Село осталось уже далеко позади, когда начала заниматься заря. Солнце восходило над горами, рисуя длинные тени. Я чувствовал себя настолько разбитым и уставшим, что едва передвигал ноги. Уже двое суток я практически не спал и ничего не ел.
Начало истории:
Тяжелая баклажка, со святой водой в руках, резала руки тонкой пластиковой ручкой и становилась как будто еще тяжелее с каждым километром. Время от времени подступала тошнота и на крутых подъемах в глазах появлялись «черные мошки», сужая зрение до одного прямого луча. Несмотря на все трудности и плохое самочувствие, я продолжал упорно идти вперед и не снижал темпа. Ему куда хуже, чем мне. И надеяться, кроме меня не на что и не на кого. Я сделаю все, что будет в моих силах и, если понадобится, буду идти до тех пор, пока не упаду. И шаг за шагом я продолжал продвигаться вперед, поднимаясь все выше в горы.
Казалось, прошла вечность с тех пор, как я отправился в этот путь, когда я только переходил пересохший ручей. Русло его было проточено очень глубоко в мягком грунте за много лет, образовав целый небольшой овражек, и приходилось спускаться в него и потом подниматься на противоположную сторону. И перешагивая его в этот раз, я отметил про себя, что дно русла стало влажным. А на самом дне, в мягкой влажной земле, отпечатались крупные следы медведя. Этого мне еще не хватало! Здесь никогда не водились медведи, потому что здесь очень чахлые леса и очень мало пищи. Но вот один, все-таки забрел из лесистых гор снизу. Походит, убедиться, что здесь нечего делать и уйдет обратно, а мне теперь еще нужно опасаться нежелательной встречи.
Взошедшее над горами солнце палило немилосердно, я потел, а кеды были полными пыли и песка, который приходилось время от времени оттуда вытряхивать. Прошла еще одна вечность, пока я стал, наконец, приближаться к ячьему пастбищу. Крышку на бутыли я открутил и положил просто сверху, чтобы в любой момент можно было плеснуть этой водой в нападающего на меня зверя. Я почти не сомневался, что это поможет, но все равно было очень страшно. Потому что никакого другого оружия, кроме этой воды, у меня не было. Если она не остановит зверя, то он просто разорвет меня на куски.
Дальше идти было совсем страшно и сложно, теперь ежесекундно опасаясь нападения с любой стороны, я все время озирался по сторонам. Но вокруг было тихо. Всю дорогу сюда я представлял себе вот это самое место, где я сейчас. Почему-то мне казалось, что уже здесь я найду того, за кем пришел. Где-нибудь повыше, не доходя до кошары, на меня бросится эта тварь, и я прогоню ее святой водой. И вот таких хождений по этой проклятой земле я себе заранее не представлял. Вокруг, со всех сторон, поднимались склоны, я же шел по ровному лугу. Склоны расступались все больше, и луг становился все обширнее. Вот, вдали показалась и кошара с загоном. Отсюда было не рассмотреть, есть ли кто-то около нее. Усталость отошла на второй план, я ее больше не чувствовал. Возбуждение и нервное напряжение обострили все чувства, и я был как взведенная пружина. Нервно оглядывая склоны вокруг, я заметил еще две небольшие пещеры. Наверняка их тут множество и осенью или ранней весной, когда чахлая сухая трава едва поднимается от земли, их видно повсюду. Куда же они все ведут? Наверное, глубоко под землю и сходятся где-то там вместе. Наверняка, любопытство заставляло многих залезать туда. И зверей и людей. И находить там свою гибель, выпуская в мир демона. Вот и с нами случилась беда. Удастся ли нам справится с ней и пережить все это?
Кошара приближалась и я уже мог различить внутри загона ос..тан.ки несчастного барана. Но вот, с другой стороны, неподалеку от домика, на земле лежит еще что-то темное. Я направился туда, все также, постоянно озираясь по сторонам. Надеясь услышать заранее приближающегося монстра, я все равно не мог не смотреть ежесекундно по сторонам, все время казалось, что сзади на меня кто-то бежит.
