Глава 25.
В 1966 году наша мама серьезно заболела. У нее обнаружили сахарный диабет. Мама считала, что это случилось из-за того, что она, проверяя ночами тетради, чтобы не спать, грызла сахар. Тогда мы покупали быстрорастворимый ЦУКОР в небольших картонных коробочках. Кусочки были продолговатые, небольшие, грызлись легко. Ну, а на самом деле - это, всего лишь, ускорило проявление диабета. Он был у всех ее сестер. Надо полагать, у матери тоже. Почти каждое лето наша мамочка лечилась в Минводах. За это огромное спасибо папе и профсоюзной организации. С юга мама привозила кучу подарков и гостинцев. Как она все это тащила? Фрукты она везла в специальном ящике с ручкой и щелями между планок, чтобы персики, груши и виноград дышали, не портились. А однажды приехала с диковинной корзиной, полной южных фруктов. Привозила мама и наряды для нас и папы. Радости было - до небес. А больше всех радовалась сама мамочка, глядя на счастливых дочек и мужа, вертящихся перед зеркалом. Ни разу она не промахнулась, всегда подарки были впору. Санатории помогали поддерживать её здоровье. (По себе знаю, как бросила ездить, так и обезножила)
Пока мама лечилась (именно, лечилась, причем, очень прилежно и ответственно) в санатории, у нас наступало время неограниченной свободы. Можно было целый день торчать на Волге. А можно было и в лес сходить, воспользовавшись этой свободой. Мама почему-то всегда тормозила такие мероприятия.
Как-то в конце июля с промкомбината выделили автобус для поездки за грибами. Соседи бабушки дядя Костя и тетя Настя позвали нас с собой. Дядя Костя, высокий, плечистый, работал на промкомбинате кузнецом.
Мы с папой были лёгкие на подъем. Взяли корзинки, хлеба, яиц для перекуса, фляжку воды, хотя воду с собой почти никогда не берут, поскольку в сенгилеевских лесах великое множество родников с кристально чистой водой. Но мы ехали в незнакомый лес.
Автобус высадил нас у какого-то невзрачного чапыжника. Водитель приказал всем собраться на этом же месте в четыре часа дня и уехал. Грибники рванули в лес. Мы с папой увязались за дядей Костей. Он вел нас, не спеша, солидно.
А я носилась вокруг взрослых, как собачонка кругами. Грибов было мало, и дядя Костя предложил папе пройтись до какого-то там леска. Дошли. Лес оказался нетронутым грибниками.
Грибы пошли полянами. В основном грузди. Не помня себя, все бросились их собирать. Найдешь один гриб и смотри внимательно вокруг. Вот уже ещё один выглядывает, рядом бугорки, там под листьями груздочки спрятались, пушистые, влажные. А запах в лесу! Настоянный на грибах, густой! Хоть ножом режь.
Все так увлеклись грибами, что не заметили, как заблудились.
Солнышко спряталось. Вокруг нас торжественно и мрачно возвышался девственный сосновый бор. Грибов - море. Я металась, хватая из-под ног крепенькие, крутобокие грузди. От них прямо-таки рябило в глазах. Среди ветвей звенели, перекликаясь, птицы, постукивал дятел, считала года кукушка.
А среди взрослого состава нашей команды росла тревога. По их прикидкам где-то недалеко должна была проходить дорога, но ничего похожего на шум машин не слышалось. Они дружно сердились на меня за легкомыслие: я никак не могла оторваться от грибов, хотя корзины были давно переполнены.
А грибочки попадались, как назло, такие молоденькие, такие хорошенькие, что не взять их было невозможно.
Проплутав по лесу часа три, мы набрели на какой-то загон с коровами. Из будки к нам вышла тетка, повязанная по глаза грязным белым платком. Ее спросили, где дорога. Она на ломаном русском принялась объяснять, дескать дорога там, совсем рядом. Дядя Костя, когда мы отошли от нее, заявил, что скорее всего, идти придется очень долго. И оказался прав. Но направление коровница нам указала правильно. И на том спасибо.
К дороге мы вышли уже почти ночью. Чудом поймали попутку. Автобус давным давно ушел без нас. Вернулись домой мы уже глубокой ночью. Как хорошо, что мамы не было. Волновалась за нас с папой только Танюшка, которая такие приключения не переносила и за грибами с нами не поехала.
До утра мы все втроём перебирали и чистили нашу добычу, раздирая слипающиеся от сна веки. Не бросить же на съедение червям. Спали на другой день чуть не до вечера.
Зато к маминому возвращению у нас была насолена кадочка грибов. Какие они были вкусные! Я и сейчас очень люблю грибы в любом виде: и соленые, и жареные, и в супе!
Летом домой идти совсем не хотелось. Все окрестности Сенгилея хранят следы моих детских ног. Наверное, нет такого уголка, где бы не ступали они.
Вот, заветный Березовый овраг, где я знала каждую травинку. Где растут ромашки, где земляника, где луговая клубника, где полевые гвоздики, а где вкуснейшая "свергуба" - дикая редька. Это такое растение, похожее на сурепку, из семейства крестоцветных с желтенькими цветочками и сочным стеблем, по вкусу напоминающим редиску.
Мы рвали стебли свергубы, очищали от кожицы, покрытой темными малюсенькими шипами, и ели, макая в соль и закусывая хлебом. Вкусно! А ещё мы собирали и ели кислые листья барбариса, цветочки медуницы, рвали и с удовольствием поедали недозрелые яблоки с яблонь, растущих на улицах Сенгилея. Наверное, организм требовал.
А сколько было сорвано цветов и сделано букетов! Собирали малиновые гвоздички на склонах Берёзового оврага, крупные ромашки, душистые ландыши в заброшенном саду, сирень на старом кладбище.
Кладбище находилось в самом центре городка, ещё дореволюционное. Там среди зарослей сирени всех цветов и оттенков стояли прямо, наклонившись, лежали на боку мраморные и гранитные памятники купцам, купчихам, дворянам и дворянкам, о чем было выбито на этих надгробиях. Я счищала листья и мох с мрамора и читала старые надписи.
Через кладбище можно было сократить путь до школы, что я часто и делала. Конечно, зимой там все заносило снегом.
Надо бы двигаться дальше, да не хочется прощаться с сенгилеевском детством. Сколько было всего заветного, прекрасного! Устроила себе путешествие и теряю ощущение реальности. И во сне, и наяву.
Дорогие друзья, на подходе новая повесть, рассказанная читательницей (одной из самых моих любимых).