ДУРКА – 1. прост. сумасшедший дом.
2. жарг. психическое заболевание; неадекватное поведение (Викисловарь).
---
Если честно, то лично за 30 лет службы в Военно-Морском флоте с моментами, речь о которых пойдет ниже, ни среди курсантов, ни среди офицеров и мичманов сталкиваться не приходилось.
Тем не менее, в разные периоды времени подобные явления бывали и даже носили не единичный характер.
Например, в мемуарах выпускника ВВМУ имени М. В. Фрунзе 1962 года капитана 1 ранга Дьяконова Юрия Пантелеевича о курсантских временах есть фрагмент, который ниже будет приведен целиком. Кстати, эти мемуары, самым подробнейшим образом охватывающие пятилетний промежуток времени с 1957 по 1962 годы, необычайно интересны, их прочтение человеку интересующемуся и понимающему может доставить немало ярких эмоций.
(Ссылка на воспоминания капитан 1 ранга Дьяконова Ю.П.)
В приведенном ниже тексте речь идет о периоде, когда автор был курсантом существовавшего на тот момент Высшего военно-морского училища инженеров оружия (ВВМУИО), в котором Ю. П. Дьяконов обучался до момента его расформирования в 1960 году и перевода части курсантов в ВВМКУ имени М. В. Фрунзе.
Кстати, с немалым удивлением узнал, что училище это, просуществовавшее с 1951 по 1960 год, первоначально размещалось в одном из ярких архитектурных памятников города на Неве предвоенного периода: здании «Дома Советов», что и ныне поражает жителей и гостей Северной столицы своей монументальностью и красотой внешнего оформления, выходя парадным фасадом на Московскую площадь прямо на пересечении Московского и Ленинского проспектов.
Итак:
«По результатам зимней и летней сессий были отчислены из училища (ВВМУИО – прим. автора канала) еще несколько человек из нашей роты. После 2 курса мы не досчитались в составе роты 15 человек, отчисленных из училища по разным причинам: Акулов А. - за сон на посту у Знамени; Кушнир В., Коваленко В.Ф. и Иванов В.Ф. - по неуспеваемости, Гарфильд В.О. - по болезни; Фокин А. и Снятовский О. - симуляция сумасшествия; Марков Д., Головко В., Кудрявцев, Обрусов В., Казачинский В.К., Казаковцев И., Мазохин С., Старостин Л. - по другим причинам.
Хочется прокомментировать случаи симуляции сумасшествия курсантами в нашей роте. Причиной этому стало разочарование в военной службе у ряда курсантов после 2-х лет пребывания в военной форме. Служить больше не хотелось, а просто так быть отчисленным из училища означало отправку на флот матросом - дослуживать срок действительной службы (срок службы на флоте тогда был 4 года). «Достойно» на гражданку можно было уволиться только по болезни. Членовредительством никто не хотел получать право на увольнение из ВМФ, а вот «сработать» под сумасшедшего - другое дело.
Первым этот путь решил опробовать курсант Снятовский. Он забился в подвальное помещение училища и не хотел оттуда выходить, несмотря на уговоры. Командование приняло решение применить силу. Курсантам Зародову и Стекольникову, как наиболее крепким ребятам, поручили вступить в контакт со Снятовским и, если он будет упорствовать, связать его и силой вытащить из подвала. Снятовский достаточно быстро согласился выйти из подвала и в этот же день был отправлен в психо-неврологический диспансер (где-то в районе железнодорожной станции «Удельная»). Уже через пару месяцев он, уже комиссованный, пришел в училище на танцы, как говорят, «в здравом уме и твердой памяти».
Пример оказался заразительным. Вторым на этом пути оказался курсант Фокин. Он изобразил свое помешательство так: при разговоре с начальником факультета он начал крутить пуговицу на его кителе и оторвал ее. Он также был комиссован.
Третий подобный случай произошел с Б. Буйловым, уже на 3 курсе. Он выбрал весьма экзотический способ демонстрации помешательства - встречая дежурного по училищу, он начал мочиться на его ноги.
Что ж, как говорят, каждому свое!
Из этих «сумасшедших», нашим ребятам довелось встретиться с Снятовским. Компания наших ребят, уже много позже выпуска из училища, собралась отметить какое-то событие в ресторане. По пути в этот ресторан им навстречу попался Снятовский, которого, как «своего парня», ребята пригласили с собой. Снятовский не отказался, но, в ходе вечера, повел себя «не по-свойски» - когда все вышли из-за стола, чтобы потанцевать, он стал «шарить» по дамским сумочкам, оставленным на стульях. Пойманный за этим занятием, он был с позором выпровожен из ресторана. Видимо, так желаемая им «гражданка» порядочным человеком его не сделала».
