Ветер завывает в трубе, в доме давно не топлено. Холод выстудил жилище так, что даже на стенах появилась изморозь. На столе стояли миски с давно протухшей, а теперь заледеневшей, едой. Дверь заперта изнутри, но тут никого нет. Мертвое место.
Стая ворон расселась по деревьям, наблюдая за опустевшей деревней. Ни собак, ни кошек, ни какой другой домашней скотины нет в этом проклятом месте. Вокруг только лес и тишина.
Вдалеке появляется большая машина, которая медленно пробирается свозь сугробы. Дорога заметена, даже следов не осталось. Машина останавливается у одного из домов, выходят двое крепких ребят с оружием наперевес. Калитку открыли с трудом, проникли в дом. Нет никого. Обыскали ближайшие дома – нет никого.
— Валим отсюда, странное, страшное место, — говорит один другому.
— Что здесь, черт возьми, случилось? – ругается другой.
— Уходим. – чуть тише говорит его напарник.
Вдруг, один за что—то зацепился в снегу и едва не упал. Раскидав ногой снег, он попятился. Труп.
— Бегом отсюда.
Через минуту они уже разворачивают машину и спешат покинуть это место. Вороны молча наблюдают за беглецами.
**
— Мам, да не хочу я никуда ехать. И времени нет на это. Хочешь, сама и езжай. – ответила Ева матери по телефону. Она пыталась одеться и не уронить телефон.
— Ева, это же твоя бабушка, она ждет. Там и тетка моя, дядя. Какая же ты бессердечная! – в сердцах воскликнула Евгения Петровна, мать Евы. – так ты поедешь?
—Мам, я же уже сказала, — устало проговорила женщина. Разговор ее порядком утомил, они десять минут ходили по кругу.
— Ты потратишь не больше пары дней. А потом езжай на свое море, — продолжала просить мать, — сама понимаешь, я не могу. Если не поедешь ты, придется мне.
Ева молчала. Мать только недавно выписали из больницы после операции на сердце. Да и с ногами у нее проблемы, ей не то, чтобы в дальнюю дорогу, она до магазина с трудом доходила. А с нее станется поехать!
— Ладно – буркнула в трубку Ева. – завтра поеду.
— Вот и славно, доча. – повеселела мать.
Ева не хотела ехать в деревню к бабке и родне. Слишком была на них обижена за мать. Ее бабка была против замужества дочери, мол городской, поиграет и бросит. Даже спустя пять лет, когда уже Ева родилась, бабка не смирилась. Отец Евы погиб на работе, он трудился на заводе. На заводе случился пожар, погибло несколько человек, в том числе и отец Евы. После того как дочь осталась вдовой, мать помягчела и даже наладила с ней отношения. Хотя к Еве относилась с прохладцей.
Мать на лето стала отправлять Еву в деревню на каникулы. И в принципе, если бы не холодность бабки, ей там нравилось. У нее там появились первые друзья. С одной из деревенских подружек Ева дружила до сих пор, только уже в городе. Вот ей то она и позвонила.
— Привет Лиль. Ты не знаешь, что там в деревне происходит? Бабка просила приехать. – начала разговор Ева.
— Привет. А я с ними не общаюсь. Уже полгода как. Там какая—то мутная история. – ответила подруга.
— В смысле?
— Летом, я как обычно поехала к своим в отпуск. Приехала и обалдела. Секта какая-то, а не деревня. В деревню приехала баба по имени Зоя, то ли провидица, то еще кто. В общем она быстро их окучила. Богу они теперь не молятся, батюшку прогнали из деревни. Он, бедолага, ночью с семьей сбежал. Молочного не едят, яиц тоже. Коренья какие да отвары, весь рацион. Мать на призрака похожа, похудела так. И выглядят они как придурки. В их общество я вступать не захотела, поэтому меня и выперли из родного дома. Даже слушать не стали. Чуть не побили. -жаловалась Лиля.
