Глава 11.
Пришла проводница, вымыла купе за роженицей и унесла грязное белье. Ледя успокоился и перетащил свою постель на нижнюю полку.
- Ну, вот! Так будет справедливо, - расправляя простыню, говорил он.
- Всё-таки я не понимаю таких людей! На сносях потащилась на поезде. Совсем безмозглая, - качала головой Вера.
В Ростове их встретил дядя Веры, Станислав Маркович, седой интеллигентного вида мужчина. Он приехал на собственном Москвиче, галантно предложил Вере сесть на переднее место. Ледя уселся сзади. Ехать было недалеко. Железнодорожный вокзал в Ростове-на-Дону находится в самом центре города, квартира дяди тоже. Дома их встретила хозяйка за накрытым столом. Вера полезла в сумку за коробкой конфет, предназначенной для подарка родным. Увы! Коробки не было ни в сумке, ни в чемодане.
- Ледя, ты не знаешь, куда коробка с конфетами делась? - спросила Вера, заподозрив мужа. Глаза у Леди забегали:
- Откуда мне знать? Оставила дома, наверное.
Я точно помню, что положила в сумку. Съел?
- Ну, съел. А тебе жалко? Для мужа пожалела несчастные конфетки.
- Так их мама положила для дяди. Что сейчас дарить будем?
Ледя пожал плечами и ничего не ответил.
- Чтобы тебя пронесло с этих конфет, паразита! - пожелала ему жена.
Они уже умылись с дороги, осмотрелись. Квартира у дяди Стаса была со всеми удобствами, но небольшая, всего-то две комнаты. Он не так давно разменял большую четырёхкомнатную квартиру на две двухкомнатные. Одна для себя и жены, вторая для дочки с мужем. Жена дяди Зинаида Сергеевна моложавая, симпатичная женщина работала инспектором в Районо. Вера спросила ее за столом, как насчёт работы в городе. Но Зинаида ничем порадовать Веру не смогла. Учителя английского языка не требовались. Можно было устроиться воспитателем в интернат. Хозяйка добавила, что цены на съёмное жилье высокие. Ростов ещё не отстроился, не восстановился после войны.
- В нашей квартире, сами видите, места для вашего постоянного проживания нет. Вы уж нас извините! - оправдывалась хозяйка.
- Да мы и не рассчитывали у вас жить, - успокоила ее Вера.
- А правда, что у вас в городе абрикосы на улицах растут, падают на тротуар и никто их не собирает?
- Растут, Верочках. Только они давно уже отошли, их время - июнь, а сейчас август, - сказала Зинаида Сергеевна, а потом добавила:
- Такой городок у вас чудесный, уютный, войной нетронутый! Природа замечательная. А у нас? Степь, жара летом, зимой ветра, оттепели. Что может быть лучше вашей Волги? Дон, по сравнению с ней, мутная, заросшая камышом речка, - убеждала гостей хозяйка.
Вера слушала тётушку и мысленно соглашалась с каждым её словом. Ну, чего они забыли в этом Ростове? Она пробыла здесь всего полдня и запарилась, как в бане.
Спать гостей положили на сталинском диване в гостиной. Было тесно и неудобно. Когда все затихло и из спальни хозяев донёсся размеренный храп, Ледя, больно толкаясь коленками и локтями, повернулся к Вере и зло спросил:
- Ну и как тебе? Удобно? Все устраивает? Я бы лучше на полу лег! Что же ты про врачей у дяди не спросила?
- Ты ещё не уезжаешь. Потерпим. Погостим недельку, тебя обследуем, да назад поедем. Завтра же купишь билеты. На квартире жить здесь нам не по карману. Да и работы, как видишь, по моей специальности нет. Спи, не толкайся. И так тесно!
Ледю проверили у лучших врачей, ничего опасного у него не нашли. Подтвердили старый диагноз - остеомиелит правой голени.
Обратно ехали в плацкарте. Хорошо хоть так. Ледя, вообще, хотел общий вагон купить. Но плацкарт на южном направлении тоже не подарок! Мимо сновали полупьяные мужики, тетки с ребятишками, бегали и кричали дети. На стоянках в вагон врывались агрессивные цыганки с какими-то шалями, наборами посуды, с картами. Приставали к пассажирам, доводя их до бешенства. Вера окаменела и, отвернувшись к окну, всю дорогу не вымолвила ни слова. Ледя без уговоров сам запрыгнул на вторую полку, чтобы хоть так спрятаться от суеты плацкартного вагона.
А дома все были в шоке, увидев на пороге нашу парочку. Их ещё никто не ждал. Шура гуляла с Леночкой в парке, Константин Францевич сидел на террасе и читал газету. Он отошёл от дел, третий год был на пенсии. Бабушки Рады уже не было на белом свете, ушла старушка во сне, как праведница. Никому не сделала зла, трудилась от зари до зари, вот И дарована ей была кончина быстрая и лёгкая.
Из Ростова Вера привезла сногсшибательную новость. Несмотря на распри, она опять была беременна. Ее тошнило от рыбы, мяса, а больше всего от собственного мужа. Но август подходил к концу, и надо было думать о работе. Отпуск с последующим увольнением закончился. Учителя английского в городке по словам Веры нужны не были, и она устроилась воспитателем в коррекционную школу-интернат. По крайней мере, Вера так объясняла свой выбор. Но кто ее знает? Может быть, она пошла работать с умственно отсталыми детьми из-за 20% прибавки к зарплате? Ледя последовал за ней, устроившись в этот же интернат сторожем.
Дни побежали за днями. Вера ходила по сменам на работу, Ледя по ночам сторожил, Шура с Костей копошились дома и в саду, занимались с внучкой.
А тем временем живот у Веры рос, как на дрожжах, и в апреле 1955 года она родила сына Вадима. Мальчик родился крупный, рос здоровым. Похож он был на Веру, на ее цыганских предков, темноволосый и кучерявый. На бабушку Шуру легла обязанность ухаживать ещё и за ним. Вера через месяц после родов уже вышла на работу. Если вы думаете, что в семье воцарился мир, то глубоко ошибаетесь. Мир в доме Красницких закончился с приездом Веры и Леди. Скандалы между супругами не прекращались. Это было стилем их жизни: грызня и разговоры о том, какие все вокруг плохие, и только они одни хорошие. А хорошего было мало, вернее, не было ничего хорошего. Ледя, работая в школе-интернате, заглядывался на взросленьких девочек. Его тянуло к несовершеннолетним глупеньким девчонкам. Ночью его преследовала черная мысль - затащить бы кого-нибудь из них в служебное помещение...