Предыдущий фрагмент здесь.
Глава 5 (окончание)
После обеда мы отправились в поместье Белевича. Я попросил Ипполита по возможности пообщаться с дворовыми людьми и поузнавать, что да как, а сам пошел к дому. Войдя, я услышал голоса и смех, доносившиеся из гостиной. Там я застал эффектную пышнотелую женщину лет тридцати и щеголеватого мужчину такого же возраста с тонкими усиками и напомаженными волосами. Он отрекомендовался как Кирилл Максимович Желтовский, финансист из Петербурга. Мое появление напугало их обоих, и они попытались скрыть волнение за показным равнодушием. Зинаида заявила, что все уже рассказала полиции и ей нечего добавить.
Я же сказал, что мне нужно выявить, кто был секундантами на дуэли Белевича и Маслова, потому что по закону эти люди подлежат суду. Она ответила, что ничего про секундантов не знает.
Тогда я спросил, кто доставил домой тело ее мужа. Она ответила, что сам Маслов и доставил. «А на чем Маслов тело привез?» —спросил я. Она замешкалась, покраснела, но потом сказала: «На бричке, на которой Прокопий утром уехал». — «И сам правил?» — «Да, сам». — «А на чем потом Маслов уехал домой?» — «Понятия
не имею, мне не до того было». А ранее она говорила, что утром ее муж ушел из дома пешком, эти показания записал мой предшественник. Укрепившись в своем подозрении, что жена Белевича замешана в преступлении, я решил выяснить, какая роль в этом деле принадлежит Желтовскому. На вопрос, что он здесь делает, Желтовский ответил, что находится на отдыхе, живет у знакомого помещика Захара Сулимова, а к Зинаиде Яковлевне иногда заезжает, чтобы поддержать ее в ее горе. Он лукавил: было заметно, что если эти двое и просто друзья, то очень давние. Однако для меня показалось важным, что Желтовский ничего не сказал про планируемую покупку имения Сулимова. Я задал Желтовскому прямой вопрос, не был ли он секундантом Белевича или Маслова. Тот встал в позу и стал говорить, какой он ярый противник дуэлей, потом заявил, что, если бы даже и был чьим-либо секундантом, мне бы все равно не удалось ничего доказать, потому что у меня нет свидетелей, а в конце добавил, что в день дуэли проспал до обеда, потому что накануне у них в усадьбе была вечеринка. Если бы он сказал просто «нет, не был», то подозрений было бы меньше.
— Ну да, он сам признался, что в день дуэли находился неподалеку и еще совершил нечто, чему нет свидетелей, — сказал Алексей.
— Вот еще один пример пагубности многословия при наличии нечистой совести. Жуковский и иже с ним в этом не одиноки, — негромко, но отчетливо произнесла Лидия.
— Жуковский? — переспросил Владимир Евграфович.
— Мы все поясним, но потом. А сейчас рассказывайте, пожалуйста, нам очень интересно, — попросила продолжить повествование Лидия.
— Я записал в показаниях этой парочки, что они не знают, кто был секундантами на дуэли, особо отметив, что Белевич в тот день уехал и был привезен обратно на одной и той же бричке, а Желтовский ночевал в усадьбе неподалеку и ничего не видел. Они все спокойно подписали и при этом выглядели уже не такими растерянными, как при моем появлении. Я откланялся и ушел.
Ипполита я застал на летней кухне пьющим чай с баранками в компании пожилой кухарки. Она и мне предложила угощение, но я сказал, что мы торопимся. Надо было заехать к Сулимову до того, как Желтовский сможет предупредить его о моем визите.
— Скажите, а в доме Белевича вы видели «Санкт-Петербургские ведомости»? — спросил Саша.
— Нет, ни в прихожей, ни в гостиной, ни в кабинете, куда меня привели, чтобы записать показания, таких газет я не заметил, хотя специально обращал на это внимание. По дороге Ипполит рассказал мне, что удалось узнать от кухарки. Оказывается, поместье Бе-левича самое крупное и богатое во всей округе, здесь, кроме прочего, есть большая пасека и даже пильная мельница*.
