Варька вспомнила, что дядя Миша всегда любил слово «достойно». Вот и сейчас у него все было достойно. Квартира в новом районе – через дорогу лес, где проложены трассы для бегунов, а за ним – река.
И сделано в доме всё основательно, дяди-Мишиными руками. Дети, мальчик и девочка, не заинтересовались Варькой, но вели себя вежливо. Насколько помнила Варька, Роме было десять лет, а Маше – семь.
Никогда не заглядывала Варька в будущее дяди Миши, но верила, что все у него будет хорошо. Его жена Алла, очень изящная, чистенькая, ухоженная накрывала на стол. Варька отметила про себя, что эта ее отметка – «чистенькая» — из деревенского лексикона. Слишком отчетливо помнила она себя в тяжелых сапогах и старой куртке, несущей корм скоту, убирающей навоз. И хоть играет она на гитаре, нескоро у нее будут такие ручки как у Аллы – нежные, с длинными серебряными ноготочками.
Алла накрывала на стол по всем правилам – с фужерами, салфетками, приборами – и дядя Миша подмигнул Варьке, мол, жена его не привыкла по по-другому встречать гостей, хотя сейчас и для этой гости это совершенно ни к чему.
И все чинно сидели за столом, детям разрешили уйти к себе только после того, как покончили со сладким. И была еда – непривычная Варьке, сложная в приготовлении и, наверное, очень дорогая. А вкусная или нет – не разберешь сразу. Алла была оживленно-приветлива, Варька почувствовала, что это – искренне, что молодая женщина благодарна ей за то, что она решила остановиться не у них, с самого начала сказала дяде Мише, что будет жить отдельно.
Впрочем, прощаясь, Алла звала чаще бывать у них, не стесняться звонить, если что, снова и снова благодарила за мед, который Варька привезла от тети Нины.
Дядя Миша отвез Варьку «на квартиру». Поскольку девушка твердо дала понять, что дальше будет платить за жилье сама, он нашел ей такой вариант, чтобы она осилила.
Это была однокомнатная квартирка на первом этаже, чистая, но почти пустая. Диван, кресло кровать и стол — вот и все, что тут было. А под окном — такая раскидистая сирень, что не видно двора.
— Подойдет? — спросил дядя Миша.
Варька стояла у окна, обхватив себя за локти, точно зябла, хотя в комнате было удивительно тепло.
— Конечно, — она кивнула, — И спасибо тебе большое-большое за все.
Дядя Миша медлил уходить. Присел в кресло.
— Ты куда документы подавать собралась?
В этом вопросе в душе у Варьки было полное смятение. Ее качало из стороны в сторону. То хотелось изучать человеческую психику – видения, галлюцинации, но то, что происходило с ней самой, было, пожалуй, за рамками медицины. А еще — с детства — нравились ей украшения, яркие прозрачные камни. Ну какие там камни – стекляшки. Тетя Нина покупала ей дешевенькие бусы и колечки, смеясь, звала ее «Сорокой». И научиться делать украшения Варьке тоже хотелось. И в то же время влекла ее музыка, ей казалось, что, слушая виртуозную игру, она точно проживает еще одну жизнь, уже не свою, такую простую, заурядную, а какую-то иную, прекрасную…
— Может, шить научишься? — посоветовал дядя Миша, — В швейный, нет? И работу легко найдешь…И для себя.
Видя, что Варька молчит, он поднялся:
— Холодильник еще тебе привезу. У меня в гараже. Старенький, но пашет, как зверь…И Алла правильно сказала – ты звони чуть что, всегда поможем.
— А Константин в городе? — об этом она не осмеливалась спросить весь день.
— Костя? Вроде бы должен скоро вернуться. На днях.
…Оставшись одна, Варька засобиралась. Когда они ехали сюда, она заметила, что неподалеку от ее нового дома – торговый центр, такой огромный, что он напомнил океанские лайнеры, которые она видела в кино. Ей хотелось «подняться на борт», казалось, что так она скорее приобщится к новому миру, в котором ей предстоит жить.
Она верно запомнила дорогу, и вскоре уже входила – робко, совершенно глупо опасаясь, что ее отсюда прогонят, не пустят – в этот сияющий то ли дворец, то ли корабль. Ошеломленная, она остановилась у самого входа, не смея шагнуть дальше. Голову закинь – и там бесчисленные люстры, огни, галереи…А этот огромный зал в котором столько людей… Глаз выхватывал девушек, Варькиных ровесниц, таких уверенных в себе, так непринужденно спешащих или прогуливающихся по торговому центру… Девушек, с которых надо было брать пример, если не хочешь выглядеть вовсе странной… инопланетянкой.
Но что было делать ей, если она действительно чувствовала себя, как на другой планете! Медленно, шаг за шагом обошла она все четыре этажа, рассматривая всё, стараясь, чтобы взгляд ее не выдавал, то, что делается у нее в душе. Потом эскалатор плавно нес ее вниз, а она на несколько мгновений ощутила какой-то беспредельный восторг, точно у нее выросли крылья, и она на них спускалась.
