Как долго человек может в одиночку бороться с морской стихией? На этот вопрос можно отвечать с точки зрения часов, дней, месяцев, однако был на свете смельчак, который взглянул на этот вопрос с точки зрения возраста.
О загадочном и трагическом исчезновении в Атлантическом океане семидесятипятилетнего американского путешественника Уильяма Уиллиса впервые я услышал из песни «Вдаль по синей воде» группы «Оргия праведников». В эпичной и красивой композиции поется о растворении человека среди безбрежных морских просторов, но в ней ничего не упоминается ни о мотивах, ни о психологии, ни о жизни, мореплавателя, который раз за разом в преклонном возрасте отправлялся навстречу опасности. Зачем он это делал? Что им двигало? К счастью, Уиллис оставил после себя две книги, в которых рассказал о своих приключениях, и мы можем Вам рассказать об одиссеи удивительного человека, пересекшего океан в одиночку в 60 и 70 лет.
Начало пути
После Второй мировой, стоя на пороге космической эры, человечество все еще хранило верность морской романтике. Газетные передовицы то и дело рассказывали о смельчаках, бросавших вызов стихии. Ими двигали разные мотивы: Тур Хейердал хотел доказать возможность заселения Полинезии из Южной Америки, Ален Бомбар – то, что возможно выжить в океане, не имея никаких припасов. А герой нашего рассказа – пятидесятишестилетний американский матрос торгового флота по имени Уильям Уиллис под впечатлением всех этих статей решил пересечь Тихий океан на плоту в одиночку просто так. Потому что может. Точнее, Уиллис решил доказать самому себе, что ему по силам сделать это.
Человеком Уильям Уиллис он был весьма своеобразным. В его жизни было две больших любви – это жена и море, море и жена. Так и нельзя до конца понять, что из этого было ему дороже. Кстати, свою супругу по имени Тед, Уильям также встретил на корабле. И не знаю, как океан, а Пенелопа-Тедди точно отвечала взаимностью своему Улиссу.
Родился Уиллис в 1893 г. в Гамбурге. Город был портовый, у его причалов стояли парусники, достававшие мачтами до неба. Мальчик с раннего детства обожал ходить любоваться ими, а также сильными, большими людьми, несшими на них службу. Позже Уиллис вспоминал, как в раннем детстве то ли отвязал лодку от причала и попытался пуститься на ней в плаванье, то ли сам построил плот из досок – в разных книгах он писал об этом по-разному. Предприятие чуть не завершилось утоплением горе-моряка и тогда бы песня «Оргии праведников» получилась короче. Но обошлось. В школе парнишка учился хорошо, подавал надежды, но, когда ему исполнилось пятнадцать лет, его отец подал на развод и помогать своей семье перестал. Под предлогом, что теперь задача содержать семью легла на его плечи, Уиллис бросил школу и устроился на парусник «Генриетта» юнгой. Юнгам платили мало, можно было спокойно получать те же деньги курьером в Гамбурге, но Вилли решил иначе.
Первым, что Уильям сделал, оказавшись один на борту – это залез на самую верхушку мачты. Вот она, сбылась мечта. На «Генриетте» он не задержался и сбежал в первом же мексиканском порту. Там же ему предложили службу матросом на английском паруснике. Проскитавшись по кораблям три года, Уиллис вернулся домой. Но денег на поездку семьи в США он не накопил. К счастью, скоропостижно скончавшаяся тетка оставила наследство, и Уиллисы наконец смогли переехать в страну вечной демократии.
Так наш герой стал американцем. Попробовал себя во многих ролях: лесорубом в Калифорнии, нефтяником в Техасе и на Аляске, портовым грузчиком, сборщиком урожая, фельдшером, официантом, корреспондентом и еще много кем. В 1922 г. он даже принял участие в конкурсе на идеально сложенное тело, правда не выиграл его. С другой стороны, тяжелый физический труд преобразовал фигуру нашего героя лучше любого кросс-фита. И даже разменяв восьмой десяток, Уиллис продолжал оставаться физически крепким атлетом.
Работа на тяжелых и опасных специальностях не просто укрепляла мышцы Уиллиса, она стала для него потребностью и необходимой частью его мироощущения. Он получал от нее удовольствие и каждый раз пытался взвалить на свои плечи ношу потяжелее, чтобы нащупать наконец свои границы и предел возможностей. Не забывал он развиваться и духовно — много рисовал, читал и сам пробовал себя в литературе.