Приблизившись к дому и рассмотрев, что это лежит на земле, я вскрикнул. Это был Бечо.
***
Больше всего я боялся найти здесь именно это, боялся, что могу опоздать. И я опоздал. Мой друг лежал на земле. Я бросился к нему и положил ладонь ему на морду. Нос был горячим, он жив! Но весь изранен. Особенно лапы, они просто сбиты в к.р..овь. Как будто он бегал по острым камням. Две раны на боку, вокруг которых от засохшей к.р.ов.и слиплась шерсть. Раны и ссадины на морде, на спине, повсюду. Он тяжело и медленно дышал, глаза были закрыты. Сняв крышку с бутыли, я стал умывать его, стараясь смыть к.ро..вь с морды и лап. Нужно срочно нести его домой, но как же мне его понести? Я и поднять то его смогу с трудом. Я сидел и сидел возле него, промывая ему раны и гладя по голове, пытаясь придумать хоть что-то. Нет, никаких других способов ему помочь нет. Пока я схожу за помощью, может быть поздно. Везти тоже не на чем. Я попробовал аккуратно поднять его и взвалить на плечи, не задевая ран, но поднять его аккуратно у меня не хватало сил. Поняв, что я просто теряю здесь время, я поднял его в охапку и, перекинув через плечо, пошел обратно, чувствуя, как задрожали ноги заболела спина.
Шаг за шагом я шел обратно, вниз по ущелью. Нести пса больше, чем по пятьдесят метров за раз, не получалось, приходилось очень часто останавливаться на отдых. Хорошо, что ему не становилось хуже, он все также не открывал глаз, но дышать стал даже тише и ровнее. Время от времени я трогал горячий, воспаленный нос и успокаивался.
Пройдя, таким образом, пару километров я в очередной раз остановился на отдых, положив его на землю, и увидел как он, не открывая глаз, высунул пересохший язык и попробовал облизнуться. Он хочет пить! Но остатки святой воды остались там, где я его нашел, а в речке вода грязная, ее нельзя пить больному, он непременно подхватит инфекцию. Вот бы найти где-то чистый родник. Но, главное, он жив и пока не умирает. Кажется, все будет хорошо. Я донесу его, а пока нужно срочно найти чистой воды. И взвалив его снова на плечи, я отправился дальше. Солнце давно прошло зенит и покатилось к закату. Дневной зной достиг пика, и я, обливался потом, тоже чувствовал мучительную жажду. Ноги я успел основательно набить и разодрать конскими колючками. С такой ношей некогда смотреть под ноги и прыгать с камня на камень. Идти становилось невыносимо трудно, но, понимая, что любая лишняя задержка может стать непоправимой, я не жалел себя. Переставляя и переставляя ноги и чувствуя острую боль в пояснице. Наконец, мы дошли до пересохшего ручья, и я стал осторожно спускаться в овражек. Даже отсюда сверху было хорошо видно, что влажное место на дне стало намного шире. А в самой его середине, бежал тоненькой струйкой, чистый родничок, искрясь в лучах солнца. Вскрикнув от радости, я стал спускаться быстрее, но тут же, чуть не споткнувшись, остановился. Медвежьих следов стало больше. К тем большим, что я увидел, проходя здесь утром, добавились следы поменьше. Видимо их бродит здесь несколько и сюда они приходят за водой.
***
Первым делом я сам припал к ручью и напился вдоволь холодной воды. Потом, подтащив Бечо поближе так, чтобы нос почти касался воды, стал набирать ее горстями и брызгать ему на морду. Надеясь, что он очнется и сможет попить. Но он лежал неподвижно и никак не реагировал. Вдруг, совсем близко, раздался дробный стук копыт и, не успел я ничего понять, прямо над нами пролетели два оленя, перепрыгнув овражек с той стороны, откуда мы пришли. Стук копыт пропал в противоположной стороне также быстро, как и появился. Снова наступила тишина, но не успел я очнуться, как снова донесся дробный топот и в наш овраг, не обращая на нас никакого внимания, стремглав залетело стадо диких кабанов. Они даже не повернули на нас головы, прогрохотав в полуметре. И унеслись вслед за оленями. Вскоре затих и их топот.
