Закрываю глаза, чтобы хоть как-то уединиться. Чувствую, как кто-то садится у моих ног. Подсматриваю сквозь ресницы. Мужчина в больничной пижаме. Лет шестидесяти, худой, с отёкшим круглым лицом. Похож на игрушечного пупса. Такой же щекастый, с доброй улыбкой. Что-то в нём не так. Вроде опрятный, а какая-то заброшенность в нём просматривается.
Начало здесь:
- Новенькая? – тихонько интересуется он, обнаружив, что я за ним наблюдаю.
Я киваю головой.
- Свой дом есть?
Я снова киваю.
- Тогда беги отсюда! – заговорщически шепчет он, - Здесь не лечат, здесь ждут когда помрут, что б койка освободилась. А по ночам трупы вывозят! Думаешь, я вру?
«Ясно. Из отделения психиатрии, наверное, забрёл».
- Не! Ты не подумай, что я чокнутый, - проинтуичил Пупс, - Я тут уже третий раз.
- Ну, вот, живы, ведь, до сих пор, - нехотя вступаю я в разговор.
- Я тёртый калач. Меня голыми руками не возьмёшь.
- Что же Вы не бежите отсюда?
- Так некуда. Бомж я.
Мне становится интересно. Надо же первый раз чистого бомжа вижу.
- Да ладно?! Приезжий, что ли?
- Почему? Москвич.
- А как же тогда без квартиры оказались?
- Э! Это длинная и трагическая история!
Начало было интригующим. Я поняла, что это надолго, но мне спешить было некуда. Тонометр, забытый медсестрой лежал на кровати, с капельницей ко мне никто не спешил, да и чувствовала я себя уже довольно сносно.
- Ты не думай, я не всегда бомжом был. Я, между прочим, раньше на заводе «Серп и молот» работал, сталеваром. Передовик труда! Знаешь, по сколку зарабатывал? По полтыщи, порой, советскими! Это, если на сегодняшние перевести, считай по полмиллиона! Деньжищи! Как сыр в масле катался. Это в прошлом веке. А в нынешнем завод закрыли, а куда идти не сказали. «Кто виноват?» и «Что делать?» - извечные российские вопросы. Я туалет своими свидетельствами о рацпредложениях обклеил и стал работу искать. Да куда там! Таких, как я с одного нашего завода несколько сот тысяч поувольнялись! Тут я ошибку роковую сделал. Пить начал. Дома находится невозможно, жена пилит: «Что развалился?! Иди работу ищи!». Я и шёл. В пивнушку. Там хоть с товарищами можно было душу отвести. Сам не заметил, как без беленькой уже и дня не мог. Грузчиком в магазин устроился, в винный. Там всё под рукой, три в одном: и зарплата, и выпивка, и закуска. Жена сначала ругала, потом плюнула, сына забрала и ушла. Квартиру разменяла. Себе с сыном двухкомнатную, меня в комнату в коммуналке. Я и не спорил. Сам виноват, заслужил. Соседка мне хорошая досталась. Ей лет под восемьдесят было. Мы с ней дружно жили. Пьяный приду, изгвазданный, она всё постирает, мне с утра рассольнику нальёт, поворчит по-матерински. А я по мужской части, если что. Лампочку там заменить или унитаз починить. Ну, а потом, как её не стало, соседушки моей, тут-то я и попал. Как в тумане всё. Новый сосед приехал. Пили мы с ним по-чёрному. Вернее, я пил, а он подливал. И не помню как, но пропил я свою комнату. Приставы пришли, на улицу меня вывели: Иди, мол! Сосед на дорожку бутылку и кружок «Краковской» дал. Для сугреву. Заботу проявил, гад. С тех пор и хожу. А как совсем невмоготу станет, сюда, в больничку на отмывку попадаю. Здесь персонал хороший, сердобольный. Замотанный правда. Не хватает рук-то. На такую зарплату кто пойдёт? Желающих мало. Вот я полежал здесь недельку, отмыли, откормили, пора и честь знать. Заявление написал, сейчас выписку и паспорт дадут я и потопаю, как бременский музыкант.
