На летние каникулы пристроил меня к себе помощником наш сосед, косматый бородач дед Устим. Пас он колхозных бурёнок и было у него в подчинении стадо довольно большое, голов триста. Помогали ему управляться со всем этим хозяйством я, и мой товарищ Серёга….
(часть 1 - https://dzen.ru/a/Zg6A6ITIkRus6-9K)
Пешком с мычащим стадом мы бы не совладали, посему, с утра пораньше сидели мы уже в сёдлах на умных и послушных лошадках. Подгоняя подопечное племя, выгоняли мы их на пастбища, которые тянулись вдоль высоких берегов реки.
И так выходит, что после пятого класса, когда мне исполнилось двенадцать лет, начал я зарабатывать свою первую трудовую копеечку.
Недоброжелатели за глаза называли деда «косоротый» из-за травмированной нижней челюсти, которая под бородой особо не выделялась, но мешала ему хорошо говорить. Я думаю, поэтому дед и прослыл молчуном. Впрочем, с нами он общался свободно, перемежая свою речь нецензурной лексикой, не задумываясь и считая такой говор единственно правильным.
В обеденное время, когда стадо напившись из реки укладывалось отдохнуть пережёвывая вечную жвачку, дед нарвав пустотелых дудок принимался мастерить дулейки, которые пели птичьими голосами. Из стеблей пшеницы он делал пищалки с жалостливым тонким звуком, из веток ивы и ракиты - оглушительные свистульки.
Невероятный концерт оглашал окрестности. Мы с Серёгой гудели, свистели, издавали соловьиные трели. Иногда дед заходил в лес. Молодой и прозрачный, он приветливо шумел листвой. По каким-то неуловимым приметам Устим находил гнёзда птиц, выслеживал ежа, белку или улёгшись около муравьиной кучи рассказывал про трудолюбивую жизнь её обитателей. Всё это было безумно интересно и мы, как завороженные слушали его пояснения.
Попутно в лесу мы набирали шишки дикого хмеля. Невесомо лёгкий, он шуршал в мешках притороченных к седлам. Дома бабуля из него изготавливала дрожжи, так необходимые в приготовлении выпечки. Хлеб, испечённый из теста на хмельных дрожжах в русской печи, был удивительно духмяным и вкусным.
Селяне так же пользовались этим самодельным продуктом, предпочитая его магазинным - покупным. В отличном качестве дрожжей убедись и мы с другом. Осенью, озорства ради кинули малую толику серого кубика в общественный клозет, на заднем дворе школы.
Скандал был грандиозный. Зловонная жижа разбухая выползала из сортира, растекаясь по двору. Уроки были сорваны, но о шутниках-затейниках учителя не прознали, иначе, ждал бы нас печальный воспитательный процесс, в виде отцовского ремня.
В каждой профессии есть свои корифеи, вот и дед Устим не переставал удивлять нас, немудрёным на первый взгляд пастушьим ремеслом. Бич - длинный хлыст на короткой рукоятке, был послушен руке своего хозяина до такой степени, что пастух умудрялся им сбивать на лету стрижей, к немалому удовольствию кошки, встречавшей его вечером у порога.
Так же виртуозно владея этим орудием труда, он сумел отбить молодого телёнка у рыси, которая огрызаясь ретировалась в чащу. Впрочем, телёнок изодранный дикой кошкой всё одно - издох. Издержки профессии, однако.
Своих подопечных он знал всех поименно, любил и зря не обижал. Создавалось впечатление, что коровы отвечали ему взаимностью.
Как-то раз мы с Серёгой опростоволосились и не уследили за десятком тёлок, которые улизнули на поле с колхозной люцерной. Когда мы обнаружили беглянок, дело было плохо. Наевшись халявной люцерны, тёлки жалобно мыча лежали с непомерно раздутыми боками. Мы перепугались:
- Дед, тёлки помирают! Чего делать-то?
Устим, обложив нас для порядка матерком, приступил к реанимации. В месте, одному ему известном, между рёбер со спины животного, он ножом делал прокол и вставлял туда щепку, чтобы края раны не закрывались. Из прокола со свистом вырывался зловонный газ. После чего освобождал рану от щепки и замазывал влажной землёй.
Оказывается, что от чрезмерного потребления люцерны, в желудке коровы скапливается газ, и она может погибнуть. Целая наука, кто бы мог подумать.
Таким образом он спас от падежа десяток заблудших бурёнок. Вот казалось бы пастух, а знал все хворобы у животИны не хуже ветеринара.
Частенько приняв так сказать на грудь сидя у костра, дед вспоминал былые годы. Свою фронтовую молодость. И учил нас, молодых, уму-разуму. Слушать его было очень интересно. Тогда-то я услышал подробности о сталинских репрессиях, и о многих неизвестных для меня событиях нашей страны о которых, впрочем, дед велел помалкивать.