---
Прочитанное немало удивило, так как во время нашей с одноклассниками учебы в училище (1979 – 1984 годы) ничего подобного не случалось: и отчислены были единицы за неуспеваемость и недисциплинированность, и «дурку» никто не включал, и выпустились мы - штурмана, в 1984 году практически в том же составе, что и набрались.
Тем не менее, тема досрочного увольнения из Вооруженных Сил в предперестроечные годы звучала, но совсем в ином ключе: все знали, что став офицером или мичманом, по собственному желанию или нежеланию уволиться уже было нельзя, по крайней мере - по приличной статье. Поэтому, уже попав в военную систему, дальше просто служили. Иной путь плохой - «дискредитация воинского звания», а это, предполагалось - «волчий билет» на гражданке по советским временам.
Пошла служба – дойдешь с высокой долей вероятности до капитана 1 ранга с пенсией в 250 рублей в месяц, не пошла – будешь вечным старлеем или капитаном до времени, когда для твоей воинской категории наступит предельный возраст (кажется, сорок лет для младших офицеров. )
Но – это согласно личному опыту, на других кораблях и подводных лодках, да в другое время могло быть совершенно иначе. Надеюсь, что поделитесь своими воспоминаниями об этом в комментариях.
Отсюда, видимо, и подобные, описанные в прямом и переносном смысле выше, экзотические способы отдельных индивидуумов убедить командиров и начальников, что ты к службе более не годен.
На мой взгляд, подобные явления массово появились чуть позже, в конце 80-х – начале 90-х.
Там-то уж, когда железная хватка Коммунистической партии немного ослабла, а потом и вообще отпала, народ в попытках «слинять на гражданку» начал исхитряться по-полной: на такую статью увольнения, как «дискредитация воинского звания», всем стало плевать.
Потому-то те, кто осознанно решил «свалить», или запойно пили, или просто сутками не выходили на службу, или не возвращались из отпусков, или совершали какие-то другие ненормальные поступки.
А еще чуть позже Вооруженные Силы сами стали ударными темпами сокращаться, да так, в начале 90-х из 28 выпускников нашего класса на службе осталась буквально пара человек.
Но это было позднее.
А в первой половине 80-х, когда не увольняли никого, нужно было выдумать что-то особенное, изощренное, чтобы и попытаться уволиться, и, в случае чего, свое нынешнее положение на службе существенно не ухудшить…
Об одном таком случае нам, тогда еще курсантам, рассказали во время практики на кораблях североморской противолодочной дивизии.
Там решил попытать своего счастья один «наевшийся» корабельной экзотики мичман, назовем его - Пупкин.
Мочиться на ноги офицерам он не стал – это было не училище, а флот, и за подобное здесь немедленно, «не отходя от кассы" можно было «получить в дыню».
Придуманный им способ «включить дурку» и добиться своего был иного порядка.
В один из дней на верхней палубе у трапа этот «ухарь» целенаправленно оказался практически одновременно с вернувшимся со схода командиром БПК. И не успели встречающие лица в виде старпома и дежурного по кораблю и рта открыть, как мичман во всю силу своих натренированных ором на подчиненных легких гаркнул: «Смирно!».
А когда командир с трапа ступил на корабельную палубу, мичман, бодро шагнув ему навстречу и снова, не дав замешкавшимся офицерам произвести положенный доклад, четко приставив ладонь к козырьку головного убора, громко произнес уставную фразу: «Товарищ командир! За время Вашего отсутствия происшествий не случилось!»
Командир, на самом-то деле, был немало удивлен таким рвением, но решил разобраться с ситуацией позже. Предстоял выход в море, и не до Пупкина было…
Как положено, «кэп» принял доклад от старпома, задал пару вопросов, после чего прошел в ближайшее корабельное помещение.
С одной стороны, Уставы предписывает первому, увидевшему командира-начальника, военнослужащему подавать команду «Смирно!», но лезть впереди должностных лиц – это ненормально и даже, можно сказать, вызывающе… - думал он.
Каково же было его удивление, когда одновременно с перешагиванием через комингс он снова услышал зычное «Смирно!» в исполнении того же Пупкина…
Скомандовав «Вольно!», все еще изумленный командир продолжил свой путь по направлению к каюте.
На большом корабле дорога эта не такая прямая, как на тральщике, состоит из целого ряда коридоров и трапов.
Так вот, пока командир добрался до каюты, быстроногий Пупкин, ловко упреждая его обходными маршрутами, еще несколько раз успел командира встретить своим «Смирно!».
После чего такие события начали происходить и ежедневно, и на протяжении всего рабочего дня…
На неминуемо нарисовавшихся «разборах полетов» Пупкин только придурковато улыбался и бубнил: «А я чё – я ничё, я по уставу…».
И ведь добился же своего!.. - командира достал, и в кратчайшие сроки его с помощью специалистов медицинской службы оформили и отправили восвояси, как говорят на флоте – осваивать народное хозяйство…
Такая вот история.
