Глава 12.
Люба была приходящей ученицей во вспомогательной школе-интернате. У нее были и мать, и отец. По выходным девочка уходила домой. Могла бы и чаще, но дома, кроме Любы, в семье Самаркиных было ещё четверо голодных ртов. Мать мыла пол на вокзале, а отец разгружал вагоны. Сказать, что они были пьющие - нельзя. Так, иногда по праздникам. Да и на какие шиши пить, когда детей кормить надо. Люба была старшей дочерью. Почему она родилась с отставанием в умственном развитии, никто объяснить не мог. Возможно из-за скудного питания матери, ходившей беременной во время войны?
Девочке было четырнадцать лет, но смотрелась она на все шестнадцать. Рано округлилась и спереди и сзади. Она была бы даже симпатичной, если бы не постоянно раскрытый рот. Казалось, что Любаша слушает ртом. И вот наш Ледя вдруг почувствовал непреодолимое желание прикоснуться к этому глупенькому созданию. Он как с ума сошел. Подкарауливал ее на прогулке и угощал карамельками. Он разузнал, где живёт Люба. Он дождался ее, сидя на скамеечке недалеко от Любиного барака:
- О, Любаша, здравствуй! - разулыбался Ледя.
- Здравствуйте, Ленар Палыч? А что вы тут делаете? - спросила девочка.
- Да вот на рыбалку шел, - показал на удочки Ледя. Должен был товарищ пойти со мной, да уже час жду его. Придется одному идти.
- А мне с вами можно? Я на рыбалке ни разу не была. На рыбок посмотреть хочется.
- Конечно, можно. Это так интересно, сама увидишь. Приходи через полчаса на речку туда, где мостки.
Смаковать подробности совращения умственно-отсталого ребенка не будем. Это отвратительно. Все лето Люба бегала на речку к доброму дяде Леде, который ждал ее с гостинчиком. Как инвалид войны он получал хороший паек и весь съедал его сам, не делился ни с двумя детьми, ни, само собой, с Верой.
Последствия этой "рыбалки" не замедлили проявиться. Мать девочки заметила, что ее тошнит по утрам. Люба, едва донеся ложку до рта, срывалась из-за стола и бежала во двор. Там ее просто выворачивало наизнанку. Мать стала допытываться, не встречается ли дочь с парнями. Люба тут и рассказала о добром дяде Леде, который ее любит и конфетами кормит.
Разразился скандал, который Ледя постарался замять крупной суммой из своих накоплений. Ему повезло, что родители пошли сразу к нему, а не в школу. А то сидеть бы Леонарду Павловичу в тюрьме по самой поганой петушиной статье. Любу почистили у знакомого гинеколога. Вера почернела от гнева. С тех пор скандалы в семье Прохоровых были нескончаемыми, а Ледя перекочевал с супружеского ложа на кушетку в другую комнату.
Надо сказать, что в это время семья жила очень бедно. Константин Францевич был на пенсии, Шура тоже. У Веры зарплата была мизерная, у Леди ещё меньше. Старшая дочь Веры Леночка так и жила с "дедами", как называл Шуру с Костей зять. Маленький Вадик тоже был на попечении бабушки. У родителей есть было нечего. Ледя питался в столовых, зная что жене лень готовить. Он знал все точки общепита в городе, где что вкусно готовят. Всю свою пенсию и зарплату он тратил исключительно на себя любимого, копил, складывая на книжку. Вера питалась в интернате во время смены, а дома то у родителей перехватит, то просто выпьет чаю с куском хлеба. Никто из них не пил и не курил. И этим они страшно гордились, почитая себя выше других.
Осень в тот год пришла рано. Быстро пожелтели тополя и липы на улицах городка. Лили нескончаемые дожди с ветром. Вадик, гуляя около дома, промочил ноги и умудрился простудиться так, что Вере пришлось лечь с ним в больницу. В те времена матерей с маленькими детьми клали вместе. У Вадика диагностировали воспаление лёгких. В одной палате с ними со своим сыном лежала молоденькая женщина, Ирочка, так ее все звали. На худеньком личике огромные карие глаза с загнутыми вверх пушистыми ресницами, русая коса, обернутая вокруг головы. Ирочка была так добра и приветлива, что вызвала симпатию даже у Веры. У ее Сашеньки тоже была пневмония. Мальчишки подружились, несмотря на болезнь. Мужественно переносили уколы, обменивались игрушками. Ирочку с Сашенькой навещали часто и муж, и свекровь, и подруги, а Веру с Вадиком только бабушка Шура. Ирочка угощала Веру огромными яблоками из своего сада, тёплыми пирожками. И снова зависть начала грызть нашу героиню. Она физически не могла видеть счастливое, зарумянившееся от радости лицо Ирины. А ее Ледя только один раз соизволил явиться к больному сыну. Воскресным утром в одиннадцать больница была полна посетителей. Около каждой кровати сидели навещающие в халатах, накинутых на плечи, и рассказывали своим больным родственникам последние новости: снизили цены на молочные продукты, запустили новую фабрику, соседи переехали в новую квартиру, у племянницы родилась двойня. Жизнь за стенами больницы кипела.
Пришел и Ледя. В его руках была сумка Шуры приличных размеров. Вера улыбнулась: "Наконец-то совесть заговорила в муженьке! Что там принес, интересно?" Ледя поставил кошелку на пол между кроватями. Вера подняла ее и заглянула. О ужас! В сумке лежали растоптанные башмаки Леди. Он принес тапочки, около раздевалки переобулся, а башмаки отправил на место тапок в Шурину сумку.
- Ничего себе передача! - выдохнула Вера.
- Ты издеваешься? Принес больному сыну свои рваные ботинки?
- Ты ненормальная что ли? Вот, Вадя, тебе гостинчик! - сказал папаша и достал из кармана леденец - петушок на палочке...