Во второй половине девяностых я был студентом. В то время в стране кипела нешуточная политическая жизнь. Существовало множество партий самого разного толка, коммунисты ещё не утратили свою силу и приверженцев, постоянно проходили какие-то выборы, криминал рвался во власть, в Думе доходило до драк. А народ всем этим живо интересовался.
А чего всегда не хватает студенту? Конечно же денег! И на политической борьбе можно было неплохо заработать. Основных способа было два: сбор подписей за различных кандидатов в депутаты и участие в выборах в роли наблюдателей.
Что бы собирать подписи нужно было стоять в людных местах с плакатами, агитирующими за определённого политического прохвоста и просить прохожих расписаться в специальных листах, указав свои паспортные данные. Понятно, что сейчас это делать никто бы не стал, но тогда банки ещё не выдавали кредиты по одному лишь номеру паспорта. Поэтому многие откликались на просьбу. Особенно действенным методом было умоляющее упрашивание – «помогите бедному студенту заработать копеечку, пожалуйста распишитесь».
Но и тут не обходилось без рисков. Самую большую опасность представляли политически озабоченные граждане, сторонники другого прохиндея. Они навязчиво пытались вступить в дискуссию, убеждая в правоте своего фаворита. Были случаи, когда доходило до рукоприкладства и порчи агитматериалов! Как они не понимали, что сборщику подписей было совершенно наплевать на политическую программу своего работодателя?
Существовал ещё один способ сбора подписей – а именно их подделка. Но это нужно было делать аккуратно, чтобы листы выглядели правдоподобно. А почерк одного человека, как ни старайся, всё равно бросается в глаза. Поэтому делали так: собиралось человек 10-15 и по кругу пускали один лист – заполнил строчку, передаёшь следующему.
Как сейчас помню, за один лист с четырьмя десятками подписей платили сумму, достаточную для хорошего обеда или покупки 3х бутылок пива.
Работа наблюдателем на выборах тоже имела свою специфику. За это платили больше, но сами выборы происходили реже. Нужно было приехать на назначенный избирательный участок к 8 утра и провести там примерно сутки. На отдалённые участки, к счастью, довозили на специальном автобусе.
Пока шло голосование – нужно было следить, что бы не было никаких нарушений, особенно в пользу конкурирующих кандидатов. Далее шёл подсчёт голосов. Тут тоже нужно было контролировать, что бы обошлось без приписок и всё было подсчитано точно.
А дальше начиналась пьянка-гулянка – ведь нужно же было отметить завершение столь важного мероприятия. Обычно в такие моменты политические разногласия забывались – и порой жириновец обнимался с яблочником или коммунистом.
Впрочем, не обходилось и без попыток «договориться» с наблюдателем. Мне до сих пор стыдно, но я как-то «продал» своего кандидата за 3кг картошки и две банки кильки в томате – «закрыл глаза» на приписку сотни его законных голосов другому.
Надеюсь, политический дух того времени стал немного понятнее. А теперь перейду к тому самому случаю, который, возможно, изменил мою судьбу. Я работал наблюдателем на выборах в ГосДуму в отдалённой деревушке Гатчинского района Ленинградской области.
Разместились в школе. Голосование прошло нормально, без эксцессов. Закрыли участок, посчитали голоса. Но среди нас был председатель местной избирательной комиссии, ярый коммунист, который оказался крайне недоволен результатами.
Перешли к заключительной части – начали распивать напитки. А этот председатель всё никак не угомониться. Чем больше пьёт – тем больше распаляется! И тут кричит – «я сейчас вас всех перестреляю из пулемёта, проклятых демократов» (тут он употребил похожее, но более оскорбительное слово) и куда-то убегает.
А пулемёт действительно был. Напротив школы находился краеведческий музей с экспозицией, посвящённой Гражданской Войне. В этих местах, как раз, шли бои между Юденичем, наступающим на Петроград в 1919г. и Красной Армией. И центральным экспонатом этой экспозиции был пулемёт «Максим». Я его видел, когда заходил в музей на обеденном перерыве. И именно этот председатель заведовал музеем.
Но кто же мог поверить, что пулемёт находится в боевом состоянии и у председателя имеются патроны к нему? Поэтому на угрозу никто не обратил внимания.
И вот, картина маслом. Что бы немного проветриться – выходим на крыльцо школы. В этот момент, через площадь, на чердаке музея разбивается окно и раздаётся пулемётная очередь! Ощущение какого-то сюрреализма, перемешанное с опьянением, не могу поверить в реальность происходящего.
К счастью, председатель тоже пьян, поэтому первая очередь проходит слишком высоко – с крыши школы сыпется разбитый шифер. Вторая очередь – ушла в автобус, который стоял чуть в стороне, его прошило насквозь.
Тут я очнулся от оцепенения и заскакиваю обратно в школу, пролетаю её насквозь, вылезаю на улицу в окно на противоположной стороне и бегу по дороге в сторону Питера. А сзади всё продолжают звучать пулемётные трели.
Километрах в трёх меня подхватила попутка и довезла до Гатчины. Оттуда, на первой электричке, я вернулся в общагу. И по пути понял – нет, политика — это не моё. Уж лучше я буду изучать компьютеры и стану программистом. Как-то спокойнее. В программистов всё-таки обычно не стреляют, максимум что им может грозить это геморрой и испорченное зрение. Впрочем, оказалось, что это тоже не совсем так – как-то в мою бытность фрилансером, меня «заказали», но это уже совсем другая история.