— Ничего себе новости! Может полицию вызвать? У них же там участковый есть.
— Был. Пропал мужик. – ответила Лиля. – мой тебе совет, сиди дома.
— Ладно, спасибо за совет. Пока.
Ева озадаченно посмотрела на телефон, думая не позвонить ли матери и рассказать ей об этом. Нет, разнервничается только больше. В конце концов там есть связь, вызовет полицию.
На следующее утро Ева поехала в сторону деревни. В этом году снега не было еще и декабре. Первые числа декабря, а у них сухие дороги. Говорят, зима теплой будет.
Ехала она по навигатору, не надеясь на свою память. Свернув с главной дороги на проселочную, у женщины появилось неприятное чувство тревоги, переходящей в страх. Страх заползал в душу, она готова была развернуть машину.
Показались первые дома. Первое, что бросилось в глаза Еве, отсутствие животных на улицах. Обычно собаки поднимали такой лай, что оглохнуть можно. Она медленно ехала по улице, отметив пару домов с заколоченными окнами. Уехали?
Бабка встречала ее у калитки. Откуда только узнала, ведь Ева не звонила.
— Внученька приехала! – с какой-то непонятной радостью, баба Люба кинулась к внучке.
Ева от неожиданности попятилась к машине. Бабка никогда себя так не вела.
— Привет, ба. Мама попросила приехать, —сказала Ева, доставая сумку.
— Пойдем в дом, быстренько. – баба Люба быстро засеменила к дому, потом вдруг остановилась – ты машину загони во двор, подальше от чужих глаз.
Женщина удивилась, но покорно загнала машину во двор под навес и закрыла ворота. В доме бабки почти ничего не изменилось, разве что современный телевизор, да новый холодильник. Баба Люба уже накрывала на стол, поставив блины, варенье и заварник со свежей заваркой.
— Ба, что случилось то? Мне Лилька странные вещи рассказала. – начала разговор Ева.
— Страшные дела в деревне творятся. Я вот и попросила, чтоб ты приехала.
— Зачем?
— Забери меня в город. Хоть в подъезде жить буду, только не тут. Сама я старая, не дойду до дороги. А автобус больше к нам не ходит. Ну точнее, как, он приезжает, только никто не может уехать. Водитель тоже из этих теперь, —говорила бабка.
— Ты нормально можешь объяснить? – потребовала Ева.
— Зоя эта, как приехала сюда, так веру свою проповедовать стала. Уж чего ее люди послушали не знаю. Но так быстро все на ее сторону перешли, аж страшно. Батюшку выгнали, а церковь сожгли. Бесам они поклоняются теперь. Это Ева не просто мракобесие, эта полная жуть. Даже дочь моя, тетка твоя, перешла на их сторону. Таких как я осталось немного, они нас пока не трогают. Только пугают, но вон, соседка моя Ирина, от страха померла. По ночам приходят они и стоят, смотрят. В дом без приглашения не входят.
— Кто они? – растерянно спросила Ева. Она было подумала, что бабка сошла с ума.
— Мертвые. Дед твой тоже среди них, а его почитай уж двадцать пять лет как нет с нами. – ответила бабка.
— А в полицию обращались?
— Конечно, к участковому. Он в город за подмогой поехал, и сгинул.
— Ну кто—то же сюда приезжает еще? Да хоть в магазин продукты привозят.
— Не привозят уже. Пустой магазин, а Сонька продавец, с ними якшается.
— Ладно ба, завтра же уедем отсюда.
— Хоть выпустили ироды! Ночь бы пережить.
— До ночи время есть, а пока схожу ка я к тетке.
— Ой, Евочка, может не надо? Я сама то ее боюсь, — баба Люба действительно была напугана.
— Успокойся и собирай вещи.
Ева вышла из дома, натянула перчатки и отправилась к дому тетки. Странно, но дым из трубы не шел. Дворового пса тоже не видно, только пустая цепь валяется.
Она прошла к дому, дверь не заперта.
