Совладелец «Платонов и партнёры» понял, что меня не переубедить и не остановить, и галантно помог мне одеть пальто.
— Зря ты так с ним, Марта.
— Зря? Ты издеваешься, Калинин? — шикнула я, обматываясь длинным кашемировым платком.
— Он искал тебя, если не ошибаюсь, около 17 лет, — Степан многозначительно и таинственно глянул на меня.
А я присвистнула и закатила глаза: «Нет, вы подумайте! Он искал меня?! Платон? Искал? Меня? Около 17 лет?!».
— Чушь какая. Мы никогда не были знакомы ни с Волгиным Платоном, ни с Платоновым Плутонием. Впрочем, это более не имеет никакого значения. Мне надоели ваши секретики-семицветики. Женится Платон на Алёне? Вот и пусть они занимаются друг другом, а обо мне забудут. Совет им да любовь.
— Да нет там никакой любви, Ильинская, — психанул Калинин и беспардонно принялся расстёгивать пуговицы моего пальто под удивлённые взгляды своей жены.
— Мне нет никакого дела, на ком Платон женится, с кем делит постель. Поработала на него, пора и честь знать. — я отстранила от себя Степана, трясущимися руками пытаясь застегнуть снова пальто.
— А ну отставить сопротивление, — командным голосом гаркнул мужчина, и я застыла на мгновение, уступив его напору, — вам надо с Платоном поговорить наедине без посторонних глаз.
— Не знаю, я не уверена в целесообразности этой затеи. Наедине. Как же. Чтобы невеста Платонова мне глаза выцарапала?
— Марта, ёшки-матрёшки, не невеста она ему. Да, у них был секс без обязательств. Но в конце концов, он же не евнух. И пока тебя искал не мог обходиться без близости с женщиной.
— У вас это семейное, я посмотрю, — я прыснула со смеху. — И избавь меня от подробностей интимной жизни Плутония. Я, если вы не заметили, и не просила его меня искать. Я его и не знала раньше. Нет, может, я реинкарнировала, конечно, не исключаю.
— Что у нас семейное? — Степан хмуро покосился на Лейлу, та лишь пожала недоуменно плечами.
— Проехали. Ладно, сдаюсь. Где мы можем с этим плутом поговорить без посторонних глаз? — я начала разматывать платок, успокоившись.
— Другое дело. Как дети малые, ей Богу, — мужчина игриво щёлкнул меня по носу, а Лейла хитро потёрла ладони и подмигнула мне. И в этот момент у меня громко, внезапно зазвонил телефон. И вся накопившаяся недавно злость разом вернулась в троекратном размере моего ожесточения.
Я стиснула зубы, сжала бешено мобильный и ответила на звонок.
— Липатов, тебе русским языком сказали мне не звонить. Какого чёрта?!
— Марта, девочка моя, хорошая моя, спаси меня, — проблеял заплетающимся языком бывший.
— Ты офигел, Лёня? Какая я тебе хорошая девочка? Какая твоя? Твоя девочка тебя дома ждёт на сносях. — я выдохнула, чувствуя, как меня охватывает разъяренный озноб.
Степан и Лейла стояли рядом, нежно прижавшись друг к другу, выжидательно вслушиваясь в наш с Леонидом разговор.
— Марточка, солнышко ясное, спаси и сохрани своего Лёнечку. Вспомни, клятвы, нами данные пред Богом. В болезни и здравии, в печали и радости быть вместе.
— Ты решил вспомнить, что мы венчались по твоей прихоти? Именно сейчас, когда выгнал меня из квартиры со своей беременной Элиной?! Липатов, мне ей набрать? Или ты сам отвалишь от меня.
— Элина, беременность, — бывший пьяно завопил что-то невнятное, — бренность и суета сует. А вот мы с тобой другое дело.
— У нас нет с тобой никаких общих дел, Леонид. А нет, есть, суд в ближайшее время о бракоразводном процессе, протрезвей к нему, будь любезен.
— Ошибаешься и обманываешь меня.
— В чём это я ошибаюсь и обманываю тебя? — процедила я и взглянула на вторую целую вазу...манящую вазу, будто в чём-то виноватую, в моих проблемах и тридцати трёх, отнюдь, не сказочных ненастьях.
