Сегодня у нас увлекательнейший разбор американской директивы (или меморандума) 1948 года, нацеленной на разрушение Советской России. Эта директива - один из важных кирпичиков в архитектуре Холодной войны. И хотя впоследствии директивы и доктрины не раз обновлялись, но переписывались они на фундаменте предыдущих. Результатом этой деятельности стал развал Варшавского договора и СССР. Планировался, хотя и не состоялся, дальнейший роспуск Российской Федерации.
Холодная война постепенно набирала обороты с конца Второй мировой войны и продлилась до правления Горбачёва, сознательно или нет точно следовавшему в русле американских доктрин в отношении СССР. Сложные отношения между Соединенными Штатами и Советским Союзом проистекали из самой природы их политических режимов и антагонистических идеологий.
СССР будучи главным победителем во Второй мировой войне поставил под свой контроль освобождённые от нацистской Германии страны Восточной Европы, создав таким образом буферную зону, и защитив себя от возможного нападения со стороны Западной Европы. Количество сторонников учения Карла Маркса к концу 1940-х было столь велико, что появилась вероятность победы компартий во Франции и Италии. Оставалось свергнуть фашистские режимы в Испании и Португалии и всё. Красная коммунистическая Европа становилась реальностью. Чтобы не допустить этого западные страны могли ударить по Советской России в любой момент - Великобритания планировала нападение на СССР ещё с конца Второй мировой войны по плану У.Черчилля, получившему название "Немыслимое".
Однако СССР повесил «железный занавес», отгородив себя и большинство стран Восточной Европы от агрессивных морд правящих кругов Великобритании и США. К тому же в отличии от Англии правящие круги США не спешили сразу ввязаться в следующую войну, так как они еще не успели подсчитать всю огромную прибыль от только что закончившейся.
Во второй половине 40-х годов в Китае уже побеждал коммунизм. Таким образом СССР, поддерживая Коммунистическую Партию Китая, обеспечивал себе спокойствие и на границах Дальнего Востока.
В Соединенных Штатах президент Гарри Трумэн, сменивший умершего в апреле 1945 года Франклина Рузвельта, считал, что Соединенные Штаты во внешней политике не должны возвращаться к довоенному изоляционизму, а, напротив, должны основываться на пропаганде своей "демократической" и либеральной модели, защите своих экономических интересов и противостоянии коммунизму. Сразу после "раздела мира" в Ялте, американцы озаботились уменьшением влияния СССР в послевоенной Европе.
Определившись с выбором очередного врага, Совет национальной безопасности США по запросу министра обороны Джеймса Форрестола составил аналитический документ о долгосрочных целях политики США в отношении СССР. Этот документ получил скучное название Директива 20/1 СНБ США («Задачи в отношении России») от 18 августа 1948 (NSC 20/1 1948). Эту директиву иногда называют "Планом Даллеса" - планом действий США против СССР, авторства Аллена Даллеса, главы ЦРУ. Однако Директива 20/1 не связана с Аленом Даллесом, ставшим главой ЦРУ в 1953 году.
С Джеймсом Форрестолом агрессия против России сыграла злую шутку. Постоянно размышляя как уничтожить Советский Союз он сначала заболел нервным истощением, затем глубокой депрессией, которая плавно перетекла в паранойю. В марте 1949 года его отстранили от должности, а 22 мая того же года он выбросился из окна 16-го этажа с криком: «Русские идут, русские идут. Они везде. Я видел русских солдат».
Напомню на момент создания этой директивы ядерной бомбы у СССР ещё не было - первое успешное испытание ядерной бомбы Советский Союз проведёт через год - 29 августа 1948 года.
Ниже цитаты с сокращениями с моими комментариями. Начинается директива со вступления, где объясняется что теперь враг США - Советская Россия, если кто ещё до сих пор не понял:
Очевидно, что Россия, как собственно сила, так и как центр мирового коммунистического движения, в настоящий момент стала представлять очень серьезную проблему для внешней политики США, и в нашей стране существует глубокая неудовлетворенность и обеспокоенность относительно целей и методов советских лидеров. Таким образом политика нашего правительства в значительной мере обусловлена желанием скорректировать советскую политику и изменить международную ситуацию, к которой она уже привела.
