Продолжение
После дома Усиковых мы направились вовсе не домой, а в музей. Даня решил лично взглянуть на каталог. За пятнадцать минут, что заняла у нас дорога, я успела рассказать все, что знала об отце своего одноклассника. Но знала я, конечно, мало, а именно только то, что директором фабрики Застоцкого Радослава Томашевича назначили, и он с семьей переехал к нам в городок. Отработал он на этом посту долгих пятнадцать лет. Потом кто-то на него настучал, так как жила семья Застоцких уж очень и очень богато, что называется, не по средствам, и завистников у отца Артура было много. Но, когда нашему участковому дали добро на арест Застоцкого, последний сбежал, а здание полицейского участка, подожгли, и все улики против него сгорели. Столь скупая информация пришлась не по душе Дане, но помочь я больше ничем не могла.
- Обращайся к Рыжику, - ответила я Дане на его вопрос: «И это все?». – Я вообще-то в правоохранительных органах не служила. Ювелир я, ювелир!
Как я уже рассказывала, музей размещался в отреставрированной усадьбе, принадлежавшей когда-то семейству купца. Не знаю, когда именно, владельцы сей неординарной недвижимости, которая к тому же представляет историческую ценность, с болью в сердце были вынуждены подарить ее государству, так как возможности ухаживать за домом в пятьсот квадратов и довольно большой придомовой территорией с собственным яблоневым садом у них не было. Переквалифицировать усадьбу в музей администрации города предложила, конечно же, моя тетя – историк по образованию, заслуженный педагог и к тому же супруга секретаря горисполкома. Она всегда питала небывалую любовь, как к самому дому, так и к его обитателям, поэтому, во что бы то ни стало, решила продлить жизнь памятнику истории.
Уже подходя к зданию музея, огороженному кованным забором и утопающем в безумно красивом яблоневом саду, Даня от меня отстал. Он с открытым ртом смотрел на шедевр русского классицизма - белоснежную трехэтажную громаду с колоннами, карнизами и балконами. В саду было шумно, так как местные жители по традиции пришли собирать яблоки и, временами бросая друг на друга косые взгляды, наперегонки обдирали яблони да покрикивали на детей, которые вместо того, чтобы помогать, бегали по саду, вороша ногами опавшие листья.
На первом этаже музея в огромном холле размещалась основная экспозиция, посвященная истории ювелирного мастерства, там же находилась и касса, где можно было приобрести билеты на экскурсию, которая как раз должна была начаться. Касса представляла собой стол, стоящий у входа, за которым сидела бессменная баба Люся, ничуть не постаревшая за время моего отсутствия, а на голове у нее была такая же бессменная цветастая косынка. Конечно же, меня она узнала и, бросив свое вязание, полезла обниматься.
- Вернулась, вернулась, - причитала она своим скрипучим голосом, искренне улыбаясь и целуя в щеки. – Поди и в музей вернешься? А то понабрали всяких бестолковых. Экскурсии вести совсем не умеют.
- Я подумаю, баба Люся. Обязательно подумаю, - пообещала я и вырвалась из ее крепких объятий. – Пару билетиков можно?
- Конечно, можно! – воскликнула баба Люся и довольно проворно вернулась в свое кресло. – Хоть сто! – засмеялась она и добавила шепотом: – Я вам скидочку сделаю.
Помимо посещения экспозиции, можно было еще прогуляться и по всей усадьбе, так как все помещения были сохранены, отреставрированы и обставлены в духе времени, когда здесь проживал со своим семейством купец. Ювелирные же украшения, некогда принадлежавшие семье купца, и тот самый злосчастный каталог находились в малом зале, где когда-то размещалась столовая. Без экскурсовода туда не пускали, а сам зал теперь был под сигнализацией, а над входом в него появилась камера.
Прежде чем попасть в заветную комнату, нам пришлось-таки принять участие в увлекательной экскурсии по усадьбе. Ничего нового я для себя не услышала, ведь когда-то такие экскурсии проводила я сама, но все-таки ощущения были, как будто попала я сюда впервые. Оказавшись, наконец-то, в малом зале, Даня тут же пробрался через толпу к каталогу, который лежал под стеклянным колпаком, а рядом с ним на стене висели фото всех его страниц, на которых хоть что-то было написано или нарисовано. Сначала Даня долго кружился вокруг каталога, хотя, на мой взгляд, это было абсолютно бессмысленно, а потом еще с час, наверное, разглядывал фотографии. А чтобы у него было столько времени на это, мне пришлось обратиться за помощью к тете.
Проторчав в музее больше трех часов, мы, наконец-то, вышли в сад, сделали круг вокруг здания и направились к воротам. В яблоневом саду уже никого не было, а на улице сильно похолодало. Я поежилась и недовольно посмотрела на Даню. Он поймал мой взгляд и торопливо открыл калитку. Мы быстрым шагом направились в сторону дома, опять же проигнорировав автобусную остановку. Даня всю дорогу молчал, что было совсем на него не похоже. Но мне он таким нравился больше.
Продолжение следует...