*Пильная мельница — завод по производству пиломатериалов на водной или
ветряной тяге
Прокопий женился не так давно, чуть более года назад. До того он надолго уезжал, говорили, за границу, а вернулся уже с женой. Зинаида —женщина видная, а сам Прокопий очень неказистой внешности, с рябым лицом и мешковатой фигурой. Человек он был не злой, но прижимистый, жадноватый. Однако жене ни в чем не отказывал.
— Неужели он думал, что жена любит его, а не его богатство? —удивился Саша.
— Люди часто верят в то, во что хотят верить, — заметила Лидия. — Наверное, этот человек, Прокопий Белевич, во время своей недолгой семейной жизни был даже счастлив, во всяком случае, чувствовал себя счастливым.
— Это какой-то поистине дьявольский обман, когда за иллюзию счастья платишь своей жизнью, — с грустью произнес Алексей.
— Почему за иллюзию? — возразила Лидия. — Думаю, со стороны Прокопия все было по-настоящему, а то, что женщина оказалась недостойной, не вина его, а беда. Но что-то мы отвлеклись. Владимир Евграфович, рассказывайте, пожалуйста, дальше.
Тут все заметили, что гость сидит, глядя на стол и вертя в руках пустую чашку.
— Вы знаете, я… я давно не проводил время в обществе умной и красивой женщины. Ниночки моей уже три года как нет, а я вот смотрю на вас и видится мне, как будто она здесь, рядом. Ниночка была такая же спокойная и рассудительная, она все правильно понимала, а я… так и не успел оценить, насколько это для меня важно и нужно.
Владимир Евграфович поднял глаза и взглянул на Лидию. Она несколько секунд молчала, чувствуя, как заливается краской лицо, а потом сказала:
— Ваша история задевает за живое. Продолжайте, пожалуйста.
— Хорошо. А можно еще чаю?
—И обязательно попробуйте варенье, оно очень вкусное, — участливо предложил Саша.
Владимир Евграфович улыбнулся, оценив деликатность своих собеседников, и продолжил рассказ.
— До поместья Сулимова мы доехали примерно за полчаса. Меня поразил контраст между холеным Желтовским и небритым подвыпившим хозяином усадьбы, который в халате сидел на диване в гостиной, глядя прямо перед собой, и не сразу даже понял, кто я и зачем пришел. Однако когда до Захара Сулимова дошло, что´ происходит, на его лице отобразился неподдельный ужас. Но я задавал вопросы исключительно о возможных секундантах на дуэли Белевича и Маслова, поэтому он немного успокоился и начал отвечать. Естественно, Сулимов сказал, что про секундантов ничего не знает. На вопрос, где он сам был в то утро, ответил, что точно не помнит, так как прошло достаточно времени, но вполне мог быть на охоте, поскольку сейчас самый сезон. Про вечеринку у себя в усадьбе в день накануне дуэли он не упомянул. А еще я его спросил, что он может рассказать о самих дуэлянтах. Сулимов ответил, что между Белевичем и Масловым давно были неприязненные отношения, и он не удивлен, что все закончилось таким образом. Я записал эти как будто бы несущественные показания, дал Сулимову на подпись и ушел. Однако перед уходом успел заметить, что «Санкт-Петербургские ведомости» в этом доме выписывают, но не подшивают, а используют после прочтения для хозяйственных нужд, так как несколько номеров валялись рядом с печкой.
До вечера того дня мы с Ипполитом ездили по округе и расспрашивали всех соседей об известных им подробностях дуэли. Никто ничего особенного не рассказал. Но при этом ни один из опрошенных не назвал отношения Белевича и Маслова плохими, так что Сулимов со своими показаниями по этому поводу оказался в единственном числе. Заинтересовал меня только рассказ помещика Ракова, который жил неподалеку от Сулимова вместе со своим многочисленным семейством. Раков сообщил, что однажды вечером он за какой-то надобностью заехал к Белевичу и застал там Сулимова и Желтовского договаривающимися с хозяином о завтрашней совместной охоте. Раков высказал желание пойти на охоту вместе с ними. При этом визитеры как-то сразу напряглись, однако согласились. Но, когда Раков отправился домой, Желтовский и Сулимов его нагнали и чуть ли не силой заставили заехать к ним, чтобы отпраздновать практически состоявшуюся сделку по продаже поместья. Возлияние было таким обильным, что Раков не помнил, как оказался дома. Он проснулся ближе к обеду и, естественно, ни на какую охоту не пошел.
— Так вот о какой вечеринке говорил Желтовский! — догадался Саша.
— Постойте! — с волнением произнес Алексей. — Ведь Сергей Маслов в день своей смерти тоже поехал на охоту. Получается, охота была поводом выманить его и Прокопия Белевича из дома для последующего убийства. А Раков не должен был при этом присутствовать, потому его и напоили до бесчувствия.
— Все верно, — подтвердил Владимир Евграфович. — Мы с Осипом и Ипполитом примерно так и рассуждали, когда вечером сидели и пытались собрать воедино всю добытую за день информацию. Картина преступления начала вырисовываться, но понять до конца, как именно было совершено убийство, не получалось, потому что (здесь Желтовский был прав) свидетелей не было.
Тут на помощь пришел Осип. Он предположил, что у нас могут появиться нужные свидетели, если найти людей, которые могли видеть, кто в то утро ходил или ездил в лес. И искать их надо среди крестьян Белевича, так как лес, куда все ходят на охоту, находится недалеко от его поместья, и дорога идет среди полей и лугов. Однако Ипполит предположил, что этого сделать не получится, потому что сезон полевых работ уже завершен. «Но стада-то еще пасутся», — возразил Осип. Мы ухватились за идею расспросить пастухов и решили сделать это завтра.
Разыскивать пастухов отправились рано утром. Мы неспешно ехали по раскисшей дороге в направлении, указанном Осипом, и вскоре увидели на лугу неподалеку от леса большое стадо. Его стерегли двое: высокий худощавый мужчина и мальчик лет пятнадцати, очень на него похожий. Увидев меня, они сильно удивились. Я опасался, что они откажутся говорить со мной из-за недоверия ко мне или из-за нелюбви к Белевичу. Представившись, я сказал им, что приехал из Петербурга, чтобы узнать правду и восстановить справедливость, и они могут мне в этом помочь.
В глазах мальчишки появился огонек, а отец пожал плечами, видимо, сомневаясь, что он может оказаться полезен в таком деле.
Я попросил их вспомнить, где они пасли коров в день смерти их барина и видели ли они что-либо необычное. Тут пастухи наперебой стали говорить, что было в тот день кое-что подозрительное, но они об этом никому не рассказали. «Марфа, жена моя, велела помалкивать. Если уж барина убили, то на пастуха быстро управа найдется, если сболтнуть лишнего, а у нас пятеро детей, и он вон, Пашка, старший», — говорил пастух. «Мамка у нас умная», — подтвердил Паша. Я заверил их, что опасаться нечего, потому что об их показаниях никому не скажу. Тогда пастух рассказал, что в тот день они расположились несколько ближе к деревне, чем сейчас. Из того места дорога к лесу хорошо просматривается. Вскоре после Вскоре после того, как они пригнали стадо, в сторону леса проехала нагруженная сеном телега, на которой сидели два человека. Паша тогда посмеялся: мол, они бы еще дрова в лес повезли… Некоторое время спустя в том же направлении проскакал всадник. А потом, перегоняя стадо с одной стороны дороги на другую, пастухи увидели своего барина, направлявшегося в лес с ружьем и охотничьей сумкой.
Они с ним поздоровались, а барин спросил, не бодучий ли в стаде бык. Пастух ответил, что бык смирный и бояться его не надо.
— Не знал Прокопий Белевич, что опасаться нужно не быков, а людей, — вырвалось у Лидии.