Далее авторы из СНБ поясняют что на самом деле Россия всегда была врагом западных стран. Утверждая что Россия всегда проводила политику экспансии военным путём авторы как бы забывают что это не СССР напал на Германию, а Германия на СССР:
советские территориальные цели в Восточной Европе... очень схожи с теми программами, которые Советское правительство пыталось реализовать невоенными средствами в 1939 и 1940 годах, и фактически также с определенными стратегическими и политическими концепциями, на которые опиралась политика царизма перед первой мировой войной. При встрече со столь неизменной политикой, упорно проводимой посредством как войны, так и мира, нам необходимо противопоставить ей не менее постоянную и устойчивую свою политику.
Здесь авторы понимают что Советская Россия - это продолжение Российской Империи. После чего формулируют задачи в отношении СССР:
Нашими основными задачами в отношении России на самом деле являются только две следующие :
а. Уменьшить мощь и влияние Москвы до таких пределов, при которых она больше не будет представлять угрозу миру и стабильности международного сообщества;
и
б. Внести фундаментальные изменения в теорию и практику международных отношений, которых придерживается правительство, находящееся у власти в России.
Попросту это означает постараться рассорить СССР со всеми дружественными странами. Авторы понимают что мощь СССР заключается во влиянии на другие страны (вспоминается как 90-х годах Россия осталась практически в одиночестве, если не считать Белоруссию, так как от связей с социалистическими странами либерально-демократическая Россия отказалась сама, а капиталистические страны своему вчерашнему врагу друзьями так и не стали):
Для эффективного решения ... необходимо сократить до разумных пределов несоразмерные проявления российской мощи. Странам, находящимся в зоне сателлитов [зоне влияния], должна быть предоставлена возможность коренным образом освободиться от русского господства и из-под российского идеологического влияния. Также должен быть основательно разоблачен миф, который заставляет миллионы людей в странах, удаленных от Советских границ, смотреть на Москву, как на выдающийся источник надежды человечества на улучшение, а следы воздействия этого мифа должны быть полностью ликвидированы.
Рассуждая о том, как оторвать Прибалтику от СССР американские авторы не исключают доведения ситуации до войны, но предпочитают решить вопрос мирным путём:
... было бы логично рассматривать, как часть задач США, восстановление для этих [прибалтийских] государств по крайней мере некоего подобия недавнего состояния свободы и независимости.
Однако ясно, что их полная независимость повлекла бы фактическое сокращение территории, контролируемой Советским правительством. Таким образом это напрямую затронуло бы достоинство и жизненные интересы Советского государства как такового. Не стоит предполагать, что это может быть осуществлено без войны. Поэтому ... наша задача должна состоять только в том, чтобы побудить Москву разрешить репатриацию в прибалтийские страны всех насильственно высланных и установление в этих странах автономных режимов, в основном удовлетворяющих культурным потребностям и национальным стремлениям их народов. В случае войны мы могли бы при необходимости пойти и дальше...
Мы имеем право отметить, что эта задача может логично решаться не только в случае войны, но также и во время мира, и что в последнем случае нет необходимости затрагивать престиж Советского правительства, что автоматически сделало бы войну неизбежной...
...Мы должны всеми имеющимися в нашем распоряжении средствами поощрять развитие в Советском Союзе институтов федерализма, которые позволили бы возродить национальную жизнь прибалтийских народов.
На протяжении всего документа авторы постоянно повторяют о достижении целей, но так, чтобы не затронуть престиж СССР. В то время СССР, Украинская ССР и Белорусская ССР были членами ООН. В целом престиж Советского Союза после Победы над гитлеровской Германией был огромен.
Тем не менее авторы предлагают идти к цели разрушения СССР, не ограничивая себя сроками. Причём если им удастся разрушить СССР, то виноваты в этом будут не они, а... руководство СССР! Сами виноваты что позволили себя развалить:
Во-первых, мы не связаны никакими временными ограничениями в решении наших задач в условиях мира...
