Автор благодарит за консультации, идеи, интересные истории из жизни педагогический коллектив Воронежского Центра образования №1 и участников литературного объединения "Юный спасатель", с которым довелось работать в 2009-2010 гг.
***
- Мое мнение: четвертая четверть – это уже не учеба! – безапелляционно заявил Алексей Алексеевич, дежуривший в коридоре на первом этаже. – Солнышко весеннее пригрело – мозги у всех плавятся, разжижаются, текут-плывут… Вот смотришь на них – явно думают о чем угодно, только не об учебе. Вот что толку от всех наших планов, календарных и поурочных? Да распиши как угодно красиво – если им в голову это уже не идет, то и не пойдет.
Дядя Миша согласно кинул: примеры "разжижения мозгов" он и сам наблюдал ежедневно.
- У нас в училище преподаватель по музлитературе тоже так считала, - проговорила Тамара Александровна, подошедшая к двери учительской, столкнувшаяся с вышедшим навстречу куратором Владимиром Васильевичем и потому задержавшаяся в коридоре. – Но ей проще было: никто не проверял досконально, кто в какой день какую тему изучает. Она максимально уплотняла, чтобы все до конца апреля пройти, а потом повторением всего, что в семестре было, занималась.
- «Не-е для ме-ня-а-а-а… при-де-о-о-от ве-ес-на-а-а-а-а…» - вдруг зазвучало на втором этаже.
- Что это на Курбатова вдруг нашло? – с недоумением проговорил Владимир Васильевич.
- «Не для ме-ня Дон ра-зо-лье-от-ся-а-а-а»… - низами подхватил Гусаров.
А следом вступил мощный слаженный хор – то залихватски «отрубая» каждый слог, то задушевно ведя распев:
- «Там серд!.. Це!.. Де! Ви! Чье! За-бье-о-от-ся-а с вос-то-ор-гом чувств не для ме-ня-а-а-а-а»…
Так уж почему-то вышло, что в двух одиннадцатых классах – МЧСовском и «морском» - собрались все поющие парни параллели, и, как ни пытались они поначалу увильнуть от хора, старушка Таисия Федоровна (не без помощи администрации) все же привлекла оба класса к творческой работе. «Безнадежных» не было, а те, кто поначалу выглядел слабее, со временем «распелись», и хор почти в пятьдесят человек выглядел солидно. Получать призовые места на городских и областных конкурсах им понравилось сразу, поэтому в дальнейшем уже не отказывались.
- Как выводят, шельмы! – с усмешкой сказал словами царя из известного мультфильма куратор.
«Шельмы» грянули поразительно кстати, делая неразборчивыми для стоящих поодаль учащихся, но довольно отчетливо слышные стоящим рядом с дверью учительской педагогам эмоциональные возгласы «Ой, *о-о-о-о-па-а-а-а!!!», периодически повторяемые хорошо поставленным альтом Натальи Петровны.
- Что это с Натальей? – встревожилась Тамара Александровна.
- «Пробник» наш написали хуже, чем тот, что департамент давал, - объяснил учитель математики. – И моряки, и таможенники.
- Понятно, - кивнула учительница музыки, открывая дверь. – Здравствуйте! – поприветствовала она присутствующих и с укором обратилась к бывшей однокурснице: - Ты бы потише – тебя в коридоре слышно.
- Пусть слушают! – рявкнула та. – Пусть истинное положение дел знают! Про которое иначе и не скажешь! – и взвыла: - Я же с ними с седьмого класса долбаюсь! Я ни одного больничного не взяла! Повторения без конца! В девятом классе все то же самое мусолили! Два года тесты с прошлых выпускных прорабатываем! После того пробного, что официально объявляли, все разобрали – все каверзные вопросы, все творческие задания, пунктуацию, все эти «не» и «ни»! Казалось бы, наизусть уже запомнить пора! И что ты думаешь?..
Тамара Александровна уже ничего не думала – и так понятно.
- Написа-а-а-а-ли… - уничтожающим тоном протянула Наталья Петровна. – Как будто такие задания первый раз увидели. Ну, ладно – Молитвин… очень своеобразный товарищ, я от него сто баллов и не ждала, но Каменева, Гоголева, Гончарова… Гон-ча-ро-ва!!! – учительница русского языка, обманутая в своих лучших ожиданиях, возвела очи горе, потрясла воздетыми к небесам руками и в очередной раз простонала, берясь за голову: - Ой, *о-о-о-о-па-а-а-а!..
- «...Там со!.. Ло!.. Вей! Вес! Ну встре-ча-а-ет, он бу-у-дет петь не для ме-ня-а-а-а»… - страдал хор на втором этаже.
- «Не для ме-ня-а-а-а… при-де-о-от Па-ас-ха-а-а»… - одинокий голос.
- Да прошла она уже, Пасха-то, - проворчала Наталья Петровна. – И чего разорались?
