Когда Гришка проиграл ей в первый раз, он лишь встряхнулся чуть, как от досадной случайности, точно собака, на которую неожиданно брызнули холодной водой.
Тем не менее Варька заметила, что он передвинулся на месте, словно усаживаясь покрепче, готовясь играть всерьез. Она лишь вскинула брови слегка – ну-ну… Вероятно, он где-то поднаторел в шулерском ремесле и теперь зарабатывал этим. Странные шутки бывают у судьбы, вот уж такого Варька от отчима не ожидала. Догадывалась она о том, что сейчас у него при себе немалая сумма денег, «высосанная» у других наивных пассажиров, принимавших эту игру за обычное дорожное развлечение.
С Константином сражаться ей было куда интереснее. Они тогда договаривались «не мухлевать», то есть цирковых своих фокусов он не должен был использовать. А вот ловкость рук – да ради Бога.
С отчимом, который по-прежнему не догадывался о том, кто она такая, Варька играла как кошка с мышью. Давала ему выиграть…почти, и смотрела, как он оживлялся, как появлялись в его голосе ехидные интонации. Но в последний момент всё вдруг оборачивалось против него - и он закипал гневом, и готов был сорваться, и раскрыть свои «приёмчики», которые она обходила легко. Да нельзя ему было «колоться» - вон сколько зрителей вокруг. По мере того, как шла игра, и как росла у Варькиного локтя стопочка денег, все больше и больше пассажиров подходили на них посмотреть. Гришке никто не сочувствовал, видно не одного он уже тут обыграл. Да и мрачен он сейчас был, злость от него исходила, а Варька играла легко, даже улыбалась.
— Как ты это делаешь? — наконец, не выдержал он, проиграв в очередной раз.
Она только плечами пожала – само, мол, получается.
— Кто тебя учил? — добивался он ответа.
— С бабушкой по вечерам играли…
— С какой, мать твою, бабушкой…
Она чувствовала, что давно уже он перешел черту, спустил не только деньги, что достались ему в этом поезде, но проигрывает свои, что вошел он в какой-то отчаянный азарт.
Она потянулась гибко, и встала:
— Пойду я, пожалуй. Хватит…
Пачку денег сняла она со стола двумя пальцами и, не стесняясь зрителей оттянула край голубой футболки и сунула купюры за лифчик. Гришка вскочил тоже и перегородил рукой проход:
— Я отыграюсь!
Варька молча смотрела на него. Она чувствовала себя комаром, напившимся крови столько, что больше просто не хочется. И все смотрели не Гришку. Если бы не было здесь этих людей… Он убрал руку.
Свой маленький отсек Варька начинала чувствовать уже подобием дома. Мама с дочкой сидели на одной полке, мать читала девочке сказки. Не с телефона – у них была с собой большая книжка с картинками.
Варьке захотелось дать деньги, что она выиграла, этой женщине, но откуда-то она твердо знала – та не возьмет. Те, кто мужественен в бедности, оскорбляются, когда к ним относятся как к нищим.
А потом была долгая остановка, на полчаса. Последняя большая станция перед конечной. Ночь в поезде, и утром дорога закончена. Лежа на своей верхней полке Варька видела, как поезд, замедляя ход, проплывал мимо киосков, которые так ярко, празднично горели в полутьме. Неожиданная идея пришла ей в голову.
Она вышла на этой станции, названия которой не запомнила. Вдохнула прохладный вечер воздух, который показался ей совсем иным, не таким, как у них в селе – и это тоже был знак, как далеко она уже уехала.
В одном из киосков Варька купила куклу, дорогую, роскошную барышню. Каждый пальчик на ручках достоверен, вьются белокурые локоны, кружева, оборки ленты…Показав товар лицом, продавец снова уложил куклу в коробку. Варьке хотелось поторопить его, она боялась, что поезд уйдет, но кажется, она успевала.
С коробкой в руках шла она к своему вагону, когда дорогу ей снова перегородил отчим.
— Отдай деньги, — сказал он коротко.
Здесь, на перроне, тоже были люди. Что он ей сделает?
— Под поезд столкну, — пообещал отчим, точно услышав ее мысли, — Все отдай, что взяла, я знаю, при тебе они…
— В расчете, дядя Гриша, — сказала она жестко.
Может, он давно уже звал себя другим именем, потому что отреагировал не сразу. Лишь несколько мгновений спустя спохватился:
— Ты знаешь, что ли, меня?
Он по-прежнему не узнавал ее. Поезд вздрогнул и поплыл, и она рванулась за ним.
— Погодь, — он схватил ее за руки, — Отдашь – поедешь, еще успеешь догнать. Нет – так нет. Решай быстро.
— Так ты ж тоже останешься…
— Всё мое при мне, — он усмехнулся, — Это твои вещички тю-тю… Документики…
И неизвестно, чем кончилось бы у них, если бы не остановился поезд – нервным заполошным рывком. Кто-то нажал стоп-кран. Поднялась суета, и оказалось, что это в их вагоне, в том, где ехала Варька.