Что так напугало животных, что они бегут как от пожара? Может медведи? Я потихоньку поднялся повыше и выглянул за край, выше по ущелью. И да, первое, что я увидел, были два бегущих со всех ног, вдоль русла речки, медведя. Они бежали по противоположному берегу речки и могли нас и не заметить. И были еще далеко, их даже толком еще не было слышно за шумом воды. Они бежали по прямой, не разбирая дороги. Вытянув вперед головы и поднимая целые фонтаны брызг, попадая в воду на изгибах речки. Как завороженный смотрел я на эту мощь, молясь про себя, чтобы они пробежали мимо. Оставалось надеяться только на это, потому что если они учуют нас и придут сюда, у нас нет никаких шансов. Как вдруг стало понятно, что им не до нас, и они тоже бегут от чего-то. Догоняя их и срезая расстояние наискосок, позади несся еще один медведь. Такого я никогда не видел, огромный, черный, он, казалось, не бежит, а просто летит над землей, быстро догоняя двух первых. Один из них оглянулся на него и, издав жалобный рев, попытался бежать еще быстрее. Вся троица быстро приближалась и уже стал слышен топот и стук камней под их лапами. Вдруг один из них, тот самый, что оглядывался на преследователя, резко повернул и в два счета перебравшись через бурный поток, оказался на нашем берегу, продолжая бежать прямо на нас. Второй же, был быстро настигнут догонявшим черным и начался неравный бой. Такого мне никогда не доводилось видеть и, надеюсь, больше никогда не доведется. Большой черный бросился на бурого. Бурый отбивался как мог, но силы были слишком не равны. Несколькими мощными ударами черный поверг бурого на землю и, вцепившись ему в гор..ло неистово терзал уже почти не сопротивляющегося соперника. Тем временем второй беглец, добежал до нас и также, как и кабаны, даже не повернув головы, пронесся в полуметре. Взбежал на ту сторону овражка и топот стал стихать. Отвлекшись на него, я упустил из виду происходящее на месте побоища и, посмотрев снова туда, увидел, как черный продолжает терзать уже м.е..рт.вое т.е.ло. Страшная догадка молнией пронзила меня – он одержимый! Вот чего перепугались все звери в округе. И даже медведи, невесть откуда здесь взявшиеся, бежали от него как от лесного пожара. Они, эти медведи, пришли сюда все вместе. Звери часто выходят из мест постоянного обитания в поисках новых земель, если их становится много. Или еды становится слишком мало. Бывает, что и вырубка леса людьми влечет за собой целую миграцию. Одна из таких причин, толкнула этих троих, подняться выше в горы. И самый большой, из любопытства, залез в одну из пещер на проклятой земле.
Замерев и боясь даже громко дышать, хотя нас разделяла бурная и шумная горная речка, я наблюдал за ним. Мне нечем было нести баклажку со святой водой и я оставил ее там, у кошары. Теперь нам нечего противопоставить этой твари и, если она решит заглянуть сюда, мы обречены. Наконец, бросив разодранную в клочья тушу он стал озираться по сторонам. Я смотрел на него не мигая, припав к самой земле. Он поворочал головой туда-сюда и уставился прямо на меня. Не знаю, видел ли он мои глаза или просто почуял, но он двинулся прямо к нам. И, я принял самое отчаянное, самое последнее решение в своей жизни. Даже не раздумывая, инстинктивно, а не разумом, я решил отвести его от беззащитного Бечо. Чувствуя не страх, а лед внутри я медленно поднялся во весь рост и бросился бежать выше по ущелью не разбирая дороги. Чем дальше я успею убежать, тем лучше, мелькнуло в мозгах. Сзади послышался страшный дикий рев и скачкообразный грохот. Он гонится за мной. Кругом были крупные камни и бежать ровно было невозможно, приходилось петлять. Потому я успел отбежать всего-то метров на десять и почувствовал сильный толчок в спину, от которого я полетел плашмя на землю. Ну вот и все, что я успел сделать. Быстро перевернувшись на спину я успел увидеть ощ.е.рен..ную, ок.ро..вав.ленную пасть и совершенно дикие глаза, сверкавшие разумом и такой неистовой злобой, какой я никогда в жизни не видел. Животное не может иметь таких глаз. Это был демон.