В общем-то, из пристрастия к тяжелому физическому труду и стремления возложить на плечи ношу потяжелее и выросла идея совершить одиночное плавание. Позже он писал в своей книге:
Это не прихоть и не простое приключение. Я не хочу доказать какую-либо научную теорию или открыть новый путь, чтобы по нему шли другие. Я хочу доказать этим путешествием, что всю свою жизнь шел по правильному пути… И теперь, пока я еще полон духовных и физических сил, мне хочется подвергнуть себя суровому испытанию, какому должен, по-моему, подвергать себя каждый человек.
В общем, с такими мыслями без пяти минут пенсионер Уиллис спешил в больницу к жене, которая поправлялась после операции. Ему не терпелось поделиться с ней той самой мыслью и получить разрешение совершить плавание. Тедди не сразу поддалась на уговоры. Ее беспокоил и возраст мужа, и опасность затеи. Ему снова пришлось выйти в морской рейс, прежде, чем она дала согласие. Начался процесс подготовки к плаванию, занявший два года. Наш герой вечерами просиживал в библиотеке, записался на курсы радиолюбителей. Много времени потребовалось, чтобы найти средства на мероприятие. Стать спонсором согласился предприниматель по имени Вернер Велком. Он безвозмездно предоставил крупную сумму с условием, что Уиллис вернется из плаванья живым.
Гораздо более сложной задачей оказалось найти подходящий материал для плота. Следуя опыту «Кон-Тики», Уиллис решил использовать для постройки бревна бальзового дерева. Того самого, из которого изготовляли знаменитые «Москито». Особенность бальзы в сочетании чуть ли не минимальной среди всей древесины удельной плотности с достаточной прочностью. Чтобы отобрать подходящие деревья для постройки, Уиллис отправился в январе 1954 г. в Эквадор. Согласно лично разработанному проекту плота, ему требовалось порядка семи бревен диаметром три фута (91 см). Но пригодные деревья никак не находились — лесорубы валили их прежде, чем они дорастали до необходимого размера. День за днем Уиллис летал над джунглями на арендованном самолете, тем временем благоприятный сезон для отплытия подходил к концу. Но тут на помощь снова пришел Вернер Велком, давший контакты гассиенды, на которой росли подходящие бальзы.
«Семь сестричек»
После того, как необходимые стволы были срублены и доставлены в портовый городок под названием Гуаякиль, Уиллис приступил к постройке плота собственной конструкции.
В ее основе лежало семь толстых бальзовых бревен, диаметром 3 фута и длиной 30. Он связывал их между собой попарно толстым манильским канатом толщиной 4 см. Сверху лег настил из стволов потоньше, из мангрового дерева были установлены две мачты и бушприт для плавания против ветра. Также на юте расположилась бамбуковая каюта, а на корме — руль, управляемый обычным судовым штурвалом. Поскольку Уиллис не стремился к исторической аутентичности с плотами древних мореплавателей, то он решил позволить себе такое усовершенствование. Назвать свое творение он решил «Семь сестричек» («Siete Hermanitas» — по-испански), обыграв одновременно и число крупных бревен, положенных в основание и количество звезд в Плеядах, которые служили ему навигационным ориентиром. Длина плота составила порядка 33 футов (примерно 11 метров), ширина 18-20 футов (5,5-6 м).
Пока Уиллис строил свой плот, он успел завести знакомство со многими местными плантаторами и состоятельными искателями приключений, которых располагала к себе идея смельчака переплыть в преклонном возрасте океан в одиночку. Эта безрассудная мысль привлекала к себе внимание, будоражила обыденную жизнь в банановых республиках. Она казалась благородным безумием, неисполнимым, тяжелым и опасным. Новые знакомые снабдили путешественника подарками: промышленник подарил радиостанцию, фармакологическая фирма — лекарства, писатель-юморист свои книги. Яхтсмены, хорошо знакомые с местными течениями, убедили упрямого Уиллиса выбрать начальной точкой плавания не эквадорский Гуаякиль, течения в котором в этот сезон опасны, а более южный перуанский Кальао. В Перу «Семь сестричек» доставили пароходом.
