Предыдущую новеллу "Страсти по шпингалету" см по ссылке https://dzen.ru/media/id/644246f0c920925e5dae645a/strasti-po-shpingaletu-6606d9aa3c551e66355adede
...Приглашаетесь Москву...
Домик начальника аэропорта Кижма стоял на дальнем краю поля, которое одной стороной примыкало к самой взлетно-посадочной полосе. Хороший домик, крепкий, из кедрового бруса. А иначе он просто не выдержал бы сибирских морозов. Внутри домика всё было тоже крепко и просто: три комнаты, кухня, сенцы-веранда. Когда-то жена начальника Татьяна постаралась, как могла, внести уют в это жилище: повесила на стену гостиной большой яркий таджикский ковер, на пол постелила палас, повесила картины, красивые шторы, на окнах развела цветы… В детской сами дети все стены украсили своими рисунками. Дом стал уютнее и теплее, и любой входящий видел, что люди собираются жить здесь долго.
Сами хозяева домика тоже так думали: Сергей руководил своим аэродромом с вертолетной площадкой, Татьяна работала там же бухгалтером-кассиром, и работы у них было невпроворот! Ведь самолеты местных авиалиний, в основном «аннушки» Ан-2, в сибирской глубинке – всё равно, что междугородние автобусы на Большой земле – та же популярность и та же в них необходимость.
Так было раньше. Но сегодня дом выглядит уже не так уютно. При первом же взгляде чувствуется, что женской руки здесь нет давно: на диване уже нет симпатичного пледа; палас съехал на сторону, но его никто не поправляет; нет ни картин, ни цветов; на журнальном столике стоит сковорода с остатками яичницы, рядом – вилка и хлеб прямо на столе. Хозяин дома Сергей сидит на диване с газетой в руках, телевизор вещает неизвестно кому… И вдруг – топот детских ног. В гостиную влетает сын Сергея Санёк:
- Пап! Смотри, что мне на почте дали! Тебе телеграмма! Тебя в Москву вызывают, прямо в Кремль!
Иногда Сергея в самом деле вызывали в область, но – не в Кремль же!
- Что ты несешь, Санек?! Ты прочитай хорошенько обратный адрес!
- Да в Кремль, пап! Вот, читай!
Сергей взял телеграмму, прочитал. Потом перечитал еще раз:
- Приглашаетесь в Москву… Ничего не понимаю! Так, подпись: секретарь-референт Пре… - он посмотрел на сына. - Президента РФ… Может, чего перепутали? Так, кому: Десятникову Сергею Ивановичу… Мне, стало быть…
- Да тебе, тебе, папка! Президент тебя вызывает!
- Да на кой я ему понадобился-то?!..- изумился Сергей.
- Ну, может, дело какое хотят поручить? Ты же теперь у нас герой! - с гордостью ответил Санек.
- Сань, ну чего ты придумал? С чего я вдруг героем стал? - смутился отец.
- Ну, как же, пап! С тех пор, как Ту-сто пятьдесят четвертый на нашу полосу сел! Забыл, что ли?! Тебя еще тогда в область вызывали, грамоту вручали! А по телеку сказали, типа: «чудесное спасение самолета», что мол, «среди тайги заброшенную взлетно-посадочную нашли»! - мальчик стукнул по столу кулаком. - Да какая же она «заброшенная»-то?! Если бы она заброшенная была, на нее даже «аннушка» не села бы, а не то, что Ту-154-й! - и добавил, совсем как взрослый: - Тайга съела бы эту полосу и не подавилась бы!
- А-а! Вон ты про что! - вспомнил Сергей. - Ну, там, если кто и был героем, так это летчики да штурман. А я… Подумаешь, героизм – взлетно-посадочную в порядке содержать!
- Ну да, а губернатор-то тебя героем назвал! - припомнил Санек.
- Правильно! А куда ему деваться, ежели он Малую авиацию совсем финансировать бросил! Вот и выходит, что… хе-хе… герои мы с тобой, Санек!
- Пап, а ты меня с собой в Москву возьмешь? У нас как раз каникулы…
- В Москву-то? - отец потрепал сына по волосам. - Ну как же не взять?! Ты же у меня самый верный помощник! Сколь мы с тобой одного снегу перелопатили с тех пор, как снегоуборщик у нас накрылся! Это же все-таки пять гектар очистить надо! А камни, помнишь, как ворочали?!
- Это весной-то, когда плиты в овраг поползли? Помню! Ну, тогда нам якуты здорово помогали: и собак дали, и нарты свои одолжили, и сами ломиками камни долбили, и даже денег не спросили… Такие сознательные якуты попались! Вот только траву окашивать так и не научились! - улыбнулся мальчик.
- Сознательные, говоришь? – Сергей задумался, припоминая. - А отчего у них сознательность-то появилась? Оттого, что они, как никто в России понимают, что такое Малая авиация на Севере! Им же теперь без самолетов-то вон как туго приходится! Как уйдут кочевать с оленями, так ни тебе врача вызвать, ни почту переслать, ни лекарства заказать… А нефтяникам без самолета каково? Дороги-то наши всё больше в болотах тонут… Эх, да что там говорить! Живем теперь, как в каменном веке! Двенадцать лет никто не вспоминает про наш аэродром! Ты на нем так и вырос, а я, считай, жену потерял…
Саня собрал со стола посуду и понес ее в кухню.
- Да… маме со Светкой не нравится наша с тобой жизнь… А помнишь, пап, как к нам шаманка приезжала, бабушка Айна? Помнишь, что она тогда тебе сказала тогда? А ведь это было как раз два года назад…
Сергей вспомнил, о чем говорила шаманка в тот свой приезд, и удивился:
- А ведь и правда, сынок, сбылось ведь то, что она тогда нашаманила, старая… А я было уж и забыл ее слова… Как это она тогда говорила-то?..
Сергей задумался, вспоминая, а Санек сел за свой стол, вынул из ранца учебник и тетрадь, но заниматься так и не начал. Он, так же, как и отец, вспоминал ту осень и то, о чем так уверенно говорила старая пророчица.
Всех нас замордовал!..
... А вспомнить-то было о чем. Тогда они еще жили все вместе: он, папа, мама и сестра Светланка. И всё у них было хорошо – так считал Саня. Ну да, ему приходилось помогать отцу чистить взлетно-посадочную полосу и от снега, и от растительности, которая лезла изо всех щелей, но Санек любил отца, и работу на аэродроме любил, и вовсе не считал ее такой уж «нагрузкой», как говорила мама…
В тот день снегу выпало очень много, и Сергею с Саньком пришлось чистить ВПП до самой ночи, а мама с сестрой ждали их дома. Татьяна, как обычно, сидела на диване, вязала. Дочка рядом в кресле учила стихи. Слышно было лишь завывание ветра да тиканье часов.
- Свет, посмотри-ка, сколько времени, - попросила мать.
- Пол-одиннадцатого уже, мам, - ответила дочь.
Татьяна вздохнула, качая головой: "Доча, включи чайник, что ли... Должны же они прийти, наконец!"
Света налила воды, включила чайник, и не успел он закипеть, как послышался, наконец, топот в сенях. Видно, мужички пришли и обметали снег с валенок. Наконец они, заметенные снегом, ввалились в кухню.
- Привет, девочки! - Сергей старался улыбнуться и даже пошутить. - Не ждали снеговиков?..
Но вместо привета он услыхал Татьянино: "Явились?! Сергей, ты посмотри на часы! Ночь на дворе! Ребенку давно пора уроки делать да спать. А ты его всё таскаешь с собой!"
Санёк сбросил только куртку и валенки, устало сел в кресло и почти тут же уснул. Сергей присел за стол, взял кусок хлеба, начал жевать.
- Тань, ну не так уж много времени… А снегу навалило знаешь сколько! Сейчас мы с Саньком поужинаем и с уроками управимся.
Жена начала накрывать на стол и выговаривать мужу всё, что накопилось: - - Может, ты за него и сочинение напишешь, и к контрольной подготовишься, а?! Сергей! Ну чего ты добиваешься?! Мальчишку, почитай, от школы отлучил! Его друзья, вон, шайбу гоняют после школы, а Санька только и знает, что твою проклятую полосу драить! И учиться хуже стал. По русскому «трояк» схватил! И по истории, да, Санька?! - она взглянула на сына. - Ба! Да он уже спит!.. Ну, вот, полюбуйся! Совсем загонял пацана! Какие уж теперь уроки!
Светлана заступилась за отца и брата: "Мам! Ну дай ты отцу поесть-то! - Сергей благодарно взглянул на дочку и взялся за ложку. - А Санек сейчас вздремнет чуток и сделает всё. А с сочинением я ему помогу. Мы же в прошлом году писали на эту тему!"
Она подошла к книжной полке, нашла свою прошлогоднюю тетрадь и раскрыла ее на нужном месте: "Вот это сочинение. Как раз на «пятерку» написано. Санька перекатает его себе, да и всё!"
