Впервые я узнал об американской писательнице Айн Рэнд в 2011 году — три года спустя после выхода русского издания ее романа “Атлант расправил плечи” [1957]. Тогда о ней стали много говорить в Москве, особенно в “продвинутой среде”, и ее имя часто шло рядом с новым [как минимум для меня] термином — “либертарианство”. В моем ироническо-ностальгическом рассказе о той поре [“Недореволюционер”] у меня есть следующий пассаж:
Никитка болтал с каким-то знакомым МГИМОшником Дэнчика, гордясь своей передовой политической идеологией - либертарианством. Он, правда, не совсем сам понимал, что это такое, не считая того, что он слышал, что на Западе это сейчас дико круто. И, да, Айн Ранд и ее книга «Атлант расправил плечи» это очень круто, но он правда, ее не читал, (о чем он скромно умалчивал).
Её “Атлант” пугал меня своим ужасающим размером — талмуд размером в более чем тысячу страниц, так еще и про далекую Америку, а мне в те годы хотелось читать литературу попроще и попонятнее. Так и откладывал я чтение книг Рэнд буквально до прошлого месяца, пока не приобрел и не прочел намедни сборник её неопубликованной прозы “The Early Ayn Rand” [1983], вышедший год спустя после её смерти. Рэнд, о которой, её не читая, у меня уже сложилось определенное впечатление, к счастью, не разочаровала меня. Все, что я читал ранее про неё более менее подтвердилось, а мое мнение о ней даже стало лучше.
Немного об авторе
Айн Рэнд родилась в 1905 году в Питере в зажиточной еврейской семье под именем Алисы Зиновьевны Розенбаум. Ее отец занимался аптечным бизнесом в имперской столице, и мог себе позволить отправить учиться дочь в ту же школу [Гимназия М. Н. Стоюниной], где училась одна из сестёр писателя Владимира Набокова — Ольга.
В конце 1917 года семья Розенбаумов бежала в Белый Крым [Евпаторию], где Алиса окончила школу. В 1921 году она вернулась обратно в Ленинград и поступила в СПБГУ [тогда — Ленинградский Университет] изучать “Социальную Педагогику”. Окончивши ВУЗ в 1924 году, Алиса успела написать и издать в 1925 году биографию тогдашней немецкой и голливудской кинозвезды Полы Негри. В начале 1926 года в 21-летнем возрасте по студенческой визе в США, она навсегда выехала из СССР. Кстати, уже после выезда в США, в 1926 году у неё выйдет еще одна книга в СССР — “Голливуд. Американский кино-город”.
Вскоре после переезда в Штаты, погостив у родственников в Чикаго, она уехала [suprise, surprise!] в Голливуд, пытаясь устроиться там сценаристом, однако поначалу получая лишь работу статиста, а то и вовсе перебиваясь работой официантки. В 1929 году ей удается получить работу младшего сценариста [junior screenwriter] на съемках фильма King of Kings, где она знакомится с молодым американским актером по имени Frank O’Connor, за которого Айн вскоре выходит замуж. В том году она становится американской гражданкой.
Свой первый сценарий “The Red Pawn” [рус. “Красная Пешка”, 1932], который она смогла продать [в 1932 году студии Universal Pictures], как и её первый роман “We The Living” [рус. “Мы — Живые”, 1936 год] были посвящены жизни молодых “бывших людей” в ранней Советской России, однако русская тема не была основной темой для Рэнд, и её лучшие и успешные произведения посвящены сугубо американским реалиям. “Красная Пешка”, кстати, так и не стала фильмом, а вот ее роман “Мы — Живые” был экранизирован в Италии Муссолини в 1942 году (!).
Успех приходит к Рэнд с середины 1930-х годов — по её произведениям начинаются постановки в театрах Нью-Йорка, её новелла-антиутопия Anthem [рус. Гимн, 1938 год] приходится по нраву британским и американским читателям, а в 1943 году у неё выходит первый большой роман под названием Fountainhead [рус. Источник], который получает успех у американской публики, и экранизируется студией Warner Bros. всего через 6 лет спустя. С тех пор дела Рэнд будут идти только в гору.
В конце 1940-х годах в США она по своей инициативе принимала активное участие в гонениях против американских коммунистов. С основания Израиля, Рэнд топила всегда за него, называя арабов “дикарями”, в то же время осуждая “расизм” и “расистов” в США, однако считая, что европейцы имели право изжить индейцев в Америке “как менее развитую расу”.
