Сулейман-ага вошёл по приглашению повелителя в султанские покои и, склонив голову, почтительно произнёс
- Повелитель, вы звали меня и я пришёл.
- Я позвал тебя, Сулейман-ага, дабы сообщить тебе о своей воле, - произнёс падишах, с высока посмотрев на евнуха. - Мне стало известно, что валиде приказала тебе покинуть стены этого дворца. Но я принял решение дать тебе возможность доказать свою верность Династии. Только не сочти мою милость к тебе за мою слабость. Если ошибёшься ещё раз, я лично отрублю твою голову, - со зловещей улыбкой добавил падишах.
Склонив голову, Сулейман-ага горячо уверил повелителя, что никогда не предаст Династию.
- Можешь идти, ага, - радушно произнёс Султан Ибрагим...
Кесем беседовала с Гевхерхан
- Ибрагим помешался на Турхан и я теперь ничего не могу с этим поделать, - произнесла с негодованием валиде. - Скоро состоится ваша свадьба с Оздемиром-пашой, но Ибрагиму нет до этого никакого дела. Все мысли заняты этой девкой.
Гевхерхан Султан улыбнулась
- А может оно и к лучшему, валиде. Я стану женой паши и мы будем счастливо жить в нашем дворце, - произнесла мечтательно султанша.
Кесем тяжело и глубоко вздохнула, но ответить ничего не успела.
В покоях возник Хаджи-ага
- Валиде, только что мне стало известно, что наш повелитель помиловал Сулеймана-агу и приказал ему продолжить нести службу при дворце, - произнёс евнух.
- Турхан!, - с негодованием выдохнула валиде. - Я знаю, это она уговорила Ибрагима пощадить этого пса! Поскольку мой лев ничего не знал!
- Прикажете позвать Турхан-хатун, валиде?, - спросил Хаджи-ага.
- Нет, не нужно, - холодно произнесла в ответ Кесем. - Турхан вступила на тропу войны. Только она даже не представляет себе, чем закончится для её эта война...
Сулейман-ага вошёл в покои Турхан и впервые склонил перед ней голову
- Я пришёл к вам, Турхан-хатун, дабы выразить вам свою благодарность. Наш падишах помиловал меня и оставил во дворце. От ныне моя душа и сердце принадлежат вам, - произнёс евнух.
Турхан качнула головой
- Прекрасно. Я рада за тебя, ага. Можешь быть свободен, - произнесла девушка.
Евнух удалился и Турхан дала свободу своим эмоциям
- Мирай! Ты слышала?!, - радостно воскликнула Турхан.
- Ты слишком рано радуешься. С каждым днем вокруг тебя будет все больше врагов, Турхан. Нужно продолжать окружать себя верными людьми, - произнесла Мирай.
- Думаешь я не понимаю этого, Мирай? Валиде уже наверняка все известно. В скором времени она попытаеться нанести мне удар, - произнесла Турхан. - Вот только бы знать, чего ожидать от матери повелителя. Уверена, что это будет не просто пережить.
- Твоё главное оружие сокрыто в повелителе. Покуда он любит тебя, Турхан. Любая буря, поднятая валиде, покажется тебе лёгким ветерком, - с улыбкой произнесла Мирай.
Турхан рассмеялась
- Ты права, Мирай. Я жуть как люблю лёгкий ветерок. Он ласкает кожу, - произнесла девушка...
Джинжи-ходжа склонил голову перед хмурым падишахом
- Повелитель, я принёс вам новых снадобий, - доложил мужчина.
- О, Джинжи. Ты как раз во время, - произнёс падишах, растирая пальцами виски. - У меня начала нещадно болеть голова. Передай снадобья Беркану и уходи. Я хочу побыть один, - сказал на последок султан, направившись к балкону.
Целитель с презрением посмотрел на юношу. Джинжи раздражал этот юнец, который, по его мнению, занял его место возле падишаха.
Поставив перед Берканом на столик четыре флакончика, Джинжи-ходжа с усмешкой посмотрел на него
- Смотри не перепутай ничего, Беркан. Прозрачный предназначен на ночь. С желтоватой жидкостью подавай перед встречей с наложницей. Вот этот, с красной жидкостью, от головной боли. А последний для настроения, - с тонким намёком произнёс Джинжи-ходжа.
Беркан большим усилием воли сдержал себя от желания плюнуть в лицо человека, который держался с ним, словно перед ним находится грязный раб.
Улыбнувшись, Беркан тихо ответил целителю
- Вы можете положиться на меня, ходжа. Здоровье повелителя для меня превыше всего, - произнёс юноша, забрав со стола один из флакончиков.
Выйдя к падишаху на балкон, Беркан протянул на ладони снадобье
- Выпейте это, повелитель. Вам сразу полугчает, - с сочувствием произнёс юноша.
- Мне стало значительно легче, Беркан. Необходимостьи в снадобье больше нет. Принеси лучше то, что заставит моё сердце радостно трепетать, - приказал падишах слуге.
- Как пожелаете, повелитель, - произнёс юноша и поспешил за флакончиком для настроения.