Сергей еще раз с благодарностью посмотрел на дочь: "Молодец, Светланка! Настоящий товарищ! Вот это называется «взаимовыручка»!"
Татьяна взорвалась: "И не стыдно тебе, Сергей?! Чему ты детей учишь?! Это называется не «выручка», а «сдувать»! И одобряет-то кто? Отец!.. Ой, не зли меня лучше, Серёга! Надоела мне такая жизнь!" - она начала нервно распускать то, что только что связала.
Сергей отодвинул тарелку и сам отодвинулся от стола: "Тань, не начинай, а?!"
- Да не могу я уже, Серёга! Не могу!.. - она в сердцах бросила вязанье. - И мальчишку затаскал, и нас всех загнал!.. Разве это работа? Стыдно сказать! Был начальником аэропорта, а стал кем? Уборщиком! Да еще и сам себя назначил на эту должность!
- Тань, ну я же еще и в городе таксую, не забывай!
- Таксует он! - Татьяна всплеснула руками. - Пару дней в неделю! Вон Колька Васильев, тот действительно таксует! Устроился в таксопарк, свою машину не гробит, на казенной работает. И заработки у него – не чета твоим! Работал бы ты, как все люди, - ну, хоть пять дней в неделю, и то бы зарабатывал! А так твоих грошей только на хлеб да кашу хватает! А дети-то растут!.. - В ее голосе зазвенели слёзы. - Когда уже это кончится? Десятый год и меня, и себя, и детей мучаешь!..
Она всхлипнула и начала убирать посуду. "Серёж, ну давай уедем отсюда в Тюмень или в Нерюнгри, я там хоть на работу устроюсь!"
Муж попытался предотвратить скандал: "Тань, не заводись лучше! Сама ведь знаешь, не могу я бросить аэродром! Не могу!! А содержать в порядке пять гектар – это времени требует. И сил."
Но Татьяну уже понесло: "Да если бы только времени! На прошлой неделе Толяну опять три бутылки купил! А летом сколько раз по паре бутылок брал?!.."
- Тань, ну а как быть-то? - оправдывался Сергей. - Без его трактора овражек не завалить! А на своем горбу-то сколько камня я принести могу? Мешок! А если тот овраг не завалить, на следующую весну он овражищем станет! Уклон-то как раз в ту сторону! Крайние плиты уже покосились…
- Сереж! Да плюнь ты на эту полосу! - уже криком кричала жена. - Да дай ты себе и нам передышку! Свет клином на ней сошелся, что ли?!
Санек уже проснулся от криков и ушёл в детскую. А из кухни доносилось:
- Тань, да если я плюну на нее, через полгода это уже не полоса, а кусок тайги будет! Ты посмотри: из каждой щёлочки между плитами сосна да кедрач расти начинают! А ежели вешнюю воду не отводить, плиты размоет, и болото будет на этом месте!
- Во-во-во! Тебе эти плиты дороже родных детей! А нынче за весь год всего три вертолета приземлились на твою полосу! Да им и нужен-то пятачок для посадки, а ты всю полосу драишь! И себя, и нас заколебал!
Теперь уже чуть ли не рыдал Сергей: "Тань, ну не виноват я, что нынешнее начальство на Малой авиации решило крест поставить! Вертолеты, это, конечно, здорово, но ведь они какие дорогие-то!.. Ты пойми: рано или поздно всё равно во всех этих Думах спохватятся! Всё равно поймут, что экономить на спичках нельзя! Невозможно Сибирь, а тем более, Север, без Малой авиации осваивать! Так что наши малые аэродромы-то еще ой, как пригодятся! А ты говоришь…"
Вместо ответа Татьяна замолчала, села у окна и смотрела, смотрела, как вьюга кружит в темноте. Так она просидела долго, и Сергей подумал было, что гроза прошла. Но получилось гораздо хуже. Его верный друг, его Танюха вдруг встала и сказала таким мертвенно-спокойным голосом, что у него мурашки побежали по спине:
- Нет, Серега, ты не-ис-пра-вим! Всё! Не могу я больше! - и ушла в свою спальню, где, не раздеваясь, легла на кровать, крепко закуталась в шаль и замерла, глядя в никуда. Она еще не знала, что сделает дальше, но сейчас как-то враз поняла, что спорить с мужем уже бессмысленно. Он никогда не уйдет со своего аэродрома! Но и ей с детьми оставаться здесь нельзя! Она любила Сергея, но любила она и детей! Санек был еще маловат, но Светланке нужно было уже определяться, у нее явно проявлялся талант к рисованию, а в поселке нет даже мало-мальского художественного кружка…
Она чувствовала, что какая-то часть их отношений с Сергеем закончилась и теперь умирает, и надо только не шевелиться и дать ей тихо умереть, и когда придет новый день, тогда придет и решение. Она приняла это чувство как данность, как необходимость, и только тогда ее тело расслабилось, оцепенение благодатно смягчилось, и покой стал накрывать ее, как мягким одеялом. Она задремала…
Светланка тоже почуяла неладное, на всякий случай сказала: "Пап! Ты на маму не обижайся, устала она от такой жизни! - и ушла к себе.