— Через какое-то время пастухи заметили, что та же самая телега с сеном выехала из леса, только на ней сидел уже один человек, а не двое, — продолжил Владимир Евграфович. — Рядом с телегой скакал всадник. Мальчик еще запомнил, что тогда со стороны села, где большая церковь находится, доносился колокольный звон. Вместе все это производило какое-то странное, можно даже сказать жуткое впечатление. А барина своего пастухи так больше и не увидели. Подумали, что он мог вернуться домой в то время, когда они гоняли коров на водопой. А когда стало известно, что Белевич мертв, пастухи догадались, для чего в лес возили сено.
— А выстрелы они слышали? — спросил Алексей.
— Они сказали, что в охотничий сезон стреляют постоянно, и потому на звуки выстрелов внимания не обращали, — ответил Владимир Евграфович. — Я свозил старшего пастуха в усадьбу Сергея, записал его рассказ, прочел ему вслух и дал подписать. Он достаточно уверенно вывел: Панкрат Чернов. Я поинтересовался,
кто его научил грамоте. Пастух рассказал, что местный пономарь бесплатно показывает всем желающим, как читать и писать.
— А этот Панкрат узнал людей, которые ехали на телеге? — спросил Саша.
— Нет, их лица были скрыты под башлыками плащей. В этом и заключалась сложность. К тому моменту я понял, как все случилось, но изобличить преступников пока не мог. Убийство совершили, как вы уже, наверное, догадались, Сулимов и Желтовский. Первый хотел устранить своего кредитора Сергея Маслова, а второй мечтал прибрать к рукам богатое имение Прокопия Белевича, женившись на его вдове. Накануне убийцы договорились со своими будущими жертвами о совместной охоте. В лес они приехали заранее на телеге, нагруженной сеном. Там застрелили из пистолета сначала приехавшего на лошади Маслова, а потом пришедшего пешком Белевича. Выждав до времени, когда Осип должен был уйти в церковь, повезли убитых по домам, спрятав тела под сеном. Один из них правил телегой, а другой гнал обратно лошадь. Тело Сергея они затащили в кабинет, выстрелили в окно из снятого со стены пистолета, зарядив его с помощью своей пороховницы и пыжа, и положили это якобы орудие самоубийства рядом с телом. На стол подбросили предсмертную записку, которую, судя по всему, написали заранее. Также они перерыли все ящики в поисках долговых расписок Сулимова, однако ничего не нашли.
Затем отвезли тело Прокопия Белевича в его усадьбу. Зинаида послала за полицией в Ямбург. А прибывший полицейский с ее слов завел дело о дуэли и вскоре его закрыл в связи со смертью обоих участников.
— Ловко они это провернули, — сказал Саша. — Владимир Евграфович, а вам удалось изобличить убийц или они так и остались безнаказанными?
— Чтобы получить неоспоримые доказательства, нам пришлось пойти на отчаянный шаг. Здесь очень важная роль принадлежала Ипполиту. Он был отправлен к Сулимову на бричке, запряженной лошадью, с которой была специально снята одна подкова. Ипполит должен был попросить у хозяина поместья разрешения подковаться у местного кузнеца, так как кузнец в поместье Маслова запил. При этом следовало между прочим упомянуть, что в усадьбе пристав нашел какие-то важные документы, чужой пыж и еще кое-что и понял, что никакой дуэли не было, а было два убийства, и сейчас он бумаги дописывает, а завтра утром поедет в Ямбург, чтобы вызвать наряд полиции и арестовать преступников.
