Отчасти сказанное Аней Льву было правдой. Уйдя из школы, она жалела только о половине учеников своего класса, которые старались учиться и мечтали о чем-то кроме криминальной карьеры.
Лев Григорьевич, который просил называть себя просто Лев, расспрашивал Аню об увлечениях, о местах, в которых она любит бывать.
Аня сначала вела себя скованно, но потом расслабилась. В дорогом ресторане, куда привел ее Лев, она уже бывала. С мамой.
Аня прекрасно понимала, что встречают по одежке и только провожают по уму. И юрист, каким бы прекрасным специалистом он не был, не будет внушать доверия, если будет неопрятно одет или причесан.
Поэтому Аня следила за собой – отличная прическа, легкий макияж, дорогая одежда, подчеркивающая достоинства фигуры. Аня не покупала кучу вещей. В ее гардеробе было всего несколько платьев и костюмов, но в них было не стыдно прийти в любое общество.
Раз в месяц или два Аня вела маму в хороший ресторан. Знала, что многие клиенты предпочитают встречаться в такой непринужденной обстановке. Хотелось привыкнуть, не запутаться в нужный момент в тарелках и бокалах.
Она много читала, но редко куда-то выбиралась.
К счастью, удалось перевести разговор на Льва и его семью.
Аня и не заметила, как пролетело почти три часа. Около дома Лев галантно поцеловал руку и пригласил в субботу на обед...
В субботу вечером Аня смотрела на себя в зеркало. Потом на вазу с элегантным букетом, который подарил ей Лев. У них было самое настоящее свидание.
А еще через неделю она запаниковала. Еще немного и Лев узнает, что у нее никого не было. А ей далеко за 20. Подумает, что ненормальная. А главное – возникнет вопрос "почему?".
«Надо рассказать самой. В конце концов, отвечать на вопросы «почему» я не обязана. Сложилось так, как сложилось. Если перестанет общаться, так тому и быть. Если что, найду новую работу».
Если Лев и удивился сказанному Аней, то виду не подал.
- Тебя… кто-то пытался… обидеть? – Лев очень тщательно подбирал слова. – Ты поэтому стало юристом?
Аня на секунду замерла, не поняв, о чем спрашивает Лев, а потом сообразила, что он имеет ввиду. Он думает, что ее кто-то хотел изнаси.ловать. Вот она и шарахалась от мужчин, поэтому в свои почти 30 одинока, а юристом стала чтобы прищучить насил.ьника.
- Нет.
Аня решила рассказать Льву свою историю. Без упоминания имен и подробностей. Какой смысл начинать отношения со вранья?
Лев не рассмеялся, не назвал сумасшедшей.
- Тебе что-то удалось узнать об этих отморозках? – спросил он.
- Нет. В открытых источниках ничего нет. Конечно, я сейчас разбираюсь в системе, что и как устроено. Они могут сидеть. Хотя в этом случае, наверняка, об этом была бы информация. Их могли уб.ить. Или, возможно, они живут где-то рядом по поддельным документам. Открыто интересоваться я боюсь, не хочу привлекать внимания.
- Когда захочешь, дай мне их фамилии, я постараюсь что-то узнать…
За две недели до свадьбы Лев усадил Аню на диван.
- Увы, узнать я ничего не смог. Судя по всему, они сбежали за границу и живут там. Примерно через месяц после убий.ства Виктора они, по поддельным документам, скорее всего, уехали в Латвию. Прибалты, сама знаешь, как делятся информацией. Так что их след теряется. Года через два после их отъезда накрыли одну подпольную клинику, там и пластические операции делали. Одна из сотрудниц опознала «Маленького». Говорит, что менял форму ушей и разрез глаз. И вроде бы, у него были сожжены подушечки пальцев. Такое делают, чтобы нельзя было снять отпечатки. Время от времени я буду наводить справки. Но, скорее всего, мы никогда их не найдем.
- Я это поняла уже курсе на третьем. Как и то, что у уби.йств есть срок давности, изменить который не так просто. Но жила надеждой, которая становится все призрачней. Увы, сделать, как оказалось, я ничего не могу. Но не реши я стать юристом, вряд ли бы мы познакомились, - Аня обняла жениха. – Я очень тебя люблю. Очень благодарна судьбе за нашу встречу...
Ланкиец, услужливо улыбнувшись, поставил на стол напитки и ушел.
- Надоели эти вечно улыбающиеся мар.тышки! Скоро на пальму сам полезу за бананом! — мужчина почти квадратный, маленького роста, с очень светлыми злыми глазами, стукнул кулаком по столу.