Ноги уже отказывались ей служить, когда она устроилась на скамейке, большой и круглой, таких много стояло в зале. Она держала зеленое – зеленое! — мороженое, и нужно было сделать усилие, чтобы ни о чем не думать, потому что больше сознание ее уже не вмещало.
— Девушка, нужна работа? — услышала она вдруг.
Варька вскинула голову. Рядом с ней стояла женщина средних лет, худощавая и улыбчивая.
— Хорошая работа на первое время, — сказала она, — Вы же только что приехали.
Значит по ней это было видно.
— А что…, — начала было Варька.
— Гардеробщицей, — пояснила женщина, — В клуб гардеробщицей. Ну там и убраться, когда придется…Я хотела объявление давать, потом вижу – вы сидите. Дай, думаю, спрошу. Не хочешь попробовать?
Она уже перешла «на ты».
— А зарплата сколько? – спросила Варька, — И это… рабочий день? Потому что я учиться буду.
Женщина пояснила. Работать – вечером и часть ночи. Зарплата показалась Варьке шикарной. Она понимала, что тут – город, что будут другие траты, что в сравнении с другими платить ей, наверное, будут так, по мелочи. Но ничего с собой поделать не могла — предложение казалось очень заманчивым.
— Давай тогда завтра, — женщина сначала дала ей визитку, а потом отобрала и на обороте стала писать, на какой маршрутке можно доехать до клуба, — Ты поблизости живешь?
Варька кивнула.
— Ну вот, значит, на «триста шестнадцатой тебе и будет хорошо». К двум часам придешь, я тебе все покажу.
Ночью Варька спала плохо. Ей казалось, что мешает непривычный запах – от дивана легко пахло какими-то цветочными духами. Но в целом мешала вся картина – в комнате не было штор, и ее заливал свет фонарей, рождая длинные четкие тени. Вдали шумела дорога.
А утром Варька поехала в цирк. То, что Константин приедет «на днях», могло означать, что он появится уже сегодня. Рядом с ним она всегда чувствовала себя увереннее. Их связывала общая тайна, он знал. Варька знала, что он попытается устроить ее в цирк, непременно предложит ей это, может быть, даже место в его номере. Знала и то, как она будет отговариваться. Ведь если она станет учиться, для нее невозможно ездить на гастроли. При этом они оба поймут, чего она в действительности боится. В этом цирковом мире, где все дышит чудесами, так трудно будет удержаться, не взять в руки гитару…А заглядывать в будущее – не было ничего для Варьки страшнее. Что там можно узнать и какая за это будет расплата? – перед этими вопросами она замирала.
Варьке везло. Цирк она нашла сразу, и удачно открыла дверь какого-то служебного входа, пошла по темноватым утренним коридорам, никем не замеченная, и так добралась до манежа. И тут отчего-то не было никого, никто не репетировал в этот час. Варька ждала, надеясь увидеть кого-то, у кого можно спросить.
А потом откуда-то сверху, из глубин зала спустился парень с аккордеоном. Константин рассказывал Варьке о наездниках, которые выступали под аккордеон, но у них играла женщина. И никаких коней не было и в помине, парень спустился один.
Был он черноволос, но отчего-то не вспомнились Варьке цыгане, а снова пришли на память фильмы, которые так любила тетя Нина. Фильмы еще ее молодости – европейские, про благородных разбойников, пиратов и тому подобное.
Варьку парень не замечал, и она шагнула было вперед – ведь ей всего один вопрос задать надо было.
Но тут он заиграл. Может быть, для него это была репетиция, а может, он искал уголок, чтобы уйти в свою музыку, как уходила в нее Варька. Она даже подумала на миг – вдруг его белый, перламутром отливающий аккордеон – такой же как ее гитара? Но тогда – он не боялся. Не боялся ничего – ни будущего, ни прошлого, ни своего дара. Варька сразу поняла, что он не собьется, хотя пальцы его не перебирали клавиши – они витали над ними, жили своей жизнью, с той точностью ткали музыку - откуда? из воздуха? из тонкого мира? — с какою не может человек.
Варька не видела себя, не видела того, что рот ее приоткрыт, потому что она тонет – в той живущей своей жизнью материи – которая вытеснила воздух, осталась одна музыка – и его руки.
Наверное, он мог играть так несколько минут, не долее – потому что это было нечто запредельное, еще чуть – и сердце будет загнано… Но тут его окликнули, тоже откуда-то сверху.
— Петечка!
Он оборвал игру:
— Что?
— Ты еще сколько тут будешь? – спрашивал невидимый голос.
— Вам место нужно? — откликнулся он, и тут заметил Варьку.
Вскинул брови, без слов спрашивая сразу обо всем – кто она такая, откуда пришла, и что ей тут нужно…
Она должна была спросить про Константина, но единственный вопрос могла она задать, тот самый, как в далеком своем детстве. Теперь не о гитаре, об аккордеоне. Петечка не мог этого не знать, если так играл.
Продолжение следует