Ипполит уехал, а мы с Осипом томились в ожидании. Если бы Сулимов не поверил в чрезмерную болтливость кучера и почувствовал провокацию, то все могло закончиться очень плохо. Но Ипполит вернулся своевременно, и по его довольному лицу мы поняли, что миссия удалась. Он рассказал, что застал в доме обоих, и Сулимова, и Желтовского, и сделал все, как ему велели. Услышав о найденных у Маслова бумагах, Сулимов сильно побледнел, а Желтовский, изображая невозмутимость, пожелал нам счастливого пути и с усмешкой спросил, не страшно ли спать в доме, где недавно лежал труп. Ипполит ответил, что пристав за свой век много мертвых повидал и ничего такого не боится, а сам он ночует во флигеле. Я похвалил Ипполита за находчивость и сказал ему и Осипу, что сегодня ночью нам предстоит отразить нападение, и от того, как мы это сделаем, зависит наша жизнь, а также то, восторжествует ли справедливость в деле об убийстве Сергея Маслова и Прокопия Белевича.
После ужина приступили к подготовке. На кровати в комнате для гостей, где я ночевал, с помощью постельных принадлежностей изобразили очертания тела спящего человека. За ширму поставили два кресла, чтобы мы с Ипполитом могли скрытно ждать непрошеных гостей. Из деревни Осип привел на помощь четверых мужиков, как он сказал, самых сметливых и крепких. Среди них были бондарь Лука, состоявший десятским в сельской полиции, и дородный кузнец Елисей, который вопреки нашей легенде в тот день был абсолютно трезвый. Я опасался, что преступники подожгут дом изнутри, чтобы уничтожить улики, поэтому в гостиной и в кабинете посадил людей, в задачу которых входило схватить злоумышленников при такой попытке. Все остальные комнаты, кроме этих двух и моей, были заперты. Возле дома за кустами сирени нас подстраховывали кузнец с товарищем. Они должны были задержать преступников в случае, если это не удастся сделать тем, кто находится внутри. Им было тяжелее всего, потому что вечером того дня пошел дождь. Осип сказал, что в день убийства Сергея исчезли его ключи, и предположил, что они находятся у преступников. Мы заперли входную дверь изнутри и не стали оставлять ключ в замке, чтобы в дом можно было проникнуть снаружи, не разбивая при этом окон.
В глазах своих помощников я видел воодушевление и азарт, да и сам чувствовал то же самое, а вовсе не страх. Я несколько раз всех проинструктировал, особенно упирал на то, что не надо хватать преступников сразу, нужно дать им себя проявить. Все заняли свои места, и потянулось время ожидания. Меня мучило беспокойство: казалось, что злоумышленники не появятся, а если все же придут, то обязательно что-то пойдет не так. Ипполит старался бодриться, но я видел, что он тоже очень волнуется. После часа ночи меня начал одолевать сон. Тогда я поднялся и обошел всех, чтобы разбудить, если кто-то вдруг задремал. Но никто не спал, все старались усилием воли вытерпеть эти томительные минуты и часы. И вот примерно в половине второго послышался скрип открываемой двери. Все произошло быстро и без всяких накладок.
Желтовского мы с Ипполитом скрутили в тот момент, когда он с помощью подушки пытался задушить свернутое одеяло, изображающее меня, спящего на кровати. Сулимова схватили в кабинете, куда он зашел с бутылью лампового масла и мешком ветоши.
Не буду мучить вас подробностями событий, произошедших после этой бурной ночи. Скажу только, что суд признал Кирилла Желтовского, Захара Сулимова и Зинаиду Белевич виновными в двух убийствах и приговорил к различным срокам заключения с лишением всех прав состояния. Сергея Маслова перезахоронили на местном кладбище по православному обряду. А я ходатайствовал, чтобы всем моим добровольным помощникам выплатили вознаграждение за содействие в поимке опасных преступников.
— А что случилось с Леной, невестой Сергея? — спросила Лидия.
— Лена вышла замуж за хорошего человека. У него первая жена умерла при родах. Дочку его воспитывает, и мальчик у них еще родился. Живут они в поместье, оставшемся от Сергея.Гриша к ним иногда приезжает, когда бывает в отпуске, он все еще служит. И я был у них прошлым летом. Видел Осипа и мужиков, с которыми в засаде вместе сидели, и даже некоторых детишек, которые помогали пыж искать. Натка красавицей растет. А один мальчик, точнее, уже юноша, в сельскую полицию вступил.