Во-вторых, мы полностью в своем праве и не должны испытывать чувства вины, работая над разрушением [советских] концепций... Если советские лидеры обнаружат, что растущее преобладание более просвещенных концепций международных отношений несовместимо с сохранением их внутренней власти в России, ответственность за это несут они, а не мы....
...в мирное время нашей целью не является свержение Советского правительства. Мы признаем, что стремимся к созданию таких обстоятельств и ситуаций, которые было бы затруднительно переварить нынешним советским лидерам, и которые им не понравятся. Возможно, что перед лицом таких обстоятельств и ситуаций они не сумеют сохранить свою власть в России. Но следует подчеркнуть: это их дело, а не наше.
Человеческие жертвы при развале СССР? Их им не жалко:
Поступая таким образом, мы можем не заботиться о том, куда полетит стружка в вопросах внутреннего развития.
Авторы понимают историческую тенденцию, что чем дальше по времени от революции тем слабее становятся революционные идеалы. В этом они правы - коррупция партноменклатуры и блат довольно быстро придут на смену революционной сознательности:
Мы не можем определенно утверждать, что успешное решение нами обсуждаемых задач приведет к распаду Советской власти, так как нам неизвестны соответствующие временные факторы. Вполне возможно, что под давлением времени и обстоятельств определенные исходные концепции коммунистического движения могут постепенно измениться в России примерно так же, как изменились определенные исходные концепции Американской революции в нашей собственной стране.
Американские авторы понимают - Россия не позволит окружающим странам так просто уйти из зоны своего влияния:
Мы не можем, конечно, сказать, что русские будут спокойно сидеть и позволят сателлитам таким образом освободиться из-под русского контроля. Мы не можем быть уверены, что на каком-то этапе русские... не предпочтут прибегнуть ... к какой-то форме военной оккупации или возможно даже к серьезной войне.
Конечно, авторы осознают насколько привлекательна для всех стран мира советская модель общества. Поэтому к врагам США они причисляют и всех тех, кто в капиталистических странах симпатизирует советским идеям:
После революции большевистским лидерам удалось путем умной и систематической пропаганды внедрить в широкие круги мировой общественности определенные концепции, весьма способствующие их целям, в том числе следующие: что Октябрьская Революция была народной революцией; что советский режим был первым настоящим правительством рабочих; что Советская власть определенным образом связана с идеалами либерализма, свободы и экономической безопасности, и что она предлагает многообещающую альтернативу национальным режимам, при которых [сейчас] живут другие народы. Таким образом в умах многих людей установилась связь между русским коммунизмом и общими трудностями, возникающими в окружающем мире из-за влияния урбанизации и индустриализации, или же вследствие колониальных волнений.
Таким образом московская доктрина стала до некоторой степени внутренней проблемой каждого народа мира. В лице Советской власти западные государственные деятели сталкиваются с чем-то большим, нежели с очередной проблемой международных отношений. Они сталкиваются также с внутренним врагом в своих собственных странах - врагом, целью которого является подрыв и в конце концов разрушение их собственных национальных сообществ.
Авторы понимают: чтобы победить коммунизм (и Россию) капиталистическим странам придётся разработать свою привлекательную модель общества:
То есть задача уничтожения мифа, на котором покоится международный коммунизм, не только подразумевает действия по отношению к лидерам Советского Союза. Она также требует чего-то по отношению к не советскому миру, и более того, к тому конкретному обществу, частью которого являемся мы сами. Насколько мы сумеем устранить растерянность и непонимание, на почве которых процветают эти доктрины, насколько мы сможем устранить источники горечи, приводящие людей к иррациональным и утопическим идеям такого рода, настолько мы преуспеем в разрушении зарубежного влияния Москвы.
Мнение авторов о КПСС и лидерах Партии - оно всегда предвзято. (Но именно такое мнение слово в слово было заимствованно перестройщиками в 80-х-90-х годах). Приведу одну цитату (все остальные высказывания - в том же духе):
[Коммунистическая] Партия жила за счет постоянного процесса естественного отбора, оставлявшего в ее рядах только самых фанатично преданных, наиболее лишенных воображения, самых тупых и беспринципных.
В 1948 году произошел разрыв отношений Югославии с СССР из-за разногласий между лидером коммунистической партии Югославии Иосипом Броз Тито и Сталиным. Авторы предлагают использовать этот опыт, раскалывая единство "коммунистического мира", особенно в странах, находящихся на периферии с помощью "информационной войны":
Как в настоящее время демонстрирует инцидент с Тито...То же самое может предположительно произойти в любом месте зоны сателлитов без формального ущемления достоинства Советского государства...
Отлучение коммунистических лидеров, находящихся вне эффективного радиуса действия Советской власти, обладающих собственной территорией, полицией, военной силой и дисциплинированными последователями, может расколоть все коммунистическое движение так, как ничто иное, и нанести наиболее тяжелый урон мифу о всемогуществе и всеведении Сталина.
... наша .. цель по отношению к России в мирное время заключается в том, чтобы информационной активностью и любыми другими имеющимися в нашем распоряжении средствами подорвать миф, при помощи которого люди вдали от российского военного влияния удерживаются в подчинении Москве, добиться того, чтобы весь мир увидел и понял, что представляет из себя Советский Союз, и сделал бы логичные и реалистические выводы из этого.
Несмотря на все усилия авторы не верят в декоммунизацию в ближайшее время, поэтому ставят перед собой долгосрочный план - внедрить в СССР противоположные имеющимся ценности, развратив партийную элиту:
Если бы Советское правительство... сменило бы другое, и ... произошла бы какая-то нормальная эволюция советской политической жизни, то тогда возможно стало бы достижимым и какое-то реальное изменение кругозора и поведения Советов.
Итак, мы должны сказать, что нашей ... целью в отношении России во время мира является создание ситуаций, которые вынудят Советское правительство признать практическую нецелесообразность действий на основе их нынешних концепций и приведёт их к такому внешнему поведению, как если бы эти концепции были заменены на противоположные.
Авторы рассматривают военное вторжение и подчинение СССР, но они осознают колоссальные трудности в реализации такое проекта. Любопытно, но в 1948 году СНБ США не сомневается в том, что "Навальных" в СССР для них не найдётся:
Прежде всего мы должны исходить из того, что для нас будет невыгодно, да и практически неосуществимо оккупировать и поставить под контроль нашей военной администрации всю территорию Советского Союза. Это следует из размеров территории, количества населения, разницы в языке и обычаях, отличающих местное население от нас, а также минимальной вероятности обнаружить какую-то подходящую местную структуру власти, при помощи которой мы могли бы действовать.
Затем, признав это обстоятельство, мы должны признать маловероятным, что советские лидеры пойдут на безоговорочную капитуляцию. Возможно, Советская власть распадется под тяжестью безуспешной войны, как это произошло с царским режимом во время Первой Мировой. Но даже это маловероятно. А если она не распадется сама, мы не можем быть уверены, что сумеем устранить ее какими-то средствами без чрезвычайных военных усилий, направленных на установление контроля над всей Россией... Но маловероятно, что они согласятся на что-либо подобное безоговорочной капитуляции, которая отдала бы их в полное распоряжение враждебной власти...
Независимо от того, сохранится или нет советская власть где-либо на нынешней советской территории, мы не можем быть уверены, что среди русского народа найдется какая-то другая группа политических лидеров, которые окажутся полностью "демократичными" в нашем понимании этого слова.
Зато в 1948 году существовала белогвардейская эмиграция, об использовании которой авторы не могли не подумать (помните как в Перестройку начали клеймить коммунистов и чуть ли не обожествлять белогвардейцев?):
В настоящее время существует ряд интересных и влиятельных российских политических группировок среди российских изгнанников, которые в той или иной степени приобщились к принципам либерализма, и любая из них была бы возможно, с нашей точки зрения лучшим руководителем России, нежели Советское правительство. Но никто не знает, насколько либеральными окажутся эти группы, придя однажды к власти, или смогут ли они сохранить свою власть среди российского народа, не прибегая к методам полицейского насилия и террора.
По мнению авторов нужно сокращать советское влияние вокруг СССР при помощи национализма:
Первая из наших военных целей естественно должна заключаться в ликвидации российского военного влияния и господства в районах, прилегающих к любому российскому государству, но находящихся за его пределами...
Без поддержки и мощи России они [действующие коммунистические/социалистические режимы] со временем наверняка либо исчезнут, либо эволюционируют в нормальные национальные режимы с не большими проявлениями шовинизма и экстремизма... Нам конечно следует настаивать на прекращении любых формальных следов чрезмерного влияния России в этой зоне, таких как союзнические договоры и т.п.
Авторы правы - во всех бывших республиках СССР вспыхнули "проявлениями шовинизма и экстремизма". Вот только в некоторых из этих стран американцы не просто подогрели, а перегрели националистов, что Россия не могла не вмешаться. Далее авторы предлагают план действий в случае, если бравым американским солдатам США вдруг (мало ли?) не удастся завоевать территорию всего Советского Союза:
хотя мы хотим и даже стремимся к полному распаду и исчезновению Советской власти, мы не можем быть уверены в полном достижении такого результата...
Тогда, допуская, что по завершении военных действий, мы сочтем целесообразным мириться с существованием Советской власти на части советской территории, каково должно быть наше отношение к ней? Согласимся ли мы вообще иметь с ней дело? А если так, то на каких условиях?
Прежде всего мы можем заведомо принять, что не будем готовы заключить полномасштабное мирное соглашение и возобновить регулярные дипломатические отношения ни с каким режимом в России, в котором будет доминировать кто либо из нынешних советских лидеров либо лиц, разделяющих их образ мыслей. За прошедшие пятнадцать лет мы приобрели достаточно плачевного опыта, пытаясь вести себя так, словно с подобным режимом возможны нормальные отношения, и если теперь мы будем вынуждены прибегнуть к войне для защиты себя от последствий его действий и политики, наша общественность едва ли будет в состоянии простить советским лидерам такое развитие событий или одобрит наши попытки нормального сотрудничества с ними.
Но с другой стороны, если бы коммунистический режим сохранился на какой-то части советской территории после завершения военных действий, мы не могли бы позволить себе полностью его игнорировать. Он не смог бы перестать быть - в пределах своих внутренних возможностей - потенциальной угрозой миру и стабильности самой России и всего мира. Самое меньшее, что мы могли бы сделать, это убедиться, что его возможности нанесения ущерба столь ограничены, что не могут причинить серьезного вреда, и что мы сами или дружественные нам силы сумеем восстановить необходимый контроль.
...Если военные действия приведут к резкому сокращению территории, над которой коммунисты удерживают власть, то такое сокращение должно в первую очередь отсечь их от ключевых военно-промышленных структур Советского Союза...
Если территория под их контролем не будет существенно сокращена, тот же результат может быть получен обширными разрушениями важных промышленных и экономических объектов с воздуха... Как бы то ни было, мы можем определенно заключить, что нельзя считать наши военные действия успешными, если они оставят под контролем коммунистического режима часть нынешнего военно-промышленного потенциала Советского Союза, достаточную для того, чтобы позволить развязать войну с шансами на успех с любым из соседних государств или с любой конкурирующей властью, которая может быть установлена на традиционной российской территории...
Можно смело утверждать, что условия для рассматриваемого коммунистического режима должны быть тяжелыми и унизительными. Это может быть нечто подобное Брест-Литовскому договору 1918 года...
Невозможно предсказать, какого рода должны быть эти условия. Чем меньше территория, остающаяся в распоряжении такого режима, тем проще навязать ему условия, удовлетворяющие нашим интересам. В худшем случае, при сохранении советской власти на всей или почти всей нынешней советской территории, нам следует потребовать:
(а) Прямых военных уступок (сдача вооружений, эвакуация ключевых районов и т.п.), обеспечивающих гарантии военной беспомощности на продолжительное время;
(б) Соблюдения условий, обеспечивающих значительную экономическую зависимость от внешнего мира;
(в) Соблюдения условий, гарантирующих необходимую свободу либо федеративный статус национальным меньшинствам (нам следует как минимум настаивать на полном освобождении прибалтийских государств и на предоставлении федеративного статуса Украине, который обеспечил бы местным украинским властям большую степень автономии;
и
(г) Соблюдения условий, гарантирующих устранение железного занавеса, обеспечивающих свободный поток идей извне и установление широких личных контактов между людьми в зоне Советской власти и вне ее.
Авторы также рассматривают отношения США с некоммунистическими властями на отвоеванных территориях:
Прежде всего следует сказать, что независимо от идеологического базиса любой такой некоммунистической власти и независимо от степени, в которой она может быть готова приобщиться к идеалам демократии и либерализма, мы ... должны обеспечить автоматические гарантии того, что даже некоммунистический и номинально дружественный нам режим :
(а) Не будет обладать большой военной мощью;
(б) Будет экономически сильно зависим от окружающего мира;
(в) Не будет обладать слишком большой властью над национальными меньшинствами;
и
(г) Не установит ничего, напоминающего железный занавес в отношение контактов с окружающим миром.
В случае режима, относящегося враждебно к коммунистам и дружественно к нам, мы несомненно должны позаботиться о том, чтобы способ, которым будут обеспечены эти условия, не был бы обидным или унизительным. Но мы должны проследить за тем, чтобы тем или иным способом обеспечить эти условия для защиты наших интересов....
В целом свою военную победу над СССР авторы видят так:
Таким образом мы можем смело утверждать, что в случае войны с Советским Союзом наша цель - проследить за тем, чтобы после окончания войны никакому режиму на российской территории не было позволено:
(а) Сохранять военные силы в количестве, способном представлять угрозу любому соседнему государству;
(б) Пользоваться такой степенью экономической независимости, которая позволила бы осуществить восстановление экономического базиса военной мощи без содействия западного мира;
(в) Отказывать в автономии и самоуправлении основным национальным меньшинствам;
или
(г) Сохранить какое-либо подобие нынешнего железного занавеса.
Американские функционеры адекватно оценивали возможность раскола Украины не по национальной, а по религиозной принадлежности населения к Православной и Католической (униатской) церквям. В целом их оценка взаимоотношений УССР и РСФСР (оценка базирующая на мнении украинской диаспоры в США) настолько любопытна что далее цитирую отрывок почти без сокращений:
Как быть с основными национальными меньшинствами, в частности с Украиной?...
Украинцы - наиболее развитый из народов, находящихся под управлением России в настоящее время. В целом они обижены российским господством; их националистические организации за рубежом активны, к ним прислушиваются. Было бы легко прийти к выводу, что они должны получить наконец свободу от российского управления и реализоваться в качестве независимого государства...
Действительно, украинцы были несчастны под управлением России, и необходимо что-то предпринять для защиты их положения в будущем. Но есть ряд существенных нюансов, которые нельзя упускать из виду. Пока украинцы были важным и существенным элементом Российской империи, они не проявили никаких признаков "нации", способной успешно и ответственно нести бремя независимости перед лицом сильнейшего российского противодействия. Украина не является четко определенным этническим или географическим понятием. В целом население Украины изначально образовалось в основном из беженцев от русского и польского деспотизма и трудноразличимо в тени русской или польской национальности. Нет четкой разделительной линии между Россией и Украиной, и установить ее затруднительно. Города на украинской территории были в основном русскими и еврейскими. Реальной основой "украинства" являются отличия специфического крестьянского диалекта и небольшая разница в обычаях и фольклоре между районами страны. Наблюдаемая политическая агитация - это в основном дело нескольких романтично настроенных интеллектуалов, которые имеют мало представления об ответственности государственного управления.
Экономика Украины неразрывно сплетена с экономикой России в единое целое. Никогда не было никакого экономического разделения с тех пор, как территория была отвоевана у кочевых татар и стала осваиваться оседлым населением. Попытка оторвать ее от Российской экономики и сформировать нечто самостоятельное была бы столь же искусственной и разрушительной, как попытка отделить Зерновой Пояс, включая Великие Озера, от экономики Соединенных Штатов.
Более того, народ, говорящий на украинском диалекте, как и народ, говорящий на белорусском диалекте, расколот по признаку, который в восточной Европе всегда являлся подлинным признаком национальности: а именно религией. Если по Украине и может быть проведена какая-то реальная граница, то логичной была бы граница между районами, традиционно тяготеющими к Восточной Церкви и районами, тяготеющими к Римской Церкви.
Наконец, мы не можем оставаться безучастными к чувствам самих великороссов. Они были самым сильным национальным элементом Российской Империи, сейчас они являются таковым в Советском Союзе. Они останутся самым сильным национальным элементом на этом пространстве при любом своем статусе. Долгосрочная политика США должна основываться на их признании и их сотрудничестве. Украинская территория настолько же является частью их национального наследства, насколько Средний Запад является частью нашего, и они осознают этот факт. Решение, которое попытается полностью отделить Украину от остальной части России, связано с навлечением на себя неодобрения и сопротивления с ее стороны и, как показывает анализ, может поддерживаться только силой. Существует реальная вероятность того, что великороссов можно убедить смириться с возвращением независимости прибалтийским государствам. Они мирились со свободой этих территорий от России в течение длительного периода в прошлом, и они признают, если не разумом, то подсознательно, что эти народы способны к независимости. По отношению к украинцам дело обстоит иначе. Они слишком близки к русским, чтобы суметь успешно самостоятельно организоваться во что-либо совершенно отличное. Лучше или хуже, но они будут строить свою судьбу в виде какой-то особой связи с великорусским народом.
Кажется очевидным, что лучшей из подобных связей будет федерация, при которой Украина будет пользоваться значительной степенью политической и культурной автономии, но не будет независимой в экономическом или военном отношении. Такие отношения полностью удовлетворят требованиям самих великороссов и по-видимому соответствуют тем рамкам, которыми должны ограничиваться задачи США по отношению к Украине.
Следует заметить, что этот вопрос имеет значение не только для отдаленного будущего. Украинские и великорусские элементы среди эмигрантских оппозиционных групп уже энергично соперничают за поддержку США. То, как мы будем воспринимать их конкурирующие претензии, может оказать важное влияние на развитие и успех движения за политическую свободу среди русских. Поэтому существенно, чтобы мы приняли решение сейчас и твердо его придерживались. И это решение должно быть не пророссийским и не проукраинским, а признающим географические и экономические реальности и требующим для украинцев подобающего и приемлемого места в семье традиционной Русской Империи, неотъемлемую часть которой они составляют.
Не смотря на пессимистичный (с их точки зрения) прогноз на возможность отрыва Украины от России, они всё же рассмотрели такое развитие событий:
Следует добавить, что хотя, как утверждается выше, мы не склонны поощрять украинский сепаратизм, тем не менее если без нашего участия на территории Украины возникнет независимый режим, мы не должны прямо противодействовать этому... Такой режим будет постоянно подвергаться проверкам на прочность со стороны России. Если он сумеет успешно сохраниться, это означает, что вышеприведенный анализ не верен, и что Украина имеет способность и моральное право на независимый статус. Наша политика прежде всего должна быть направлена на сохранение внешнего нейтралитета о тех пор пока наши интересы - военные или иные - не будут затронуты непосредственно. И только если станет ясно, что ситуация заходит в нежелательный тупик, мы будем содействовать отходу от движения к разумному федерализму. То же самое применимо к любым усилиям по достижению независимого статуса другими российскими меньшинствами. Маловероятно, что какое либо из этих меньшинств сможет успешно поддерживать реальную независимость длительное время. Однако, если они попытаются (а вполне возможно, что кавказские меньшинства сделают такую попытку) - наше отношение должно быть таким как в украинском вопросе...