- У Вас и паспорт есть? – удивилась я.
- А как же! Все документы, какие полагаются. Вы что думаете, если дома нет, то я не человек? Пока документы при мне, я гражданин своей страны. Я вон даже голосовал на той неделе! К нам в палату избиратели приходили.
- А за кого Вы голосовали, если не секрет?
- Как это «за кого»? За Путина, конечно!
- За Путина?!
- А что это Вы так удивляетесь? За кого ещё? Это же мужик! На истребителе летал? Летал. На дельтаплане? Тоже. В батискафе на дно моря опускался? Опускался. Что ещё надо?
«Действительно, - подумала я, - Что ещё надо?»
- Он на нашего директора завода похож. Тот тоже был строг, но справедлив. Жаль завод развалился. А Путин, он молодец! Нас теперь весь мир зауважал! За него вся наша палата голосовала.
«Надо же, - недоумевала я, - Как удивительно устроен человек. В чистеньком комфортабельном «Госпитале» ухоженные старушки критиковали Президента, а, потерявший квартиру и работу бомж…
- Макаренко! Вот ты где! – перебила мои размышления дородная медсестра, - Тебя на посту уже ждут, а ты тут любезничаешь. Иди, давай! Там тебе из кухни девчата пол-ящика макарон прислали!
- Во! Видали! – Пупс встал с моей кровати, - Какие люди у нас в стране! Спасибо Путину!
Я не поняла при чём тут Путин. Меня волновал другой вопрос:
- А зачем Вам макароны? Где Вы их варить будете?
- А зачем их варить? Их грызть хорошо. А ты, всё-таки, беги отсюда! Не для тебя это место!
И ушёл. Оставив меня размышлять об услышанном.
- Валя, почему шестая кровать ещё без капельницы? – это моя врач мимо пробегая заметила.
- Сейчас-сейчас!
- И потом в третий бокс её отвези! – уже издалека донёсся голос доктора.
«О! В бокс это хорошо, это не в палату. Надеюсь вместе с кроватью и меня туда доставят».
- Доктор! Доктор! У меня температура! – Засеменила за ней больная в цветастом халатике.
- Какая?
- Высокая. 37 и 8.
- Не волнуйтесь! Тут пол-больницы с такой температурой.
- Так третий день уже! И кашель.
- Хорошо. Я скажу на посту, чтобы они Вам жаропонижающее дали.
- А послушать?
- Терапевт придёт, послушает. А я невролог.
- Так вот, где мой тонометр! А я его ищу! – обрадовалась подошедшая Валя. Спустя полдня, я наконец-то, узнала своё давление:
- Сто двадцать на шестьдесят. Норма! Хоть в космос лети!
Меня, как Емелю на печи, повезли прямо на кровати в бокс.
Но зря я радовалась. «Бокс» оказался малюсенькой комнатой, в которой вмещались только близко стоящие друг к другу кровати и тумбочка между ними. В комнате было душно. На соседней кровати лежала, тяжело дыша и жутко кашляя, полная женщина, лет семидесяти. Внутри неё всё клокотало.
- Вот, лежите здесь! Ждите. Капельницу попозже поставлю, - и упорхнула. Если можно так сказать о человеке под сто килограмм веса.
Я отвернулась к стенке, прикрыла нос одеялом, стараясь не дышать одним воздухом с больным человеком. Мне казалось, что я, просто вижу рой вирусов наполнивших эту комнатёнку. Нет, «Пупс» прав, надо скорей отсюда бежать, пока я не нахваталась чего-то ещё здесь.
Вошла другая медсестра:
- Так, достаём градусники!
Женщина протянула ей термометр.
- Угу. Тридцать восемь и пять. А где Ваш градусник? Вы мерили температуру?! – угрожающе ткнула она в меня инфицированным градусником. Т
Я в ужасе, что мне сейчас этот же термометр и поставят, ещё сильнее прижалась к стене:
- Да. У меня нормальная. 36,6.
- Точно?
- Абсолютно! Мне в коридоре мерили, - не моргнув глазом, соврала я.
Медсестра ушла. На смену ей в палату вошли парень с девушкой:
- Мамочка, ты как?
- Да что-то кашель замучил, - и она закашлялась так, что заколыхалось всё её большое тело.
- Послушайте! – не выдержала я, - У Вашей мамы температура 38 и 5. У неё по-видимому воспаление лёгких. Её спасать надо! А здесь ей максимум жаропонижающее дадут и всё. Забирайте её и перевозите в другую больницу.
- Правда? Вы тоже так думаете? А мы смотрим, она уже неделю кашляет и всё хуже и хуже. А клали, кашля не было.
- Ну, вот и действуйте!
Я встала, взяла свои вещи и быстренько вышла в коридор. Здесь кроме заразы я ничего хорошего не получу. По-видимому от стресса, мой организм собрав волю в кулак, перестал капризничать. «На фиг, на фиг, на фиг! Домой-домой-домой!» Позвонила мужу:
- Миленький, забери меня скорей отсюда! Я уже выздоровела!
- Правда?! – обрадовался муж, - А что случилось?
Я вкратце рассказала о своём прибывании в этом, так называемом, лечебном заведении.
- Хорошо! Но у тебя же с собой обуви нет. А тут сырость такая! Сейчас за сапогами домой заскочу и приеду.
- Не надо никаких сапог! Я тапочки пакетами обмотаю и до машины добегу!
- Понял. Лечу!
Я пошла на пост писать заявление о том, что мне срочно необходимо покинуть это заведение.
- Мы так быстро не можем Вам эпикриз выписать.
- Я за ним заеду завтра, - соврала я, - Простите, а Вы не могли бы мне две пары бахил выдать.
- Пожалуйста!
Я надела двойные бахилы на тапочки и села в коридоре дожидаться мужа. Народу после обеда поубавилось. Время посетителей закончилось. Да и медперсонала почти не видно стало. Из медсестринской вышла Валя, везя перед собой стойку на колёсиках. Увидев меня, удивлённо вскинула тонко-выщипанные брови:
- О! Шестая кровать! А Вы чего здесь сидите? Вам надо капельницу поставить!
Мне показалось, что капельницу она готова была поставить мне прямо здесь, в коридоре.
- А меня уже выписывают.
- Вылечились? – нисколько не удивившись, поинтересовалась медсестра.
- Да. Мужа жду. Сейчас приедет и я пойду, - объяснила я на всякий случай своё присутствие в коридоре.
- Так Вы б в палате ждали. Чего здесь на проходе сидеть?
- Нет-нет! Он уже подъезжает! - в страхе, что меня сейчас заставят идти в палату вскрикнула я.
В инфицированный бокс я больше не вернулась. Только видела, как дочка с молодым человеком вышли оттуда и тоже пошли на пост, по-видимому писать заявление.
«Пупс», с полными сумками провизии прошагал мимо, заговорщически мне подмигнув:
- Правильное решение!
Так я умчалась, можно сказать, роняя тапки из этой больницы.
Надо ли говорить, что в следующую субботу, когда мне снова вызывали «Скорую», я наотрез отказалась ехать куда-либо, кроме «Госпиталя для ветеранов войн». А там меня приняли, как родную, пошутив, что по-видимому у меня субботний абонемент на посещение больниц. Причину головокружений нашли. Надо было элементарно сходить к мануальщику, попринимать успокоительные и спать не менее девяти часов в сутки.
15.04.2018
Вот такая история. Если Вам было интересно, поставьте, пожалуйста, лайк! Или поделитесь Вашим опытом пребывания в больнице! И не забудьте подписаться! Уже пишется следующий рассказ. :))
Предыдущие публикации:
#больницарассказ, #интересныйрассказ, #леналещенкожизньврифму, #выборырассказ