Вернувшись к падишаху, Беркан откупорил пузырёк
- Повелитель, если вы не против. Позвольте и мне отведать этого снадобья, - попросил юноша.
Лицо падишаха расплылось в улыбке
- Ты боишься, что Джинжи-ходжа отравит меня? О мой верный, Беркан!, - воскликнул султан, дрогнувшим голосом. - Завтра с утра тебя будет ожидать ещё один прекрасный подарок, - многозначительно произнёс падишах. - А сейчас выпей это снадобье до последней капли.
Что было дальше, Беркан так и не вспомнил.
Юноша пришёл в себя лишь к утру и первым, что он увидел, это было лицо Джинжи-ходжи, склонившегося над ним
- Ты глупый мальчишка! Зачем надо было принимать то, что не предназначено для тебя?!, - с негодованием произнёс целитель.
Отвечать что-либо целителю, не было никах сил, да и желания.
Беркан намерено закрыл глаза, надеясь, что ходжа оставит его в покое.
После этого он непременно донесет валиде Кесем о странных свойствах снадобий...
Мирай подошла к Сулейману-аге, стоящему за углом
- Передай эту записку Турхан-хатун. Только пусть после прочтения сразу уничтожит её, - предостерег евнух.
Девушка сунула крохотный свиток в рукав и поспешила в покои Турхан
- Тебе послание от Сулеймана-аги, - произнесла Мирай, протянув свиток Турхан.
Лихорадочно развернув записку, Турхан впилась глазами в короткий текст и, поднеся послание к пламени свечи, бросила горящую бумагу на поднос
- Наш повелитель принимает вовсе не целебные снадобья, - прошептала девушка. - Этот якобы целитель подносит падишаху дурманящие зелья.
Мирай накрыла ладонью рот
- О, всевышний. Наш падишах безумен, - прошептала девушка. - Все слухи оказались чистой правдой.
- На самом деле не так уж все и плохо. Покуда этот Джинжи-ходжа не появился здесь, падишах не желал меня даже видеть возле себя и был довольно не спокойным, - произнесла Турхан. - Думаю мне стоит сблизится с целителем, на тот случай, если обо всем станет известно валиде. Кто знает, что могучая женщина может сделать с человеком, который позволил себе солгать ей.
- Решать, конечно, тебе, Турхан. Но я бы рекомендовала тебе хорошенько подумать, прежде чем приближаться к человеку, который живёт никому не понятной жизнью, - произнесла с тревогой Мирай.
- Я найду возможность уличить целителя во лжи и ему придётся служить мне, во спасение своей жизни, - произнесла со зловещей улыбкой Турхан. - Я должна узнать состав снадобий...
Атике Султан с грустью смотрела на идущий за окном дождь и не слышала, как в покои вошёл её муж Кенан-паша.
- Госпожа моя. Я должен вам сообщить, что великий визирь Кеманкешем Кара Мустафа-паша выступает против капудана Силахдара Мустафы-паши, - произнёс муж, стоя за спиной султанши. - Наша валиде настолько занята повелителем и его гаремом, что не желает ничего слышать.
Повернувшись лицом к мужу, Атике Султан равнодушно ответила ему
- Что ты хочешь от меня, паша? Неужели ты решил, что я смогу как-то повлиять на валиде или же я должна встать между мужчинами, устроившими схватку?
- Я полагал, что вас интересуют дела государства. Но вижу, что вам все равно, - произнёс разочарованно Кенан-паша, поспешив оставить покои жены.
Атике вздохнула и, подозвав к себе служанку, приказала ей
- Срочно подготовте карету. Я еду в Топкапы...
Кесем вошла в покои правящего сына и застала там Джинжи-ходжу, который тут же склонился едва ли не до пола
- Валиде..
- Оставь меня с моим львом, - сухо приказала Кесем целителю.
Попятившись спиной к дверям, Джинжи-ходжа покинул покои и остался ждать снаружи.
В скором времени из султанских покоев поочерёдно стали доноситься крики матери и сына.
Целитель поспешил убраться с глаз валиде, понимая, что хорошего ждать не приходится и оказался прав.
В самый жаркий момент ссоры с валиде, Ибрагим запрокинул голову и внезапно рухнул на ковёр.
Тело падишаха начало сотрясаться в конвульсиях и вскоре замерло в не естественной позе.
Кесем подняла ужасный крик
- О, Аллах!!! Лекарей! Быстрее! Моего льва отравили!
Беркан оторопело смотрел на лежащего Султана Ибрагима и кричащую валиде
- Ты убил его, Джинжи-ходжа, - беззвучно прошептал юноша. - Ты ответишь за свое деяние перед всевышним.
- Что ты стоишь?!, - крикнула Беркану валиде. - Подними повелителя и уложи в постель! Аллах! Аллах! Не забирай моего льва!, - сквозь слезы выдохнула валиде, пытаясь разглядеть в сыне признаки жизни.
Подойдя к неподвижно лежащему повелителю, Беркан встал перед ним на колени и попытался поднять его на руки.
Падишах издал протяжный стон и открыл глаза
- Мой верный, Беркан, - прошептал Султан Ибрагим и вновь закрыл глаза...