- Они не орут – они поют, - наставительно сказала Тамара Александровна. – И, кстати, очень даже неплохо – уж ты-то как дирижер-хоровик, хоть и бывший, оценить должна.
- Дирижер-хоровик я бывший, а учитель русского – настоящий, и вся моя работа с двумя выпускными классами накрывается медным тазом, - вздохнула однокурсница, взрыв эмоций у нее потихоньку шел на спад. – Убила бы!.. Ладно… Ты свободна, вроде? Ничего никуда не переставили?.. Пойдем ко мне, у меня тоже окно.
Они вышли из учительской, когда у певцов инициативу перехватил Гусаров:
- «А для меня-а-а… штук пя-а-а-ать Е-е-ГЭ-э-э»…
На втором этаже дружно заржали.
- Нет, ты видишь, что за люди? – печально произнесла Наталья Петровна. – Мы за их результаты переживаем больше, чем они сами.
- Здравствуйте, - тихо обронила Ира Гончарова из одиннадцатого «Г», бесцельно бродившая неподалеку от вахты.
- Здравствуй, Ирочка, - приветливо ответила Тамара Александровна.
Наталья Петровна открыла рот, чтобы рассказать девчонке все, что она думает о ее работе на внеплановом ЕГЭ, но, взглянув на бледное измученное лицо, ограничилась негромким откашливанием, слегка напомнившим короткий рык.
- Одурела девка! – с негодованием заговорила она, когда они отошли на некоторое расстояние. – Ну, как есть вконец одурела со своей любовью! Если запорет абсолютно все экзамены, я не удивлюсь. Да я в последнее время больше и не видела, чтоб девчонка так по парню сохла! Все просто: не нужна этому – другого найду. А эта… Сольвейг нашлась!
- Жалко… хорошая девочка, - с сочувствием произнесла Тамара Александровна. – Может, психологу подсказать, чтобы поговорила с ней? Без сеансов всяких – просто как женщина. Хоть один раз.
- Один раз ничем не поможет… Дурак этот Гусаров – такую девчонку упускает!
- По-моему, он еще просто не дорос. Пацан пацаном – и выходки детские. Ну, мало ли, что по стенкам лазить научился да плиты их агрегатами поднимать… как там они у них называются… Ходырев в этом плане взрослее. Хоть бы у них с Зоей все сохранилось, - искренне пожелала учительница музыки. – Такая пара хорошая!.. Только, по-моему, Зоя вместо того, чтобы готовиться изо всех сил, слегка расслабилась.
- Ой, да у них сейчас у всех мозги не в ту сторону повернуты – весна, чего ты хочешь! Немка на девчонок из своего класса злилась вчера – позагуляли, мол, коровы глупые! Тоже любови сплошные, гормоны бушуют.
- У Гончаровой не гормоны – там душа разрывается…
Наиболее серьезная часть школы в это время уже потихоньку расходилась по классам, готовилась к очередному уроку – вот-вот должен был прозвучать звонок. Младшие еще гарцевали по коридорам под поминутные призывы к порядку. Ира Гончарова все бродила в районе учительской. Она прекрасно понимала, что выглядит смешно и глупо, что ее безответную любовь уже даже не обсуждают – приелось. Да какое ей дело до того, что и кто думает! Время неумолимо убегало, все реже видела она любимого… вот несколько дней его почему-то не было в школе. Хотя не только его… так что, по всей вероятности, был на соревнованиях каких-нибудь. Но важен сам факт: его не было, не было, она не видела его! А двадцать пятого мая уже последний звонок, уроков не будет, только консультации, которые не каждый день. Потом экзамены… выпускной… И он уедет в Москву – она точно знает, что он будет поступать в академию гражданской защиты, и он поступит, он обязательно поступит. А она останется дома – и дай Бог поступить хотя бы на платное отделение. Хотя в таком состоянии она даже эти несчастные ЕГЭ может не сдать.
- Команда, конечно, в этом году будет не та, что в прошлом, - остановившиеся в полутора метрах от Иры куратор и учитель физкультуры обсуждали поездку на очередные соревнования. – В прошлом году из десятого «А» очень много было, да и те, кто из бывшего одиннадцатого, съездили в общем безболезненно – или досрочно что-то из профильных экзаменов сдали, или на резервный день шли. Но какая команда была! Вспомните, Иван Михайлович! – пылко говорил Владимир Васильевич.
- Да помню, помню! – невесело ответил учитель физкультуры. – Хороший, конечно, нынешний десятый «А», но уже немного не то – даже второе место вряд ли будет.
- Да хоть бы уж по-бедному – в десятку войти, - куратор был согласен даже на такое. – А из одиннадцатого… ну кого? Опять командиров наших – Ходырева и Гусарова? Ермакова можно…Физику с химией они досрочно в мае сдают – точно знаю…
- А новенького не хочешь взять? Пловец все-таки, - подсказал Иван Михайлович.
- Да можно и Печорина, - кивнул Владимир Васильевич.