Хоть советско-пионерское воспитание и давало о себе знать я понимал, что дед прав и лучше не обсуждать ни с кем об услышанных откровения, так как понятие «кулаки и раскулачивание» вдалбливалось в наши юные головы на уроках истории... А вот восхваление псевдо подвига Павлика Морозова, вызывало у меня удивление и разочарование.
«Как же так?» - думал я - «Вот мой родитель, и чтобы я, как Павлик Морозов побежал докладывать, что батя притащил с работы кусок кабеля?»
Дикость какая! Хотя, чего греха таить, из колхоза тащили всё что плохо лежит. Но если бы все дети стали подражать Павлику Морозову, то пол страны сидели бы в каталажке. К сожалению любил дед водочку. Да и что ещё было делать в этой глуши? Пьянство в деревне процветало повсеместно... В связи с этим, смутно вспоминаются шутливые строки:
Как-то раз пастух Устим, где-то в дым набрался.
И домой путем кривым ночью пробирался.
- Где ты ми-и-илая? - он пел, хрипло и слюняво.
И качнувшись, полетел в грязную канаву.
Так, что выбраться не мог, как он ни старался,
И в канаве в лужу лёг, ночевать остался.
В тот момент, свинья вблизи, хрюкая бродила,
Ну и к пьянице в грязи тихо подвалила,
Подошла, толкнула в грудь, в кошёлке порылась,
Раз, и к другу отдохнуть, сбоку привалилась.
Снится деду чудный сон, с милой он танцует,
А меж тем Хавронью он в пятачок целует.
Дома плакала жена, ей измена снилась
И чуть свет уже она в поиски пустилась,
Бежит по улице она, не видать Устимку.
Глядь, лежит в канаве он, со свиньёй в обнимку...
Наивные детские стишки деду понравилось, и он смеялся от души. Весной, пока ещё не выгоняли на пастбища скот, дед Устим обычно ловил рыбу, ходил в лес, обдирал с лип кору, которую потом замачивал в реке и плел из лыка верёвки. Потом нарезал у речки молодых ракитовых прутьев и принимался плести корзины и верши для рыбной ловли.
С нетерпением ждал лета, когда выгнав на пастбище стадо, попутно можно будет собирать грибы, ягоды, ловить пчелиные рои. Бывают такие заблудшие пчелы, прилетят неизвестно откуда, сядут на дерево или на крышу избы - и тут только не зевай. Я несколько раз видел, как дед ловко управляется с таким роем, абсолютно не чувствуя пчелиных укусов.
Жалко Устима, пропал он зимой. Думали замёрз в сугробе но, оказалось провалился под лёд устанавливая рыболовные верши. Обнаружили его только весной, когда река растаяла его прибило к берегу, ниже по течению.
- Всё водка виновата, - горевали на похоронах старушки.
Грустили и мы с Серёгой. Никто больше не смастерит для нас свистки и дудки, не поведет в лес к заповедным грибным местам, не споёт таких хороших песен про Сибирь и про ямщика с его удалой тройкой.
* * *
Покупная «казенка» в сельпо стоила 3 рубля 62 копеечки, а водка «Экстра» ещё дороже 4.12 Чтобы не тратить кровно заработанные на водочку, многие сельчане гнали самогон. Этот самопальный напиток в то время выполнял функцию своеобразной сельской валюты.
Им расплачивались и за привезённые дрова, платили водкой и трактористам за вспаханный огород, и печнику за ремонт. Да много где ещё был необходим этот своеобразный веселящий напиток.
Зная это участковый с помощниками периодически устраивали облавы на самогонщиков. Весть об очередном рейде распространялась мгновенно. И стоило на одном конце деревни заголосить бабам по вылитому на землю первачу, как на другом краю села уже прятали самогонные причиндалы.
Гилёва баба Маня, соседка и сестра моей бабули, как и все частенько гнала в баньке самогон. И вот однажды через забор мы услыхали, как дед Григорий орёт в сторону огорода, где соседка пропалывала грядки:
- Манька! Бросай тяпку, домой, быстро... - и уже тише, прибежавшей перепуганной бабульке добавляет - опять облава, бл...! А у нас три фляги браги стоит. Куда прятать-то будем?
Участковый с командой был уже близко и, не мудрствуя лукаво, соседи вылили всю брагу в корыта свиньям. Дело было вечером, усталые хрюшки как раз возвратились домой к кормушкам. И пока участковый осматривал дом, парнокопытные славно поужинали...
- Вот чувствую запах браги, а куда спрятали не ясно, - озадаченно почесал затылок участковый. - Ну смотри Марь Иванна, и ты Григорий, вы у меня на примете, попадётесь - спуску не будет.
Предупредив, участковый потопал дальше поскрипывая хромовыми сапогами, а в сарае приглушенно заголосила баба Маня:
- Ой, что же это де-е-елается-то! Свиньи-то наши передохли! Гришка - мать твою! Чего удумал-то, паразит окаянный, свиней сгубил!!!
