Директор Семён объявил мне в своём кабинете:
- Беликов, решено тебя премировать, поедешь в Белоруссию вместо меня, будешь представлять там нашу компанию. Приглашающая сторона всё оплачивает, это наши партнёры, ты их знаешь, мы продаём их продукцию. Едешь на три дня в Минск, билеты купишь сам, остальное за их счёт.
И постарайся там связи наладить, ну как ты умеешь, там будут представители разных компаний со всех городов России. Не подведи и хорошо тебе отдохнуть!
- С этим не подведу! Спасибо за доверие! Разрешите идти!?
Позже выяснилось, сам он не поехал, потому что принимающие приглашали по одному представителю от партнёров, а он с женой и ребёнком был уже не один!
Он так им и написал, они ответили, что будут рады видеть всех, но семьи, почему-то, за свой счёт. Он подумал и не поехал.
Я собрал вещи из расчёта на три дня, купил самые дешёвые билеты и отправился поездом в Минск.
Партнёр наш производил довольно умные системы, несложные в механике, они имели разумную цену за то, что дарили садоводам лишнее время, которого им и так не хватало. Это были системы полива, разрешающие не приезжать на дачу самим людям, системы справлялись в заданном режиме без них.
Раз в год белорусы приглашали своих дилеров к себе и на протяжении трёх дней занимали гостей: днём культурной программой, вечерами развлекательной, ночью давали личное время.
В один и тот же день я, вместо директора, и группа,знакомых между собой, руководителей региональных профильных компаний, съехались в холле центральной гостиницы столицы тогда уже не нашей родины.
Мужчины были представительными, согласно своим представлениям об этом, девушки тоже среди них встречались.
При встрече всех прогнали по списку и проводили с багажами в номера.
Гостиница очаровала своим «как раньше», но, правда, на современный лад.
Нас разместили по двое, мой случайный сосед представился мне, назвал свою должность, зачем-то воинское звание, и ушёл искать бар.
А потом понеслось!
Нас возили по музеям и достопримечательностям, мы сидели в избах из прошлых столетий с прялками, ездили на броне танка и палили холостыми из автоматов по ряженым немцам, гуляли по набережной в сторону заката, смотрели стриптиз и наслаждались национальной кухней, одним словом, деловые отношения связывали нас всё крепче! )
О работе редко кто вспоминал, но её постоянно упоминали во время тостов за столом, случалось, что частили.
Уже в середине первого вечера стёрлись границы чужих и своих.
Я чувствовал себя среди равных!
А я, как со мной это часто бывает, в тот период своей жизни воздерживался от принятия многих вещей: алкоголя, мяса, хлеба и всего такого. В силу убеждений.
В первый же день и сразу же, я рассказал о своих странностях моему соседу по номеру, ну так, чтоб сразу пресечь.
За столами (частыми!) мы с ним обычно по-соседски садились рядом, когда я выходил покурить, военный шутил. Успевал заказать мне что-нибудь мясное, что-то ещё шкворчащее и под стопочку с румяным хлебцем.
- Беликов, всё, как ты любишь! - добродушно улыбался он каждый раз, разыгрывая меня за столом.
Я его полюбил.
А ещё больше я полюбил Минск, я никогда не видел города более чистого и ухоженного, ни здесь (прости ты нас, мой Петербург), ни тем более в Европах, где мы для сравнения жили.
Чисто везде настолько, что если я курил на улице, сигарету тушил в карман, бросить некуда, окурков нигде нет.
Как сказал наш гид, белорус, когда мы, в ожидании вечернего застолья в ресторане, скромно сидели в баре на набережной, сказал немного с грустью, в ответ на мои восторги по поводу чистоты его города:
- Это единственное, что у нас осталось из собственного достоинства.
Мне импонировала его грусть, я трезво смотрел вокруг и видел другую жизнь, непохожую на нашу, она была полна добродушности с оттенком какой-то обречённости что ли.
И ещё удивляла излишняя честность, сдачу почему-то везде давали до копейки, а эти копейки были ничем, какой-то частью от наших. У нас их тогда просто выбрасывали, если попадались, чтоб карман не тянули.