22 июня 1954 г., в возрасте 60 лет, при стечении большого числа народа и журналистов плот Уиллиса отплыл из порта военно-морской базы Кальяо. Перуанские моряки с радушием отнеслись к пожилому моряку и предоставили ему в распоряжение всю свою инфраструктуру: пирс, буксир, данные метеослужбы. Они помогли оформить все необходимые бумаги, а кроме того, преподнесли подарок — черную кошку Микки. Третьим членом экипажа стал попугай Икки, которого прислала местная «Компания минеральных вод».
С самого начала плавания океан дал Уиллису понять, что главным в открытом море является не человек, а стихия. Первые две недели «Семь сестричек» бросал по волнам шторм. Когда погода наладилась, моряк обнаружил, что плот день за днем преследует трехметровая акула, которую он прозвал «Длинный Том». Первая же попытка порыбачить закончилась неудачей: сначала на крючок клюнула крупная акула, а затем, вываживая ее, Уиллис поранил руку и упал за борт. Пока он сумел сориентироваться в воде, плот уже преодолел расстояние порядка шести десятков метров. Казалось, глупая гибель моряку уготована в самом начале пути, но обошлось — ему удалось выбраться по привязанной к корме леске, которую он случайно удержал в руках. [Прим ред: удивительно, но у пресловутого Алена Бомбара есть точно такая же история про убегающее судно -- как тут не поверить в морскую душу?]
16 июля «Семь сестричек» попали в крепкий шторм, а с утра Уиллис почувствовал в животе страшную боль непонятной природы. 18 числа недомогание усиливалось. Боль была настолько сильной, что путешественник не мог передвигаться по палубе, лекарства, предоставленные различными спонсорами, не помогли. Со временем он понял, что причина всему — мышечный спазм. Неприятные ощущения были настолько мучительными, что Уиллис был уже готов ударить себя ножом в область солнечного сплетения, только бы он расслабил сведенные мышцы. Спустя еще один день, моряк сдался и послал сигнал «SOS!». По собственному признанию он почувствовал себя в этот момент дезертиром. Поскольку район океана не был судоходным, рассчитывать на быстрое спасение не приходилось — судно, получившее сигнал могло подойти через несколько суток. Мысль о внезапном прекращении плавания угнетала Уиллиса сильнее, чем боль в солнечном сплетении. Через некоторое время он потерял сознание, а когда пришел в себя, то понял, что боль ослабла. После этого Уиллис передал сообщение об отмене сигнала бедствия, хотя болезнь не отпускала его еще несколько недель.
Неприятности продолжились: провизию намочило, бидоны с запасом пресной воды, несмотря на предосторожности, разъела агрессивная морская среда. Для того, чтобы хоть как-то свести концы с концами, он собрал остатки воды во всю мыслимую посуду, а когда пересчитал результат, то понял, что этого не хватит на все плавание. В качестве выхода Уиллис стал пить морскую воду, либо выжимать влагу из пойманной рыбы, но все равно пришлось ограничить себя одной чашкой жидкости в день и все это находясь под солнцем. Повреждена оказалась и провизия.
Кстати, о том чем питался Уиллис. Рацион его был весьма скудный. Он состоял из разведенной водой ложки «мачика» — ячменной муки и ложки муки «каньибуа» (это питательный высокогорный злак), а также смешанного с патокой сахара под названием «распадура». Как нетрудно догадаться, все эти продукты Уиллис подсмотрел у южноамериканских индейцев. Важнейшим требованием к провизии была компактность хранения и названные продукты ее обеспечивали, а сам Уиллис убедил себя в их высокой питательности и калорийности. Важным подспорьем для него стала также рыбалка. Во-первых, на палубу плота периодически сами собой падали летучие рыбы, неудачно выпрыгнувшие из воды. Их было столько, что кошка Микки за время плавания превратилась из ходячего скелета в бурундука. Во-вторых, можно было организовать ловлю на крючок, используя в качестве наживок все тех же летучих рыб. Чаще всего Уиллис, как ни странно, ловил дельфинов. Их мясо, а также пойманных рыбин он ел сырыми, либо слегка обжаренными на керосинке.
Не только удручающими трудностями и бедствиями было наполнено плавание. Уиллиса окружал океан, который он находил живописным, а местами и вовсе прекрасным. Например, он находился в восхищении, проплывая банку, на которой птицы фрегаты ловили пролетавших летучих рыб.
Постоянная напряженная работа зрения привела к тому, что в самом конце плавания у пожилого моряка обострилась проблема со зрением, полученная еще в детстве. Он почти ослеп на несколько дней. Не понятно до конца, была ли это действительно проблема с глазами, или же сказалось нервное перенапряжение, но, спустя некоторое время, зрение восстановилось.
12 октября 1954 г. истрепанный плот подошел к островам Британского Самоа. Уиллис дважды подавал радиограммы с просьбой выслать буксир для его спасения, но помощь не приходила. В течение нескольких дней он маневрировал между островами, ища фарватер, чтобы причалить самостоятельно. В одну из последних ночей плавания кошка все-таки задрала ненавистного попугая. Наконец, 14 октября наш герой решил побриться впервые за все путешествие. Как раз за этим занятием его и застало спасательное судно. Как оказалось, моряки сами искали Уиллиса. Корабль развернулся и стал двигаться к плоту. На его палубе находились фотографы и кинооператоры. Когда расстояние было невелико с мостика кто-то прокричал в мегафон: «Рады ли вы снова видеть людей?» — «Очень рад!» ответил Уиллис. После приветствий последовала буксировка плота в Паго-Паго. Плавание, длившееся 113 дней, за которые было пройдено 6700 миль завершилось.
Оказалось, что ни одно радиосообщение с хваленого спонсорского радиопередатчика, кроме самого последнего от 13 октября, так никем ни не было принято. Уиллиса считали пропавшим без вести и немало удивились, когда он вышел в эфир. В течение нескольких дней мореплавателю, поборовшему океан, пришлось испытывать на себе самоанское гостеприимство. Он встречался с губернатором, со старейшинами туземных племен, участвовал в местных обрядах. Подарив «Семь сестричек» местному музею, Одиссей вместе с Микки отправился в Нью-Йорк, к своей Пенелопе.
«Возраст не помеха»
Девять лет после возвращения из первого плавания Уильям и Тедди жили спокойной жизнью на арендованной ферме. Путешествие принесло Уиллису мировую известность: о нем была написана книга, изданная на многих языках, а «Всемирное общество путешественников» избрало моряка своим почетным членом. Однако постепенно подкатывала старость. Чтобы доказать себе, что он еще имеет достаточно сил, а возраст – это только цифры в документах, Уиллис решает снова пересечь Тихий океан на плоту. На тот момент нашему герою исполнилось шестьдесят девять лет.
Как и в прошлый раз, Тедди с большой неохотой отпустила мужа одного в опасное мероприятие. Больше всего она волновалась за его здоровье, которое в силу возраста могло подвести в самый неподходящий момент. Она даже предлагала отправиться через океан вдвоем. По настоянию жены Уильям прошел медицинское обследование, которое показало, что несмотря на годы, наш герой был здоров, как бык.
Построить плот из бальзовых бревен в этот Уиллис счел слишком хлопотным занятием, тем более подходящих деревьев не нашлось. Решение пришло неожиданно, как архимедова «Эврика!», – бревна решено было заменить на металлические трубы. Зиму 1964 г. заняла постройка плота. Он повторял конструкцию «Семи сестричек», за исключением того, что был изготовлен из металла, а плавучесть обеспечивали три прямоугольных понтона, в которые был залит полиуретан. Размер плота по ватерлинии составлял около 10,5 метров в длину и 6 м в ширину. Сплав по реке до порта показал посредственную плавучесть такой конструкции — облегчать и дорабатывать ее пришлось уже в Перу. Крестной матерью плота стала Тедди, давшая ему имя «Возраст не помеха» ( «Age Unlimited»), которое нанесли яркой краской на понтон и парус.
Снова оказавшись в Кальяо, чета Уиллисов обнаружила, что они давно здесь стали местными знаменитостями. Их лично принимал морской министр, люди приветствовали на улицах, журналисты не давали покоя. Один плантатор даже вызвался быть напарником во время плавания, обещая покрыть все расходы. Однако Уиллис не поддался искушению и решил продолжить традицию путешествовать наедине самим с собой. Чтобы скрасить одиночество, Уиллис захотел взять с собой четвероногих попутчиков. Кошке Микки на тот момент уже исполнилось 10 лет и ее оставили в покое. На этот раз разделить тяготы плавания должны были две других кошки – Кики и Авси.
4 июля 1963 г. при стечении публики, «Возраст не помеха» был отбуксирован в открытое море. Первое приключение ожидало Уиллиса, как только он отцепился от буксира. Неведомая сила подбросила плот в воздух на несколько метров. Придя в себя, путешественник связался с моряками по рации. Оказалось, что момент начала экспедиции совпал с землетрясением, погнавшим цунами к перуанским берегам.
Начавший самостоятельное плавание, плот шел медленнее, чем рассчитывалось, а значит, плаванье должно было затянуться. К тому же, через пару недель Уиллис обнаружил трещины в рулевой штанге. Вместо цельнолитой ее почему-то изготовили полой, и она не выдерживала нагрузок. Руль постепенно разрушался, делая плот слабо управляемым. Несколько раз Уиллис спускался в воду, рискуя быть съеденным акулами, но починить конструкцию так и не удалось. «Возраст не помеха» шел зигзагами вдоль экватора. Каждый новый шторм все сильнее отрывал рулевые плоскости от тяги.
Однако ни полоса штормов, ни угроза поломки не сильно беспокоили Уиллиса, главным было то, что к нему вернулось то желанное чувство одиночества. Оно то приводило в восторг, то пугало путешественника. Посреди океана он встретил свой семидесятый день рождения.
В целом ко второй экспедиции он подготовился значительно лучше, и она происходила без особых форс-мажоров и кризисных ситуаций, если не считать полосу штормов. Когда уже была пройдена половина пути, плот окончательно перестал слушаться рулей. Изменять курс помогали только паруса. К тому же моряка стала серьезно беспокоить грыжа. Видимо, именно она и была причиной непонятной болезни во время первого плавания. В этих условиях Уиллис принял решение прервать путешествие. Он направил свой плот к архипелагу Западного Самоа. Буквально перескакивая плоскодонным плотом через рифы в незнакомой акватории, он вошел в бухту острова Апиа и 26 ноября 1963 г. бросил там якорь.
Починить «Возраст не помеха» сразу не получилось, а боли от грыжи стали очень сильными. В этих условиях Тедди уговорили Уиллиса вернуться в Нью-Йорк. В экспедиции в Австралию была взята пауза более чем на полгода.
Весной 1964 Уиллис решил все-таки завершить начатое. Несмотря на то, что грыжа грозила ущемлением кишечника и смертью, он отказался от операции и отправился на Самоа. «Возраст не помеха» встретил его в ужасном состоянии. За шесть месяцев плот практически развалился.
Пока моряк занимался восстановлением своего корабля, он понял, что самоанцы достаточно жуликоватый народ. Однажды официантка в баре шепнула Уиллису, что молодой американец, у которого была быстроходная шхуна планирует подловить момент выхода плота в море и преследовать его, снимая происходящее на фото и кинопленку с целью продажи. Но продать эксклюзивные кадры с взятой на борт аппаратуры рассчитывал и сам Уиллис. Чтобы не потерять денег, он уговорил начальника порта отбуксировать плот ночью в открытый океан.
В ночь с 26 на 27 июня 1964 г. «Возраст не помеха» в обстановке строжайшей скрытности вновь начал свое путешествие. Вторая половина пути оказалась несоизмеримо труднее.
Начнем с мелочей. Первую часть плавания Уиллис питался от пуза. Во время путешествия на «Семи сестричках», сколько бы он не убеждал себя в полезности ложки муки, разведенной в воде этого явно не хватало для долгого физического труда. Поэтому, во второй раз выходя из Кальяо, Уиллис припас много свежих овощей и консервов. По пути в Самоа он ел от пуза, тем более, что попутно еще и рыбачил. А вот закупленная в Самоа новозеландская картошка почти сразу испортилась и ее пришлось выбросить. Значит, потребовалось сократить ежедневные порции. Но это мелочи.
Через три дня после отплытия дала знать о себе грыжа. Похоже, она ущемилась и никакое средство не давало облегчения. Перепробовав разные лекарства Уиллис наконец перекинул через блок мачты веревку, сделал на ней петлю, просунул в нее ноги и, подтянув себя наверх, остался так висеть на три дня. Как ни странно, положение вверх тормашками помогло расслабить брюшную стенку. Постепенно грыжа вправилась на место. Все это время плот шел без управления, чудом миновав Гебридские острова.
Следующая неприятность случилась во время шторма. При попытке спустить парус, американец ударился позвоночником и шесть дней пролежал на палубе с отказавшими ногами. Когда отек от ушиба спал, и Уиллис, решивший уже, что сломал позвоночник, смог стоять, первым делом он провел навигационные измерения. Оказалось что за две недели болезней его занесло в неблагоприятную часть Кораллового моря. Оттуда уже невозможно было попасть в Сидней, кроме того предстояло пересечь Большой Барьерный риф. Но и это еще не все. Карта, имевшаяся в распоряжении моряка, не захватывала ту зону, где шел плот. Он не планировал сюда заплывать. Барьерный риф преодолевать предстояло вслепую...
Много раз «Возраст не помеха» налетал на рифы и садился на мель. Благодаря плоскому днищу, прилив подхватывал плот и проносил его над кораллами. Один раз шторм выбросил Уиллиса на скалы чуть не перевернул, но какое-то чудо все-таки спасло его от гибели. Промучавшись не один день, наш герой сделал невозможное – преодолел вслепую Большой барьерный риф и пристал 9 сентября 1964 к бухте Квинсленд на пустынном австралийском берегу. Ему был 71 год.
Встретившие его австралийцы не сразу поверили ему. Моряка отвезли в полицейский участок. И только убедившись, что перед ними действительно считавшийся пропавшим без вести Уильям Уиллис, о его прибытии известили Нью-Йорк.
Психология одиночества
Как-то перед вторым путешествием к Уиллису привязался недалекий и нагловатый перуанский корреспондент, который выклянчивал для себя роль напарника на борту «Возраст не помеха». На вопрос, зачем же его брать с собой, корреспондент ответил, что читателей заинтересует «как на человека вашего возраста влияет одиночество». Так как навязчивый попутчик ничего не умел, кроме как писать тексты, он остался на берегу.
К счастью, о том, что переживал Уиллис, находясь в океане, мы можем судить из его книг. Наш герой не был ни ученым, ни философом, ни, бог упаси, проповедником и гуру, а простым человеком со своими тараканами в голове. Свою систему ценностей он проецировал исключительно на себя и старался ее придерживаться. Фундаментом ее было пристрастие к тяжелому физическому труду на пределе возможностей. Американец постоянно стремился нащупать свой физический предел.
Конечно для него, не могло быть никакой речи, чтобы взять с собой попутчика. Будь то корреспондент, не находившая себе места жена или даже миллионер, предлагавший оплатить все расходы в обмен за место на плоту. В таких условиях в понимании Уиллиса путешествие переставало быть вызовом, а становилось чем-то обычным и скучным.
Может показаться, что одиночном плавании, когда человек остается один на один с собой, у него появляется масса свободного времени и как следствие — громадный дефицит общения. Когда Уиллис в Перу готовился к своей первой экспедиции, один перуанский сатирик преподнес ему в подарок свои книги, как лучшее средство для поднятия настроения в пути. Но правда состояла в том, что ни книги, ни подаренный ром так и остались не востребованными. На них попросту не было времени. Моряк должен был постоянно следить за курсом плота, делать астрономические наблюдения, беречь паруса и снасти. Вся это приводило к тому, что вначале Уиллис спал по несколько минут в день, к концу плавания доведя длительность сна лишь до пары часов.
Но помимо физического напряжения одиночное плавание испытывает психику человека. Уиллис не был мизантропом, социофобом или хиккой. Но он снова и снова хотел испытать то чувство невероятного одиночества, которое познал в первом путешествии. Его не давали ни лес, ни горы. Только в море, «окно в пустоту» оно становилось абсолютным. В этот момент Уиллис мог посмотреть на себя как бы со стороны:
«Чем больше я телом и душой свыкался с работой и одиночеством, тем сильнее овладевало мною чувство свободы... Привычный мир и мне подобные отступали все дальше и начинали казаться каким-то сновидением, которое я созерцал, не принимая в нем участия».
Хотя на борту имелся радиоприемник, Уиллис слушал по нему только сигналы точного времени, новости его не интересовали. С определенного момента он стал осознавать, что не желает общества других людей, единственное, что волновало его во внешнем мире – это судьба Тедди. Эмоциональное состояние его колебалось от сильнейшей эйфории при хорошей погоде, до уныния, когда она портилась. Главным способом вернуть себе боевой настрой было громкое пение.
Уиллис всю жизнь стремился к самообразованию, хотя школы не закончил. Поэтому знания у него были отрывочными, а представления о мире порой странными. Например, он считал, что свежая морская вода помогает от цинги. Или рассказывал, как в молодости шаман вылечил ему лихорадку, прикладывая к пяткам разрубленного пополам попугая. Во второй раз отплывая из Кальяо, он предложил Тедди общаться телепатически – перед этим он узнал из газет о чтении мыслей. Во время путешествия ему не раз виделась Тед, якобы сообщавшая о своем состоянии. Однажды видение рассказало, что Тедди погибла в автокатастрофе. Уиллису стоило усилий понять, что это известие – плод его собственного воображения. Часто ему слышались голоса двух самых близких людей: жены и давно умершей матери. Путешественник объяснял это тем, что таким образом включается механизм психики, компенсирующий недостаток людей вокруг. Случалось, что он путал сон и явь, кошмары стали предметными – кораблекрушение, голод и т.д. Бывало, голоса пророчили, что у моряка не хватит сил совершить путешествие. Личность как бы растворялась в океане. Но в целом, Уиллис сохранял не только физическое, но и психическое здоровье и отчетливо понимал, какие действия нужно выполнять, чтобы продолжать путь.
В своей книге он советовал испытать это ощущение абсолютного одиночества каждому человеку. Но в то же время Уиллис признавал, что не всякому такая ноша по плечу, а человек всегда испытывает потребность в человеке. «Один, человек не может найти спасение. Нирвана — это прибежище слабых. Это я понял, находясь в океане, на пороге бесконечности».
Последнее плавание
Освоившись в Тихом океане, Уиллис решает покорить Атлантику. Поскольку постройка плота каждый раз оказывалась хлопотным и дорогостоящим мероприятием, он решает сэкономить силы, время и средства и покупает крошечную дюралевую одномачтовую яхту длиной около 3,5 метров и шириной 1,62 м. Название суденышко получило в честь Тедди Уиллис — «Малышка» («Little One»). Яхта имела герметичную каюту, служившую также для создания дополнительной плавучести. Условия обитаемости были весьма и весьма скромные — длина помещения 182 см, высота — 105 см. Находиться в ней можно было либо лежа, либо сидя. Чтобы обеспечить непотопляемость, нос «Малышки» заполнили пенопластом, а в корме хранились вода и провизия. Питаться Уиллис рассчитывал питаться мучной похлебкой, сухим молоком, оливковым маслом и медом. По итогам путешествия он планировал издать еще одну книгу, для которой уже придумал название - «Самый старый человек в самой маленькой лодке».
С самого начала отношения Уиллиса с «Малышкой» не заладились. Он несколько раз предпринимал попытки выйти на ней в море. Испытательный рейс вдоль побережья Северной Америки пришлось прервать из-за поломки, а во время первой попытки пересечь Атлантику у старика ущемилась грыжа, после чего пришлось подать сигнал бедствия и прервать плавание.
С момента отплывая яхты из Монтаука прошло уже три месяца. За это время Уиллис так и не появился у британских берегов и никак себя не обозначил. Казалось, что поводов для беспокойства нет. Одиночные плавания редко обходятся без форс-мажорных обстоятельств. Уже бывало, что старый моряк проваливал все сроки прибытия. Но в этот раз, похоже, произошло что-то серьезное.
Пропавшего Уиллиса, который не вышел на связь в расчетное время, начинают искать. Береговая охрана США объявляет его «пропавшим без вести» и рассылает судам, находящимся в северной части Атлантического океана радиограмму. 27 июля 1968 года радист советского дизель-электрохода «Янтарный», шедшего от Джорджес-банки в Калининград, получил сообщение:
Уильям Уиллис на борту шлюпа «Малышка» отправился 1 мая из гавани Монтаук (Лонг-Айленд, Нью-Йорк) в Плимут (Англия); … предполагает пробыть в пути 75 дней, со времени отплытия сообщений не поступало, просим капитанов судов усилить наблюдение...