Он наклонился надо мной, собираясь вцепиться мне в горло, как вдруг, с глухим, басовитым лаем пролетела тень, сбившая его с ног. Бечо! Они с демоническим медведем покатились клубком по земле. Я видел, как мелькают лапы с громадными когтями, бьющие волкодава по бокам, а он терзал толстую медвежью шерсть на горле. Долго ему было не продержаться, против этой махины. Я схватил большой гладкий камень, не чувствуя веса, поднял над головой и с криком бросился к ним. Подбежав вплотную, я изо всей силы ударил им медведя по голове. Глаза его на миг помутнели и лапы разжались. Я не думая, схватил Бечо за шею и потащил за собой.
- Бежим!
Но он не мог бежать, он еле ковылял за мной. Весь израненный и в к.р.ов.и. Потратив все оставшиеся силы, он повалился на землю. Схватив его на руки, я, как мог быстро, стал уходить подальше и дойдя до овражека с родником начал спускаться. Но тут страшный рев прямо позади меня, заставил похолодеть и замереть на месте. Резко развернувшись, я снова увидел вблизи эти страшные глаза. На голове з.ия.ла ра.на и она была вся в к.р.о..ви. Краем глаза увидев взмах лапы со страшными когтями, я инстинктивно отклонился, но, стоя на наклонной сыпухе и с тяжеленным Бечо на плечах, не устоял и полетел вниз. Мы упали прямо в ручей, а демон прыгнул на нас сверху. Но, приземлившись, он вдруг взвыл и я, в третий раз видя прямо перед собой эти ужасные глаза, увидел в них не злобу, а боль и страх. Он стоял передними лапами в ручье и вдруг повалился на бок. Страшный крик раздался выше нас и с огромной скоростью, отдаваясь эхом от склонов, унесся в сторону проклятой земли. «Так вот он где, серебряный источник» успел подумать я и отключился.
***
Мы с Бечо прогуливались на окраине села, глядя на закат. Вот и закончилось лето, завтра мне уезжать в город на новый учебный год. Очень грустно, но я совсем ненадолго и буду приезжать как можно чаще. Мы не торопились, хотелось растянуть этот вечер как можно дольше. Проходя мимо открытых ворот фермы Ауеса, я помахал ему рукой и он, улыбаясь помахал в ответ. Когда мы вернулись с Бечо, был большой переполох в селе. Ауес сам пришел к нам и сказал, чтобы я не вспоминал о потерянном баране и попросив принять помощь, оплатил Бечо несколько визитов ветеринара и две операции. Говорят, я притащил его всего о.к.ро.вав.лен.ного на плечах, ранним утром, но я этого совсем не помню. Я помню как я очнулся в том овраге, а рядом лежали Бечо и медведь. Медведь тоже очнулся и глядя на нас ошалелыми глазами потряс мордой и бросился бежать в сторону лесистых гор. Бечо был в сознании, только добавилось ран и он снова тяжело дышал. Как у него только хватило сил на этот бросок? Не знаю. Но очнулся он как нельзя вовремя. Иногда он даже брел сам, помогая мне и давая немного передохнуть. Ночная прохлада бодрила и придавала сил, но где-то, уже вблизи села, силы меня окончательно покинули. Сказалась вся усталость и весь пережитый стресс. Больше я с той ночи ничего не помню.
_____________________________
Дорогой читатель, вот и закончилась очередная история. История доброго пса Бечо и его хозяина. Впереди новые интересные истории, а пока предлагаю прочитать "Затерянного в горах". Надеюсь, она вам понравится.