Уже несколько месяцев кинотеатры страны показывают «Мастера и Маргариту» Михаила Локшина. Одни от картины в восхищении, другие полны негодования. Первым нравится смелость авторов, и дописавших классика, и сокративших его. Вторых как раз это возмущает больше всего. Трёхчасовое кино о дьяволе, писательском пути и любви никого не оставляет равнодушным, а это уже успех. Принижают картину политические скабрезности, мелкие и поверхностные.
По Булгакову или про него?
Фильм держит в напряжении до самого финала. Это сложная по замыслу, но достаточно легкая для восприятия интерпретация даже не романа, а того, как создавал его Михаил Булгаков. Потому, в первую очередь, фильм о самом Михаиле Афанасьевиче. Если говорить шире, то о пути писателя, создающего большую вещь, требующую соответствующей от творца платы.
Начнем с того, что Мастер (Евгений Цыганов) загримирован, подстрижен и одёт под Булгакова. Он даже начинает казаться на него похожим. Зрители, знающие подробности жизни классика, понимают, что создатели картины не «переворачивают» книгу вверх дном, придумывая своё, они экранизируют в целом Булгаковский путь. Это мучительное, многолетнее написание «Мастера и Маргариты». Это гонения драматурга. В 1929 году со сцены были сняты все его пьесы («Дни Турбиных», «Багровый остров», «Зойкина квартира»). Перед этим отменили уже репетировавшийся «Бег», а главный хулитель Булгакова – Ричард Пикель - в «Известиях» удовлетворенно выступил со словами: «Снятие булгаковских пьес знаменует собой тематическое оздоровление репертуара».
Были и допросы на Лубянке, и обыски в квартире. В фильме Локшина Мастер проходит через всё это.
Сохранилось письмо Булгакова, отправленное Правительству СССР в 1930-м, в котором Михаил Афанасьевич говорил: «И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе…». Через три года в письме к Вересаеву: «В меня же вселился бес. Уже в Ленинграде и теперь здесь, задыхаясь в моих комнатенках, я стал мазать страницу за страницей наново тот свой уничтоженный три года назад роман. Зачем? Я тешу себя сам». И позволим себе ещё одну цитату из дневника Елены Булгаковой, 1 марта 1938 года она напишет: «У М.А. установилось название для романа «Мастер и Маргарита». Надежды на напечатание его – нет».
Смешные политтараканы
Такая вот предыстория к рецензии. И надо сказать, что создатели фильма очень искусно всё это вплели в сюжет. Картина временами делится на две, а то и три части. Вот Мастер идёт с Маргаритой (Юлия Снигирь) по Патриаршим. После того, как он начинает рассказывать содержание одной из глав, картинка меняется. На одну минуту зритель оказывается в сумасшедшем доме, а затем снова переносится в центр Москвы, где происходит знакомство с Воландом. Резкая смена кадров приводит к тому, что покатившаяся голова Берлиоза становится мячом в руках Мастера. И это эффектный ход. Логика не нарушена, всё вытекает одно из другого.
Мастер мысленно пишет свой роман, идя по Москве и расплачиваясь с обидчиками, которые в первых сценах предали суду его пьесу «Пилат». Получил воздаяние Берлиоз, наказан за глупые политические стишки поэт Бездомный, который во время «диспута о художественно-политической составляющей пьесы «Пилат», устроенного Мастеру, выкрикивал из зала то «Зачем нам рай? Мы поедем в Крымский край!», то «Советского поэта не интересует Христос. Советского поэта интересует насос! Газификация! Истинная добыча – вот наша духовная пища». Для сценаристов Локшина и Кантора эти политические вирши важны. С их помощью до зрителя доносится позиция режиссёра, который публично осудил СВО. Он и на роли утвердил тех, кто связан с «нетвойне». Это в первую очередь исполнитель Мастера - Евгений Цыганов. Позиция Леонида Ярмольника, сыгравшего профессора Стравинского, неопределенна, но все помнят, что от звания народного артиста он не так давно отказался.
Казалось бы, когда речь заходит об искусстве, не имеет значения ничего, кроме него самого. Но здесь авторы картины методично подчеркивают свою политизированность.
Особенно это бросается в финале, когда Воланд со свитой глядит на Москву, в которой видны лишь бюсты вождям да гигантские пятиконечные звезды… Это даже не карикатурно. Это смешно.
Все политические намеки, аллюзии беззубы и сделаны словно для того, чтобы на Западе поставили галочку. Вот перед нами представление в варьете, и возглас конферансье: «О, как хочется увидеть этот новый мир! Ставлю 30 декабря 2022 года, чтобы посмотреть, как будет жить наша великая страна!». После чего выходят девушки с горнами, говорят, что в Советский Союз входят все республики мира и поют песню «В нашей сказочной стране всего хватает нам вполне».
Во-первых, фраза «Этот новый мир» как намек на антиутопию, в которой мы якобы живем сейчас. Внимательный зритель не пропустит данный оборот и обязательно вспомнит известное произведение Олдоса Хаксли «О дивный новый мир».
В остальном же, ирония режиссёра настолько слабая, что даже становится неудобно. Правда, он, наверное, снимал кино в расчете на западного зрителя, для которого «это самое то» да на молодую отечественную аудиторию, которой по зубам лишь такие «клюквенные» параллели с сегодняшним временем. Угодили сценаристы и любителям "нетрадиционного вопроса". Помните, в книге, в варьете, на сцену выходит мужчина и просит дать ему что-то в подарок для супруги? Локшин обыграл этот момент достаточно остроумно. У него гражданин, заходя в лифт магазина, оказывается одетым в нижнее женское белье. Так, пунктик с гомосексуалистом в кадре также оказывается отработанным. Хочется сказать: ну зачем? Неужели без смакования своей политической смелости и позиции в «радужном вопросе» теперь не снимают картины? «А жаль!» - сказал бы в романе Коровьев, но не в фильме, потому как в нём артисту (Юрию Колокольникову) досталось немного места в кадре. И большую часть отпущенного ему времени он копирует собой маньяка Джокера из голливудского фильма. Да, страшный. Да, безумный. Но плоский. Нет в нём ни мрачного рыцаря, ни философа.
Зато Юлии Снигирь, сыгравшей главную героиню, хочется отдать приз за лучшее исполнение Маргариты. Ей удалось сыграть любовь, страсть, отчаяние. Сначала страшно за неё. А потом «от неё». Вот и чёрная месса на балу вызывает мурашки. Здесь Локшин опять использует приём смены кадров. Когда Маргарита читает роман Мастера, зритель видит её то среди вампиров и убийц, то дома за книгой. И скачет камера из одной плоскости в другую. Слышится безмолвное визжание границ между иллюзией и реальностью. Это сильный ход, добавляющий фильму сумасшедшую дьявольскую скорость.
От «Пилата» к «Дням Турбиных»
Сценаристы, снимая кино по мотивам, делают так, что это Воланд заказывает Мастеру книгу. Воланд приходит к Мастеру по ночам. Воланд заглядывает к нему в камеру и при смене кадров – опять этот ход! - превращается в барона Майгеля. Он обещает Мастеру возвращение всех благ, если тот одумается, и говорит, поднимая руку вверх, что «там любят, когда берут против шерсти».
Последнее - прямая цитата из дневника Елены Булгаковой. В нём есть запись, в которой приводятся слова Сталина: «Эрдман мелко берёт, поверхностно. Вот Булгаков! Тот здорово берёт! Против шерсти берёт! Это мне нравится».
Ранее тот же Майгель на литературной порке, устроенной Мастеру, говорил опять же словами Сталина: «На безрыбье даже «Пилат» (в оригинале «Дни Турбиных») – рыба».
Очередное сплетение Мастера с Булгаковым ближе к финалу лишь раздражает. Может быть, потому что нет в фильме Булгаковского смеха, тонкого юмора, с каким тот беззлобно высмеивает москвичей. Возможные политические отсылки к «Белой гвардии» и Сталину уже не кажутся даже любопытными из-за своей чрезмерной навязчивости. Неужели сегодняшние релоканты из мира искусства дерзают сопоставлять себя с представителями Белого движения? Допустим. Но почему вдруг Майгелю выпала такая честь – представлять генсека? Какой из него генералиссимус? В экранизации Владимира Бортко ему дано лицо Иуды, и это кажется более оправданным. Впрочем, в этом «Мастере» нет Иуды из Кириафа. Да что Иуды, самого Иешуа практически нет. А значит, нет Бога. Здесь можно сказать, что и сам Булгаков не раз определял роман как посвящённый дьяволу, одно из его рабочих названий было «Князь тьмы». Только без Бога не будет и дьявола. Создатели фильма обошлись без Булгаковской философии, оправдывающей тьму. То место, где Воланд говорит Левию Матвею про тени, убрано. Мало того, в кино нет и самого Левия.
Зато Локшин и команда искусно показали шизофрению Мастера. В их руках фантасмагория стала едва ли не соцреализмом. Был художник, большой писатель, которого система растоптала и свела с ума. Почему-то кажется, что это нечестно по отношению к Булгакову и его легкому, волшебному роману, за который он, действительно, дорого заплатил - своей жизнью. Но только не дьяволу, не государству, а тому пространству, чью любовь по Пастернаку, могут привлечь к себе настоящие творцы.
Многие зрители с восторгом отметили работу Аугуста Диля, сыгравшего Воланда. Но ничего, кроме своей относительной молодости (И Валентин Гафт, и Олег Басилашвили были значительно старше) он не привнёс в образ. Тем более, при сокращении сценаристы пожертвовали многими сценами. Воланд не говорил о милосердии, что «надо затыкать дыры», не играл в шахматы с пажом Бегемотом. Не предлагал игры в гости буфетчику и так далее. Это типичный западный чёрт, достаточно примитивный. И если рассматривать и его тоже как плод больного шизофренией Мастера, то предсказуемый до зевоты. А разве у Булгакова хоть одного героя, и тем более Воланда, можно назвать таким?..
Шестое доказательство Локшина
Кажется, назови создатели фильм иначе, и все бы от этого только выиграли. Это было бы честнее. Правда, тогда сборы бы такими не были. Народ идёт на название. На заявленную политическую смелость. Только в чём она? Сняли за государственный счёт фильм с критикой сегодняшнего дня. Намекнули на репрессии. А где они? В чём? Судя по успеху картины в нашей стране, всё можно говорить и показывать. По иронии, у Локшина получилось своё шестое доказательство того, что у нас, действительно, есть свобода слова. Правда, на Западе этого не поймут и наверняка присудят фильму Оскар или даже пальмовую ветвь дадут за крымский край, гомосексуалиста и утопающую в красном терроре Москву.
А ведь могла получиться сильная картина. Но для этого любви к человеку не хватило. Той, без которой не мог жить Булгаков. В минуты отчаяния он написал письмо Сталину с просьбой выпустить его из страны. А когда получил положительный ответ, неожиданно отказался. Через год он написал в одном из сохранившихся писем такие строки: «Я невозможен ни на какой другой земле, кроме своей - СССР, потому что одиннадцать лет черпал из нее».