Лена мне призналась, что ей там очень хорошо, особенно хорошо потому, что она постоянно как будто ощущает присутствие Сергея. Иногда, оставшись в диночестве, она плачет, но не от горя, а от радости, что в ее жизни встретился человек, который, даже погибнув, смог сделать все для того, чтобы она была счастлива.
— А ведь если бы Сергей Маслов не был столь чистым и порядочным человеком, то преступление вряд ли бы раскрыли, — сказала Лидия. — Будь он волокитой или бретером*, никто бы не усомнился, что он мог приставать к жене соседа и потом убить того на дуэли.
* Бретер — заядлый, «профессиональный» дуэлянт, готовый драться на дуэли по любому поводу.
— Но если бы он вообще не стал играть с Сулимовым на долг, то все бы обошлось. Эта маленькая слабость стоила ему жизни, — грустно добавил Алексей.
— Тяжело устоять в ситуации, когда игра по-крупному, как кажется, не может привести к серьезным потерям, — заметил Владимир Евграфович. — К тому же на Сергея наверняка давил Желтовский, всячески поощряя его сыграть. Ему для осуществления своей авантюры нужен был сообщник, а Сулимов, оказавшийся на грани разорения, хорошо подошел для этой роли.
— А если бы Сулимов тогда выиграл? — допустил Саша.
— Такое вряд ли бы произошло, потому что Желтовский, скорее всего, был еще и шулером. Я читал протоколы допросов. Сулимов каялся, говорил, что его бес попутал ввязаться в это дело, но он никого не убивал, а в Белевича и Маслова стрелял его подельник. Также Сулимов между прочим рассказал, что Желтовский как-то в порыве пьяного откровения поведал ему, что, будучи застигнутым в пикантной ситуации разъяренным мужем одной из своих любовниц, ударил того тяжелым подсвечником и убил. После этого он скрывался во Франции, промышляя чем придется, в том числе игрой в карты. Там познакомился с Зинаидой, которая то ли изображала из себя молодую вдову без средств, то ли действительно была таковой. Несмотря на возникшее между ней и Желтовским влечение, она вышла замуж за Белевича, который потерял от нее голову. Зинаида уехала в Россию, а Желтовский остался выждать время. Когда он вернулся, то понял, что опасности нет: бывшая любовница его не выдала и представила дело так, как будто ее муж погиб в результате падения с лестницы, а не от удара по голове. Я думаю, тогда у него возникло чувство безнаказанности, и он смог решиться на такую страшную авантюру с целью зажить с любимой
женщиной на деньги ее богатого мужа.
— С любимой? — переспросил Алексей. — Мне думается, что люди, подобные Желтовскому, любят исключительно себя.
— Вы знаете, он ее по-своему любил. На допросах всячески выгораживал Зинаиду, утверждая, что все придумал и организовал сам. В действительности же такого быть не могло, потому что, не живя в той местности, невозможно знать, что из себя представляют соседи Белевича по поместью и кого из них и как можно было использовать для достижения своей цели. Мне думается, замысел преступления исходил от Зинаиды: она была, если можно так выразиться, головой, а Желтовский — руками и ногами, по ее желанию все устроил и исполнил.
— А как вела себя на допросах Зинаида? — спросил Саша.
— Пыталась изобразить невиновность, до последнего отпиралась, как могла.
— Как печально, — сказала Лидия.
Владимир Евграфович грустно улыбнулся, снял очки и начал протирать их вынутым из кармана белоснежным платком.
— Дорогие мои слушатели, — обратился он к находившимся в комнате, — так вы расскажете мне, почему вам интересны подобные истории?
— Владимир Евграфович, ваш рассказ убедил нас, во всяком случае меня, что мы обратились по адресу, — ответил Алексей. — Вы, будучи полицейским приставом, смогли раскрыть убийство, замаскированное под дуэль, и сделали это блестяще. Мы не профессионалы, никакого отношения к полиции не имеем, но нам удалось установить, что некая дуэль, слухи о которой уже более месяца распространяются по городу, на самом деле не дуэль, а тоже спланированное убийство. Нам интересно, что вы скажете по этому поводу.
