— Не сравнивай себя с ней, — брезгливо убираю ее руки от себя.
— Почему же? — хмыкает она. — Боишься, что она проиграет? Я лучше во всем. Ты – король, я – королева, а она – жалкая пешка. Ты же знаешь, что я права. Мы варимся в одном котле, живем в одном мире. Она никогда не сможет понять тебя, а я понимаю…
"Вынужден влюбиться"
Часть 45. Холодный
Еще долго смотрю на тротуар, с которого совсем недавно, подхватив под руку какого-то взрослого мужика, сошла Лера. Чувствую себя при этом вымотанным и каким-то желеобразным. Крушить все вокруг на этот раз не хочется, зато хочется лечь на землю и так лежать до самого конца света.
Когда она неожиданно проявила признаки ревности, я было подумал, что мы помирились или хотя бы на пути к этому, однако я ошибся. Ее голос ни разу не дрогнул, когда она говорила о том, что наши отношения закончены. Если бы не эта внезапная фраза про Веревкину, я бы решил, что Лера реально больше ничего ко мне не испытывает. Какое счастье, что она все-таки не удержалась и сорвалась.
Приземляюсь на сиденье качелей, все еще теплое от Лериного тела, достаю телефон и нахожу в телефонной книге нужный номер, который не набирал, кажется, тысячу лет. Ответа долго ждать не приходится, длинные гудки прекращаются почти сразу же. Зато вместо знакомого голоса я слышу громкую долбежку, которую кое-кто ласково называет музыкой.
— Да ну на? — орут мне в трубку так громко, что я, кривя лицо, отодвигаю телефон. — Андрэ? Или это спам?
— Где ты? — не без раздражения интересуюсь я.
Альберт гаденько хихикает и отвечает спустя пол минуты, зато музыка становится тише:
— А что? На свидание хочешь пригласить?
— Типо того.
Альберт называет адрес известного бара, а после нерешительно осведомляется:
— Ты в норме вообще? Звучишь, как труп.
Не спрашиваю у него, откуда ему известно, как «звучат трупы», отвечаю односложно и обрываю звонок.
После разговора с Лерой мне стала понятна одна важная вещь – она злится, но шанс все исправить у меня пока есть. И пофиг на эту возрастную смазливую черепашку-ниндзя, под ручку с которым она изволит рассекать. Даже если между ними что-то и есть (хотя от одной этой мысли руки непроизвольно сжимаются в кулаки, а сердце взлетает к горлу), она в него не влюблена. И это главное. А теперь дело за мной.
Мне никогда не приходилось бегать за другими девушками, даже ухаживать особо не нужно было, но сейчас, когда я четко осознал, что без Леры жизнь перестала приносить удовольствие, появилось желание действовать. Я готов на многое, на очень многое, лишь бы она простила меня.
После того, как я наведался в бар и переговорил с веселящимся Альбертом, решаю заехать в музыкальную школу, которую, по словам самой Леры, она тоже заканчивала в этом году. Однако та оказывается закрытой, посмотреть на часы я как-то не удосужился. Зато в голове как по щелчку всплывают воспоминания о том, как я приходил сюда вместе с Лерой и ждал ее, сидя на неудобной лавке. Мог ли я тогда знать, как всё закончиться?
Нет, ничего не закончилось. Просто небольшая пауза. Убеждаю себя в этом практически весь путь до дома.
Мне очень хочется вернуться к дому Леры. Непонятно, с какой целью. Просто только там, зная, что она совсем близко, я могу дышать полной грудью. Но я всё же отказываю себе в этом удовольствии (во-первых, боюсь, что снова увижу Леру в сопровождении нового ухажера, во-вторых, не хочу лишний раз действовать ей на нервы своим присутствием).
Заворачиваю за угол очередного высотного дома и резко торможу. Уже несколько улиц меня одолевает что-то сродни паранойи: кажется, что кто-то идет по пятам. Решаю проверить это, бегом срываюсь с места и останавливаюсь только за следующим углом. Стараюсь дышать тихо, прислушиваюсь и вскоре действительно ощущаю чьи-то быстрые приближающиеся шаги. Бур бы сейчас оценил иронию ситуации. А мне вот не до смеха. Мышцы напрягаются, адреналин разгоняет кровь.
Как только мой преследователь показывается на свету, хватаю его за горло и прижимаю к серой стене дома. Фонарь освещает лицо, и я ошарашенно моргаю, но пальцы не разжимаю.
— Ты? Опять? — зло выкрикиваю я.
Она лупит меня по рукам, и мне приходится приложить недюжинные усилия, чтобы отпустить ее. Веревкина кашляет и сверкает глазами.
— Совсем, что ли, сдурел?!
— Зачем ходишь за мной? Что надо? Мало тебе того, что ты уже натворила? Еще хочешь?
Она поправляет чехол со скрипкой на плече и задирает подбородок.
— Увидела тебя у музыкалки, зависала там с друзьями. Поболтать хотела.
— Что ты… — слов нет от такой наглости. — Поболтать? Со мной? Ты шутишь? Тая, блин! Когда ж ты уже отцепишься?
Она как ни в чем не бывало смотрит мне в глаза и облизывает пересохшие губы.
— А ты правда этого хочешь?
О-о-о! Провожу рукой по волосам, поднимаю голову и таращусь в серое небо, лишь бы не видеть ее. Откуда только берутся такие непроходимые тупицы?!
— Да. Я правда этого хочу.
Она приближается, берет меня за шею и заставляет смотреть на себя.
— На последнем звонке мне так не казалось. Вспомни, милый. Мы с тобой должны быть вместе. Мы – идеальная пара. Ты бесподобен. А твоя Кривоносова смеет нос воротить. Я бы никогда так…
— Не сравнивай себя с ней, — брезгливо убираю ее руки от себя.
— Почему же? — хмыкает она. — Боишься, что она проиграет? Я лучше во всем. Ты – король, я – королева, а она – жалкая пешка. Ты же знаешь, что я права. Мы варимся в одном котле, живем в одном мире. Она никогда не сможет понять тебя, а я понимаю…
— Мне жаль тебя, — усмехаюсь я. — Так унижаться и ради чего? Вообразила какую-то войну, записала себя в победители… А войны-то никакой нет и не было никогда. А если бы и была, Лера бы никогда не проиграла.
— Чем она лучше меня? — прямо спрашивает Веревкина, складывая руки на груди и сверкая глазами. — Ну? Чем?
— Просто я ее люблю.
Сказанное мной действует на Веревкину удивительным образом. Она начинает улыбаться.
— Это так важно? Серьезно? Холодный, ты иногда меня удивляешь, не ребенок ведь давно. Мы не в сказке живем, а ты мне про неземную любовь будешь впаривать? Глядя на родителей, ты еще не понял, что счастье – не в великой любви? Перспективы, связи, деньги – вот, что имеет значение. Подумай об этом.
В этот момент мне действительно искренне её жаль. И я благодарен Вселенной за то, что не успел так же сгореть изнутри.
— Я подумаю о том, как заслужить прощение Леры, — бросаю я перед тем, как развернуться и уйти. — И буду думать только об этом, пока не добьюсь своего.
— Подкаблучник, — цедит она мне в спину. — Тряпка, подкаблучник и… дурак!