В 1951 году она переезжает из Лос Анджелеса в Нью-Йорк, и вокруг нее возникает тусовка ее единомышленников-поклонников — т.н объективистов — [по названию философской доктрины Рэнд “Объективизм”] Рэнд устанавливает вокруг себя культ личности [который далеко пережил её, и здравствует и поныне], и после выхода в 1957 году её главного романа “Атлант расправил плечи”, большинство своего времени она тратит на публицистику и лекции.
В чем суть ее убеждений? Рациональный и этический эгоизм — добродетель, альтруизм — зло, а цель жизни это получать удовольствие не мешая другим. Детей у Рэнд не было, а бедного мужа на шестом десятке лет она склонила принять 3-летний роман с 25-летним поклонником [у которого, кстати, была жена].
Несмотря на то, что её книги были популярны среди американской молодежи 1950-х и 1960-х годов, Рэнд ненавидела хиппи, считая их коллективистами [что, честно говоря, совсем не соответствует действительности]. Её популярность не угасла в 1970-х — по сей день её можно назвать крайне влиятельным американским писателем XX века, чьи произведения периодически экранизируют. Особенность ее популярности в том, что среди поклонников ее творчества много представителей финансового олигархата — то есть людей не глупых, и которые действительно читают. К примеру, ее хвалил Трамп, Алан Гринспен [глава ФРС США c 1987 по 2006 год], Стив Джобс, плеяда влиятельных представителей Республиканской партии США [за которую еще с 1940-х агитировала Рэнд], бывший экономический советник Путина Андрей Илларионов, и наконец неординарный московско-лондонский предприниматель Евгений Чичваркин.
Фух. Хочется выдохнуть наконец, ибо то, что я написал выше, я мог бы написать и без чтения самой Рэнд, однако это было бы суждением книги по обложке — того, что мы все делаем, но что вообще-то моветон для искреннего и любознательного исследователя. После ознакомления с этой биографической справкой, вероятно, у вас вырисовывался перед глазами определенный образ, не так ли? Имелся он до непосредственного знакомства с Рэнд и у меня, и если честно, образ этот был в целом негативный, однако благодаря странностям Рэнд [к примеру тому, что будучи нью-йоркской еврейкой из России, она, в отличии от большинства своих соплеменников, не топила за коммунизм, так еще и писала романы про “бывших людей” с симпатией к ним], я не списывал её со счетов, а откладывал на потом.
Так что там внутри?
Я открывал её книгу, ожидая разочарования и того, что я её закрою не прочитав до конца, а закрывал твердо зная, что хочу прочесть что-то еще из творчества Рэнд. Мне кажется, я раскусил Алису, понял откуда родом её взгляды, проза, философия. Попытаюсь об этом сейчас рассказать вам.
Самое большое впечатление на меня произвели первых четыре произведения из книги — 4 небольших рассказа Алисы [“The Husband I Bought” (1926), “Good Copy” (1927), “Escort” (1929), “Her Second Career” (1929)], написанные во второй половине 1920-х годов, которые она пыталась продать как сценарии для Голливуда. Все безуспешно.
Ожидая от Рэнд с первой страницы социал-дарвинизма, традиционных еврейских историй о вечно преследуемом их антисемитизме, издевательских разглагольствований про грязную и немытую Россию, я неожиданно столкнулся с романтическими зарисовками из богатой, чистой, широкой, продвинутой, бойкой, счастливой Америки 1920-х годов, где люди реализовывают свои мечты или оказываются героями в добродушной комедии положений. Истории заканчиваются либо happy end’ом, либо забавной шуткой. Отложив книгу после прочтения, мне просто не верилось, что это было написано человеком, который прожил с 1917 по 1925 год в Питере и Крыму. Ни в одном из этих рассказов нет ссылок на что-то русское, советское, еврейское, социалистическое, иммигрантское, политическое. Напротив, все подчеркнуто американское — в особенности жизнерадостность.
Как же так? А затем, у меня внутри щелкнуло — мне кажется я понимаю в чем тут дело! Давайте проведем мысленный эксперимент и представим себе молодого талантливого и амбициозного советского человека лет эдак 20, который попадает в начале девяностых в США, и как Рэнд 65 лет до него, пытается стать сценаристом или писателем в Штатах. Будучи очарованным новой страной, которая на порядок здоровее, пышнее, и богаче России/СССР [и материально, и возможностями], сей молодой человек начинает писать легкие и идеалистические сюжеты из этой полюбившейся ему американской жизни. У него талант, да еще и его величество случай приходит на помощь. И вот у него закручивается карьера, приходит известность, деньги, успех, и вместе с ними мысли о том, что он всего добился САМ ЛИЧНО благодаря лишь только своего эгоизму, упорству, да капитализму с Америкой. Вот и всё.