— Есть кто дома? – крикнула Ева, постучав в дверь.
— Ева? Проходи. – тетка не особо обрадовалась ее визиту, но в дом пустила.
Внутреннее убранство дома производило уныло впечатление. В доме как будто давно не убирали, не пахло едой. Видно, и печь давно не топлена, в доме стоял арктический холод.
Тетка и все ее семейство сидели на диване перед выключенным телевизором.
— Ты зачем приехала? – спросила тетка.
— Мама просила.
— Чтоб Женьке пусто было! Вечно лезет куда не просит! – воскликнула тетка.
— Может чаю нальете? – попросила Ева.
— Тебе здесь не рады, иди отсюда. – сказала тетка, вставая с дивана. Остальные молча смотрели на Еву.
Ева едва ли не бегом покинула негостеприимный дом тетки. Дома, бабушка сидела рядом с двумя сумками. Вид у нее был испуганный и усталый.
— Давай прямо сейчас уедем, — сказала Ева, подхватывая сумки.
Отсюда надо валить, а потом уже разбираться. Тут явно происходит что-то не чистое.
Ева вставила ключ в зажигание – машина не завелась. Что за черт? Раз, другой, третий. Машина не заводилась. Она достала телефон, решив не ждать, а вызывать помощь сейчас. Связи не было, ни одной антенны. Бесполезный кусок пластмассы.
Женщина вернулась в дом и удрученно покачала головой. Ей стало страшно, за себя и бабушку. Пусть и не особо ладят, но родные люди.
Тем временем, на улице стемнело. Бабушка зажгла лампу, растопила печь и стала на окнах рисовать какие-то знаки угольком. Еще по приезду, Ева заметила крупинки соли у входа и окон. Сейчас бабушка сыпала соль под порог, перед окнами.
— Они уже не люди, нечисть через соль не пройдет, да и без приглашения не войдут. – пояснила свои действия внучке.
Бабушка с внучкой впервые за всю жизнь нормально поговорили. Потом бабушка стала рассказывать о последних неделях в деревне.
— Едят корни какие то, она их быстро приручила. А все, потому что веры в них не было. Как и в батюшке нашем. Человек слаб, вот и он, оказался слаб в своей вере, раз сбежал. – говорила пожилая женщина.
— Какая у них цель? – спросила Ева. – ну у всех сект есть какая-то идеология, цель.
— Да не у нечисти идеологии. Ей побольше душ собрать и все.
— Я вот все не пойму. Они живые или нет?
— Те, кто еще в домах – живые наполовину. Живые мертвецы так сказать. Переживем ночь и Слава Богу. Утром уходи, прямо на рассвете. Ты молодая, дойдешь до трассы.
— Одна не пойду. А что, в деревне больше нет машин?
— У Ваньки есть, через дом живет. Он то тоже уже их.
— Страшно то, как ба!
— Не бойся, авось пронесет.
**
Внезапно в дверь постучали, осторожно так. Ева с бабушкой переглянулись. Баба Люба встала и подойдя к дверям остановилась.
— Мам, это я, Надя. – голос был теткин.
— Чего тебе?
— Я к матери не могу зайти? В дом родной не пускаешь? – чуть не плакала женщина за дверью.
— Не дочь ты мне больше.
— Ах ты старая гадина! Сдохнешь как собака, в одиночестве! – завопила тетка – открывай!
Дверь ходила ходуном, постучали в окно.
— Они за тобой пришли. – почти равнодушно проговорила бабка.
— Не открывай! – прошептала Ева.
Она стояла у окна, наблюдая как во двор сходятся люди. Или нелюди. Многих она знала, кого-то впервые в жизни видела. От ужаса у Евы стучало в ушах, ее трясло и подташнивало. Наверное, впервые в жизни, она не знала, что делать. Это не помещалось в ее рациональном мировоззрении. Ее мир, построен под другом.
