- Дед сказал, клад в доме был где-то. Родители очень переживали, что взять не смогли. Вернуться надеялись и забрать.
- Клад? - ахнула Соня. - В доме?
- А скажите, вдруг слышали, про Воронцовых что-нибудь? - спросил Геннадий.
Старушка посмотрела задумчиво в окно, пытаясь выудить хоть что-то из глубин своей памяти.
- Нет, не помню, милок. Мала я была тогда. Откуда помнить такое? Вот груши сушёные помню, ели на чердаке. От прежних хозяев остались. Много груш было там, и яблок. Радовались мы, детвора, как конфетам. Это помню. А фамилии... Где уж. Велосипед еще детский помню, от них остался, в сарае нашли, каталась.
- Велосипед? - он оживился, полез за пазуху, вынул несколько фотографий из нагрудного кармана, показал одну. - Этот?
Лидия Николаевна пошарила по столу руками, нашла очки, надела неловкими сучковатыми пальцами, взяла фотокарточку, повернула к свету, усиленно всматриваясь. На старом чёрно-белом снимке кудрявый белокурый мальчуган лет пяти позировал, сидя на трёхколёсном велосипеде.
- Похож, - сказала она. - А мальчик кто?
- Дед мой. Это наш дом был. Прадед с семьёй здесь жил. В тридцать седьмом их депортировали в Сибирь, как врагов народа. Ничего взять с собой не разрешили, только то, что в руках унести можно. Вот они и унесли... троих детей. Никто не выжил, кроме моего деда. Он самый старший из детей был. В детдоме вырос. Только несколько вот этих фотографий у него от всей семьи осталось.
- Ну и что ты от нас хочешь? - спросила строго Соня. - Дом пришёл отбирать? Всё равно снесут скоро.
- Ничего не хочу. Посмотреть только. Дед часто этот дом вспоминал. Адрес называл, просил съездить.
- Зачем?
- Тосковал сильно.
- Ну съездил, и что теперь?
Геннадий знал, зачем приехал. Но не знал, как сказать об этом хозяевам.
- Не было жизни хорошей нам в этом доме, - заговорила вдруг бабушка. - С первого дня, как въехали, всё неприятности на нас сыпались. Отец застрелился. Из именного своего пистолета. В прокуратуре работал. Нас после этого выселить хотели, да война началась, не до нас уже было, так и остались.
- И правильно, что остались.
- Куда уж! Голодали так, что траву ели. Мать полы мыть пошла. Сестры старшей не стало. А я пела на вокзале, побиралась, кто что подаст. Подкармливали меня. Братьев старших на военный завод работать не взяли, по документам чего-то не прошли. Перебивались случайными заработками. Потом на фронт ушли, не вернулись.
Она вздохнула и замолчала, шоркая глаза зажатым в кулаке мятым платочком. Шумно высморкалась и продолжила:
- Ни одного дня счастливого у нас в этом доме не было. Всё наперекосяк из-за этого дома.
- Что ты бабушка, - возразила Соня, - предрассудки всё это.
Она встала и посмотрела сердито на Геннадия:
- Кажется, вам пора. У бабушки давление, нельзя её расстраивать такими разговорами.
Он поднялся из-за стола, пошел к выходу.
- Что это, ты и чаем гостя не напоила, - удивилась вдруг Лидия Николаевна. - Не по-людски.
Соня немного смутилась. Геннадий притормозил в дверях, словно ожидая чая. Видно было, что уходить не спешит.
- Пойдёмте уж, - сказала она и наклонилась к старушке. - Бабуль, ты с нами? Или сюда принести?
- Мне лечь бы, - попросила Лидия Николаевна, - утомилась я что-то.
Соня помогла ей забраться на кровать, прикрыла тёплым одеялом и вышла вместе с гостем из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь.
Они прошли на кухню. Геннадий по пути не переставал вращать головой во все стороны, внимательно разглядывая каждую мелочь в доме.
- Так чего же, всё-таки, вы хотите? - спросила опять она, ставя чайник. - Я вот не понимаю. Из Сибири ехать, чтобы просто на дом посмотреть? Или что? Смысл какой?
Он посмотрел на неё исподлобья, словно оценивая. Повертел в руках чайную ложечку.
- Тут две причины. Конечно интересно знать, корни мои откуда. Может, останусь. Город понравился, не хочу возвращаться. Ну и еще есть причина...
Он постучал пальцами по столу.
- Я думал дом этот у вас выкупить. Но у меня денег мало. И банк много не даёт. Да еще под снос пойти может, могу не успеть.
- Что не успеть? - не поняла Соня.
Он опять взглянул на неё с сомнением, но всё же, решился:
- Дед говорил, много ценных вещей в доме осталось. Взять не смогли с собой, собирались под конвоем.
- Каких ценных?
- Вы ничего такого не находили?
- Чего именно? И когда? Тут уже почти сто лет ничего вашего нет. Если и было что, давно уже выбросили и на новое заменили.
- Нет, ты не поняла. Дед сказал, клад в доме был где-то. Родители очень переживали, что взять не смогли. Вернуться надеялись и забрать.
- Клад? - ахнула Соня. - В доме?
- Не знаю, не уверен, но вдруг? Вот предложить хочу, давай вместе попробуем. Если, конечно, раньше ничего твои родственники не находили. Если найдём, пополам поделим. А?
- Такого не слышала. И не представляю, где может быть тайник. Мы несколько раз ремонт делали и перепланировку. Нигде ничего не находили. А тебе дед не сказал, где искать?
- Он сам не знал. Только по разговорам родителей решил, что спрятано что-то ценное. А если вы не находили, и дом сносить будут, то строители найдут. Вот я и думаю, нам самим поискать надо.
- Вообще-то, это наш дом. Почему я с тобой делиться должна? - насупилась Соня.
Он пожал плечами, наклонил голову набок, посмотрел с какой-то задорной усмешкой. У неё внутри что-то сладко ёкнуло, и она согласилась.
- Ну давай, попробуем. Даже интересно! С чего начнём? Стены будем простукивать? - ей стало смешно, словно вернулась в детство, в какую-то забавную игру.
- Покажи сначала, где стены старые, а где новые. И какие вещи старые в доме остались, мебель, книги, может, шкатулки... У бабушки в комнате мебель можно посмотреть?
- Проснётся, спросим. Может она что и знает про клад. Пойдем, пока дом покажу.
Она повела его из комнаты в комнату, показывая и рассказывая, что знает.
- Полы все вскрывали, меняли, при мне уже. Ничего там не было, кроме мышей. Чердак мы в детстве весь излазили. Вот тут стену снесли, вот эта стена новая, эта старая.
Она постукала по стене, подошла к печке в углу.
- А эта печка старая, мы ею не пользуемся. Давай заглянем?
Внутри печи ничего, кроме сажи не обнаружилось. Геннадий чихнул, почесал нос. Она засмеялась, глядя на его чумазую физиономию.
- Да уж, кладоискатели. Мы так до старости искать будем.
...