Рэнд мудро поступила, не фокусируясь на русской теме, ибо читать или смотреть про тягучую, суровую, жестокую Россию, на самом деле, массовому потребителю англоязычного мира [не считая кучки задротов, интеллигентов, и политизированных иммигрантов] неинтересно от слова “совсем”. Это не продается [массово], если только ЦРУ или какой-нибудь Джордж Сорос не решили искусственно надуть что-то по этой теме, как в 2010-е старуху Алексиевич, или в наши дни те или иные украинские фильмы [про Бучу или Мариуполь]. Ну а уже если сама душа поёт, и Америка действительно прекрасна [как она несомненно была на протяжении XX века, даже без учета её контраста с суровой жизнью в России] — то сразу понятно, откуда у Рэнд такое боготворение капитализма и предпринимательства. Прямо на её глазах возникла та потрясающая Америка середины XX века, чей закат серьезно начался относительно недавно — в нулевых. Впрочем, я кажется повторяюсь.
То что, Рэнд обожествляла творцов-предпринимателей как атлантов, по-моему абсолютно логично, и хотя я не социал-дарвинист, мне тоже не сложно снять шляпу перед величием современников Рэнд, которые уже ко времени ее молодости, создали в США свои корпорации известные нам и поныне — Ford, Boeing, Conde Nast, Walt Disney, уже упомянутые ранее Warner Bros, и десятки и даже сотни других. Построить корпорацию, которая переживет не только пару десятилетий, а тебя самого и даже твоих детей или внуков — творческий подвиг на уровне написания литературного шедевра или создания материальных объектов, перманентно меняющих облик города [Кремль, сталинские проспекты в бывшем СССР, или здание Парламента в Лондоне и викторианская застройка в Британии]. Мне кажется на интуитивном уровне здесь чувствуется величие и…как бы так выразиться? Творческая красота?
Как мы можем отказать в праве Алисе Розенбаум в наслаждении и воспевании этой красоты и её творцов? А то, что Рэнд понесло в философствования и нравоучения об эгоизме, и то, что декларируемые ею ценности отличались от её собственного поведения — это немного пошловато, но все мы люди, и в конце концов она художник, у которого главное это не он сам, а его полотна — в случае Рэнд её романы, а не нравоучения об эгоизме.
Русское
После прочтения четырех романтических историй, написанных Рэнд во второй половине 1920-х, следующим рассказом шла “Красная Пешка” — тот самый сценарий, который в 1932 году Рэнд продала в Голливуде, но который экранизировать никто так и не взялся. Хулить СССР и Коммунизм среди креативного класса ультра-капиталистических США в те годы считалось “зашкваром”. Как известно, “лучшие” журналисты и писатели 1930-х годов из США и Британии [хотите пример? Уолтер Дюранти] отмазывали как могли перед аудиторией читателей своих стран Сталинский СССР [с его репрессиями, коллективизацией, голодом на Украине, Поволжье и Казахстане], как они это сейчас делают с Украиной [и её коррупцией, людоловами, мобилизацией, репрессиями и гонениями на инакомыслящих и УПЦ МП]. А что поделаешь, когда это твой сукин сын, которого ты накачиваешь против своего врага? СССР тогда накачивали против Германии, Украину сейчас против России.
И вот, несмотря на эту моду симпатизировать СССР, особенно популярную среди еврейской творческой интеллигенции, Рэнд выбрала пойти против тренда, и похоже что только лишь из-за своих убеждений. По-моему это очень достойно.
Поговорим о сюжете “Красной Пешки”. Из сытой и беспечной Америки 1920-х — не сильно отличающейся от мира похожего на сегодняшний, в этом рассказе мы внезапно оказываемся на Соловках. В лагере, куда внезапно прибывает героиня американка, которая становится в лагере надзирателей, на правах проверенной убежденной коммунистки. Вскоре оказывается, что на самом деле, она не коммунистка, а верная жена одного из русских каторжан, приехавшая его вызволить. У неё получается успешно организовывать побег мужа вместе с главой лагеря (!), в которого она случайно влюбляется и убеждает бежать из СССР с ними вместе (!), однако история не заканчивается хэппи эндом — ГПУ быстро схватывает их троих, после того как те оказываются на большой земле, прибыв туда с Соловков. Хэпппи энды происходят только в Америке.
Несмотря на голливудский сюжет, советская реальность описана Рэнд со знанием дела, без американских глупостей и спецэффектов, и без карикатурщины даже по отношению к большевикам — они там показаны тоже людьми, но со своими убеждениями и ценностями. Серость и безжизненность быта каторжан из числа бывших людей, как и сами бывшие люди, описаны Рэнд не менее убедительно чем в романах Александра Солженицына или Варлама Шаламова.