И этот мир рухнул – во дворе стоял ее покойный дед, рядом с еще живой теткой. Сосед дядя Миша, который утонул в ее далеком детстве, стоял там же. Живые и мертвые рядом. От этого умом тронуться можно. И нет возможности проснуться от этого кошмара, потому что от реальности не сбежать.
— Ба, что же делать?
— Молись Ева, молись. – она протянула внучке потрепанный молитвослов.
Выглядела старая женщина не лучшим образом. Глаза запали, морщины проступил сильнее, а лицо приобрело желтоватый оттенок. Она показала, какие молитвы читать, а сама прилегла на диван.
Ева послушно начала читать молитвы. Толпа за окном и не думала расходится. Изредка кто-то пытался проникнуть в дом, но соль держала оборону. Эта была самая долгая ночь в жизни Евы.
Вдруг, из толпы выдвинулась женщина лет сорока. Лицо вроде и молодое, но какое-то отталкивающее. Она встала напротив окна и уперлась взглядом в стоящую напротив Еву.
В голове женщины раздался голос, призывающий ее открыть дверь и пригласить их войти. Ева, как во сне двинулась к двери. Бабушка лежала не шевелясь, не сказала ни слова. Когда женщина почти дошла до входной двери, зацепилась мизинцем за тумбочку. От боли она вскрикнула и морок спал. Спасибо мизинцу! Не впустила нечисть в дом, не сдалась.
Ева вернулась в комнату, к окнам не подходила. Взяла молитвослов и устроилась в кресле. Тут ее насторожило молчание бабушки. Когда она кинулась к ней, поняла – баба Люба умерла. Видать не выдержало старое сердце переживаний.
Женщина сидела на полу у дивана и плакала. Так много упущено, так много не сказано. Мысли роились в голове – что делать? Как хоронить, когда тут такое творится?
Время подбиралось к утру, когда вдруг простынь, которой Ева накрыла бабушку, сползла на пол. Ева сначала не обратила внимания. Рука покойницы сжалась в кулак, снова разжалась. Тело покойной заворочалось на диване в попытке встать.
Остолбеневшая Ева смотрела на это в ужасе. Она выскочила за дверь и закрыла ее с другой стороны. Покойная бабушка стала дергать дверь, царапать ногтями. Ева же устало села на пол в кухне, молясь лишь об одном- скорей бы рассвет.
Все стихло с первым лучом солнца. Ева глянула в окно – во дворе пусто. Проверять бабушку она не стала, мало ли. Одевшись, она прихватила сумку с телефоном и ключи от машины. Если не получится на своей уехать или соседкой, бежать до самой трассы. Ее машина так и не завелась, и Ева отправилась к соседям, прихватив бабкин топор. После этой ночи она была готова на все.
Стучаться и спрашивать разрешения она не стала. Во дворе стояла Нива и к ее восторгу, ключи валялись у машины. Выронил видать хозяин. Машина завелась с пол-оборота.
Ева неслась по дороге с бешеной для нее скоростью, подпрыгивая на ухабах. Вскоре она уже ехала по главной дороге в сторону города. Выбралась!
**
По весне в деревню прибыли силовики, началось расследование, которое ни к чему не привело. Все жители деревни до сих пор числиться без вести пропавшими. Что произошло в этой деревне никто так и не узнает. Куда делись все жители тоже никто не знает.
Ева коротко рассказала матери о случившемся и попросила ее никому не говорить. Мать, испугавшись согласилась. Именно Ева заявила в полицию о секте. Ей сначала никто не поверил, а потом в разные районы поступили заявления от других родственников жителей деревни. Кто-то туда поехал, потому как родственники на связь не выходили. И испуганно бежали, найдя тело. Найденное тело принадлежало пропавшему участковому, больше никого не нашли.
Этой деревни теперь не существует на современных картах. В реестрах она числится за исчезнувшая. Брошенная.
Мертвые остовы домов так и стоят в окружении леса. Лишь вороны иногда долетают до этого скорбного места.