В целом об этнической политике на оккупированных советских территориях:
...мы должны ожидать, что разные группы предпримут энергичные усилия, чтобы заставить нас вмешаться во внутренние дела России, что угрожает связать нас серьезными обязательствами и сделает возможным политическим группам в России продолжать требовать нашей поддержки... Между этими группировками возможны случаи насилия. Даже при этом мы не должны вмешиваться, если не будут затронуты наши военные интересы или если со стороны одной из групп не будет предпринята попытка утвердить свою власть крупномасштабными варварскими репрессиями тоталитарного типа, применяемыми не только к противостоящим политическим лидерам, но и к массам населения.
Авторы предполагают что борьба с сопротивлением на оккупированных землях СССР будет вестись в ходе новой Гражданской войны.
На любой территории, освобожденной от Советского управления, мы столкнемся с человеческими остатками Советского аппарата власти.
Вероятно, что в случае упорядоченного отвода войск с нынешней советской территории, местный аппарат коммунистической партии уйдет в подполье, как он проделал это в районах, захваченных немцами во время последней войны. Затем он снова всплывет в виде партизанских групп и отрядов. На этой стадии проблема обращения с ним будет относительно простой; нам нужно лишь предоставить необходимое вооружение и военную поддержку любой некоммунистической власти, способной контролировать район, и разрешить этой власти обращаться с коммунистическими бандами в соответствии с традиционными методами российской гражданской войны.
Более сложную проблему будут представлять собой рядовые члены компартии или госаппарата, которые будут разоблачены и арестованы, либо сдадутся на милость наших сил или любой российской власти, существующей на территории.
Здесь мы снова должны избегать брать на себя ответственность за распоряжение судьбой этих людей или за отдачу прямых приказов местным властям по этому поводу. Мы должны иметь право настаивать на их разоружении и их недопущении на руководящие позиции в правительстве, пока они не предоставят ясных свидетельств искреннего пересмотра своих взглядов. Однако в основном это должно оставаться проблемой любой российской власти, заменившей коммунистический режим. Мы можем быть уверены, что такая власть будет более, чем мы, способна судить об опасности, которую эти экс-коммунисты представляют для нового режима, и обойтись с ними таким образом, чтобы предотвратить возможный вред от них в будущем. Наша основная забота - следить за тем, чтобы никакой коммунистический режим, подобный нынешнему, не был восстановлен на территориях, которые мы уже освободили и которые, как мы решили, должны оставаться свободными от коммунистического контроля. Сверх этого мы должны быть очень осторожными, чтобы не оказаться втянутыми в проблему "декоммунизации".
Основная причина этого в том, что политические процессы в России странные и загадочные. В них нет ничего простого, и ничего не гарантировано... Нынешний коммунистический аппарат власти вероятно включает большую долю тех лиц, которые по своей подготовке и склонностям подходят к участию в процессах управления. Любой новый режим вероятно будет вынужден использовать службу многих из этих людей для того, чтобы вообще иметь возможность управлять. Более того, мы не способны вникнуть в каждом индивидуальном случае в мотивы, которые привели человека в России к участию в коммунистическом движении...
Поэтому мы должны быть мудрее и на территориях, освобожденных от коммунистического контроля, ограничиться наблюдением за тем, чтобы экс-коммунисты не получили возможности реорганизоваться в вооруженные группы, претендующие на политическую власть, и чтобы местные некоммунистические власти получили достаточно вооружения и поддержки в связи с любыми мерами, которые они пожелают предпринять в этом отношении.
Таким образом мы можем сказать, что не ставим целью осуществления нашими собственными силами на территории, освобожденной от коммунистической власти, какой-то крупномасштабной программы декоммунизации, и что в целом нам следует оставить эту проблему любой местной власти, которая сможет заменить советское руководство.
Да, доктрины, директивы и меморандумы американских структур по отношению к СССР менялись. В 1949 году СССР испытал ядерную бомбу и баланс сил изменился. Но, тем не менее значительная часть целей американских политики в отношении нас, к сожалению, реализовалась.