- Обязательно пойду голосовать, если ногу не сломаю! – ответила я голосу в трубке, представившемуся то ли Верой, то ли Надеждой, в общем, каким-то предвыборным именем. Эти слова я вспомнила через две недели, лёжа в реанимации.
Телефонный опрос включал в себя несколько десятков вопросов, в том числе: «Как бы Вы оценили работу действующего Президента?», с вариантами ответов: «Хорошо и всё лучше. Хорошо и всё также. Хорошо, но всё хуже…» И так по нисходящей. Я, грешная, выбрала самый последний пункт. Моя жизнь в последнее десятилетие так складывалась, по нисходящей, кто-то же должен был за это ответить.
- За кого планируете голосовать? – продолжал назойливый голос,
- За Бабурина Сергея Николаевича? Грудинина Павла Николаевича…
- Ни за кого не буду! Всех вычеркну! – в сердцах отвечала я.
- Мы должны всех перечислить, извините! …Жириновского Владимира Вольфовича, Путина Владимира Владимировича, Собчак Ксению Анатольевну…
У меня на плите жарилась картошка, переворачивать одной рукой было неудобно. Вокруг стояли неразобранные коробки и чемоданы по случаю переезда с одной съёмной квартиры на другую. Собственной квартиры мы лишились благодаря так называемым «экономическим кризисам», которые способствовали резкому обогащению одного, малочисленного, слоя населения и обнищанию другого значительно более многочисленного.
- Всех вычеркну! – снова непреклонно сказала я.
- Но всё-таки, если вдруг Вы передумаете, - терпеливо спрашивала то ли Вера, то ли Надежда, - То за кого бы проголосовали?
- За Собчак! - раздражённо ответила я, зажав телефон между плечом и ухом, и пытаясь перевернуть картошку. На этих словах трубка выскользнула на пол и отключилась. «Кругом враги! - подумала я, - Интересно, а если бы сказала, что за Путина, телефон бы уцелел?». И почему «за Собчак»? – сама себе удивилась я, наверное, потому что она женщина и говорит о наболевшем в самую точку. Или потому что самое нелепое, что могло прийти в голову это Собчак Президент России! Ха-ха! Моё ближайшее окружение убеждает голосовать за Грудинина, но он какой-то «скользкий», ускользнул с дебатов, говорит неубедительно. И потом, предварительно набирает много голосов, зачем стране деньги тратить на второй тур? Всё равно, Президентом, положа руку на сердце, должен остаться Путин. Кто ещё выведет страну из того места, куда он её завёл? Сусанин, ядрёна корень!
Прошло две недели. Утром, в субботу, ровнёхонько накануне голосования, я попала в реанимацию с предварительным диагнозом «Острое нарушение мозгового кровообращения». Мир вдруг раскачался и полетел кувырком. Просто соскочил с ума. И среди этого хаоса я в центре с закрытыми глазами. Каждое движение отзывалось резким приступом тошноты. Из подъезда хрущёвского дома меня выносили на носилках под говорок сидящих на скамейке зрителей. Хорошо, что я после душа уложила волосы и нанесла макияж. Собиралась на занятия литобъединения.
- Это кого ж это понесли?
- Да жиличка новая. С первого этажа. У Соньки квартиру сымает. Та ж в Израиль укатила, а квартиру сдаёт теперь. Ты что не видала, как они тут коробки таскали?!..
- Вот и натаскалась, наверное, бедолага…
- Да уж. Вот так за скарб свой хватаемся, а он нас до могилы доводит.
- Двоим в машину нельзя! – Это уже голос врача.
- Да мы с дочкой на своей машине следом поедем, - от встревоженного родного голоса мужа на душе становится тёплышко. Вот я его перепугала, наверное.
- Что за вены! Вика, помоги, надо кровь у новенькой взять!
Вика тыкает иголкой, но вены трусливо прячутся.
- Давай, другую руку посмотрим!
- Я посмотрю. Серёж, позови Марию из седьмого отделения.
- А зачем Марию? – подходит мужской голос.
- Картошку копать! – раздражённо отвечает первый голос.
- А чего сами не сможем? Может, попробуем?
- Серёж, не тупи, а? Она тебе что, кролик подопытный? Зови - сказала!
Я не вижу ни Вику, ни Серёжу, ни подошедшую «святую» Марию. Я только лежу распятая, голышом под пододеяльником, и чувствую, как с двух сторон мягкие пальцы нащупывают мои вены. Вонзается игла справа, но кровь не течёт. Слева тоже. После пятой попытки перешли на кисти.
- Потерпи, миленькая! Нам нужна кровь.
- Чего уж там, я терплю. Делайте своё дело, вампиры! – последнее слово я произношу про себя.
Реанимация – место неприятное и страшное по определению. Ты находишься на обочине жизни, день проходит мимо тебя. Делать ничего не можешь, это непривычно и скучно. Остаётся только лежать и анализировать, как ты докатилась до этого места, вернее, домчалась, доскакала, допрыгала. Даёшь себе страшные клятвы не расходовать себя по пустякам, правильно питаться, соблюдать режим, гулять, отдыхать, встречаться с друзьями и т.д. и т.п. Потом это всё, конечно, забудется, но в этот момент приоритеты расставляются правильно.
Наутро, под воздействием капельниц, я прихожу в себя.
Лежу и удивляюсь: чистота, стерильность, воздух наполнен ароматами цветов, медсёстры порхают над больными, кровати поднимаются-опускают одним мановением пальцев. Просто сюрреализм какой-то. Больница будущего. Это госпиталь для ветеранов. Не просто так я сюда попала. Отстала от жизни. Надо голосовать за Путина. (Мысли о голосовании – это показатель выздоровления). Оказывается молодец - наш президент. В каких больницах теперь лечатся пожилые люди! Да молодые за компанию изредка попадают.
Не успела я об этом подумать, тут же, словно по мановению волшебной палочки появляется медицинский работник:
- Так, кто будет сегодня голосовать?
Я изъявляю желание.
Рядом две полуживых старушки в памперсах, еле ворочая языками, обсуждают кандидатов:
- Я Вам говорю, менять его надо! – гудит одна голосом Раневской, - Со всеми перессорились, воюем… Вот Вы пенсию какую получаете?
- При чём тут пенсия?! – отвечает ей звонким девичьим голосом другая, - А при ком-то другом, что лучше было бы?.. Глобальнее надо думать…
- Да угомонитесь, вы! А то до выборов не доживёте, Кондратий хватит, - урезонивает разбушевавшийся электорат медсестра.
- Эй, кто тут есть? Где я нахожусь? – раздаётся за ширмой зычный мужской голос.
- Вы в госпитале, - объясняет подошедшая медсестра.
- Как это в госпитале?! Меня же выписали! Где одежда?
- Выписали. Но вы в раздевалке потеряли сознание. Вы что-нибудь помните?
- Всё помню! Хочу в туалет! Где мои башмаки? И где палка? – гудит пациент.
- Лежите. Вам нельзя вставать. Вы в памперсе. Мы его потом поменяем.
- Не хочу в памперс! Верните одежду!
- Нельзя Вам вставать!
- Где я? Кто забрал мою одежду?! Дайте палку!
Медсестра спешит к другим больным. Этому объяснять что-то бесполезно.
Я могу вставать. Переход в касту «ходячих» ознаменовался выдачей ночной сорочки. Я гордо дефилирую мимо «лежачих» мужчин в туалет.
- Где мои башмаки! – тут же реагирует на мой демарш «буйный» старичок. Медсёстры уже не обращают внимания, у них дел по горло, надо раздавать лекарства, мерить давления, менять капельницы, памперсы... Больной стучит рукой по ширме, - Эй, вы! Слышите?! Отдайте, ироды, башмаки! Я ссать хочу! Где моя палка? Вот я вас сейчас как огрею! Будете знать!