Сергей сидел, обхватив голову руками, и думал, думал... Он всё понимал и о себе, и о Татьяне, и о детях, но ничего нового не придумывалось. Мысли бегали по одному и тому же кругу, не находя выхода, как тот снег за окном. В голове вертелось: «Куда ни кинь, везде – клин»… - потому что стержнем, вокруг которого кружились мысли, был его аэродром. Он не отпускал Сергея. А может, это Сергей не отпускал его?..
"Ты клятва давал!"
Из оцепенения его вывел стук в дверь. Еле оторвавшись от своих думок, он сказал: "Да! Войдите!"
Дверь медленно отворилась и в кухню вошла, вся запорошенная снегом, старинная знакомая Сергея – якутская шаманка Айна. Он обрадовался ей, как никогда, вскочил, подал обе руки: "Айна! Здравствуй, здравствуй, дорогая!"
Шаманка ответила, приложив руку к сердцу: "Драствуй, самолёта-нащальника!"
- Давненько ты не заезжала, я уже соскучиться успел! Ну, проходи, садись вот сюда, на диван, рассказывай! - засуетился было Сергей.
- Забыл ты, Иванащ, моя на диван не надо, моя на полу лучше…
- Ах, да, конечно, - спохватился Сергей и положил на пол большую плоскую подушку. - Вот, садись, пожалуйста. Сейчас чай пить будем, у меня как раз твой любимый плиточный есть!
Он придвинул к гостье журнальный столик, включил чайник, достал чашки, пиленый сахар, какой любила Айна. Старуха села, скрестив ноги, и достала из дорожной сумки трубку. Хозяин налил душистый чай в пиалы и гостье, и себе. На голоса вышел Санёк и, увидев Айну, обрадовался не меньше отца:
- Ой, бабушка Айна! Здравствуйте!
- Драствуй, драствуй, сынок! - заулыбалась шаманка, доставая из своей сумки расшитый бисером мешочек. - На-ка вот, клюква покушай. А то совсем витамина не кушай… И Светланка угости.
- Спасибо, бабушка Айна! Это мы щас умнем!
Шаманка прижала мальчика к себе, погладила по голове: "Кушай, кушай, расти… Хорошо отес помогаешь, молодес!"
Санек взял с полки учебник, сел в кресло и раскрыл книгу.
- Ну, рассказывай, как вы там, на стойбище, живёте-можете. Кочуете? - спросил Сергей Айну.
- Как живём… Обратно по-старому живем, по тундра кощуем… Самолет тундра давно уж не летай… Машина тоже не доезжай – снег не пускай… Только олень бегай… Обратно саха-народ больниса не возим, прямо в чуме дитё рожаем… Акушерка вызывай не можем – самолета нету… Дохтур нету, мисистра нету, лекарства нету… Вот моя к тебе ехал търи дъня. Олени устали, однако…
Сергей удивился: "Три дня ехала?! Значит, важное дело, раз так далеко ехать решилась! Ну, давай чай пить. Рассказывай!"
- Да-а… важный дело, очень важный! - поведала шаманка, отхлебывая чай.
- Что же у вас там случилось?
- Не у нас слущилъся, у тебя слущилъся!
- У меня?! - удивился Сергей. - Вот сарафанное радио работает! Аж до тундры все всё про меня знают!
- Защем сарафон-радио? Не-не! Это моя, - она указала на себя, - бубен бил, олений лопатка спрашивал, потом кости кидал, потом звезда смотрел – они говорят! Про твой дела только моя знай, больше никто не знай!
- Ага, значит, ты сама камлала по всем правилам, про мои дела спрашивала. Ну, не томи, Айна, рассказывай, что же такое ты узнала обо мне?
Но Айна не торопилась выкладывать все новости сразу. Она набила трубку душистым табаком, прикурила и только потом начала повесть.
- Тут, Сергей-ванащ, моя тебе плохо говорить будет… Однако ты не бойся, все равно конес хороший будет.
- Ну-ну, понял. Рассказывай.