— Пушкин? — спросил Владимир Евграфович.
— Да, Пушкин. Маменька любит этого поэта и очень сильно расстроилась, когда в «Северной пчеле» появился весьма странный некролог. С этого все и началось, — ответил Саша.
— Очень любопытно. Есть даже некоторая аналогия с началом моей истории. Так расскажите, пожалуйста.
— Сашенька, я думаю, что лучше это сделать тебе, — предложила Лидия.
Саша кивнул и начал говорить. Во время его рассказа пришел Аркадий, после взаимных приветствий налил себе чаю и присоединился к остальным. Несмотря на то, что историю, рассказываемую Сашей, он уже знал, ему все равно было приятно слушать сына. А Лидия забыла про чай и просто смотрела на Сашу с нескрываемым удовольствием.
Владимир Евграфович слушал с явным интересом и не перебивая. Саша рассказал про некролог с фальшивой датой смерти Пушкина, про «Дуэльный сборник» со множеством несуразностей, в особенности медицинских, про поездку на Комендантскую дачу.
В конце он привел свою версию того, как на самом деле погиб Пушкин, и упомянул идею Лидии о тайном обществе, вынесшем ему приговор. Когда Саша закончил, гость сказал:
— Вы знаете, в полиции далеко не всегда подходят к расследованию так умно и тщательно. Я восхищен, говорю это искренне.
И абсолютно согласен с вашими выводами, но есть один момент, который с точки зрения моего полицейского опыта сейчас пока непонятен.
— Вы, наверное, имеете в виду, что неясна цель преступления, — предположил Алексей.
— Совершенно верно. Видите ли, абсолютное большинство умышленных убийств происходит по корыстным мотивам. Например, в той истории, которую я сегодня рассказывал, один из преступников желал прибрать к рукам богатое поместье, а другой хотел избавиться от кредитора. Древние говорили: «Is fecit cui prodest»*. А в случае с убийством Пушкина я пока не понял, в чьих именно интересах оно совершено.
* Сделал тот, кому выгодно (лат.)
— Мы тут обсуждали, что определенную выгоду от смерти Пушкина получил Жуковский, который выставил себя душеприказчиком талантливого поэта. Конечно, вряд ли это можно назвать корыстью, — сказала Лидия.
— А неужели убивают только из корысти? — спросил Аркадий. — Ведь известны случаи убийств из зависти или ради мести.
— Видите ли, Аркадий Лаврентьевич, завистник Каин убивал Авеля в одиночку*, а в случае с убийством Пушкина действовала организованная группа. То есть придется говорить о коллективной зависти или коллективной мести, а я с подобными случаями никогда раньше не сталкивался.
*Убийство Авеля Каином — библейский сюжет из четвертой главы Книги Бытия, согласно которому первый сын Адама и Евы Каин убил своего родного брата Авеля из-за того, что дар, принесенный Авелем, оказался в отличие от жертвы Каина угодным Богу.
— А вы можете посмотреть документы, которые у нас есть? —спросила Лидия. — Быть может, мотив преступления там читается, а мы просто его не увидели…
— Отличная идея, маменька! Так вы согласны?
— Конечно, согласен! — Владимир Евграфович встал из-за стола и поклонился. — Но мне пора и честь знать, весь чай у вас выпил…
— Приходите к нам запросто, мы будем рады, — добросердечно произнес Аркадий.
Саша принес из библиотеки папку с документами, а Алексей отправился провожать гостя, который перед уходом долго благодарил хозяев, утверждая, что уже давно нигде не чувствовал себя так хорошо и уютно, как в доме Пушкиных.
Здесь можно прочесть ознакомительный фрагмент и купить электронную версию.
Если вам понравился этот материал, подписывайтесь на канал Смотри в Корень. Здесь публикуются материалы из первоисточников о Пушкине и других значительных личностях и событиях.