— Ты лукавишь. И я, и ты знаем, что мы небом едины, небом венчаны. И ты моя, а я твой, и так будет всегда.
Я зажмурилась, на секунду вспомнила наше с Лёней венчание, и по щеке предательски покатилась обжигающая... отрезвляющая слеза. Я сбросила звонок, открыла глаза и встретилась с испытующим взглядом Плутония, что стоял позади и рассматривал меня через зеркало.
Готова поклясться, что в тот момент ощутила кожей, как Платон меня раздевает глазами через зеркало, впивается взглядом в изгиб спины, пожирает мои бёдра, обхватывает за талию, опускаясь ниже. Я вспыхнула от непривычного, и, наверное, неприличного для моих 42 лет возбуждения...возбуждения, накрывшего приятной истомой, от одного только взгляда какого-то мальчишки. Да, возможно, Платон был не так уж и молод, как мне казалось. Но я не могла себя переселить, переступить через навешанные обществом догмы, да и Леонид подлил масла в огонь моих сомнений своим напоминанием о венчании. Я только-только начала хоть как-то оживать, приходить в себя после предательства бывшего, постепенно вернулась отчасти к себе — к той Марте Ильинской, какой была...17 лет назад.
«17 лет назад. Степан сказал, что Плутоний искал якобы меня около 17 лет. Та же цифра. Совпадение ли?», — мысли овеяли меня леденящим холодом душу, и я инстинктивно передёрнула плечами.
— Вы не ушли? — сухо заговорил мой несостоявшийся волшебник на расстоянии. Его каре-голубые глаза заметно потухли. Платон смотрел будто сквозь меня, не выражая никакого интереса, отчего я вдруг явственно огорчилась. Плутоний и правда повлиял на меня сказочно за время нашего знакомства и общения — он разбудил во мне женщину, что уснула и погрязла под грудой кастрюль, ложек-поварёшек и семейно-бытовых забот. Зря Лёня напомнил мне про венчание. Я и тогда то была против этого серьёзного шага, понимая, что не настолько верую в Бога и Божий промысел, трезво осознавая, что не готова брать на себя ответственность за...такой священный брак с мужем. Но Липатов настоял, уговорил. А я тогда вообще была словно во сне, сама не своя. Меня продолжали мучить кошмары по ночам после аварии, в которую мы попали с отцом. Отец погиб в той аварии, а я очнулась на больничной койке спустя месяц с частичной потерей памяти. По сути, Леонид возвращал меня к жизни, помогал вспомнить, как и чем я жила, убеждал меня в том, какая у нас с ним сказочная любовь, умолчав на какое-то время о гибели отца. Мне было ни к чему, что отец меня не навещает, поскольку он много работал всегда. И я была уверена, что он просто не стал меня беспокоить. Я планировала после выписки поехать к нему с пирожками с голубикой, а в итоге оказалась на могиле, проклиная Липатова, на чём свет стоит, что не дал мне попрощаться с родным человеком, коего я едва ли обрела, полюбила всем сердцем и узнала. Получилось, что сначала мне не давала сблизиться с отцом мать, а затем мой Божественный, воцерковленный муж не дал мне попрощаться с отцом. На глаза навернулись слёзы, меня внезапно осенило, что всю свою жизнь я была окружена конченными эгоистами, которым не было совершенно никакого дела до моих чувств, желаний. Я молчала, терпела и унижалась перед ними. Я старалась для них, пыталась угодить то матери, то мужу, то подругам, то золовке Марине, да много, кому. Я беспрекословно подчинялась чьей-то воле. И при этом мной все продолжали оставаться недовольны. Ирония в том, что замуж за Лёню я сбежала от матери, надеясь с ним обрести покой и семейное счастье. Нет, я его любила. Я, конечно, искренне и безудержно любила мужа...бывшего. «Или после аварии Леонид меня уговорил, что мы любим друг друга?», — зародились у меня нежданные подозрения. Я вспомнила разговор Платона и Степана:
— Для чего только от тебя скрыли правду? Ума не приложу.
— Потому что этот прохвост спал и видел, как бы прибрать к рукам богатства её отца. Она ведь почти ушла от него, какого лешего вернулась? После аварии мозги напрочь отбило.
«Что, если речь действительно шла обо мне и, получается, о Лёне?», — с грустью подумала я и расплакалась, чем удивила всех присутствующих.