- Ну вот… твой жена, Татиана, от тебя уходить собъралъся. Совсем уходить, однако. Къ матерь, в город. И с ней твой дочка уйдет, Светланка.
- Неужто уйдут?! Обе?! - плечи у Сергея опять опустились. Он верил шаманке безусловно, ибо ее пророчества слишком часто сбывались. Санек тут же встрепенулся: "А я никуда не уйду! Я с папой останусь!"
Айна подтвердила: "Да, сынок, ты не уйдешь, они уйдут. И ты, Иванач, их не держи. Не мущай! Татиана устал так жить, а Светланка без мать не сможет. Пусть идут. Ты помогай им добраться до бабушка. И не бойся, у Татиана другой мужик не будет! Она тебя любит, однако. Ну вот…- она затянулась и выпустила ароматный дым. -Търи зима жить так будете. Върозь. Потом совсем дъругой жизнь пойдет. Обратно все вместе жить будете, однако.
- А что же случится через три года? - спросил Сергей.
- А щерес търи зима у нас совсем дъругой нащальство будет. Дъругой пързидент нам дъругой губернатутър посадит. Обратно на Малый авиасыя деньги давать будут. Обратно «аннушка» на тундра летать будет, однако.
Сергей, наконец, улыбнулся: "Ну, Айна, прямо бальзам на душу пролила! Твоими бы устами да мёд пить!"
- Да-а… - продолжала пророчица. - И всё, самолета-нащальника, щерес тебя пойдет, щерес твой ерадром. Всё, однако, с тебя нащнется.
- Это как же?
Старуха отхлебнула чай из блюдца. "А так… Щерес дъва зима на твой полоса большой-большой самолет сядет. Аварий у него будет. Отказ пърибор будет, однако."
Сергей, хоть и знал о способностях шаманки, удивился: "А ты откуда знаешь про аварию? Да еще и через два года!"
- Не-е…- она отрицательно махнула рукой. - Моя не знай! Звезда знай, олень-лопатка знай! Бубен знай! Моя только съпърашивать умей. - Она снова затянулась. - Самолет большо-ой, мъного-мъного народ спасешь, Иванащ! Ты только ерадром свой не кидай! Не уходи никуда, нащальника! Терпи, Иванащ! Совсем немъножко потерпи, однако!
Собеседник горько усмехнулся: "Да терпелка-то уже кончается, Айна! Один я кручусь, как белка в колесе, сама знаешь. Спасибо, Санек помогает…"
Шаманка положила свою маленькую сморщенную ладошку на руку Сергея и убежденно сказала: "Не-не, Иванащ! Один не будешь! Саха-народ опять маленько помогать придет, обратно олень даст – камень возить! Сын твой помогать придет! Толян трахтур давать будет!.."
Сергей только молча кивал головой. Шаманка снова налила чай в блюдце, отгрызла кусочек сахару, молча пила. Наконец Сергей очнулся:
- Спасибо тебе, Айна, за поддержку. Хоть ты меня понимаешь! Выходит, в этой работе, которую весь посёлок называет бессмысленной, оказывается, есть смысл! Да какой! Я-то считал, что просто выполняю свой служебный долг… Но на самом деле устал я. Иной раз такое отчаяние охватывает!..
- Моя понимай… Тяжело…- сочувственно вздохнула старуха и вдруг ошарашила собеседника: - Однако, Иванащ, уходить нельзя! Ты кълятву давал…
У того глаза полезли на лоб: "Клятву?!. Какую клятву, Айна? Что-то я не припоминаю…"
- Давал-давал! Однако, не в эта жизня, в прошлый жизня, - она махнула рукой назад. - Ты кълятва давал! Ты тогда большо-ой шаман был. Народ саха лещил, эвенка, щукща лещил, ханты, манси… На будущий далеко-о смотрел! - Она пососала трубку. - Когда русский сарь свой корона отдавал, ты говорил: сильный смута будет! Большой шайтан обратно на волю выходит, людей смущать будет. Зависть, жадность помутят разум людей, всё кверх ногам станет: слабый-бедный победит богатого-сильного… И пъравъда, в Россия революсий настал тогда… Да-а…
С каждым словом шаманки брови Сергея всё больше поднимались: "Ты что же… хочешь сказать, что я в прошлой жизни якутским шаманом был? И будущее умел предсказывать?!"
- Да-да-да. Большой шаман был. Тебя тогда якутка родил. И твой бабка шаманка был, и отес твой камлать умел. Вот тогда твой бабка велел тебе кълятва давать, что ты Север не бросишь, саха-народ верно служить будешь. Всегда. Во все жизни.
