В Кяхте интереснее торговая история, однако большинство исторических адресов в городе связаны с революционерами, политссыльными и мелкими купцами, которые сочувствовали им.
И хотя русская революция про Троицкосавску оттопталась кроваво, ключевую роль этот город сыграл в революции другой страны. Я бы сказал, что для Монголии, внезапно возникшей в начале ХХ века уже не кочевой империей, а государством современного типа, Кяхта сыграла примерно ту же роль, что для Руси тысячелетием ранее Херсонес. Только вместо христианства отсюда пришёл социализм, но вместе с ним, как и там - новая жизнь, насаждавшаяся силой оружия.
Внешняя Монголия, или Халха отделилась от Китая в 1911 году с падением Цинской монархии и, конечно, сразу превратилась в русский протекторат с перспективой сделаться какой-нибудь Ургинской областью. К тому времени монголы из нации воинов стали нацией монахов, обилие которых погрузило Халху в затяжной демографический кризис. Но выйдя из под власти Цин теократическим государством под началом Богдо-гэгэна, Монголия (в отличие от Кодунской Бурятии) всё же взялась за создание армии, и именно монахи и офицеры в 1917 году оказались главными противниками китайского реванша.
Пиком его стала зима 1920 года, когда по приглашению белых властей китайцы даже заняли Троицкосавск и расстреляли в нём рабочую демонстрацию. Но с Красной Армией воевать интервенты не стали, и через считанные дни ушли. Вряд ли осознавая, что вместе с Кяхтой они сдали и Халху: к тому времени в Урге (будущем Улан-Баторе) действовали целых две подпольные организации, по кварталам конспиративных квартир называвшиеся "Консулын-дэрж" ("Консульский холм") Догсомына Бодоо и "Зуун-хурээ" ("Восточный монастырь") Солийна Данзана.
И вот когда обе отчаялись добиться благословения на вооружённый мятеж у Богдо-гэгэна, сотрудники русского консульства донесли вести о монгольском подполье в советский Иркутск. Так зачахший Чайный путь стал дорогой революционных писем, и под влиянием большевиков 25 июля 1920 года подпольщики объединились в Монгольскую народную партию. 1-3 марта 1921 года её первый съезд прошёл в доме аптекаря Рудзита (1862), который тогда занимало консульство Советской России в Дальневосточной республике, в Троицкосавске конечно же представлявшее фактическую власть.
С 1971 года симпатичное здание, украшенное наличниками нескольких видов, занимает музей русско-монгольской дружбы. Придя за полчаса до закрытия, мы ткнулись в запертую дверь, а затем встретили у калитки двух молодых сотрудниц. Уйти раньше времени они решили явно не от безразличия, а от безнадёги сидеть целыми днями в пустующих залах - и потому искренне обрадовались нам.
Святая святых - собственно зал, где прошёл съезд 26 монгольских партийцев при участии бурята Цырена Жамцарано - учёного, фольклориста и национального идеолога, помогавшего братскому народу составлять документы. Позже бурятская фракция в Монголии ещё сыграет свою весьма спорную роль, а пока...
Бодоо по итогам съезда стал главой Народного правительства, Данзан - главой ЦК МНП, однако фактическим лидером партии оказался его некогда второстепенный соратник Дамдин Сухэ-Батор (корректнее было бы Сухэ-Батор Дамдинович - так устроены монгольские имена). Выросший в Маймачене ("китайской" части Кяхты) и русском квартале Урги, а в подполье попавший из расформированной армии, он возглавил намечавшийся поход и заручился для него поддержкой Советской России.
Тем более что цели двух народов совпадали: от китайцев Монголию освободил к тому времени Унгерн-фон-Штернберг, сторону которого принял и Богдо-гэгэн. Однако у Сухэ-Батора, уже 18 марта взявшего Маймачен, под ружьём было всего около 800 человек, а в Азиатской дивизии "нового Чингисхана" - несколько тысяч. Пободавшись у границы весной, летом противники разошлись - белогвардейцы двинулись горами на север, а красные монголы - степью на юг.
6 июля армия Сухэ-Батора вошла в Ургу, а в сентябре собственные офицеры, видя безнадёжность дел, выдали большевикам Унгерна. В 1922-24 Бодоо и Данзан были объявлены врагами народа и казнены, но и Сухэ-Батора с собой утащили - в 1923 году он простудился во время инспекции их тюрьмы и вскоре умер. В 1924 ушёл в мир иной и Богдо-гэгэн, на авторитет которого даже красные монголы не отважились покушаться.
А вот перерожденца искать для избрания нового духовного лидера коммунисты уже не стали и провозгласили светскую Монгольскую Народную республику - второе в истории долгоживущее социалистическое государство и первого союзника СССР. Надо сказать, государство весьма специфическое: как монголы строили социализм - тема отдельная, а другой особенностью стало какое-то просто полное несоответствие должностей с реальным влиянием: имена первых руководителей МНР сейчас мало кто помнит, а фактическим её лидером в сталинскую эпоху стал глава МВД Чойбалсан, также начавший как второстепенный подпольщик из "Консулын-дэржа".
При нём Монголия вела прокси-войну с вторгшейся Маньчжурией на Халхин-Голе (да, официально СССР и Япония там были не при делах!), а в Великой Отечественной страна хоть и не участвовала напрямую, но слала Красной Армии огромные караваны с шерстяной одеждой и мясом, немало советских жизней сохранив от голода и холода. Как я понимаю, вот тут форма монгольского воина из армии Сухэ-Батора на основе дэгэла (монгольского кафтана), а на врезке - гимнастёрка и пилотка времён Чойбалсана, которую от красноармейской отличал лишь шеврон.