Ну, вот, опять Гусаров! Никак без Гусарова обойтись не могут. Сколько там у них летние соревнования? Дней десять? Она, Ира, теряет целых десять дней, когда еще можно невзначай столкнуться с мальчишкой в школьном коридоре, услышать, как он напевает что-нибудь или разговаривает с кем-нибудь. А соревнования будут в июне, когда у одиннадцатых классов не уроки, а консультации перед экзаменами – и консультации эти не каждый день и не целый день, а всего два-три часа. Соответственно, она смогла бы увидеть Валерку только в те минуты, когда он приходил или уходил бы. Эти дурацкие соревнования лишают ее последней радости перед разлукой – возможно, даже, до конца жизни.
Уйдя в туалет, опустевший после звонка, Ира наплакалась, умылась и отправилась на урок. Хорошо, что сейчас биология – с этим предметом у нее не было проблем, да и учительница – очень чуткая женщина, увидит, что Ира не в лучшем состоянии, и лишних вопросов задавать не будет. Она медленно шла по коридору. Весна сказывалась даже на бытовом уровне: на улице уже плюсовая температура, но топить пока еще продолжали, в классах было душновато, поэтому кое-где двери были приоткрыты. В седьмом классе учитель объясняет тему на фоне непрекращающегося гула… какое терпение нужно с такими учениками! В одиннадцатом «В» слышен голос Дениса Молитвина: «А женить его, гада! Женить и отделить!». Интересно, кто там у них так провинился, что Денис предлагает самое страшное, по его мнению, наказание?.. Что сказал учитель физики, Ира не разобрала из-за дружного хохота, которым отреагировали на слова Дениса моряки.
- …И подняв огненные мечи, ангелы устремились на Термерлана!
Несмотря на подавленное состояние, Ира на минутку остановилась возле двери младших коллег – десятого «Г», тоже таможенников, где как раз шел урок МХК – послушать, что еще интересного скажет Татьяна Андреевна или «Танька Брадублевская», как ее окрестили в прошлом году таможенники нынешнего одиннадцатого «Г» после того, как она переиначила фамилию Филиппо Брунеллески (она тогда замещала заболевшую Тамару Александровну, и за два урока доставила немало радости чужим ученикам). Несчастный гений Эпохи Возрождения, несомненно, в тот момент перевернулся в гробу, теперь настала очередь грозного Тамерлана.
- Он проснулся!..
Ира невольно улыбнулась: забавляли не только оригинальные оговорки Татьяны Андреевны, но и ее попытки говорить выразительно. Вот и сейчас она выпалила эти два слова взволнованно – надо же передать состояние знаменитого завоевателя в такой неприятный для любого человека момент, когда приснился кошмар, сделала паузу, словно раздумывая, и добавила:
- От испуга…
Ире слышно было, как хихикают девчонки, сидящие недалеко от приоткрытой двери. Ну, что поделать – не всем же цитировать наизусть целые страницы из прозы или поэм, как Тамара Александровна. Вот сделали бы так: один урок ведет Тамара Александровна, а через неделю –Татьяна Андреевна, у одной на уроке интересно, а у другой весело.
- Пятнадцатый! – вполголоса сказал кто-то из сидящих возле выхода.
- Плохо считаешь: семнадцатый, - поправил другой голос.
Понятно: считают, сколько раз учительница заглянет в учебник!
- Ротики закрыл! – строго произнесла Татьяна Андреевна.
- У нас что – несколько ротиков у каждого? – едва слышное бормотание сквозь зубы и снова хихиканье.
- Кто бубнет? – попыталась выявить нарушителей дисциплины Татьяна Андреевна. – Я выгоню в колидор… которые бубнет… Будете там бубнеть!
Где-то послышались небыстрые шаги. Шла женщина в туфлях на широком устойчивом каблуке – при плоской подошве или шпильках шаги звучат иначе. Ой, вдруг директор? Скажет: «А почему это ты во время урока возле чужого класса стоишь?». Уж кто и из какого класса – это Марина Викторовна знала прекрасно. Ире ничего другого не оставалась, как поспешить к себе, не дослушав про «Термерлана». Спасибо Татьяне Андреевне – немного повеселила, так что Ира, наверное, и выглядела теперь немного лучше. И учительница биологии насчет опоздания ничего не сказала – просто кивнула, разрешая войти, и продолжала слушать отвечающего. В общем, обстановка сносная. Только сердце по-прежнему болело, а впереди еще три урока, построение… а еще надо подождать до окончания маминого рабочего дня: после непонятных и пугающих sms-сообщений со скрытого номера Ира от остановки до квартиры шла только с кем-то из родителей. Сегодня папа встретить ее не мог: сначала какие-то вопросы ему надо решить, а потом он уезжал на работу – перед рейсом к медикам надо было зайти.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
Дорогие друзья!
Пишите отзывы в комментариях, ставьте лайки и подписывайтесь!
От вас зависит развитие канала.