Раз на прогулке я купил себе в центральном универмаге вышитую рубашку с красным поясом и, пока замешкался со своими свёртками в дверях, услышал: «Сделали дневную выручку». Да-да, днём тоже изредка давалось личное время, вечером никогда, вечера мы проводили "по работе"!
Во время застолий (в немноголюдных дорогих ресторанах) разность напитков в наших с коллегами бокалах никого не смущала, я пьянел ровно до выхода из заведения. Иногда уходил пораньше, тем более, если начинал ловить завистливые девичьи взгляды на своём обручальном кольце.
В один из вечеров я решил уклониться так же и от танцев на крышах припаркованных у клуба машин, да-да, и вовремя покинул своих коллег между стриптизом и десертом.
Гуляя по набережной и стоя у ограды у воды, я передумал возвращаться в свой номер и решил иначе убить своё личное время. Для этого нужно было вернуться к гостинице, куда я и направился, я видел их именно там.
У нас это было, как и раньше (если не считать постперестроечной вольности), всегда было «под запретом». А в Минске этого хватало на всех. Многие даже специально за этим приезжали сюда на выходные.
Я выбрал одну, она стояла около гостиницы, я видел её из окна своего номера, но тогда я об этом даже не думал, просто отметил для себя.
Прямо с порога заведения я обозначил цель своего визита и вызвал сочувствие и блеск в глазах признаниями в своей невинности. Услужливые руки приняли моё пальто и проводили в зал.
В зал с рулеткой. Я прошёл к столу, и передо мной тут же оказались хрустальная пепельница и бокал с шампанским.
Я достал свой «Беломор» и спички и попросил газЮровки!))) Шучу, но, клянусь, мне хотелось так сделать!
Не скрою, я никогда не играл, вообще, ни с другом Батыр-ханом и его командой в покер, ни в игровых автоматах, ни в бывшем кинотеатре «Слава», превратившемся после моего детства в казино, ни в одном игральном зале я даже не был, не играл никогда, и лишь читал об одном игроке у Фёдора Достоевского.
Я достал сигарету и стал вспоминать, что делать, аристократично стряхивая пепел в бокал. Но вместо Достоевского в голове заиграло «Красное на чёрном», я улыбнулся про себя и достал сто долларов в банкнотах.
Как всем известно, часов ты в казино не замечаешь, их там нет, сидишь заворожённым бегущим колесом рулетки, меняются бокалы перед тобой, дымятся сигареты, меняются и фишки, а с их количеством и ты. Фишки эти, то сужаются в одну точку, в твою последнюю надежду, то вновь разрастаются на глазах в торжество случайности над разумом. В торжестве я несколько раз порывался встать и уйти, в отчаянии получал шанс и оставался. Я не ошибся в выборе заведения, крупье был на высоте, рулетка насмехалась надо всеми в его умелых руках. Когда я, опустошённый игрой, вышел из казино, вокруг давно было утро, просто спрятанное от меня до этого за плотными портьерами игрового зала.
На первом этаже гостиницы я узнал за столиком кафе одну из наших коллег, я подсел к ней с кофе, и неожиданно выяснилось, что мы из одного города. На следующий день мы вместе взяли такси до вокзала, билеты наши оказались в один поезд, но в вагоны разного класса. Я помог ей загрузить чемоданы на верхнюю полку её купе и прошёл в свой вагон.
Не, ну это был ****ец, нет, я серьёзно, я, конечно, сэкономил на билете, потому что ехал за свой счёт, ну не настолько же: перекошенная скамейка, с которой скатываешься, даже сидя, прямо в щель между ней и стенкой, окно, ладно-ладно, целое со скотчем, но почему же так сквозит холодом, стол на ножке качается от движений по надорванному полу...
Я завернулся в куртку, сел в угол подальше от стола и приготовился сидеть всю ночь, ***ть, да я даже закурил, это уже ничем не портило атмосферу вагона... И тут... и тут пришла она, узнать, как я устроился.
— Да в общем нормально, сейчас покурю и спать лягу.
— Так нельзя, — она возмущённо ушла.
Своё возмущение она донесла до начальника поезда и договорилась с проводницей, до Питера мы ехали в её купе вдвоём.
— Ну что, наладил связи?! — спрашивал меня директор по возвращению.
Ну а я что, всё ему рассказывать должен был, что ли?!)
Продолжение по ссылке
Предыдущая глава
Оглавление.