- Интере-есно… А про позапрошлую жизнь рассказать сможешь?
- Еще другой жизня ты был русский поп. Иркутска жил… А еще другой – на высокий-высокий гора жил, Тибет называется. Монах был, однако. Лама. Тоже шаманил.
Веря и не веря старухе, Сергей засмеялся: "Это что же, выходит, я во всех своих жизнях только и знал, что шаманил да камлал?"
- Во всех – не скажу. Только търи жизня могу сказать… Търудно жил, однако. Зато большой щеловек стал. А большой щеловек – большой испытаний дают!
Её собеседник улыбнулся: "Я – большой человек? Смеёшься Айна?! Вон, Татьяна меня «уборщиком» называет!"
Шаманка даже рассердилась! Она вынула изо рта трубку и, тыча ею вниз, сердито сказала:
- Не тут большой! Олень-башка! Туда-а большой! - она вытянула руку вправо. - И туда большой - Показала рукой влево. - И там большой! - Она показала вверх обеими руками. - Там такой большой – до неба!
Сергей, кажется, догадался: "Ты имеешь в виду биополе, что ли?"
- Да-да! Русский сказать – «биополь»! Моя тъвой биополь видит. Большой-большой биополь! Потому и задащка твой тоже большой! - она успокоилась и отхлебнула чай.
- Во-он в чем дело…
- Сын твой тоже хороший биополь. Он прошлый жизня твой дъруг был…
Санек, оказывается, внимательно слушал разговор взрослых. "Правда?! – воскликнул он. - Вот здорово! Бабушка Айна, а еще расскажите про меня! Кем я стану?"
- Твоя…- Айна посмотрела куда-то в пространство, посасывая трубку, потом изрекла: - Ну, школа конщишь – медаль полущишь. А потом… потом, однако, лёщик будешь, как отес.
Санек обрадовался: "Здорово! Бабушка Айна, а вот я вас давно уже спросить хотел… Тут по телеку рассказывали про артиста Талгата Валиуллина, как он погиб. Такой классный артист был, боевыми искусствами занимался, как Джеки Чан. А там сказали, что его убили в Питере его же друзья, каратисты… Как думаете, это правда?"
Сергей поддержал интерес сына: "Я тоже смотрел эту передачу. И знаешь, Айна, что удивительно: когда Талгат собирался лететь в Питер, он немного опоздал. Самолет уже выруливал на взлет. Так вот, начальник аэропорта оказался поклонником артиста, и он, понимаешь, остановил взлет, и Талгата все-таки посадили на этот рейс. А выходит, зря летчики нарушали инструкцию! Убили Талгата в Питере-то…"
Старуха отложила свою трубку, видно, эта история тоже интересовала ее:
- Да, моя видал эта передача. Смотри: Талгата судьба останавливал не один раз! Ущитель звал его в Питер търи раз. Однако сперва его не пускал нащальник. Два раз не пускал, так?! Третий раз его не пускал судьба! По дороге такси сломался – он другой такси хватал! На переезд приехал – полосатый палка лежит, паровоз мъного-мъного вагон тащит – Талгат на другой дорога бросался!.. А самолета-нащальника тоже думал: как хорошо сделал – остановил самолет! А щеловек на свой гибель, как бабощка на огонь летел… А рази можно идти поперек судьба, однако?!
Сергей понял ее слова по-своему: "Значит… выходит, это и есть моя судьба – весь век эту взлетно-посадочную драить?"
Айна успокоила его: "Защем весь век?! Еще търи зима поработай, а там – как хочешь. А моя – саха-народу говорить буду: Иванащ помогай надо, а то совсем устал самолета-нащальника! Ну, спасибо за щай, Иванащ. Поеду, однако, - она начала с трудом подниматься с пола, Сергей помог ей.
- Ну, если ты им скажешь, якуты помогать будут, конечно. Ты у них авторитет!.. И как же вовремя ты приехала, Айна! Я ведь, в самом деле, чуть не бросил полосу. Спасибо тебе, ведунья ты моя дорогая! - он с чувством пожал ей руки.
- Бабушка Айна, приезжайте еще! - пригласил Санек.
- Бабушка, говоришь? - отозвалась она. - Однако, моя – не твой бабушка, сынок! Моя – твой отес бабушка был! И это мине твой отес клятва давал, однако.
- Вот это да! - восхитился новым откровениям мальчик.
- А ведь похоже, что правду говоришь, старая! - признался Сергей. - Чувствую я в тебе что-то такое родное, скучаю, когда долго не едешь.
