Предыдущую новеллу "Зачем вы, девочки..." см. по ссылке https://dzen.ru/media/270747/zachem-vy-devochki-65f284c84f6c3b07fa74b2c4
Если я скажу, что музыка Чайковского проходит через всю мою жизнь, вряд ли кого-то из русских людей я удивлю этим. Это все равно, что похвалиться тем, что Пушкин всю жизнь со мной. И все-таки одна маленькая пьеса Чайковского стала той звездочкой, которая странным образом как бы высветила в моей жизни такие повороты судьбы, что стала моим талисманом.
Первая встреча с этой пьесой произошла еще в юности, когда мы, три подружки, начали открывать для себя мир классической музыки. Мы влюблялись то в Грига, то в «Революционный этюд» Шопена, дарили друг другу пластинки с концертами Рахманинова… Но однажды, когда в мои руки попали «Времена года» Чайковского, я остановилась надолго. Из всех пьес я почему-то выбрала «Ноябрь. На тройке».
Помню, была как раз глубокая осень, я снова и снова ставила пластинку, смотрела на голые ветки яблонь за окном и слушала, слушала, впитывала и никак не могла наслушаться и насытиться этой музыкой. И виделся мне под нее один уголок природы, которого в жизни я никогда не встречала. Я видела себя кем-то вроде большой птицы, парящей в холодном синем небе. Где-то позади меня заходящее солнце… Подо мной – необозримое черно-рыжее поле, кое-где припорошенное снегом… Поле рассекает лесополоса, а вдоль нее – дорога…
И мчится по той дороге тройка, звеня тяжелыми медными бубенцами… И в такт музыке ямщик крутит над головой вожжами, и кони летят стрелой, и звон бубенцов переливается, переплетается и сливается в один звенящий Поток…
Но вот ямщик ослабляет поводья, давая коням отдохнуть, и бубенцы уже не звенят, а брякают ритмично, в такт лошадиному дыханию… И вместе с лошадьми дышит Земля. Ее могучая грудь то вздымается, то опадает… И снова богатырский вдох, и опять выдох – паром из лошадиных ноздрей… И это дыхание родной земли было мне дороже всего на свете. И я знала, что я живу и дышу только потому, что дышит моя земля.
Я сливалась с этой картиной, я сама становилась и этим небом, и тройкой, и землей, и ее дыханием… И слезы подступали к глазам… Почему эта музыка так трогала меня, я не понимала, но эта картинка стала для меня образом Родины и вообще всего самого дорогого в жизни.
…Прошло двадцать лет. Эти полудетские переживания отошли куда-то очень далеко. Старшей дочке шел уже седьмой год, когда в месяце ноябре я родила вторую дочку, Надежду. И было Надюшке всего 13 дней, когда мы начали переезд в новую жизнь: в новую квартиру в новенький поселок с красивым именем Приволжский.
Тут-то и начались чудеса. Когда я впервые увидела окрестности поселка, то черно-рыжее вспаханное поле и разделяющая его лесополоса показались мне что-то уж очень знакомыми. Я мысленно «взлетела» над ними… Ну конечно же: это была та самая полоска леса, и поле, и небо, что грезились мне в музыке Чайковского!.. И конечно, она зазвучала во мне, будто и не было этих двадцати лет! Это показалось мне тогда каким-то чудесным знаком…
И, надо сказать, я не ошиблась. Прожили мы в Приволжском десять лет. Для меня это были очень трудные годы испытания моей души во всех ипостасях, и все же это место родной земли осталось и для меня, и для детей самым светлым воспоминанием. А еще в этом поселке я пережила такие странные и необыкновенные минуты, о которых буду помнить всю жизнь как о мгновениях милости Божьей.
…Стояли самые темные в году, унылые, холодные зимние вечера. Жизнь складывалась тяжело: в первые же дни нашего приезда произошел взрыв на газо-компрессорной станции в паре километров от поселка. Наш папка не погиб, но сутками пропадал на станции, устраняя последствия аварии, которая каждую минуту могла повториться… Я волновалась за него, за детей, переживала, что поселок стоит так близко к станции… Плюс ко всему ежедневно, как только солнце садилось, на меня накатывала, как танк, головная боль. Словом, тот колодец депрессии, которой я страдала каждую осень, был особенно глубоким.
И в одну из таких беспросветных ночей я проснулась от того, что Надюшка завозилась. Шел ей четвертый месяц, и она только-только начинала улыбаться. Встала я, включила ночник, перепеленала ее и взяла на руки, чтобы укачать. Качаю тихонько, а она и не собирается спать. Смотрит на меня так осмысленно и так лукаво, что у меня мурашки побежали: ну не может младенец смотреть так «по-взрослому»… А она ручками тянется к моему лицу и улыбается все шире и шире, а потом – засмеялась, будто серебряный колокольчик зазвенел!
И тут меня охватил такой восторг, такое ликующее чувство полетело из меня в небо, какого я еще никогда не испытывала! Моя душа дрожала и переливалась, как северное сияние… Я не понимала, что со мной творится?! Я прижала к себе ребенка и чувствовала, как темный ком тает в моей груди, и мне становится так хорошо! И счастье, самое настоящее счастье заполняет все мое существо… И мне казалось, что глазами этого ребенка на меня смотрит Бог, и через любовь к нему помогает мне выжить, выстоять, вливает силы…
И только намного позже я начала понимать, что же это было. А это наши души, когда-то, в прошлой-позапрошлой жизни потерявшие друг друга столетия назад, вспомнили и узнали одна другую и крепко обнялись где-то там, в нежном фиолете Тонкого мира. А здесь, на Земле, вновь возродилась наша общность душ, наш маленький секрет. Вот потому мы с ней и любим бывать вдвоем, и если бы я не боялась избаловать эту девчонку, то признавалась бы ей в любви каждый день. Но в педагогических целях я помалкиваю, и только иногда прорывается моя любовь, вот как сегодня.
…Вот вам и Чайковский. Это он за двадцать лет до рождения дочки дал мне понять, что такое для меня месяц ноябрь, и это поле, и лес, и дорога, уходящая вдаль…
Попробуйте вслушаться в эту чудесную музыку. Может быть, для кого-то из вас она тоже станет символом России или еще чем-то очень дорогим.
P. S. Следующую новеллу "Страсти по... шпингалету" см. по ссылке https://dzen.ru/media/id/644246f0c920925e5dae645a/strasti-po-shpingaletu-6606d9aa3c551e66355adede