Я был приятно удивлен тем, что Рэнд посчитала ненужным засовывать личные обиды, гадости, негативные стереотипы — слова про вечную, немытую Россию, Российскую Империю — “тюрьму народов” или ужасный и дремучий русский народ. Рэнд ничего не стоило это сделать. В каком-то смысле, она частично имела право писать грязь про Россию — ей не повезло прожить в ней в тёмное и кровавое время.
В детективном рассказе из сборника под названием “Think Twice” [1939] Рэнд включила одним из героев второго плана молодого русского белоэмигранта по имени Serge.
Скажу честно, Серж там представлен ужасным душнилой, но сказать, что это персонаж выдуманный и карикатурный, при всех моих симпатиям к белым я не могу. Наш дорогой Серж там постоянно мычит [всегда не к месту] американцам про то, что абсолютно все замечательно было в России до Октябрьской Революции — там текли молочные реки с кисельными берегами, все мужчины были джентльменами, а все женщины были леди. Интеллигентный Серж имеет плохие манеры [согласно американским стандартам] — он глух к намёкам, не знает где нужно промолчать, какие вопросы не следует поднимать, и что лезть на вечеринке с нравоучениями к незнакомым людям — это моветон. Ведь ты не в России, и даже не с русскими, Серж, ты в Америке!
Где-то я узнавал в Серже себя [особенно в мои первые годы жизни в Британии], но по большей части, я в нем узнавал некоторых сегодняшних российских релокантов и украинцев, которым кажется за границей, что они пупы земли, и политические вопросы их стран должны интересовать всех и каждого, и что они еще имеют право учить жизни местных. Американцы ставят в итоге Сержа на место в рассказе [кстати, он и оказывается убийцей — напомню, рассказ этот детективный]. Реальность вернет на землю и релокантов с украинцами, а в значительной части, она уже это сделала.
Остальное
Её произведения из 1930-х [целиком посвященные американским реалиям], и черновые куски не вошедшие в её романы [“We The Living” и “The Fountainhead”], не произвели на меня сильного впечатления, хотя в целом неплохо читались, и позволили мне поближе познакомиться с философией прозы Рэнд. Как талантливый человек, которому повезло добиться самому успеха на поприще о котором мечталось, Рэнд считала что у каждого может так получится, и она презирала тех, кто выбирает “хорошее, а не лучшее” или боится идти до конца в борьбе за свою мечту. Иллюстрацией подобных взглядов Рэнд служит ее пьеса 1934 года “Ideal” [написанная Рэнд на основе одноименного неопубликованного романа, который увидел свет лишь в 2015 году].
По сюжету, голливудская актриса Кей Гонда убивает своего знакомого миллионера, и пытается найти себе убежище, внезапно заявлясь домой к своим поклонникам из числа обычных людей [мужичков среднего возраста, которых сейчас на молодежном сленге называют в России “скуфами”], которые ей присылали письма c содержанием вроде — Кей, какая же вы прекрасная богиня, у меня мурашки по коже, каждый раз когда я гляжу на вас в кинотеатре…Эх, если бы судьба даровала бы мне с вами встретиться…
Каждая встреча заканчивается практически одинаково — оторопевшие поклонники сливаются от посетившей их богини, которая напирает на них — Спрячь меня, ты же меня хотел? Ты отказываешся ? Как так?
По Рэнд [сообщает нам Леонард Пейкофф — редактор сборника и близкий друг Рэнд] этот рассказ якобы показывает никчемность обывателей, которые только и мелят языком о своих мечтах, а сами, мол, при подвернувшимся им случае, сразу же ретируются куда подальше. Я понимаю, о чем говорит Рэнд, но мне кажется у неё не получилось в этом рассказе убедительно подать эту идею. Она мне напоминает типичный сюжет из жизни — парень в юности был влюблен в красавицу-свертницу, но она его тогда игнорирует, и только через 15 лет, уже будучи отнюдь не красавицей, да еще и с прицепом вроде ребенка, она лезет свататься к нему. Если этот повзрослевший парень откажется от такого счастья — неужели мы про него скажем, что он отказывается от воплощения своей мечты? Мне кажется неудивительно, что при жизни Рэнд ее произведение “Идеал” не было опубликовано.
Итого: Айн Рэнд — непростой и любопытный писатель, что видно даже по её неопубликованным черновикам. Её философию, если она вам не по нраву, следует просто игнорировать, фокусируясь на её прозе.
Спасибо!
Клемент Таралевич,
Апрель 2024, Лондон.
Рубрика "На чужбине" на сайте Vatnikstan.ru, где выходят мои статьи о русских эмигрантах