- Конечно, пъравъда! - убежденно сказала та. - Олень-лопатка врать не будет, Айна врать не будет, твой сердце врать не будет, однако.
- Ах, ведунья ты моя! - Сергей приобнял ее. - Да куда же ты собираешься, на ночь глядя? Оставайся ночевать!
- Поеду, однако. Мало-мало больниса полежать надо. Дохтур нога показать надо. А в больниса ведь и нощью принимают саха-народ…
- Это ты, значит, с больной ногой ко мне заехала? - Сергей еще раз крепко обнял Айну. - Ну, спасибо тебе, золотой ты мой человечище!
- Не надо мине «спасибо» говорить! - возразила та. - Саха-народ тебе «спасибо» говорит! Только ты не бросай полоса, Иванач!
Сергей усмехнулся: "Ну… куда теперь деваться! Раз уж клятву давал, слово держать надо!"
- Правильный слово говоришь, однако! - одобрила шаманка. - Ну, прощайте.
- До свидания, бабушка Айна! - мальчик тоже обнял ведунью. Сергей обеими руками сжал ее руки.
- До свидания, Айна, выздоравливай!
Шаманка, прихрамывая, вышла, села на свои нарты и направила оленей к больнице…
В одном зале с президентом...
…С тех пор прошло два года. Татьяна со Светланкой и в самом деле уехали в город, и таджикский ковер висел теперь в бабушкиной квартире, и теперь здесь другой старенький телевизор бормотал целыми днями.
Света уже пришла из школы и уже посмотрела «Новости», а Татьяна зашла после работы в магазин и «Новостей» еще не видела. Она вошла в квартиру с тяжелой сумкой, Света взяла у матери покупки и отнесла их на кухню.
- Ну, как у вас дела? – спросила Татьяна. - Бабушка свои таблетки принять не забыла?
- Бабуля таблетки выпила, я проследила, - отрапортовала дочка. - Мам! Ты ведь ничего не знаешь! А мы с бабулей нашего папку по телевизору видели!
- По телевизору?!.. По местному каналу, что ли?
- Да нет, мам! По Первому каналу! И президент наш про папку говорил.
- Президент? – не поверила Татьяна. - Ты шутишь, что ли Светка?!
- Да нет, мам! Вот будут «Новости» передавать, наверно, опять его покажут – сама увидишь! Он в том зале сидит, где президент с журналистами разговаривает.
- Сергей рядом с президентом сидит?! - не могла поверить мать. - Свет, ты чего говоришь-то? Может, просто похожий на него человек?
- Да нет же, мам! Сказали, что это – начальник аэропорта Кижма, Сергей Иванович Десятников. Ты мне не веришь? Спроси бабушку!.. Ну, помнишь, осенью на папкину полосу сел Ту-сто пятьдесят четвертый и как раз на самом конце полосы остановился! Там еще 80 человек народу спаслось…
- Помню, конечно. Так это из-за самолета этого аварийного что ли?
- Ну да! Президент сказал, что если бы не само… это… ну… само-от-вер-женная работа этого человека, то люди погибли бы!
- Вон оно что…- протянула Татьяна.
- Ну да! - радостно подтвердила Светлана. - А еще папку журналисты чего-то там спрашивали, и он опять им про свою Малую авиацию толковал… Да тут целый день про нашу взлетно-посадочную талдычут, и папку уже раза три показывали. А еще сказали, что ему какую-то премию вручили.
Наконец мать уразумела, что к чему. "Господи! Светка, да неужели ж это правда?! Неужели отец и впрямь добился, что его сам президент выслушал?!.."
- Правда, мам!
- Вот ведь настырный!.. А я-то его… - Татьяна повернулась к телевизору, молитвенно сложила руки и смотрела на экран, как на икону. - Господи, может, теперь и вправду Малую авиацию поднимать начнут?! Может, даст президент указание, чтобы субсидировали нас по-человечески, а?!
- Конечно, даст, мам! - не сомневалась девочка. - А как же?! И мы с тобой тогда домой вернемся, да, мам? Я по папке так соскучилась, и по Сашке тоже.
- Вернемся, конечно… Только…
- Что «только», мам?
Татьяне и самой хотелось, чтобы было именно так, как и должно быть «по-человечески», но она слишком хорошо знала, как бывает на самом деле.
- Только не так быстро всё это делается, Светланка. Особенно у нас, в России. Знаешь пословицу: «Улита едет, когда-то будет»… Это как раз про наши законы: разрушить, отменить – это у нас быстро, а вот восстановить да построить…
- Ну что ты говоришь, мамочка! Сама ведь сказала: «Президент даст указание»!
- Президент-то даст…- продолжала снижать настроение мать. - Но если бы от него всё зависело! Это же надо перевернуть сознание людей, которые привыкли делать все не «как лучше», а «как легче»! А еще лучше – ничего не делать.
- Значит, домой не вернемся? - уныло уточнила Светланка.
Мать ответила не сразу, но после некоторого раздумья сказала: "Нет, возвращаться надо. А то наши мужички совсем одичают."
- Ура!! - дочь бросилась матери на шею. - Конечно, одичают!! Давай скорее собираться!
Она схватила свой ранец, начала складывать учебники. И в это момент длинными гудками зазвонил домашний телефон. Света схватила трубку и отдала ее матери: "Мам! «Межгород»!"
Когда Татьяна взяла трубку, у нее слегка дрожали руки.
- Алло!.. Что, Москва?.. Это ты, сынок? Привет! А что с папой? Он где? Рядом? Дай-ка ему трубочку!.. Ну что у вас там, герои?.. Домой-то когда?... Что? Размер ноги?.. Да не надо никаких сапог, сами скорее возвращайтесь!.. Ну, у меня 38-й, а у Светланки 36-й. А когда вас ждать?.. А где встречать? В Тюмени?.. Хорошо.
Она отдала трубку дочери: «На, Свет, поговори с папой.»
Та радостно закричала в трубку: "Папка! Привет! А мы тут с мамой домой собираемся!.. Да!.. Эт ты, что ль, Сань? Слушай, привези мне из Москвы плэер, ладно?.. Ну, пока, пап! Целую!"
Мать, как ни сдерживала чувства, но радость в голосе скрыть не могла:
- Эх, Светланка, здоровая уже, невестишься, а никакого политесу! Ну чего ты сразу выложила, что мы домой собираемся?
- Да ладно, мам, будто я не вижу, что ты по ним соскучилась!
- Соскучилась, - призналась мать. - Еще как! Но ведь опять без работы сидеть придется. И отца теперь уж точно не переупрямишь. Его теперь от этой Кижмы клещами не отдерешь! - Она помолчала и заговорила медленно и задумчиво. - Эх, и сколько же их, таких вот настырных мужиков по всей России?! Кто землю пашет, из последних сил зубами цепляется, а не сдается… Кто какую-нибудь церквушку восстанавливает день и ночь без всякой оплаты… А кто – не хуже нашего отца – костьми ложится, семью теряет, а полосу свою драит… А потом оказывается, что они-то и есть «спасатели»… Один хлебом своим от голода спасет; другой жизнь от гибели, как наш отец, а кто-то в той церквушке души спасет от падения… И что их держит?..
- Да, мам, что?
Татьяна помолчала и сказала всё так же задумчиво: "Скорее всего то, Света, что и называется «вера»."
- Вера? - не поняла девочка. - В Бога, да? Или в президента?
- Не то что в Бога… И не в президента. А… в высшую справедливость, что ли… В своё предназначение на этой Земле. Тем и сильны.
Света, кажется, всё поняла: "Вот за это мы их и любим, правда, мам?"
Татьяна обняла дочь, прижала к себе и вздохнула: "Ну, конечно…"
* * * * *
P.S. Если брать в расчет только одну, сегодняшнюю жизнь героев новеллы - Сергея и Татьяны Десятниковых, то очень похоже на то, что это - та самая классическая пара Озирис - Изида, на которой и держится вся жизнь Земли. Однако если говорить о настоящем, реальном российском герое - Сергее Сотникове, благодаря самоотверженной работе которого в 2010 году на его крошечный аэродром совершил аварийную посадку Ту-154, то со скромной ролью Озириса можно поспорить. Далеко не всякий Озирис согласится 12 лет безо всякой помощи от государства драить эту "палубу" только потому, что она "еще может пригодиться". Так может жить только настоящий Тот, который способен (еще с прошлых жизней!) видеть далеко вперед и верить в своё сегодняшнее предназначение.
Была ли в этой истории на самом деле шаманка? Если честно - не знаю. Но мне привиделся весь сюжет - он выскочил из меня, как пуля! - сразу весь целиком и именно так. И Айна - это своего рода якутская Сотис - и целительница, и предсказательница, и Учитель-воспитатель в одном лице. Такие шаманы, а чаще именно шаманКи - это идеологи и хранители настоящих цивилизационных ценностей народов Заполярья, и без них жизнь на Севере невозможно себе представить.
Следующую новеллу "Билет до Байконура" см. по ссылке https://dzen.ru/media/270747/66085c163c551e6635fa9d55