— Не исследовательскую часть, а экспериментальное исследование, — поправил коллегу адвокат Кати.
Катя долистала документ до заголовка «Экспериментальное исследование» и обомлела уже на первых строчках.
Оказывается, в кабинете, где она была наедине с детьми установлена видеокамера.
Эксперт подробно описал, как она выполняла задания самостоятельно без участия детей.
Только в этот момент Катя поняла, что она принимала участие в психолого-педагогической экспертизе, а не в конкурсе на лучшие башню и рисунок.
«Важен был контакт с детьми, а не сами задания!» — осенило её.
Кате стало интересно, как с этим справился Глеб.
«Отец посадил младшую дочь на колени, дал ей кубики, объяснил, что их нужно ставить друг на друга. Попросил старшую дочь помочь им. Отец и дочери были увлечены игрой, улыбались и обнимались» — прочитав это у Кати непроизвольно стали сжиматься кулаки.
И ёлку дочери рисовали вместе с Глебом. Эксперт отметил, что рисунок получился не слишком красивым, но и дети, и отец выполняли задание дружно и с удовольствием.
— Послушайте! Я не давала своего согласия на видеосъёмку! Меня даже никто не предупредил, что будет вестись видеозапись! — возмутилась Катя, глядя на судью.
Представитель Глеба взял у Кати заключение, и полистав его сказал: «Как же не предупреждали? Вот и предупреждение, и Ваше согласие!»
«Надо было читать, что подписываю», — подумала Катя, поджав губы.
— Что же теперь делать? — шёпотом обратилась она к своему адвокату.
— Видите, как хорошо, что возможность такого исхода дела мною была предусмотрена. Не переживайте, Вы в надёжных руках, — ответил адвокат.
— У нас есть ходатайство! — сказал он судье.
— Какое?
— Ходатайство о назначении повторной экспертизы.
— На каком основании? — поинтересовался представитель Глеба.
— А оснований много. В представленном на обозрение заключении эксперт не ссылается на материалы дела, что говорит о том, что не было всестороннего изучения важных обстоятельств. В частности того фактора, что дети на протяжении длительного времени находятся в изоляции от матери.
— Так это же мать сама от них изолировалась, — заметил представитель Глеба.
— Прошу меня не перебивать, иначе я попрошу суд сделать Вам замечание, — ответил адвокат Кати и продолжил. — В настоящее время в судебной практике при определении места жительства детей используется Экспертиза детско - родительских отношений, где объектами экспертизы являются: ребенок, родители или опекуны, родственники (братья, сестры, бабушки, дедушки и иные родственники), медицинская документация на ребенка, медицинская документация в отношении родителей или опекунов, материалы гражданских дел, результаты ранее проведенных психологических осмотров и тестирований, ранее проведенные психологические или психиатрические экспертизы.
С учетом изложенных обстоятельств, полагаю необходимым назначение комплексной психологической экспертизы детско - родительских отношений в рамках рассматриваемого гражданского дела.
— Какие вопросы Вы хотите поставить перед экспертом?
— Следующие:
1) Каковы причины формирования сложившихся условий проживания детей (график, режим с привлечением няни, длительный отрыв от второго родителя – матери), истинные мотивы отца?
2) Есть ли признаки нетерпимости, стресса, ограничения, дискриминации, уничижения интересов детей или намеренного создания атмосферы беспомощности в период проживания детей с их отцом?
3) Соответствует ли развитие детей их возрасту?
4) Каковы особенности эмоциональных контактов ребенок - мать, ребенок - отец для каждого ребенка? Есть ли признаки нездоровой симпатии к кому-то из родителей, обусловленной страхами, а также другими воздействиями и манипуляциями (Стокгольмский синдром)?
5) Какова разница между декларируемыми и реальными мотивами участия каждого из родителей в вопросах воспитания и определение места жительства детей?
6) Позволяют ли возрастные особенности ребенка оценить мнение ребенка в вопросе выбора постоянного проживания с одним из родителей? Если да, то указать мнение детей, и какими внутренними факторами оно обусловлено, является ли оно истинной возрастной потребностью ребенка.
7) Есть ли разница между мнением детей относительно вопроса проживания и биологической потребностью каждого ребенка, соответствующей его возрасту, чем обусловлена эта разница, является ли следствием внушения, манипуляций, психологического насилия или травмы?
8) С кем из родителей предпочтительнее проживать каждому ребенку, учитывая его возраст и естественные биологические потребности?
9) Может ли отрыв детей друг от друга негативно отразиться на детях?
10) Преследует ли кто-то из родителей возможность реализовать собственные амбиции, потребности в доминировании, корысть, выиграв судебный спор, вопреки интересам детей?
11) Есть ли признаки предумышленных действий со стороны кого-либо из родителей по намеренному созданию стрессовой ситуации?
12) Как отражается на детях давление, дискриминация матери у них на глазах?
Продолжение следует.