В 2010 музей прошёл реконструкцию, обзаведясь ещё и этнографическом отделом. Костюмы в нём, правда, селенгинские (а племена местные иначе и не назвать - бурят-монголы) - почти такие же, как в музее Новоселенгинска.
Зато как бы не богаче соседних музеев тут стенд с музыкальными инструментами - слева направо суур и лимба (два вида дудочек), похожий на гитару чанз и символы монгольской музыки - два смычковых моринхура с грифом в виде конской головы. А справа - страшные маски буддийской мистерии Цам:
На главной площади теперь о былом напоминает стела с Орденом Сухэ-Батора (1973). Где-то за зелёным зданием - крошечный автовокзал, рядом с которым раз в пару часов толпа штурмует улан-удэнские маршрутки. Нам туда:
Улица Банзарова за ним загадочна - о зданиях на ней не пишут краеведы, и на старых фотографиях их нет. Лишь при написании поста до меня дошло, что это новоделы - один (возможно, сталинской эпохи) под Гостиный ряд, другой - под русский модерн, распробовать который в Забалуй-городке не успели. Но краеведы их обходят ледяным молчанием, а для редких туристов круглая башня давно стала символом Кяхты.
Она глядит на Грязнуху, как называют (или раньше называли) речку Кяхтинку выше устья Зелёного Ключа. Деревянный мост над ней широк, словно палуба судна:
А стрелку занимает явно старая промзона, происхождение которой - опять же слепое пятно. Известнейшим производством Старого Троицкосавске был пивзавод Якова Пятовского (1896), в советское время вынесенный куда-то на окраину. Он встал в 1996 году, но о божественном вкусе кяхтинского пива старожилы слагают легенды.
За Грязнушкой мучительно взбирается на склон деревянное предместье. Вдоль набережной Рокоссовского (который тут служил в 1920-х годах и даже женился) немало красивых домов:
Включая особнячок с мезонином середины 19 века:
И местную "вещь в себе" - Селенгинское речное пароходство, которое странно смотрится на берегу Грязнухи. Его со всех сторон, кроме торца, надёжно прячет зелень - летом можно заснять дай бог пятую часть. Появилось здание, видимо, в 1887 году вместе с Кяхтинским пароходством - до того лет 20 до Усть-Кяхты ходили с Байкала суда иркутских купцов. В 1895 году пароходство приобрёл Андрей Немчинов, сын одного из крупнейших золотопромышленников Бодайбо, а у того в начале ХХ века скупили флот Михаил Коковин и Иннокентий Черных, сделавшие стартовый капитал на чаеторговле, а по-настоящему преуспевшие, снабжая Якутск. Они же запустили в 1905 году первые пассажирские рейсы до Верхнеудинска - прежде по Селенге возили только грузы.
Чуть в стороне от набережной, на улице Шилкина, тихо стоит дом, где в 1920-21 годах находился штаб Дамдины Сухэ-Батора и Хормогийна Чойбалсана.
Мальчик на велосипеде удивлённо спросил, зачем я фотографирую его дом, а я указал на табличку, пояснив примерно "здесь герои жили".
Сам вид предместья - ужасен:
И где-то в его трущобах, на Горнозерентуйской улице, маленький домик Лубсана Цыренова (1908) своим состоянием порядком отличается от остальных. В 1920-21 годах тут находилась конспиративная квартира Сухэ-Батора:
С 1958 года дом занимает музей. Во дворе - бюст Сухэ-Батора (1963) с его орденами поверх дэгэла и белоснежный обелиск (1963), видимый со всего центра:
Музей оказался закрыт (причём судя по бурьяну за забором - как бы не с Царь-вирусных времён), и мы пошли дальше по склону - к лугам над последними избами и дебрям дикой облепихи.
Поперёк Кяхты нам открылся вид Троицкосавска. Слева - руины крупнейшего в Сибири Троицкого собора (1812-17, сгорел в 1963-м), в центре - Гостиные ряды (1853):
То же место в конце 19 века, с Никольской часовней правее Гостиных рядов. Склады в их левой части при Советах были обувной фабрикой, а ныне, кажется, и вовсе снесены:
За собором и горсадом - пятиэтажки. В Кяхте они стоят так, что не видны с центральных улиц:
В основном Кяхта такая. Крупное здание на горке - школа:
Левее - Успенская церковь (1884-88) и тянущийся дальше зелёный луг на месте её кладбища.
Ещё дальше - огромный массив Красных казарм (1902-10), в Гражданскую войну ставших "белым" концлагерем, финалом которого в декабре 1919 года был расстрел 1500 человек. Не менее мрачна и современная история кяхтинского гарнизона, но я пока подумаю, законно ли её пересказывать в блоге со слов местных жителей. Как бы то ни было, военными Кяхта полна.
Синие сопки с кадра выше - уже в Монголии, а Слобода уходит за косогор.
Ещё выше - солнечная электростанция (2019) у объездной дороги:
А по соседству с ней энергию Солнца впитывает ещё и небольшой бурхан, как бы не единственная примета того, что Кяхта - тоже Бурятия. Вернее, по статистике бурят в городе 21% населения, причём вполне коренного (в Троицкосавске было 9%), но статистика эта никак не стыкуется с впечатлением "на земле": Кяхта - абсолютно русский город, где даже поз негде поесть.
Интереснее то, что 0,5% жителей (около 100 человек из 1,5 тыс. в России) тут не буряты, а самые что ни на есть халха-монголы. Более того, и облик этого бурхана с "рогами" ветвей, но без сэргэ (ритуальных коновязей) скорее именно что монгольский. Как воздетая рука, он благословляет въезжающих в Россию людей из страны Чингисхана.
См. также:
Троицкосавск. Прошлое и прогулка по центру.
Великий Чайный путь. Откуда вёл и как работал?
