ОтВажный инструктаж Кэпа.
(книга «Больше, чем тире»)
А Вы знаете с чего начинается дальний поход?
Нет, нет, нет! Шум прибоя, плеск ленивой волны о борт корабля, принайтованного к пирсу, заливистые крики гиперборейских чаек и солнечные зайчики на воде – это всё киношные ухищрения для подходящей мизансцены, чтобы настроить зрителя на романтический лад.
Каждый дальний поход, ну, а тем более – самый первый, начинается с тщательного инструктажа. Тщательный инструктаж тоже подразделяется – на предварительный и углублённо-расширенный. Предварительный проводится в ротном помещении начальником курса, ну а углублённо-расширенный – в помещении клуба училища для всех второкурсников всех факультетов начальником похода, как правило – первым заместителем начальника училища.
Но сейчас речь пойдёт именно о командирском инструктаже в нашей роте. Начальник нашего курса капитан 2 ранга Расторопнов Владимир Аркадьевич – офицер бывалый, обладающий богатым жизненным опытом и умудрённый корабельной жизнью на настоящем боевике – Большом противолодочном корабле. Так что его наставления и инструктажи всегда проходят не сухо по-уставному и в атмосфере скупой параграфичности, а с юмором, задором и поучительными примерами. Так гораздо лучше усваивается курсантами всё услышанное и навсегда откладывается в голове прописной истиной в последней инстанции.
Так было и на этот раз, когда на центральном проходе перед нашим кэпом притихшими ровными рядами на серых баночках сидела добрая сотня его подчинённых – курсантов 32-й роты – и с сыновней жадностью внимала.
Владимир Аркадьевич, конечно же, объяснил, что корабль объект весьма повышенной опасности, особенно если он находится в открытом море. На нескольких примерах рассказал, какие неожиданности могут поджидать неопытных и начинающих мореплавателей при первых минутах нахождения на корабле, даже стоящем на вечном приколе, намертво приваренном к стенке.
Мы ему не особо поверили. Ну что там такого может произойти экстраординарного и опасного?
- А вот и может! – возразил командир, - не верите? Так слушайте же историю, которая произошла со мной.
Итак. В один из солнечных летних дней в корабельную бригаду, где я служил будучи уже капитан-лейтенантом, должны были прибыть будущие молодые военные специалисты из сухопутных войск, для прохождения ознакомительной практики. Практика короткая – всего неделя и проводилась для того, чтобы будущие танкисты, артиллеристы, пехотинцы и лётчики имели хоть какое-то представление: что такое настоящий боевой корабль, и как он выглядит на самом деле, а не в кино или в газетах и на агитплакатах.
Узнав об этом, командованием бригады было принято решение разместить пришельцев на стареющий большой противолодочный корабль. Корабль давно уже отпраздновал свой роковой юбилей – «баба ягодка опять», а посему его вооружение и всё оборудование уже безнадёжно отстали от технического прогресса. Поэтому было принято единственно правильное решение распилить полуржавого ветерана на иголки. А пока что его приварили намертво к пирсу, чтобы тот ненароком не утонул раньше времени, и именно на этот одряхлевший корабль и послали сухопутных курсантов для ознакомления с суровым корабельным бытом.
Ну, в самом деле – не грузить же этот балласт на настоящие боевые корабли, которые в те славные времена не вылезали из дальних боевых походов. Корабль-старичок теперь готовили к списанию. А это, знаете ли, довольно кропотливое и утомительное занятие. Гораздо сложнее, чем строительство нового корабля и последующее его введение в боевой состав флота. Вся загвоздка состояла в том, что с этого уставшего от штормов и походов и совсем уже ненужного корабля вечно что-то скручивали, снимали, воровали и тащили те запчасти, которые могли бы пригодиться для применения на его однотипных собратьях – более юных и готовых к дальним походам. Поэтому списание корабля – это целая эпопея, сравнимая разве что со строительством египетской пирамиды, связанная с постоянной суетой, требующая много времени и огромных людских ресурсов.
Ведь нужно умудриться документально и официально списать то, что в реальности фактически уже не существует. И ведь на этом пока что боевом, хотя и намертво приваренном к пирсу, но всё ещё корабле, несётся дежурно-вахтенная служба, живёт экипаж, поднимается и спускается флаг, проходят ежедневные приборки и каким-то чудом проводятся проворачивания безнадёжно устаревших систем и вооружений с угрозой для жизни слегка запуганного экипажа, схожим своим авантюризмом с корсарами тропических морей.
Согласно распоряжению комбрига, экипаж принялся наводить порядок на корабле и готовить жилые кубрики для практикантов. Стали восполнять, восстанавливать и приводить уставное подобие всё ранее утраченное или стыренное имущество. Решили даже немного обновить заслуженного боевого старичка и подкрасить у него некоторые ржавеющие элементы верхней палубы только из-за сострадания и имиджа – лишь бы не шокировать своих сухопутных коллег удивительным свойством металла – ржаветь от солёной морской воды.
И вот, когда от всего уставший боевой корабль, блестя свежевысохшей шаровой краской (серого цвета) и, слегка поскрипывая и потрескивая в клюзах заведенными швартовыми, мирно стоял в обречённом ожидании пришельцев, на горизонте бригады появилась та самая группа наивно-сухопутных беззаветно преданных Родине, но безмятежно непуганых курсантов - практикантов выпускного курса из различных неморских училищ. Они были вальяжны, неосторожны и, как обыкновенные туристы-дикари, возмутительно невнимательны, как и подобает всем пятикурсникам, независимо от специальности, мировоззрения и вероисповедания.
Ну, ещё бы: зачем же напрягаться, когда уже совсем скоро – их лейтенантский выпуск, и эту практику они расценивали, как простую экзотическую поездку на взморье или некое античное приключение. Прибывших практикантов-выпускников разместили в кубрике на 30 душ под нагретой от солнца верхней палубой и тут же провели с ними тезисно-поверхностный инструктаж про внимательность и осторожность на корабле. После вводной лекции их заставили расписаться в специальном журнале инструктажа в ознакомлении с правилами поведения на потенциально опасном объекте. После чего, как это обычно и происходит на флоте, экипаж дружно позабыл о пришельцах, но…. к сожалению, только на первые полчаса.
Спустя полчаса произошло первое происшествие с гостями: трое практикантов умудрились одновременно свалиться за борт в вонючую, с радужными разводами от мазута воду.
Дежурно-вахтенная служба корабля сработала, как и ей было положено, быстро и оперативно. Она невозмутимо и деловито выловила из воды трёх несчастных практикантов, словно занималась этим по несколько раз на дню, и подняла их на борт корабля – всех таких уже совсем несвежих, остро пахнущих тиной, вкусной солярой и чем-то ещё горюче-вонюче-смазочным.
После выяснения причин их падения за борт, с пришельцами был вновь проведён дополнительный и уже углублённый вторичный инструктаж, особое внимание в котором было уделено категорическому запрету садиться и не облокачиваться на леера и фальшборт.
Леера или точнее сказать леерное ограждение имеется на каждом корабле или судне. Проще говоря, это перила, чтобы люди с корабля ненароком не упали за борт в море. Перила бывают разными: цельно металлическими, сваренными из труб. А могут быть тросовыми и цепными, то есть между вертикальными стойками натягиваются металлические троса или цепи.
Цепи, при этом, как правило, применяются там, где располагается место выставления или вывешивания трапа для схода с корабля на берег. Когда трап стоит, то цепочка снимается, когда трапа нет – цепь для обеспечения безопасности вывешивается обратно. Она довольно-таки крепкая и может выдержать динамическую нагрузку на разрыв порой аж до тонны.
Так вот, что выяснилось! Получив инструктаж, что на палубе запрещено сидеть на кнехтах, на фальшбортах (они похожи на борта на хоккейном корте) и на леерах, первая группа из трёх непуганых практикантов тут же вышла на верхнюю палубу. Они сразу же вспомнили, что во время инструктажа о цепном леере никто даже не заикнулся. И, как известно из диалектики жизни: что не запрещено, то - разрешено. А про цепочку никто и не инструктировал! А эта цепочка так вкусно блестела на солнце свежей серой краской и так соблазнительно провисала, что невольно хотелось поместить туда свою пятую точку и немного покачаться на ней, как в детстве на качелях. Один – самый сообразительный и расторопный – со словами: «Чур я первый!» - сразу же подбежал к провисшей цепи и уселся на неё. И крепкая на вид цепь тут же почему-то лопнула. Сообразительный и расторопный тут же полетел спиной вперёд за борт. Но в отчаянной конвульсии он всё-таки умудрился ухватиться за своего собрата, стоявшего рядом, а тот, увлекаемый в морскую пучину, тут же схватил третьего своего товарища. Вот так втроём они и улетели за борт друг за другом - последовательно, словно парашютный десант из грузового люка самолёта Ил-76.
Отмывшись, отскоблившись и подсушившись, эта тройка спустя пару часов вновь вышла на верхнюю палубу, но уже в сопровождении ещё нескольких своих соплеменников. Те наперебой расспрашивали:
- Ну?
- И где же эта цепь?
- Да как же это получилось-то?
Те трое, уже чувствуя над остальными своё превосходство – ведь они уже хлебнули суровой корабельной жизни и даже слегка оморячились – теперь, как экскурсоводы деловито вели лопоухую делегацию к месту своего падения за борт.
- Да вон там, - махнули трое пострадавших и разом обомлели.
На том самом месте вместо разорванной цепи опять висела новенькая свежевыкрашенная цепь!
ЦЕЛАЯ! Она даже как-то нагло и ехидно покачивалась от лёгкого морского бриза, словно дразня любопытных практикантов своей девственностью.
Удивлённые практиканты подошли к цепи и стали её внимательно рассматривать. Не наваждение ли?
Да вроде нет! Решили проверить… Первый (ну тот самый, который раньше всех попытался сесть на цепь) слегка опёрся обеими руками на волшебную цепь. Тут же раздалось глухое чмоканье и почему-то треск текстиля: коварная цепь опять внезапно порвалась и практикант, перекрикивая местных гиперборейских чаек, снова полетел за борт. Ему тут же решили прийти на помощь его соратники и поймать улетающего естествоиспытателя в такую уже ставшую родной и привычной морскую пучину. Но, увы, силу гравитации и законов физики на планете Земля ещё никто не отменял и опять - те же трое вновь улетели за борт под общий хохот остальных «лопоухих» зрителей- экскурсантов.
Дежурно-вахтенная служба корабля и на этот раз не сплоховала и сработала безотказно, молниеносно и всё так же невозмутимо. Она снова самоотверженно и довольно-таки быстро выловила надоедливых и любознательных представителей Советской Армии из акватории бригады. А по верхней палубе уже бегал разъярённый командир БЧ-5, и орал на всю акваторию бригады: «Да задолбали уже эти практиканты! Туристы! Канифаз-блок им за шкирку! На них никаких кальсон не напасёшься! Топрики недоделанные!» … и так далее и тому подобное…
Слух о трёх маньяках-практикантах, которым так понравилось падать за борт, быстро дошёл до руководства бригады. Экстренно было принято решение переселить их от греха подальше с корабля в местный матросский клуб. Тут же на ковёр к командиру бригады были вызваны командир корабля и тот самый командир БЧ-5. Неминуемое распятие прямо здесь – на стенах кабинета комбрига - было отложено на неопределённый срок лишь после выяснения всех обстоятельств происшествия. Ведь комбриг тоже флотский человек и тоже обладал безграничным чувством юмора. А, как известно, кто служил на флоте, тот в цирке не смеётся…
Как было выше упомянуто, с состарившегося корабля тащилось для пользы дела всё, что можно было стащить, пока дежурно-вахтенная служба корабля вяло щёлкала своей аппарелью. Такая же участь постигла и обыкновенную леерную цепь. И, чтобы восполнить утраченное морское имущество, и во избежание грядущих бюрократических осложнений и проволочек при списании корабля, было принято простое и гениальное решение сделать обыкновенный муляж цепи.
В дело пошло личное офицерское обмундирование. Небесно-голубые офицерские хлопчатобумажные кальсоны были аккуратно нарезаны на кальмаровые колечки. Половина этих колечек была аккуратно разрезана и, впоследствии, из этих колечек при помощи нитки и иголки с тщательностью ювелира-спекулянта аккуратно сплели новую тряпичную цепочку, покрасили её в серый корабельный цвет и повесили на место украденной… точнее утраченной цепи. Всё это выглядело красиво и даже правдоподобно, и ни у кого не вызывало ни вопросов, ни нареканий. Но только до тех пор, пока на корабль не прибыли непуганые армейские пришельцы-практиканты и не решились проверить эту цепочку на прочность…
Выслушав разъяснения, комбриг, слегка усмехнулся и снисходительно произнёс:
- Ладно. Хорошо, что так всё славно обошлось. Завтра соберите у этих практикантов все зачётные листы. Поставьте всем зачёты, заверьте моей печатью и вон их из бригады! Всех до одного! Нам только чрезвычайных происшествий не доставало…
Практика для пришельцев была окончена уже на второй день, и они были отправлены подальше от морского побережья – прямо по домам.
И с той поры новую свежевыкрашенную цепочку из кальсон уже никто не крал, никто не рвал, и не тревожил, включая глупышей-бакланов, до самого списания усталого старичка-корабля…
После этой истории вся рота торжественно поклялась своему командиру, что на учебном корабле никто не будет испытывать леера учебного корабля на прочность своей задницей.
© Алексей Сафронкин 2024
Понравилась история? Ставьте лайк и делитесь ссылкой с друзьями и знакомыми. Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые публикации. Их ещё есть у меня.
Отдельная благодарность мои друзьям-однокашникам, а также отдельно командиру роты Владимиру Аркадьевичу лично, которые поделились своими воспоминаниями и фотографиями из личных архивов.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.