Ширма падает на буяна, он утихомиривается. Медсестричка подходит к нему, о чём-то тихо говорит, увещевает. Бесполезно.
- Отдай башмаки! Я домой пойду! – требует «голыш» в памперсе.
В палате восемь человек. Трое мужчин и пять женщин. Средний возраст семьдесят пять лет. Все, кроме меня, абсолютно лежачие, с «острым нарушением мозгового кровообращения». Больных переодевают, по мере необходимости, тут же, поэтому никаких неприятных запахов.
- Что за Путина голосовать, он так и так победит, - спустя полчаса неожиданно забасила, продолжая полемику, одна из спорщиц. По-видимому до этого придремала, - А так пусть хоть увидит, что не всем нравится его режим.
- Что Вы такое говорите! – тут же очнулась соседка, - А вдруг Грудинин выиграет?! Это же опять переворот в стране!
- Ой, не смешите меня! Какой переворот? У нас давно уже полицейское государство.
- А чем Вам при Путине плохо живётся? Лежите себе в реанимации, ухаживают за Вами, лечат, кормят. Что ещё надо?
- Сейчас вся страна в реанимации. Спасибо Вашему любимому Кащею-бессменному, - гудит голосом Раневской бунтарка.
- Послушайте, мы же здесь ни одни, а Вы такие вещи заявляете! – переходит на шёпот Путинистка.
- Во-во, уже и говорить надо шёпотом. Скоро и за границу ездить не сможем, всё позакрывают. Будем из-за таких, как Вы, опять сидеть в своей консервной банке, мариноваться в собственном соку.
- Ой, да что с Вами говорить, - замыкается обиженная собеседница.
«И правда, хорошая реанимация – это, конечно, прогресс, Это Путин молодец. А с другой стороны, что я здесь делаю в столь молодом возрасте? Что привело, вернее, довело меня до этой предпоследней остановки? Банкротство бизнеса, чему усердно способствовали бюрократы под предводительством правительства. Всё решено, за Путина голосовать не буду. А за кого тогда?..»
Тут же вошла медработник:
- Вы хотели принять участие в голосовании? – обратилась она ко мне.
- Да.
- Не получится. У Вас паспорта с собой нет, - вредным голосом говорит она.
- А если мне его привезут?
- Если привезут, другое дело.
После обеда все смиренно лежат под капельницами. Даже «буян» поутих, наверное, смирился и напрудил в памперсы. Строгость медсестры сделала своё дело.
«Да. Наверное, так и надо. Построже. Особенно в такой огромной стране, как Россия. И всё-таки, за Путина. Порядок в стране он навёл, что и говорить…».
Только вымолвить успела, дверь тихонько заскрипела и в реанимацию входит… моя дочечка!!! В белом халатике, такая роднулечка!
- Как ты сюда попала?! Как тебя впустили?!
- Я тебе паспорт привезла. Для голосования.
Я посмотрела на потолок. «Как он это делает? Да ещё так молниеносно! Подслушивающие устройства? Но я же вслух ни словечка не произнесла...»
- Папа не пошёл, боится тебя в больном виде увидеть. А ты оказывается тут бодрячком. А что с руками? Почему они все синие. Тебя тут что, пытали? – смеётся.
- Нет, кровь пили, - я тоже улыбаюсь. Папе скажи, что я в порядке. Никто пока не понял, что со мной. «КАТЭ» показало, что мозги в порядке, никаких нарушений. Думаю, через пару дней выпишут.
Дочка убежала в свой будний рабочий день, А я осталась с вопросом: и всё-таки, за кого? За Путина, Грудинина или всех вычеркнуть?
Вечером после ужина, когда все уже думали, что реанимацию обошли стороной, в палату вошли двое: Крупный мужчина с полупрозрачной урной в руках и следом женщина с бюллетенями. Я так и не решила за кого отдать свой драгоценный голос. «Может правда, за Грудинина? Но он мне не симпатичен, как человек. За Собчак? Потом все засмеют. Положа руку на сердце из всей этой восьмёрки, действительно, только Путин – Президент за которого не стыдно перед иностранцами…»
- Вам паспорт привезли?
- Да.
- Людмила Васильевна, здесь двое голосующих. Выдайте два бюллетеня…
«Хотя, причём тут иностранцы? Ещё шесть лет воинственного правления и народ совсем нищим станет. Нам нужен мир и достойная оплата за свой труд. Мы же богатейшая страна! Самая богатая на планете по своим природным запасам! Сорок процентов мировых запасов Земли! И при этом нас всего-то два процента от населения планеты. На Аляске, вон, по тысяче долларов в месяц выдают, только за то, что в этом штате золото добывается. А у нас? Алло! Где мои дивиденды?! Кто присвоил мои ежемесячные тысячедолларовые надбавки?! Нет, только не за Путина…»
- Я не могу выдать второй бюллетень. Здесь только один человек внесён в списки. Вы писали вчера заявление? – обращается ко мне мужчина.
- Кажется, нет. Вчера я попала в реанимацию, смутно помню что было.
- Значит, Вам не положен бюллетень.
«Ну, и хорошо, - облегчённо вздыхаю я про себя, - А то вдруг проголосовала бы против Путина, а потом бы жалела. При нём всё-таки спокойней как-то…»
- Подождите, Людмила Васильевна, как это не положено? Человек абсолютно в трезвом уме и твёрдой памяти хочет проголосовать. Документ у неё есть…
«Чудеса какие-то, только подумаю голосовать за Путина, тут же «зелёный свет», только решу «против» - масса препятствий. С кем он договорился с Богом или с Дьяволом? Судя по тому, как его друзья погрязли в деньгах, скорее всего с последним. Всех вычеркну, если дадут бюллетень».
- Пётр Васильевич, а вдруг она уже в другом месте проголосовала?
«За Путина проголосую! – уже ради эксперимента подумала я».
- То есть из реанимации сбегала на минуточку, проголосовала и опять – «нырьк» под капельницу? Так, что ли? Не говорите глупости, выдайте бюллетень!
«За Грудинина!»
- А может по её паспорту сестра проголосовала?!
«За Путина!»
- Простите, у Вас есть сестра? Вот видите, у неё нет никакой сестры! Бюллетень! Под мою ответственность!
«За Собчак!»
- Извините, Пётр Васильевич, но, при всём моём уважении, не дам!
«За Путина!»
- Тогда я буду звонить Самойловой!
- Звоните!
- Татьяна Сергеевна, у нас тут в реанимации…
Мне надоела эта игра. Не хочу я голосовать ни за, ни против, всё равно это уже ничего не решит. Всё было решено восемнадцать лет назад, когда «серые кардиналы» под бой курантов поставили «своего» на долгие-долгие годы. Психологически очень тонко продумав, кто в новогодние праздники будет возмущаться? Хорошо это или плохо - рассудит история.
Проголосовать мне так и не дали. Но я не в обиде. Всё было настолько предсказуемо, что даже не интересно.
21.03.2018
Надо же, как быстро пролетели шесть лет! И снова надо идти голосовать. Именно "идти голосовать", а не "выбирать". В этом ирония нашего времени. Как всё предсказуемо! Но, может, это и неплохо. Главное, что бы в этот раз обошлось реанимации.
Спасибо за прочитанный рассказ! Жду Ваших откликов и подписки! Ведь на этом рассказ не закончен. Скоро появится продолжение. Хорошего дня! Правильного выбора!
#голосование, #закогоголосовать, #гдеголосовать, #леналещенкожизньврифму, #реанимациябольницаголосованиерассказ