Открылась дверь, и девушка увидела, как тот самый некрасивый парень объясняет проводнице и мужчине в железнодорожной форме, который подошел.
— Девушка отстала от поезда…. Вон она стоит. Соседка моя. Я в окошко увидел. Эй, садись скорее! — замахал он Варьке.
Она почувствовала, как разжались на ее запястьях руки отчима. Зато теперь уже и Варьке досталось от железнодорожников.
— Поезд должен тебя ждать, пока ты все дела свои доделаешь? — ругалась проводница, — Вот если сейчас от вашего стоп-крана у кого-то что-то разбилось, или не дай Бог, кто упал, лоб себе расшиб – оба отвечать будете, «стоп-кранщики»…
В этой суматохе Варька не заметила – сел ли отчим в поезд или остался на станции.
Перед тем, как зайти в купе, она достала куклу из коробки, чтобы девочка ее сразу увидела. Одно дело – получить эту картонную коробку в руки, и совсем другое, когда к тебе протягивает руки эта маленькая нарядная барышня, и ты берешь ее, вместе со всеми ее бантиками и оборками, заключая дружбу навек.
— Возьми пожалуйста, — Варька протягивала куклу девочке, а сама на женщину смотрела.
— Мне подарили, — сказала Варька, надеясь, что женщина не заметила, как она покупала игрушку, — А зачем мне, я же уже взрослая… Пожалуйста, разрешите ей взять…
И женщина ответила ей смущенным, но в то же время благодарным взглядом, и кивнула.
Парень, которого звали Борисом, чувствовал себя героем вечера. Он теперь смело заговаривал с Варькой, он же ее спас, в конце концов.
— Так в карты не хочешь перекинуться? Нет? Тогда сыграй на гитаре… Ничего мы другим не помешаем. Немножко сыграй, ну что-нибудь…
Варька посмотрела ему в глаза, потом сняла гитару, и присела на край нижней полки. Побежали по струнам пальцы. Она играла всю ту же «Цыганочку», и все легче становилось у нее на сердце. Под конец она уже улыбалась.
…Ночью Варьке захотелось в туалет. И она поняла, что идти ей – страшно. Она еще не видела отчима. Не знала, едет ли он вместе с ней в вагоне или нет. А может он сел в другой вагон или вообще остался на станции. Но неожиданно проснулись страхи тети Нины («Вот прямо нарисуется бандит из ниоткуда, запихнет тебя в кабинку, защелку на двери повернет, и…)
— Эй, — Варька осторожно тронула Бориса за плечо, — Проводи меня, пожалуйста…. Только не смейся. До конца коридора, потом подожди…и обратно.
Он ничего не понял, но покорно последовал за ней. Шел третий час ночи, все спали. Там, где Варька днем сидела напротив отчима – теперь полка была разложена, и кто-то лежал на ней, укрывшись с головой одеялом – грязно-зеленым, с красной полоской по краю.
А если он сейчас встанет и пойдет за ней? Варьку передернуло, но Борис, к счастью, этого не заметил.
Выйдя из туалета, закрыв за собой дверь, отсекая холод приоткрытого в уборной окна и запах хлорки, Варька коснулась пальцами груди Бориса, застиранной камуфляжной майки.
— Я тебя отблагодарить хочу… Хоть чуть-чуть. Всё у тебя будет хорошо. Ты к брату двоюродному едешь, он тебя примет. С женой Володя разошелся, так что комнатадля тебя найдется. На работу устроишься не сразу, но потом тебя возьмут охранником в спортивный клуб. Тебе понравится там ночью на всяких тренажерах качаться. Следующей весной встретишь девушку, Алису…Не потеряй ее. И когда она тебе предложит уехать вместе – даже не сомневайся, уезжай сразу, — голос Варьки сделался строгим, — Тогда у тебя будет и семья, и дом, и жизнь сохранишь. Потом все поймешь.
Борис молчал, но она видела смятение в его глазах.
— Кто ты? — спросил он тихо.
Варька только рукой махнула. Вернувшись на свое место, она уснула, и проспала почти до самой конечной станции. Соседи ее разбудили. В туалет уже было не попасть – тянулась очередь, людям нужно бы не только умыться, но и переодеться перед городом.
Маленькая Вика разговаривала с куклой, разглаживала ей волосы, не замечала никого вокруг. Ее мать протянула Варьке пакет, в котором лежала какая-то свернутая ткань. Женщина улыбалась Варьке уже почти как своей, как подруге.
— Возьмите, пожалуйста. На память просто… Я вышиваю бисером… Это довольно красиво…
— Спасибо…
Подарок, который Варька бережно уложила в сумочку, был ей дороже карточного выигрыша.
— Телефон не дашь? — тихо спросил Борис.
Варька покачала головой.
— Я тебе все сказала…
Поезд подходил к перрону, и Варька увидела дядю Мишу, который высматривал ее вагон.
продолжение следует