Наташка стояла у перрона. То и дело мимо проносились поезда. Тоненькие плечики вздрагивали каждый раз, когда махина, издав протяжное завывание, приближалось.
Девочка приходила сюда каждый день. Неизменно в легком, развевающимся в вихрях от проносящихся поездов, хлопковом лёгком платье. И с букетом полевых ромашек. Она ждала. Изо дня в день. И иногда, когда поезд притормаживал, она бежала вдоль вагонов. Спотыкаясь и даже иногда падая. Разбитые коленки не успевали отмываться от зелёнки.
Но надежда на её худеньком личике не давала ей заметить ни боль от падения, не струйку крови на ноге из свежей ссадины. А потом, когда поезд снова набирал ход, она опускала букетик и грустно брела прочь. Чтобы через час или два, снова на своём посту встречать следующий поезд. Работники полустанка знали хорошо эту девчушку. И даже не пытались вмешиваться. Однажды, смотритель перрона подошел спросить, кого она ждет. Малышка сжалась как испуганный котёнок и стремглав бросилась бежать прочь. Чуть позже, дежурная по вокзалу попробовала подойти и ребенок в испуге, чуть не спрыгнул прямо на рельсы. После этого никто не пробовал приблизится к девочке. Неизвестно почему все стали называть её Наташкой. И непонятно было, настоящее это имя или вымышленное с чьей-то лёгкой руки.
Всё лето эта странная девочка, лет семи на вид, приходила на перрон с букетиком цветов. И ждала. Всем было интересно, кого ждет этот ребенок. И почему он на полустанке один.
Местные дети этого возраста, конечно, носились самостоятельно по посёлку. Тут даже пятилетним было представлено много свободы. Не город ведь. Но большинство родителей строго-настрого запрещали приближаться к станции. Железная дорога - не лучшее место для игр. И работники всегда гоняли, в азарте игр забежавших сюда, детей.
Дети не дружили с Наташкой. Зло называя её придурошной. Дети часто бывают жестоки. Особенно с теми, кто не похож на них. Поэтому ничего путного от них узнать про эту девочку не получалось. И хоть поселок у нас маленький, никто не знал, чья это девочка. На лето часто приезжали городские, которые снимали тут дачи. Они не любили знакомиться или общаться с местными. Возможно, это была их девочка.
Осень тихонько завоёвывала свои права. И букетик полевых цветов в руках у Наташки сменился букетиком из ярких листьев. А поверх платьюшка появилась теплая вязанная кофточка. Но даже в самую непогоду, дождь или ветер, девочка была на своём посту.
Никто и никогда не слышал её голос.
И вот однажды, очередной поезд сбросил скорость и притормозил на полустанке. Проводница одного из вагонов, выставила флажок и высокий мужчина в военной форме с небольшим рюкзаком за спиной, спрыгнул из вагона на перрон, не дожидаясь, когда опустят ступеньку.
– Папка!
Громкий, заливистый голосок разнесся по всему полустанку.
Девочка бежала на встречу офицеру, спотыкаясь и падая, громко крича сквозь слезы: «папка»!
Он отбросил рюкзак и побежал к ней на встречу. Подхватив на руки, крепко прижал малышку к себе. А она, обхватив его лицо своими худенькими ручками, засыпала его поцелуями.
Только через несколько минут, усадив дочь на плечо, подхватив по дороге рюкзак, военный зашагал, хромая по перрону.
Все сотрудники высыпали посмотреть на это событие.
А Наташка… эта испуганная мышка, восседая гордо на руке отца, смеялась и плакала одновременно и каждому, каждому с гордостью в голосе кричала:
– Мой папка приехал!
– Это мой папка!
– Мой папочка вернулся! Он - герой!
Обветренное, усталое лицо отца светилось счастьем и гордостью за малышку.
И даже самые закалённые мужчины незаметно стряхивали скупую мужскую слезу, глядя на эту парочку.
– Дождалась, - всхлипывали женщины, кивая друг другу.
А перрон с тех пор опустел. Словно маленький ангел исчез из его жизни.
Ваша Наталья Каледина
Рекомендуем прочитать: