Итак, помолвка нашего героя и маленькой "мадам дофины" состоялась, и до свадьбы внучка герцога Бургундского осталась с Изабеллой Баварской. Как я понимаю, малыш Луи тоже вряд ли вернулся в милый его сердце "королевский детский сад на улице Пти-Мюск. Скорее всего он тоже остался при дворе - постигать нелегкую науку быть монархом. Однако, послушаем дальше рассказ, который ведет для нас лингвист-переводчик, историк и писатель Зои Лионидас:
Пока что 3 июля 1403 года, король, в очередной раз, придя в себя, подписал достаточно любопытный указ, в согласии с которым часть налогов от земель Гиени и Лангедока должна была поступать в личную казну дофина. Кроме того, случись старому герцогу Филиппу Бургундскому, наместнику этих земель, скоропостижно покинуть этот мир, должность наместника должна была перейти в руки наследника, а если в момент смерти старика он еще не успел бы достигнуть совершеннолетия, для управления должен был быть назначен представитель. Историки расходятся во мнениях касательно того, почему король посчитал необходимым сделать подобное распоряжение, но главенствующая точка зрения состоит в том, что подобным образом Карл VI пытался спасти эти земли от аппетитов своего младшего брата.
4 апреля, уже следующего, 1404 года, король дополнил свой предыдущий ордонанс распоряжением о том, что искомые земли должны были превратиться в неотчуждаемую собственность дофина Людовика и перейти по наследству к его потомкам. Надо сказать, что подобное очень не понравилось королевскому брату, и тот, развив обычную для себя прыть, 18 апреля добился того, что наместничество было передано именно ему, а часть налогов, которая прежде должна была поступать дофину, оседала в орлеанской казне. Отреагировать на новую выходку соперника, герцог Филипп уже не успел, т.к. 27 апреля того же года скончался от тяжелого гриппа в брабантском Галле. Его соперник торжествовал, впрочем, как мы увидим, несколько преждевременно.
Однако, вернемся к будущей свадьбе. Папское соизволение на брак дофина и Маргариты Бургундской, прибыло в Париж 3 января нового 1404 года, после чего Изабо, вместе с придворными, и слугами, короче, всеми за исключением короля, испытывавшего очередной приступ, самым деятельным образом принялись готовиться к свадьбе.
Шились новые костюмы – само собой, столь роскошные, сколь то можно было себе позволить, из экзотических стран везли деликатесы, должные украсить собой стол, также в срочном порядке отделывали и заново украшали отель дофина – т.к. взрослому женатому человеку уже не подобало оставаться в «детском» особняке… коротко говоря, жизнь во дворце просто кипела, тогда как главный виновник торжества, за исключением коротких моментов, когда ему следовало примерять очередное платье, жил привычной для себя жизнью, которая его в полной мере устраивала.
Людовик Орлеанский по-прежнему, как то показалось бы стороннему наблюдателю, никоим образом не пытался помешать происходящему. Впрочем, деланное безразличие королевского брата было вполне объяснимо: по тогдашнему закону венчание само по себе отнюдь не соединяло новобрачных неразрывными узами: брак мог почитаться состоявшимся исключительно после его консуммации, а вплоть до того момента, мог быть легко расторгнут по желанию одной из сторон.
К великому сокрушению для бургундцев, консуммации пришлось бы ждать как минимум, несколько лет – с природой поспорить не мог даже сам король Франции, и все это время юная дофина постоянно находилась в опасности. Этот вопрос станет настоящим кошмаром для бургундской стороны, который будет мучить в течение долгого времени нового бургундского герцога - Жана, отца юной дофины. Зато у герцога Людовика имелась совершенно законная отсрочка, чтобы за будущие годы все же обзавестись дочерью, и далее суметь добиться своего; рождение Маргариты Орлеанской в 1406 году, вполне возможно, станет одной из веских причин, по которой Жан Бургундский все же решится на преступление.
Но – обо всем по порядку. Потому Людовик с полным благодушием присутствовал на бракосочетании Людовика Гиеньского и Маргариты Бургундской, которое с должным размахом было отпраздновано в королевском отеле Сен-Поль в последний день лета 1404 года. Что касается нашего героя, он, по-видимому, отнесся к происходящему с полным безразличием, и стоя рядом с этой чужой для него девочкой перед епископом Парижским, исправно произнес свое «да», и затем попросту изнывал от скуки, ожидая когда и эта затянувшаяся церемония подойдет к концу.
Ну а как события разворачивались дальше, причем не только маленького Луи с его двумя Маргаритами (венчаной и еще нерожденной), но и, самое главное - в целом по стране, мы с вами, как обычно, узнаем из следующей части нашего "текстосериала", а потому подписывайтесь на мой канал, чтобы не пропустить что-то интересное. Ну а начало истории о маленьком принце Столетней войны можно найти здесь:
