— Лиза, а почему ты их не отправила ко мне? – спросила Дубровина. – Я тоже хочу их повидать, и у меня им будет ничуть не хуже. Давай, как они приедут от свекрови, собирай их ко мне в гости.
— Мам, мальчики там на все лето, — сердито произнесла Лиза. – У мамы Зои частный дом, рядом речка, хозяйство, пацанам есть где погулять и чем заняться. Им там нравится, она их кормит вкусняшками, балует. После прошлого лета дня не проходило, чтобы они к бабушке в гости не просились. А у тебя квартира в центре города – пыль, шум, тесный двор и никакой экологии. Ну ты о чем вообще?
«Прошлого лета?» — ошеломленно подумала Тамара Львовна. – «То есть, прошлым летом они уже там гостили? А меня кормили байками и отговорками, чудесно!».
— Лиза, тебе не кажется… — начала она строго, но дочь её перебила.
— Все, маман, мне уже выходить пора, вон, Лëшик машет ключами от машины. Пока, звони, если что!
Лиза бросила трубку, не дожидаясь ответа. Дубровина немного послушала гудки отбоя, и аккуратно опустила трубку своего телефона на рычаг. Вот значит как, внуков ей не дают, нагло обманывают. Разговоров избегают. Дочь даже не нашла нужным спросить, как у неё самой дела, нет ли проблем со здоровьем, не нужна ли материальная помощь. Только и додумалась, что пошутить про бессонницу! Что за черствая нахалка выросла из её чудесной девочки? Нет, нельзя так думать, одернула себя Тамара Львовна. Просто она позвонила не вовремя, Лиза торопилась, вот и не успела ничего спросить. А про внуков не рассказывала, чтобы не огорчать маму. Ну, в самом деле, если сравнивать, то частный дом свекрови – куда более удачное место для мальчишек, чем её городская квартира.
Дубровина старательно гнала от себя дурные мысли, хотя в глубине души прекрасно понимала, что позитивный настрой здесь не поможет. Её дочь нахалка, черствая, совершенно не интересующаяся матерью и не стремящаяся к общению с ней. В 18 лет она вычеркнула её из своей жизни, и теперь отвечает на её звонки не столько из вежливости, сколько по недоразумению. Надо, наверное, признаться себе в этом, и перестать надеяться на какое-то общение, перестать унижаться, выпрашивая крохи внимания. Но Тамара Львовна не была к этому готова. Супруг её давно умер, старый круг общения распался с уходом на пенсию и сменой жильцов в доме. Дочь была единственным близким для неё человеком. Поэтому Дубровина не могла вычеркнуть её из своей жизни, и продолжала искать Лизе всяческие оправдания.
Настроение было испорчено в конец. Противно ныл правый бок, сегодня сильнее, чем раньше. Да еще и этот навязчивый запах мойвы, черт бы его побрал! Надо высказать этой мерзкой кошатнице все, что она думает о ней и о её питомцах. Да, она невоспитанная, необразованная санитарка. Но должна же она в конце концов понять, что её варки мешают жить нормальным людям! Тамара Львовна сунула ноги в элегантные домашние туфли решительно отправилась к соседке.
Волна удушливого запаха из-за открывшейся соседской двери едва не сшибла Тамару с ног. Ирина Матвеевна стояла на пороге в одном из своих безвкусных разноцветных платьев, с кое-как собранными на макушку волосами. Поверх платья был повязан фартук, засаленный или намокший в районе живота.
— Тамара Львовна! – всплеснула руками женщина. – Что случилось? На вас лица нет! Проходите, присядьте…
Ногой в стоптанном тапочке она отодвинула от двери белоснежную кошку с огромными голубыми глазами и шелковистой длинной шерстью.
— Буся, отойди, дай пройти человеку, — скомандовала она.
Тамара Львовна, как ни была она воинственно настроена, не смогла не удивиться.
— Буся? – переспросила она. – Это которую вы вчера…?
— Да, которую я вчера несла, — подтвердила Ирина Матвеевна, и, наклонившись, ласково погладила кошку по спинке. – Мы вчера с ней помылись, расчесались, колтуны разобрали. Некоторые, правда, срезать пришлось, но невелика потеря. Отрастут! Да и все равно перед операцией ей будут пузико брить.
— Понятно… — удивленно протянула Тамара Львовна, но тут же вспомнила о цели своего визита. Она попыталась выпрямить спину, но боль в боку мешала – тело все время пыталось завалиться направо.
— Ирина Матвеевна, я, собственно, по каком вопросу, — начала Дубровина, но очередной рывок боли справа заставил её вздрогнуть и согнуться почти пополам.
— Присядьте, присядьте, — соседка почти силой затащила Тамару Львовну в провонявшую рыбой прихожую и усадила на стул. – Давно бок тянет? Я вам сейчас таблеточку дам, желчегонное, очень хорошо помогает.
Дубровина опустилась на сидение, и попыталась было возразить против таблеточки. Но бок взвыл как-то особенно сильно, и женщина, некрасиво завалившись на бок, потеряла сознание. Очнулась она в машине скорой помощи, лежащей на неудобных носилках, с капельницей, воткнутой в руку. Над ней маячило лицо Ирины Матвеевны.
— Потерпите, моя хорошая, — ласково произнесла санитарка. – Что же вы так запустили себя? С желчным в нашем возрасте не шутят… Сейчас в больницу приедем, там приступ снимут, подлечат, все будет хорошо. Я прослежу, не волнуйтесь, я в этой больнице работала, я там всех знаю…
Тамара Львовна внезапно успокоилась от этой болтовни, и вновь провалилась в небытие.
— Тамара, Томочка, просыпайся, — услышала она сквозь сон. – Томуся, надо проснуться, нельзя спать так долго. Пора, моя хорошая, открой глазки…
«Мама?» — удивленно подумала Тамара Львовна. Томочкой и Томусей её называла только она. Сон был настойчив, старался затянуть женщину обратно, но она пересилила себя и открыла глаза. И увидела над собой лицо противной соседки, кажется, до сих пор пахнувшее рыбой.
— Проснулась, Томочка? – радостно спросило лицо.
— Какая я вам Томочка?! – возмущенно произнесла Тамара Львовна. Голос слушался плохо, язык шевелился с трудом, но возмущение оказалось хорошим двигателем – короткую фразу она выговорила почти чисто.
— Вот, теперь точно проснулась, — удовлетворенно рассмеялась Ирина Матвеевна. – А то вы уже с полчаса так – глаза приоткроете, осмотритесь, и снова в сон падаете. Я уж вас как только не тормошила, — она снова улыбнулась. – Лежите, Тамара Львовна, я сейчас врача позову…
«Какого еще врача?» — хотела спросить Дубровина, но не успела. Ирина Матвеевна исчезла из поля зрения, и только в отделении мягко стукнула дверь. Женщина попыталась оглядеться. Она лежала на кровати, мягкой, достаточно удобной и непривычно высокой. В руку была воткнута игла, из неё к стоявшей рядом капельнице тянулась прозрачная трубка. За капельницей виднелась тумбочка, а за ней еще одна кровать. Само помещение было светлым, удивительно чистым и слегка прохладным. Тамара Львовна попыталась привстать, чтобы оглядеться получше, но тут вновь мягко стукнула дверь, и её строго окликнули:
— Куда это вы собрались, любезная? Вам пока еще вставать не полагается…
К кровати подошел мужчина средних лет в белом халате.
— Давайте знакомиться, — произнес он. – Я Иван Савельевич, ваш лечащий врач. А вы Тамара Львовна, верно? Как вы себя чувствуете?
Беседа с врачом многое прояснила. Оказалось, у Тамары Львовны лопнул желчный пузырь, и её привезли в больницу на скорой с острым перитонитом, и сразу направили на операционный стол. Операция длилась несколько часов, поскольку и сама по себе была сложной, и в процессе возникли некоторые проблемы из-за плохой свертываемости крови у Дубровиной. Но, хвала хирургам, все обошлось, летального исхода удалось избежать. Теперь Тамаре Львовне предстоит около месяца провести в больнице – нужно будет дождаться, пока заживут швы, пока нормализуется работа внутренних органов. Плюс, неплохо было бы провести пару обследований…
— Вставать вам пока нельзя, — говорил Иван Савельевич. – Примерно около недели придется провести в лежачем положении, иначе швы могут разойтись. Вертеться с боку на бок тоже нежелательно, постарайтесь за собой следить. Ну и Ирина Матвеевна за вами последит, я так понимаю.
— Послежу, конечно, послежу, — закивала санитарка. – Не оставлять же человека совсем беспомощным.
— Вам, должен сказать, очень повезло, — произнес Иван Савельевич. – У нас сейчас беда с персоналом, на все отделение, — а это почти сотня коек, на минуточку! – всего три медсестры и две санитарки. Девчонки просто разрываются. Естественно, качественный уход в таких условиях обеспечить невозможно. А у вас будет персональная сиделка, да какая! Я помню квалификацию Ирины Матвеевны еще с тех пор, как она у нас работала. У вас будет уход на высшем уровне!
Соседка, стоявшая за его спиной, слегка покраснела и смущенно опустила взгляд. А Тамара Львовна подумала, что, наверное, предпочла бы полное отсутствие сиделки чем постоянное присутствие этой блаженной. Но выбирать ей, увы, не приходилось…
Палата была двухместной. На второй кровати лежала молодая девица, попавшая сюда тоже из-за перитонита, только вызванного воспалившимся аппендиксом. Перитонит проморгали, она проходила с ним на ногах почти полдня, поэтому состояние у девушки после операции было не лучше, чем у Тамары Львовны. Ей также запрещалось вставать, требовалось соблюдать строгую диеты и регулярно принимать лекарства. Ирина Матвеевна ухаживала и за ней тоже, чем изрядно раздражала Дубровину. Не потому, что она была в чем-то ущемлена из-за этой добровольной помощи. Просто Тамара Львовна категорически не могла понять, в чем смысл этих хлопот, зачем санитарка так опекает незнакомую девчонку. «Подольститься пытается, хочет быть для всех хорошей», — решила женщина.
Девица назвалась Татьяной, и на удивление легко подружилась со своей сиделкой. Она могла часами вести с ней беседы, расспрашивать её о прошлом, делиться своими полудетскими переживаниями. Впрочем, это и понятно. Девушку никто не навещал, и ей явно было скучно в палате. Болтовня с сиделкой – хоть какое-то развлечение.
Тамару Львовну тоже никто не навещал, хотя Ирина Матвеевна сообщила ей, что рассказала о её госпитализации Иде Павловне и всем соседям. Дубровина надеялась, что кто-нибудь из них все же решится проверить, как у неё дела, но в первые несколько дней посетителей не было. Женщина решила, что к ней пока, из-за тяжелого состояния, просто не пропускают желающих, и запретила себе об этом думать. Обидно было осознавать, что из всей старой гвардии соседей до неё никому нет дела, а недавно поселившаяся в доме необразованная санитарка лопочет над ней, как над малым ребенком.
А Ирина Матвеевна действительно хлопотала. Каждое утро она приходила в палату, принося с собой сумку еды, подходящей под диету её подопечных. Для Татьяны и для Тамары Львовны готовились разные блюда, которые, не смотря на их пресность и диетичность, они были все же намного вкуснее скудной больничной кухни. Ирина Матвеевна умывала своих подопечных, помогала им с туалетом, приводила в порядок после сна, а потом принималась кормить. Кормила буквально с ложки, ловко и аккуратно, ласково уговаривая съесть всю порцию. Она вообще умудрялась обращаться со своими пациентками строго и ласково одновременно, и эта манера была приятна Тамаре Львовне, но она же выводила её из себя. Через пару дней она попросила Ирину Матвеевну передать Иде Павловне, чтобы та позвонила Лизе и рассказала ей обо всем. Женщина надеялась, что дочь тут же примчится в больницу и сменит эту глупую курицу Ирину на посту сиделки.
Она и так уже всяческими правдами и неправдами пыталась отговорить Ирину Матвеевну от постоянного пребывания в палате.
— Вам, наверное, тяжело со мной возиться, — сочувствующим голосом говорила Тамара.
— Да что вы, — отмахивалась санитарка. – Всего двое больных, это курорт! Вот когда я за все отделение отвечала, вот там приходилось побегать. А с вами я и книжку даже почитать успеваю.
— Но вы же проводите здесь целый день. А как же ваши кошки, неужели оставили их без присмотра? – притворно переживала Тамара Львовна.
— Кошки не пропадут, — улыбалась Ирина Матвеевна. – Ко мне пока невестка переехала, я ей все указания выдала по кормлению и вообще. Она и за Бусей ухаживает после операции, надо подождать пару недель, прежде чем её возвращать на улицу.
— Вот, еще вашей невестке хлопоты доставила… — сокрушалась Дубровина.
— Что вы, — смеялась сиделка. – Она наоборот радуется. Говорит, по сравнению с постоянной уборкой в двухэтажном доме и ежедневным уходом за тремя взрослыми мужиками, это сын мой с внуками, то есть, у меня для неё курорт.
У Ирины Матвеевны на всё находился ответ. И, к удивлению Дубровиной, она и вправду не тяготилась своим положением. И не пыталась его использовать, например, для того, чтобы подружиться с соседкой, сойтись с ней ближе. После проведения обязательных процедур, сиделка обычно усаживалась за книжку, или принималась болтать с Татьяной, если та выказывала такое желание. Общения своим подопечным она не навязывала, с расспросами, помимо обязательных вопросов о самочувствии, не приставала. Будь это посторонний человек, его присутствие не тяготило бы Тамару Львовну совершенно. Но это была Ирина Матвеевна, к которой Дубровина привыкла неприязненно относиться за прошедший год. И потому женщина ежедневно ждала дочь, и ежедневно спрашивала сиделку, не упоминала ли Ида Павловна о том, что звонила Лизе. Та каждый раз отвечала отрицательно, и Дубровина с сожалением думала: «Наверное, еще не дозвонилась».
Утро началось не совсем по расписанию. Умыв Тамару Львовну и накормив её бульоном с сухариками, Ирина Матвеевна принялась устраиваться на стуле у окна. Обычно сиделка после завтрака отправлялась мыть посуду, а потом приносила ведро и швабру, и начинала наводить порядок в палате. Сегодня привычный ритуал был нарушен.
«— Врача подожду», — сказала санитарка. – Вчера же вы анализы сдавали, хочу расспросить, как результаты, какие прогнозы.
— Надеетесь выяснить, как долго вам еще со мной возиться? – усмехнулась Тамара.
— Ну что вы, — Ирина Матвеевна, кажется, немного обиделась. – Просто надо знать, может, на что обратить внимание. Может, лекарства какие надо, чтобы ускорить восстановление… Вы не переживайте, если плохо себя чувствуете, я вам мешать не стану, посижу тихонечко. А то, хотите, книжку вам почитаю?
Ирина Матвеевна достала из сумки очередной романчик в мягком переплете и яркой обложке.
«— Очень хороший автор», — сказала она довольным голосом. – Так люблю её читать! Пишет легко, а главное, все как в жизни!
— Позвольте полюбопытствовать? – Тамара Львовна протянула руку за книжкой и принялась разглядывать обложку. – «От безвыходности многодетная мать отдала свою дочь за старого олигарха, а спустя время всей семьей приехали к ним в гости...» — прочла она аннотацию, и рассмеялась.
— Ирина Матвеевна! Ну и что же здесь как в жизни? Много вы знаете многодетных семей, к которым сватаются олигархи?
— А что такого? – удивилась соседка. – У меня, например, дед с бабушкой так поженились.
— Ваш дед был олигархом? – подала голос со своей кровати Татьяна. – Ого! А разве олигархи тогда были?
— Ну, так-то нет, конечно… — замялась Ирина Матвеевна. – Но дедушка мой был купцом, первой гильдии, между прочим. Женскими товарами торговал. Свой торговый дом имел в Санкт-Петербурге, и еще несколько магазинов по области. Самой императорской семье разные дамские мелочи поставлял, да! Так что, по тем временам, считай, олигарх.
«Купец, значит», — подумала Тамара Львовна. – «Видно, торгашество у этой семейки в крови».
— Ух ты! – восхитилась меж тем Татьяна, — а расскажите про них с бабушкой? Ну, пожалуйста…
— Отчего же не рассказать, — покладисто согласилась Ирина Матвеевна. – Тамара Львовна, не помешаем вам болтовней?
— Нет-нет, что вы… — вежливо произнесла Тамара. Ссориться с сиделкой и соседкой по палате ей было не с руки. – Я тоже с интересом послушаю.
— Ну хорошо тогда, — умиротворенно проговорила Ирина Матвеевна. – Как раз время до прихода доктора скоротаем.
Ну вот, был мой дед купцом первой гильдии. Свой дом имел в Санкт-Петербурге, и еще особняк в деревне неподалеку, он туда на лето уезжал. Дела вёл серьёзно, баба Даша говорила, миллионами ворочал. Меценатствовал даже, детским школам помогал, стипендии платил одарённым студентам из бедных семей. И все у него складывалось, да вот беда, детей бог не дал. Первая жена его была пустоцвет. Прожили они вместе около десяти лет, а может и больше, а она все не беременела. А потом и вовсе от чахотки скончалась. Овдовел мой дед, повдовствовал положенное время. Да и стал о новой женитьбе подумывать. Уж очень ему наследника хотелось. Всегда говорил: «Я создал хорошее дело, жалко будет, если оно после моей смерти пропадёт. Надо его кому-то передать». Ну вот. А баба Даша была из дворянской семьи…
— Ого! – против воли иронично улыбнулась Тамара Львовна. – Так у вас, стало быть, аристократические корни?
— По линии бабули да, — согласилась Ирина Матвеевна. – Да толку-то с этого аристократизма! – она раздраженно махнула рукой. – Про него только в романах вон читать хорошо. А на деле ничего хорошего.
Знаете, такую поговорку: «На брюхе шёлк, а в брюхе щёлк»? Вот так бабы Дашина семья и жила. Дворянский титул, длинная родословная, а сами едва концы с концами сводили. Отец у неё был транжира, и своё состояние промотал, и прабабкин капитал прогулял. Все по ресторанам хаживал, в карты играл, на курорты ездил… А что дома семеро детей, которых нужно как-то поднимать, и не думал. Имение у них было, да забрали его за долги. Дом в городе содержали на последние копейки – и не тянули уже, да прадед не хотел отказываться от него и в съемные апартаменты перебираться. Для него это был удар по репутации, видите ли. Слуг держал, мебель обновлял, званые ужины закатывал… Всеми силами стремился создавать видимость богатства, в общем. Ну и разорился, конечно. А как узнал, что он банкрот, пустил себе пулю в лоб. Вот так все просто! А что прабабка с оравой детей и кучей долгов осталась, это ему было все равно.
Семь детей у них было, у прадедов моих. Сын старший, потом баба Даша, и еще пятеро младших. И всех надо учить, кормить, как-то устраивать… Дом у них по банкротству-то забрали. Прабабка слуг распустила, что могла продала, наняла небольшую квартирку. Туда и перебрались. Нянька с ними переехала, она уже старенькая была, детей бросать не хотела. Вела у них все хозяйство, за малышами следила, работала, считай, за комнату и еду. А вместо гувернантки с младшими прабабка сама занималась. Баба Даша говорила, всему их учила, и истории, и литературе, и языкам, и рисованию… Образованная была женщина! И как все успевала, не пойму…
Ирина Матвеевна покачала головой сокрушенно, и продолжила.
Старшему сыну прабабка должность выхлопотала, пристроила его, значит. А тут баба Даша подросла, пятнадцать лет. Пора девушку вывозить, жениха подыскивать, да какое там! У них ни одного приличного платья не осталось, пообносились все. Там бал дебютанток планировался, баба Даша на него по социальному положению вполне могла явиться. А вот по материальному… Но и пропустить мероприятие было нельзя, все-таки шанс. И вот пошла прабабка по родственникам, близким и дальним, денег просить, чтобы бабулю мою, значит, для выезда собрать. Долго по всяким приёмным колотилась, где-то в одной из них её мой дед и заприметил…
Дед-то просто рассуждал, по-деловому. Ему нужна была жена, которая родит наследника. Баба Даша молодая, значит, шансов много. Из многодетной семьи, да еще в которой из малышей никто не умирал, значит, наследственность хорошая. Ну и небогатая, значит, непривередливая, больших расходов не потребует. По расспрашивал он про семью моей прабабки, да и пришел к ней на разговор. Пообещал, что семью возьмет на содержание, а если баба Даша ему первого сына родит, он её младшим сестрам приданное обеспечит. Да еще потребовал, чтобы невесту доктор осмотрел и сказал, нет ли каких препятствий по здоровью для рождения ребенка. Такие условия…
Интересно Ваше мнение, делитесь своими историями, а лучшее поощрение лайк и подписка.