- Чего тебе? - сразу же не по-доброму спросила Татьяна Петровна, увидев за порогом своей квартиры пятнадцатилетнего Вовку.
- Тётя Таня, здравствуйте. - Подросток делал вид, что вчера ничего не произошло. - А Катя дома?
- Ну, дома.
- А почему она на мои телефонные звонки не отвечает?
- Наверное, не может. Не до тебя ей сейчас.
- А что она делает?
- Размышляет о жизни.
Последнюю фразу Татьяна Петровна произнесла таким тоном, словно хотела сказать – всё, наш разговор закончен. Вовка нахмурил лоб. Если бы это была не мама девочки, с которой они уже несколько месяцев были не разлей вода, он бы, наверное, нахамил, но теперь…
- Странно, - произнёс он. - Позовите ее, пожалуйста.
- Не позову, - категорично ответила женщина.
- Почему?
- Потому что!
Вовка тяжело вздохнул.
- А на улицу Катя сегодня выйдет?
- Нет.
- Ну, почему?
- Потому что у неё лицо красное.
У Вовки от такого ответа вытянулась физиономия, и он часто-часто заморгал глазами.
- А почему оно красное?
- Потому что она слишком долго рыдала.
- И от чего рыдала? - удивлённо спросил подросток.
- Оттого, что глупая.
- Тётя Таня, что случилось?! - не выдержал, наконец, Вовка такого издевательского тона, и сам немного повысил голос. - Почему вы так со мной разговариваете?
- Потому что, бить тебя, Вова, я не имею права. К сожалению, - Мама Кати улыбнулась такой же издевательской улыбкой. - А так бы и ты тоже сейчас плакал. Очень и очень горько. Ну? Ещё вопросы есть?
- Вы что, тётя Таня? - Вовка на секунду замер.- Неужели вы подняли руку на свою дочь?
- Нет, - замотала головой мама Кати. - Я на девочек руки принципиально не поднимаю.
- Вы что, поднимаете руку только на мальчиков? – ощерился подросток.
- Ага.
- А с Катей вы что сделали?
- Просто наказала.
Вовка посмотрел на женщину осуждающим взглядом, словно хотел её пристыдить.
- И каким, интересно, образом?
- Опять тебе интересно, да? Я, Вова, заставила её вчерашнюю провинность отрабатывать, - пожала плечами Татьяна Петровна. - Пока она всё в квартире не перемоет до блеска, из дома - ни ногой. И телефон свой, тоже, не получит до завтрашнего утра.
- Вы что делаете, тётя Таня? – гневно воскликнул подросток. – Вы, что, хотите нанести своей дочери психологическую травму?
- Ага, - опять закивала Татьяна Петровна. - Очень хочу.
- Как это? – Вовка вытаращил глаза. – Зачем?
- А чтобы она свой вчерашний проступок на всю жизнь запомнила. А тебе, Вова, я бы с удовольствием нанесла обычную травму, физическую, но, я уже сказала - к сожалению я не твоя мама. И даже не папа.
- Но за что мне травму наносить?!
- Как за что? За нанесённую мне вчера - вами обоими – травму.
- Какую ещё травму?
- Твою любимую. Психологическую. Или ты, Вова, думал, что психологические травмы бывают только у вас? Мы, мамы, между прочим, тоже люди. И нам тоже бывает больно. Или ты этого не знал?
- А чего мы такого сделали-то? - Вовка тут же сделал виноватое лицо. - Отчего там может быть травма?
- Тебе напомнить? Ты ведь мне вчера сам лично обещал, что вернёшь Катю домой ровно в девять вечера? Проводишь её до дома и передашь мне в руки. Обещал?
- Ну, обещал...
- Что значит твоё "ну"? Во сколько вы пришли?
- Ну, так получилось... – Вовка опустил голову, и пожал плечами. – Подумаешь… Чего мы, маленькие, что ли?
- А ты знаешь, что я за эти три часа, пока вас ждала, поседела?
Вовка мгновенно поднял голову и уставился на шевелюру мамы Кати.
- Теть Таня, чего вы придумываете? Нет у вас никакой седины. И мама моя, она же не седеет, когда я прихожу поздно.
- Она у тебя уже давно седая, Вова, - печально сказал Татьяна Петровна. Поэтому и красит свои волосы каждый месяц. Мы с ней в парикмахерский часто встречаемся. Я всё про её седину знаю.
- А почему она мне ничего про это не говорит? - вытаращил изумлённые глаза Вовка.
- Наверное, боится нанести тебе травму. Ведь вы же, подростки, такие нежные. Но думаете, что мы у вас – железные мамы. Поэтому ты своей маме больно делать не боишься? Правильно?
- Погодите, тётя Таня. – Вовка никак не мог поверить словам этой женщины. - У меня, правда, что ли, мама седая? И только из-за меня?
- Да, Вова... - задумчиво протянула Татьяна Петровна, и разочарованно посмотрела на мальчика. - Мало того, что ты слеп душой, так ещё и зрение у тебя, похоже, очень плохое. Ничего ты кроме себя не замечаешь. И после этого ты хочешь, чтобы я позволила Кате с тобой дружить. Тебе не кажется, что это для неё слишком больший риск?
- Почему - риск? - испугался вдруг Вовка.
- Ну, если ты безразлично относишься к своей маме, значит, ты и к моей Кате скоро начнешь так же относиться. Ты понимаешь, что она сейчас наказана только из-за тебя. Из-за того, что ты вчера не сдержал своего мужского слова. Которое мне дал.
Вовка опять повесил голову, и почти как ребёнок спросил:
- А можно, тогда, я ей помогу?
- Что?
- Помогу ей навести чистоту в вашем доме. Раз это я виноват.
- А в твоём доме чисто, Вова?
- В моём?
- Ну, да... Может, ты сначала своей маме поможешь?
- Как это?
- Ты даже не знаешь, как это делается? Тогда иди домой, и спроси у мамы, нужна ей твоя помощь, или нет?
Вовка вздохнул, потом долго молча смотрел на Катину маму, и вдруг признался:
- Тётя Таня, я не понимаю...
- Что ты не понимаешь?
- Почему со мной мама так никогда не разговаривает, как вы? И папа тоже так не разговаривает.
- А как они с тобой разговаривают?
- Никак. Просто - садись есть, ложись спать, учи уроки. А я ведь и не знал, что маме, оказывается, от меня какая-то помощь нужна...
- Ну, вот, теперь ты это знаешь... - Татьяна Петровна, наконец-то, сжалилась, и улыбнулась. - Иди домой Вова. Иди.
- А Катя?
- А Катя сделает все дела, и тебе сама позвонит. Так и быть - сегодня позвонит, перед сном. А ты уж к тому времени сделай что-нибудь для своей мамы приятное. Ладно?
- Ладно. - Подросток с серьёзным видом кивнул.
- Обещаешь?
- Обещаю, тетя Таня. - Он развернулся, и быстро побежал по лестнице вниз.
- Может, и правда, он, когда-нибудь, поумнеет?.. - задумчиво пробормотала Татьяна Петровна, и закрыла дверь.