5.1. Не существует никакого пространства до возникновения характеристики пространства. Если бы оно существовало до возникновения своей характеристики, тогда следовало бы, что оно не имеет характеристики.
5.2. Явление без характеристки нигде не существует. Если нет ничего существующего без характеристки, то к чему можно отнести эту характеристику?
Почему вдруг пространство и прочие явления оказались без своих характеристик? Потому что Нагарджуна продолжает приписывать всему абсолютное самобытие (независимость). Он таким образом полемизирует со своими оппонентами, допускающими некоторое самобытие. С т.з. Нагарджуны не может быть некоторой независимости. Если есть независимость, то она должна быть стопроцентной, т. к. независимость и зависимость — взаимоисключающие понятия — или одно, или другое, третьего не дано. Это главная ошибка нагарджунизма, из которой вырастают все прочие заблуждения. Нет оснований так абсолютизировать зависимость и независимость, они носят относительный характер и совсем не исключают друг друга.
Приписывая явлениям абсолютную независимость, Нагарджуна борется с тем, что у них нет. Он как бы видит в веревке змею, а затем топчет приписанную веревке змеиность вместе с самой веревкой. В данном случае он полностью разделяет характеристики и явления. В результате никаких явлений от которых была оторвана характеристика не обнаруживаетcя.
5.3. Характеристика не относится ни к тому, что без характеристики, ни к тому, что с характеристикой. Она также не относятся к чему-то другому, где одновременно есть характеристика и нет характеристики.
5.4. Если характеристика не появляется, то и характеризуемое невозможно. Если характеризуемое невозможно, то и характеристика не возникает.
5.5. Таким образом, нет характеризуемого и нет характеристики. Также нет никакого явления, отделенного от характеристики и характеризуемого.
Раз характеристика существует сама по себе, то она ни к чему не будет относиться, с характеристикой это или без. А если у характеризуемого нет характеристики, то оно невозможно, как и характеристика без характеризуемого. В итоге, ни характеристики нет, ни характеризуемого, ни явлений, т. к. последние невозможны без характеристик.
5.6. Как у того, что не существует, может быть несуществование? И как тот, кто лишен существования и несуществования, может воспринять существование и несуществование?
Уличив явления в несуществовании, Нагарджуна готов отобрать у них даже его. В самом деле, не слишком ли жирно будет иметь несуществование? Заодно надо поставить на место воспринимающего. Он, как и любое явление, не должен ничего иметь, а значит не должен быть способен воспринимать существование и несуществование.
Здесь хотелось бы разобраться с существованием. Это, вообще, что? Можно предположить, что это отношение. Если что-то соотносится, то оно обнаруживается, является, связывается, взаимодействует — всё это и есть существование. И, казалось бы, буддизм вроде как за относительность всего и вся. Почему же потерялось существование?
Ну мы видим почему. При тотальной независимости, которую Нагарджуна приписывает реальности, никакого существования невозможно.
А если все тотально зависимо? Тоже ничего не обнаруживается. Нагарджуна про это говорит в первой главе:
1.10. Так как существование явлений, лишенных самобытия, не обнаруживается, то утверждение «если то существует, возникает и это» неприемлемо.
Т.е., если явления лишены независимости, то их не обнаружить. Они полностью растворяются в ином без остатка. Таким образом, при абсолютизации зависимости и независимости, ничего вообще не обнаружить. Да и некому всё это необнаружимое обнаруживать.
В итоге мы имеем неопределенность, о которой нельзя сказать ничего определенного. Это и есть таковость, она же пустота. Такая таковость лишена чтойности, по сути, это ничто.
Но ведь мадхьямики вроде как избегают крайности нигилизма? На словах избегают, на деле нет. Абсолютизация независимости и зависимости неизбежно приводит к нигилизму, прячущемуся под разглагольствованиями о взаимозависимости, которой на самом деле нет. Она лишь галлюцинация сознания, которое также не более чем галлюцинация самого себя.
На самом деле, взаимозависимость не исключает независимость, а предполагает ее. Ведь зависимость не сама по себе существует, она возможна между чем-то. Это что-то должно быть отдельным от чего-то. Если же полностью исключить отдельность, то будет недифференцированное одно, в котором не может быть никакой взаимозависимости, нечему там взаимозависеть. А мадхьямики именно полностью исключают отдельность. Потому что быть отдельным — значит быть независимым.
Получается, что с т.з. нагарджунизма, реальность как-то нам всё же является, но если ее исследовать, приписав ей абсолютную независимость, то она не обнаруживается. Всё проваливается в неопределенность, в ничто.
5.7. Поэтому пространство не является ни существующим, ни несуществующим, ни характеризуемым, ни характеристикой. То же самое относится и к пяти остальным элементам, как и к пространству.
Проделываем ту же операцию (отрыв характеристик от характеризуемого и необнаружение существования и несуществования) со всеми прочими первоэлементами.
5.8. Малоразумные видят существование или несуществование явлений, но они не видят, что успокоение воспринимаемого – это освобождение.
Проваливание в ничто под разговоры о взаимозависимости — это и есть высшая мудрость. Ее последователь должен перестать различать существование и несуществование, что якобы и приведет его к освобождению.
И в этом проваливании не будет никакой срединности между абсолютным существованием и абсолютным несуществованием, потому что не получается никакого относительного существования, т. к. нагарджунизм полностью исключает независимость. А если ее никоим образом нет, то не будет ничего, никакой взаимозависимости, никакой галлюцинации. Всё это будет невозможным. Останется только ничто.