Впоследствии, радиограмма повторялась. А 20 сентября капитан рефрижератора Юрий Маточкин прочитал уже другое сообщение, отправленное из Риги:
«Янтарный» капитану: «Лиепайский СРТ-4486 20 сентября 54°55' сев. 19°15' зап. поднял борт полузатонувшую яхту зпт срочно примите меры организации связи зпт встречи и доставке Союз яхты и всех необходимых документов тчк перегрузке зпт перевозке содействуйте зпт исполнение подтвердите Шинкарев»
Действительно, моряки советского траулера СРТ-4486, рыбачившего в двухстах сорока милях от скалы Рокол и в трехстах двенадцати милях от побережья Ирландии, с удивлением обнаружили среди своего улова «Малышку», представлявшую из себя жалкое зрелище. Мачта и руль яхты были сломаны, люк вырван, в верхней части имелась пробоина… Ни живого, ни мертвого Уильяма Уиллиса на борту не оказалось. Много повидавшие рыбаки никак не могли взять в толк, как на такой скорлупке можно было выходить в открытое море, ведь по своим размерам она была меньше спасательной шлюпки. Максимум, что можно было себе позволить на ней — так это отправиться с удочками на воскресную ловлю.
24 сентября суденышко передали на борт «Янтарного», который специально для этого изменил свой курс. К счастью, судовые бумаги «Малышки» сохранились, что позволило хоть в какой-то мере реконструировать события последней экспедиции неугомонного путешественника. Находясь в море один, он писал письма, вел вахтенный журнал, отмечал свой маршрут на карте. Последняя запись, на которой он указал свои координаты, датировалась 20 июля. Согласно ним получалось, что до момента обнаружения малышка дрейфовала около 240 миль. Письма также не содержали ценной информации, но кое-что все же удалось установить.
6 июня 1968 г. лодка попала в шторм, который сломал ей руль и мачту, да еще и оставил пробоину. С этого момента плавание превращается в дрейф. Кроме оснастки яхты, волны смыли запасы воды и провизии. Уиллис написал об этом в письме, которое надеялся передать встречному кораблю, у которого он рассчитывал пополнить запасы провианта, чтобы продолжить плавание. Сломанную мачту он запихнул в и без того тесню каюту. Вполне вероятно, что именно попытавшись ее починить, он и оказался за бортом. По прибытии в Калининград, в судовом журнале среди пустых страниц была обнаружена обрывочная запись без даты:
«Малышка» имеет пробоину сверху... выкачиваю насосом тонны... крен судна... высота... ослаблять... я трепещу при мысли... остров Уайт... когда остров Уайт... человек... следующее число... истощение может довести до сумасшествия... час завершить... ошибаться... затопить... гавань... предел... и немедленно пойти ко дну... проклятье... я имею... передайте… т... солнышко
Хмурым осенним вечером двое сотрудников полиции Нью-Йорка на встрече в кафе вручили ничего не подозревавшей Тед Уиллис паспорт и другие бумаги погибшего мужа. Она до последнего отказывалась верить в случившееся и говорила им, что возможно ему удалось спастись среди волн на надувном плоту.
Несмотря на то, что обстоятельства смерти Уильяма Уиллиса доподлинно неизвестны, его память оказалась не запятнана различными теориями заговоров. Истории про похищение пришельцами, злых агентов Кей-Джи-Би, кракенов и морских сирен так и не получили распространения. Все понимали, что мужественный и несгибаемый моряк наконец-то нашел для себя такое испытание, которое оказалось ему не по силам. Воды Атлантики опасны и для молодых, а возраст брал свое. В своей книге он писал, что планирует прожить восемьдесят-девяносто лет. Мы не знаем, насколько тяжелы были его последние дни и часы, пожалел ли он, что отправился в это злополучное плавание? Охватило ли его отчаяние или же борьба продолжалась до самого конца? Смерть в собственной постели — бесчестье для старого викинга. Сложно было бы представить сохранявшего бодрость и энергию Уиллиса, лежащего на смертном одре, поэтому он ушел так, вдали от чужих глаз, на дрейфующей лодке, заняв свое место в чертогах Вальхаллы, где вечно живут храбрецы.
Литература:
- Войтов В. Патриарх поднимает перчатку // Вокруг света. — 1966. — № 12. — С. 6—8.
- Стеценко, Владимир. Долгое плавание капитана Уиллиса // Вокруг света. — 1969. — № 3. — С. 66—73
- Виллис, Вильям. На плоту через океан = The Epic Voyage of the “Seven Little Sisters”. — М. : Детская литература, 1959. — 208 с.
- Уиллис, Уильям. Возраст не помеха = An Angel on Each Shoulder. — М. : Дрофа-Плюс, 2003. — 288 с.
Автор: Дмитрий Сувеев
Специально для «Дня морского выживальщика» в паблике Cat_Cat
Группа автора статьи про Столетнюю войну