В одном из писем с фронта я попросил мать прислать адрес моего старшего брата Христофора, который служил в другой части. Хотелось обменяться с ним весточкой.
И вот получаю письмо, в котором мать переслала долгожданный солдатский треугольник брата. Христофор сообщал:
«Дорогая мама! Я жив-здоров. Сейчас полночь. Пишу в землянке, которую мы построили два дня назад. Фитилёк в снарядной гильзе горит тускловато, но мне видно. Сейчас стрельбы нет, но немцы находятся неподалёку, а поэтому мне, как дежурному по батарее, не придётся спать всю ночь.
А нахожусь я километрах в десяти западнее Вязьмы, что на Смоленщине. Немцев от Москвы отогнали на 140, а местами на 200 километров. Теперь на душе немного легче...»
Здесь я прервал чтение. Представил брата в длинной шинели, в ушанке и даже позавидовал ему, стройному, высокому, плечистому. Он и подростком был не по годам рослым и сильным. Глаза чисто-карие, задумчивые. Был немногословен. С улицы часто возвращался с синяками и шишками, но ни разу никто в семье не видел его плачущим. Как-то зимой вошёл он в избу весь избитый, в ссадинах и царапинах. Мать только руками всплеснула: «Кто это тебя так разукрасил?» А он в ответ: «Я был командиром снежной крепости, бились до полной победы, «противник» так и не смог взять наши позиции...»
После этого я продолжил чтение письма.
«...Дорогая мама, если бы ты видела, сколько здесь, в районе Вязьмы, полегло немцев и сколько они, отступая, бросили пушек, автомашин и другой техники!
Здесь кругом израненный лес. Погода стоит морозная. Недавно к нам на батарею прорвались немцы. Завязалась рукопашная схватка. Так мы им дали жару. Наших тоже много погибло...
Почему долго не писал? Некогда было. Всё время шли жуткие бои. Вася Слепнев погиб ещё в начале осени под Ельней возле деревни Садки, что тут же, на Смоленщине. Увидишь его мать, передай ей эту печальную весть, если, конечно, она ещё не знает об этом. Теперь на батарее нет у меня таких близких земляков, каким был он, Вася-Васи-лек...
Командир представил меня ко второму ордену. К нам прибыло пополнение. Новички с интересом рассматривают пушки. А пушки у нас необыкновенные... Приходится всё время прятать их в лесу. Их раскатных громовых залпов немцы боятся как черти ладана, ели доживу до победы, приеду, расскажу, что это за чудо-пушки. Живём мы дружно, как одна родная семья. Ничего, скоро фашисты узнают кузькину мать... Вот пока и всё. Привет всем, всем, всем...
24 января 1942 года.
Твой сын Христофор».
Прочитав письмо брата, я, понятно, догадался, что он имеет дело с «катюшами», и очень был рад за него. В тот же день написал ему, но ответа так и не дождался...
Спустя три года, когда после победы вернулся домой, я узнал о том, что мой брат сражался на смоленской земле в 116-м отдельном гвардейском миномётном дивизионе и без вести пропал на втором году войны. Так и не пришлось ему рассказать матери о своих чудо-пушках...
П. СТРОИТЕЛЕВ (1987)