- Молчи, дура! Не видишь, спят они. Сожрали всю брагу, заразы, и дрыхнут. Отойдут к завтрему. Ты им лучше воды в корыта налей, похмелье будет тяжким, - и дед завистливо вздохнул.
По своему опыту дед Григорий знал о чём говорил. Упившиеся брагой свиньи валялись вповалку, не подавая признаков жизни. Немного отошли они только к вечеру следующего дня. Похмелье действительно было тяжким.
Похлебав воды из корыта, опять наступало опьянение, и свиньи жалобно похрюкивая - качались, сталкиваясь лбами падали, кое-как поднимались и на трясущихся ногах бесцельно бродили по сараю.
Подобных анекдотических ситуаций возникало немало. Кто-то из сельчан рассказывал, как он с женой при очередном рейде, в панике метались по дому не зная куда спрятать первоклассный самогон-первач. Выливать-то жалко, спасу нет. И не придумав ничего лучше, хозяин определил ведро с самогоном на лавочку у дверей, где так же стоят вёдра с водой для повседневных нужд.
Стоит ведро накрытое крышкой, сверху черпак для воды. Маскировка вроде как надёжная. Лето, жарко, осмотрев дом и не найдя ничего подозрительного, участковый ослабил портупею. И уже на пороге собираясь уходить, решил страж закона испить водички. Зачерпнув черпаком из ведёрка, приложился и... выпучив глаза крякнул. Удивлённо глянул на потупившихся хозяев, усмехнулся, допил содержимое, гордо расправил усы, погрозил пальцем и с достоинством удалился...
Ради эксперимента и из любопытства, продегустировал как-то и я этот напиток. Бр-р-р! Гадость несусветная! И как эту самогонку мужики хлещут? Жуть полнейшая. В общем, не в восторге я оказался. Но, после очередного застолья на столах, на дне рюмок ещё оставалось немного огненной воды.
По случаю лета стояли столы во дворе, на улице. Вокруг бродила домашняя живность. Все гости куда-то уже разбрелись, бабуля убирала со стола и мыла посуду. Пока она была занята, я макал в рюмки хлебный мякиш и кидал под ноги. Обычно вожак куриного семейства, найдя червячка или какое семечко, подзывал к себе курочек. Квохчя разгребал пыль лапами и угощал многочисленных жёнушек.
А в этот раз, хитрюган петух лопал хлеб смоченный самогонкой молча. Склевав очередную порцию, он смешно склонял голову набок и косил на меня глазом, ожидая очередной подачки. В общем, наклюкался красавец до кондиции и натурально устроил пьный дебош, гоняя живность по двору. Досталось всем, и гусям и утям.
Жалобно поскуливал пёс Жучок, прячась от пьяного хулигана в конуре. Я глядя в окно тихонько похохатывал от своей шутки. Но к вечеру, красавец петух закатив глаза валялся у забора в пыли. И бабуля, подняв его за ноги, грустно вздыхала:
- И чего это с ним случилось? Захворал поди и здох. Жаль, петух-то какой хороший был и своих курей обхаживал, и соседских топтать успевал...
Домашняя птица, как известно, не только мясо но ещё пух и перья. И чтобы не пропадать добру, бабуля ощипала петуха, а мёртвую тушку забросила за огород полагая, что ночью лисы съедят останки.
Но, не тут то было. Утром во дворе стоял переполох. Ощипанный петух к утру проспался, попив из лужи - опохмелился и притопал домой. Зябко ему было, наверняка. Ничего не подозревая, он пытался приступить к своим семейным обязанностям, но перепуганные куры разбегались от него кто куда.
* * *
Итак, прошло три года. Заканчивал я уже восьмой класс, как вдруг выясняется, что матушка рассекретила наше местонахождение. Посыпались письма и запросы в администрацию села, с требованием вернуть нас в объятия любящей мамаши.
Посоветовавшись с нами и видя нежелание возвращаться к матери, отец опять засобирался в дорогу. На этот раз путь наш лежал на Кубань. На историческую Родину наших предков.
Опять переезд, расставание с друзьями. Контейнер с немудрёным скарбом. Уезжать, конечно, не хотелось, но глава семейства решил, что так будет лучше для нашего душевного спокойствия.
За все эти годы отец так и не женился. Как думается, он не хотел повторить ошибку матери, приведя в дом постороннюю для нас с братом женщину.
Сейчас, по прошествии многих лет, я понимаю свою мать и отдаю должное уважение её стремлению вернуть нас. Жизнь с новым супругом, как потом выяснилось, у неё не удалась. Через год они разошлись.
Возможно, этому способствовало то, что она на долгое время потеряла нас. Младшая сестра Наталья всё это время жила с мамой, постепенно взрослея. Увиделись мы лишь много лет спустя...» Юрий Воякин. Конец истории.