— Что такое? Отчего ты плачешь? — Платон нерешительно приблизился ко мне, и я сама кинулась ему в объятья, зарываясь носом в его рубашку, с приятным ароматом хвои и сандала. Мужчина крепко прижал меня к себе и стал заботливо гладить по спине, а я зарыдала в голос, не стесняясь навалившегося безутешного отчаяния.
— Что произошло? — недоумевал Калинин.
— Нам лучше уйти, милый, — Лейла потащила мужа за руку в сторону.
— Давай переместимся в более укромное место, Марта? — предложил нежно Плутоний.
— Хорошо, — прошептала я и...потянулась губами к губам мужчины. Резким толчком меня выбило из объятий Платона, я схватилась за ноющий бок и услышала какую-то суматоху. Краем глаза сквозь пелену слёз заметила, как Лейла оттаскивает за кудри Алёну, а Степан останавливает при этом Лейлу, держа её цепко за талию, пока она пинает воздух прозрачными лодочками.
Я разогнулась и увидела у себя на платье алое пятно, подняла встревоженный взгляд на Платона. Мужчина стоял бледный как накрахмаленная простыня, неотрывно испуганно глядя на меня.
— Кажется, у меня кровь, — я прикоснулась к месту, где алело платье, и почувствовала на своих пальцах солоноватую влагу.
— Я посмотрю, вам тут весело и без меня. Платонов, что же ты мне угрожал зря, если сам справился со своей курицей? — Она остро засмеялась, держа в руках осколок вазы, которую я разбила. — Значит так, либо ты возвращаешь на работу Марту, просишь у неё прощения и больше не трогаешь потом, либо уходишь по собственному желанию из компании. Платон, Платон, и стоило оно того? — Блондинка истерично захохотала, оглушая противно фойе.
— Алёна? Ты ополоумела вконец? — Платон ринулся ко мне. — Ты! Ты напала на человека?!
— Кто человек, она? — Алёна презрительно скривилась и указала на меня осколком вазы, а я сжалась от ужаса и схватила Платона за руку. — Она — чудовище! Да, чудовище, что вторглось в мою чудесную жизнь и разрушило её до основания. Если бы не она, тварь! — Обезумившая женщина замахнулась на меня, и я по инерции отступила, попав в руки Степана и Лейлы, которые меня аккуратно усадили на диван. А Платон остался стоять напротив Алёны. — Если бы не твоя Марточка, ты бы женился на мне как миленький. Я же столько лет угробила на тебя. Я раздвигала перед тобой ноги по первому щелчку пальцев. Платон устал — Алёна, спустись ко мне в машину. Платон проиграл дело — Алёна, зайди в мой кабинет. У Платона увели важного клиента — Алёна, зайди в переговорную, встань к стене и развернись ко мне задом. У Платона намечается серьёзное дело — Алёнушка, расслабь меня, поработай ротиком. А у тебя же там ничего не стоит. Ты, Платонов, не мужик. И я терпела твои скудные крохи пятиминутного, унылого секса, соглашаясь на все твои незатейливые игрища. Платончик, ты импотент и извращенец, и пусть об этом узнают все!
— Так нашла бы себе альфа-самца с дубиной, и трахалась с ним до умопомрачения. И ты сама всегда инициировала наши игрища! Я не такой озабоченный маньяк, каким ты пытаешься меня выставить перед всеми, а здоровый мужик с нормальными потребностями, не надо тут перекладывать с больной головы на здоровую. — взбесился Платон и побагровел.
— Фу, как грубо, Платоша. Зачем мне трахаться с какими-то непонятными самцами, когда я люблю тебя?
— Алёна? Да ты не способна любить никого, кроме себя.
— Ой, много ли ты понимаешь в чувствах, милый? Спроси любую, стала бы она спать с мужчиной хотя бы год, который её не может удовлетворить в постели.
— При чём здесь секс и любовь, Алёна? Любовь — дана свыше и никак не связана с грязными утехами и горизонтальной плоскостью.
— Любовь дана свыше, — Алёна покрутила осколком перед Платоном, — а проверим? Проверим, она тебя любит, так как ты её?
Женщина в секунду бросилась на Платона, а я рванула с дивана и заслонила собой...любимого...напоровшись на осколок вазы.