Предыдущая часть: https://dzen.ru/a/ZeixBxj8CiGyPt-N
"НЕВЕСТА ВСЯ В ПРЫЩАХ - СОЗРЕЛА, ЗНАЧИТ" (Высоцкий В.С.)
В районе десяти часов утра на улицах Грозного появился БТР, на нем сидело человек семнадцать вооруженных бойцов.
Надутые резиновые перчатки и разноцветные ленточки, трепещущие на ветру, подсказывали местным жителям, что и у военных бывают веселые дни…
По улице несется БТР. Разукрашенный надутыми перчатками. На броне вооруженные бойцы.
Сзади, но уже с надутыми настоящими шариками на бронированном Уазике едет жених.
Замыкал праздничную колонну Уазик – батончик Ярославского ОМОНа с невестой в белом нарядном платье.
Это было первое венчание в восстановленной церкви Грозного.
Так что Виталик и Ольга вошли в историю храма как первая пара.
А батюшка фотографию на память попросил.
Батюшка читает.
Жених в камуфляжной форме «Снежок» и невеста в праздничном платье стоят опустив голову. Вдоль стен расположились бойцы Ярославского ОМОНА и Оперативной Группы ХМАО. Оружие пирамидками у входа. Там оставлен боец. Вдоль дороги бойцы оцепления.
Ольга нарядна. Одно лишь вызывает любопытство у батюшки, который пытается присмотреться к левому плечу невесты.
На плече невесты синеет огромный портак в виде гор и надписью «Кавказ». Он колоритно входит в свадебный наряд, торжество и блеск церковных свечей. Ольга на радостЯх, что Вий не передумал, совсем забыла про наколку.
Венчание.
(Описывать сам процесс венчания не могу, так как не понимаю в этом абсолютно ничего)
После венчания, двигались свадебной бронированной колонной. Свадебную колонну обгоняли машины, жители Грозного радостно сигналили. А один водитель, обгоняя, высунув руку вверх из машины, раз пять бабахнул из пистолета.
На Кавказе принята пальба на свадьбах, но БТРа с шариками еще, ни у кого не было…
Жених с невестой выходят из храма. Садятся в УАЗ. И свадебная колонна движется обратно. Водители встречных легковушек сигналят. Один водитель, обгоняя колонну, высовывает в окно руку со «стечкиным» вверх и раз пять стреляет в воздух. Колонна проходит под «Романовским мостом», Проезжает под сигналы автомобилей кольцо на «Минутке» и проехав по Павла Мусорова, заворачивает в ПВД. Часовой открывает ворота пропуская машины вовнутрь.
Найда кидается на невесту. Невеста задрав подол, чтобы собака не оторвала кусок от платья испуганно кричит:
-Фу! Это я, Ольга! Ты что Найда очумела?!
Найда узнав голос кинолога, вильнув хвостом, отходит к своей лежанке.
Бойцы хохочут.- не признала.
На границе ПВД у кустов сирени сидят два кобеля черный и рыжий.
Кобели наблюдали за свадебным мероприятием.
И, конечно же, за Найдой – которой они теперь стали безразличны.
Найда готовилась стать мамой.
Барсуков поздравив молодых, ушел в кубрик. Свадьбу справляли в столовой.
Ночь.
С грохотом раскрывается дверь в кубрик где спит Барсуков.
На пороге Ромка Исмагилов – повар отряда.
Он проходит в командирский кубрик и кладет на тумбочку два пистолета, а СВД ставит к стенке.
- Командир, я у этих клоунов, оружие отобрал. Пусть у тебя побудет до утра.
- У каких клоунов?
- Ну, у жениха с невестой.
Барсуков садится на кровати. Прикуривает сигарету:
- А что случилось?
- Представляешь? Мясо разделываю. Слышу, за перегородкой кипишь.
Ругань стоит. Ты же, им там келью выделил. Я туда. Забегаю. Жених лежит
на невесте и выкручивает ей руку с пистолетом. Видите ли, они
поссорились! Читали открытки, которые им подарили, а в одной что-то
написано. Ольга не дала прочитать и быстро порвала. Тут Вий ей и врезал!
А та… стреляться. Короче, ик ,пук - траля ля ля! Свадьба в Малиновке.
- Завтра же забирай комнату под продукты. Все! Любовь прошла – завяли
помидоры! Никаких молодых семей больше не будет! На невесту белое
платье, и пинка под жопу! Пусть забирает корову и к маме, - рассвирепел Барсук.
Утро.
Отряд построен в шеренгу по два. Вдоль строя ходит злой Барсуков. Бойцы пытаются скрыть улыбки. Перед строем стоит, понурив голову Виталик. Щека у него расцарапана. Глаз припух.
Полковник обращается к личному составу:
-Товарищи бойцы и командиры! Сегодня у нас ночью был первый в истории оперативной группы семейный скандал! Но я даю слово! Больше кухонных разборок не повторится! Так как, если, кто из вас, пожелает жениться, того расстреляю перед строем! Устроили тут свадьбу в Малиновке! Невеста уже убыла с вещами в расположение Ярославского ОМОНА. А жениху три наряда на кухню! Остальным час строевой подготовки!
- А тема-то какая?- уточняет Удав.
- Исполнение строевой песни.
- Название?
- Агния Барто! Резиновая Зина! Помнишь в двухтысячном пели?
Удав смеется и командует личному составу:
- Отряд в колонну по четыре становись! Прямо! Шагом марш! Фикса, запе-вай!
Идет строй.
Суровые, обветренные лица.
Барсуков идет рядом с бойцами. Виталик стоит, опустив голову на плацу. Найда важно бежит за Барсуковым.
Фикса запевает:
Купили в магазине резиновую Зину,
Резиновую Зину, Резиновую Зину,
В Корзине принесли!
Строй подхватывает:
- Она была разиней,
Резиновая Зина,
Упала из корзины,
Измазалась в грязи...
Фикса вновь тянет во всю свою проспиртованную глотку:
Мы вымоем в бензине,
Резиновую Зину,
Мы вымоем в бензине и пальцем погрозим...
Бойцы голосят припев:
Не будь такой разиней,
Резиновая Зина,
А то отправим Зину
Обратно в магазин...
Фикса вставляет свой куплет:
Купила мама Зиночке отличные ботиночки,
Расти моя Зинуля подрастай,
На улице столичной веди себя прилично,
И мальчикам ботинки не давай!
Строй исполняет художественный свист:
- Отставить песню. Это уже не та опера!
На границе двух ПВД кусты сирени.
В их зарослях ,обхватив коленки руками, сидит невеста.
Она горько плачет.
Левый глаз невесты заплыл в смачном фингале.
По обе стороны сидят два кобеля.
Один черный – другой рыжий, оба подвывают в унисон Ольге и строевой песне.
К сидящему на лавочке Олегу подходит комендант Октябрьского района полковник Шаров. Который прошел в калитку из своей комендатуру через территорию Ярославского ОМОНА.
- Пошто личный состав мучаешь?
- Провинились Александр Палыч.
- В кустах девушка рыдает.
- Это царевна-Несмеяна Палыч, - выплевывая потухшую сигарету, улыбается Олег,- поплачет, да перестанет. Пойдем за разбитое корыто намахнем?
- А я свое принес, жена в посылочке прислала, - соглашается Александр
Павлович. Личный состав-то не приметит?
- Личный состав, только и ждет, чтоб я на стакан сел. Устали мешки на постах насыпать, окопы рыть. Мне Удав прямо и заявляет: - Анатольич может забухаешь? Устали, умоляют, выпей, мы даже сами купим тебе, - усмехается Олег своему старшему товарищу по военному училищу, - айда, нахлобучим Палыч. А вечерний развод и замы проведут.
Кировцы, они и в Африке Кировцы общий язык найдут в любой обстановке.
ПЕРЕЕЗД, Встреча с президентом.
Барсуков садится в УАЗ. Демчук сидит на крыше собачьей будки. Рядом привязанная Найда.
- Старшина, будь готов к переезду. Нас выселяют из интерната.
- Куда?
- Пока не знаю. Еду на совещание в ОВД.
- А здесь, что будет, когда переедим?
- Новый интернат для глухонемых будут строить. Деньги уже выделены.
- А продержаться до смены никак нельзя?
- Нет, на верхах все решено. Только нам место новой дислокации не могут
найти.
- Проси по трамвайной. Там общага была при ГПТУ, в ней раньше вьетнамцы до войны жили.
- Там же АТЦшники вроде стоят.
- Так их же расформировали. Кого в батальон «Восток», кого в Гудер перевели, там только человек пять и осталось.
- Ладно, посмотрим, это зависит от того, кто будет проводить совещание.
УАЗ, в котором едет Барсуков, подъезжает к воротам местного ОВД. Барсуков выходит. Смотрит по сторонам. Здороваясь, спрашивает у начальника ОВД.
-Что-то нынче охраны много, Сайпутдин, никак большие гости приедут?
- Президент приедет.
- Да ты чё? Вот это фишка! Просто так? В милицию?
- Он часто к нам приезжает.
- А ко мне, на севере, даже губернатор отказался приехать, когда отдел
сгорел.
- Дело-то, Олег, серьезное. Международная организация глухонемых деньги
выделила на строительство интерната. И деньги немалые. А вы там
окопались, не выгонишь никак.
- Так ты Рамзану прокинь, что по Трамвайной здание пустует. Намекни что я
одноклассник по военному училищу командующего, он же с Хотиным в
хороших отношениях. Может и срастется.
Раскрываются ворота ОВД.
Во двор заезжает эскорт легковых автомашин.
В основном тонированные десятки.
Выбегает личная охрана президента.
Из одной десяток выходит и сам Рамзан.
Сайпутдин подходит и докладывает.
Они здороваются и обнимаются.
С Барсуковым президент здоровается за руку.
Все направляются в помещение ОВД на совещание.
Олег, поднимаясь по лестнице, рассуждал:
- А если бы ко мне приехал в ГОВД Путин? Обнял бы он меня или нет? Интересные у них традиции.
Как все просто.
Рамзан Кадыров присаживается в кресло начальника Октябрьского РОВД. Сайпутдин садится рядом. Барсуков располагается за столом для совещаний. Тут же рассаживаются члены правительства.
Рамзан обращается к Барсукову:
- Готовы переезжать?
- Готовы, но куда?
Сайпутдин предлагает:
- В отделе их не разместить. Мало места. Отряд сто двадцать человек, плюс
техника, вооружение, снаряжение.
- Пусть на футбольном поле, за РОВД разместятся, предлагает кто-то из
членов правительства.
- У школы спортивное поле заберем?- не соглашается рядом сидящий.
- Палатки есть?
- Палаток нет. Нам и баня нужна, и прачка. Столовая. Это целый комплекс.
- Ваши предложения?
- На Трамвайной здание пустое. Бывшее общежитие. Забор есть.
- Там кто был?
- АТЦ, их сократили и передали Внутренним Войскам в Восток.
- А, Антитеррористический центр?
Барсуков, сидел, ничего не понимая. Около часа дальше говорили на чеченском.
- Не хило совещаемся, про себя думал Олег.
Изредка проскакивали знакомые слова:
- Командующий. Хотин. Одноклассник.
Тогда все сразу смотрели на Барсукова, потом снова вдавались в полемику.
Примерный перевод совещания.
РАМЗАН.
Европейское общество глухонемых выделило деньги на постройку интерната. В старом здании располагается оперативная группа. Командир которой сейчас присутствует на совещании. (Все поворачивают головы и смотрят на Борсукова) . Начать строительство нужно немедленно. Расчистка площадки под новое здание должна быть произведена в кратчайшие сроки. Место под новую дислокацию в здании общежития меня устраивает. Сейчас представитель КУМИ поедет с полковником и посмотрит территорию.
Если она его устраивает, то пусть переезжают.
Все, соглашаясь, кивали головами.
Все, кроме двоих - Барсукова, который ничего не понимал, и главы администрации района. В отличии от Олега, глава всё понимал, но был сильно огорчен. Здание общежития было огорожено забором из железобетонных блоков. По пять блоков в высоту. Каждый блок стоил пять тысяч. Мимо ненасытного рта главы администрации уплывали полмиллиона рублей. И во всем виноваты эти русские, которые переезжают на его территорию, и теперь от туда ничего не вывезешь.
Глава администрации с ненавистью посмотрел на полковника, сидевшего напротив. Барсуков перехватил взгляд и подумал:
- О чем базарят? Хрен их поймешь. Зарежут на фиг! Вон как, сука, смотрит. Наверно тоже бойком был. Хорошо один пошел на совещание, а так бы еще и замов пришили вместе со мной.
Глава администрации пытается возразить:
- Может их в поле выселить?
- Он одноклассник командующего. В группировке не дадут команду на
переезд.
Все разом смотрят на Барсукова.
Олег, как китайский болванчик, кивает улыбаясь.
- Совещание закончено. Решение принято.
Президент выходит.
Выходит охрана.
Следом из кабинета испаряются члены правительства и администрации. Барсуков спускается следом.
Колонна машин выезжает за ворота.
К полковнику подходит представитель администрации президента.
- Поехали, посмотрим здание.
Барсуков соглашается и садится в свой УАЗ.
Водитель по прозвищу Мангуст ловко ведет машину поспевая за десяткой в которой едет представитель президента.
- Что так долго, Анатолич?
Барсуков прикуривая сигарету, отвечает с усмешкой водителю:
- Совещались.
- И что решили?
- А хрен его знает. Ничего не понял.
- Поди, все совещание на чеченском говорили?
- Ясный перец. Я одно только понял, едем смотреть предложенное здание.
- Хреновое это место. Справа русское кладбище. Меня тут в 2000 году
подорвали. Мой УРАЛ на боку левыми колесами, метров десять ехал. Еле
я его тогда удержал, чтоб не перевернуться.
- Помню, тогда в кузове двое погибли, - соглашается Барсуков.
Мангуст показывает на обочину с лева:
- Крест еще остался. Мы установили.
УАЗИК движется по дороге.
Справа заброшенное кладбище.
С лева на обочине маленький деревянный крест.
Место подрыва. Подъезжают к блокпосту № 34. Боец Краснодарского ОМОНА, узнав машину начальника оперативной группы, машет рукой:
- Проезжай.
Проехав по частному сектору.
Обе автомашины останавливаются перед воротами.
Барсуков осматривает забор.
По углам построены добротные доты. Есть КПП.
Проходят на территорию. Осматривают здание.
Полковник дает согласие на переезд.
Представитель администрации звонит по телефону Рамзану.
Через полчаса сюда заедет первый взвод.
Выставят посты, и начнется благоустройство нового ПВД.
Президент Чечни оказался человеком слова, и группа переехала на новую территорию с нормальными условиями.
Сайпутдин погибнет в 2007 году, при задержании бандита.
Он, первым войдет в помещение, в котором забаррикадировался боевик.
Посмертно будет представлен к званию Героя России.
"ШУМЕЛ КАМЫШ"
Удав входит в кубрик Барсукова. Присаживается на табурет.
- Когда переезжаем полностью?
- Имущество и стройматериалы вывезем.
- Глава районной администрации бегает за каждой доской.
-Так не пускай его на территорию.
- А как не пускать? Он, то журналистов притащит, то технику пригонит. У них по плану через неделю тут должен быть пустырь.
- Блоки вывезти нужно все. На новом месте баню строить будем.
Удав прикурив, ухмыляется:
- Вот, вот, он за каждым блоком и бегает. Моё! Моё! Кричит.
- Покричит, да перестанет.
-Там фонарь на стене висел, простреленный весь. И тот попросил снять, запихал в багажник и увез.
Удав хитро улыбается. Барсуков это замечает.
- Что ухмыляешься?
- Командир! Местные просят БТР на прокат.
- Иди на фиг, я без твоих приколов занят по горло!
- У них свадьба, любые деньги предлагают,
- Славик дай им на прокат мою «МУХУ», может на третий раз сработает!
- Нету «Мухи», Помнишь, недавно схрон нашли?
- И?
- Я её туда бросил для ровного счета.
- Ну, тогда выйди и скажи уважаемым, что БТР сломан, а мухи на юг улетели.
Последнее время в отчетах и сводках требовали обнаружение схронов, которых оставалось все меньше и меньше. Имеется ввиду, настоящих складов с оружием и боеприпасами. Но так как командование группировки требовало их находить, то их находили. Обычно это делалось просто. Военная комендатура, ОМОН, Оперативная группа, оперативники ФСБ объединялись и, собрав у кого, что есть в заначке, делали закладку, которую сами и находили. Место обнаружения схрона фиксировалось, фотографировалось и потом уничтожалось накладным зарядом. С формулировкой, что схрон был заминирован не извлекаемым взрывным устройством. Так на 9 мая 2006 года было обнаружено более шестидесяти схронов, о чем и доложили в Москву. Все были довольны, кроме начальников местных РОВД, так как им на девятое мая навесили глухарей.
***
НОЧЬ.
Барсуков прилег на кровать и как провалился в бездну. Хроническое недосыпание за эти месяцы давало себе знать. Подъем в пять утра, через час ежедневный доклад командующему об обстановке за истекшие сутки. Пока дождешься своей очереди, уже и седьмой час. Тут смена постов и развод личного состава на мероприятия, до восьми никак не прилечь. А если в мероприятиях участвует более пятидесяти человек его личного состава, то Барсуков выходит вместе с ними.
После же, десяти утра, начинается жара. Плоская крыша здания нагревается от солнца. А здание, вместо окон которого маленькие бойницы, превращается в сухожаровой шкаф.
Под утро, нагретое здание остыло, и Олег на несколько минут погрузился в блаженство.
Снится ему сон про цветущий, весенний, яблоневый сад, по которому носится ушастый ежик – Гоша. За ним хлопая в ладоши, бегает Женька. Девушка смеется, а ежик, фыркая, нарезает круги вокруг яблоневых стволов. Вся земля покрыта опавшим яблоневым цветом. Олег пытается что-то сказать, но Женя его не слышит, продолжая играть с Гошей в догонялки. Тогда Барсуков присаживается на ствол упавшего дерева и начинает наблюдать за веселой парочкой.
Поднимается ветерок, перерастающий в сильный ветер. С деревьев срываются листья. Женька, поймав ежика, и взяв его на руки, подходит к Олегу. Смотрит ему в глаза и, улыбаясь, поет:
- Шумел камыш, деревья гнулись, а ночка темная была….
Евгения, не прощаясь, поворачивается и уходит. Олег пытается ее остановить, но ноги становятся ватными и его не слушаются:
Напоследок доносится ехидный голосок ушастого ежика:
- Чечня, водитель торжествует, включил камыш и в хрен не дует…
С этой фразой в ушах Барсуков и просыпается. Хлебнув водички из чайника, он сидит на кровати. Уже светает.
-Приснится же всякая хрень, - ворчит он, - Что к чему? Какой, на фиг, камыш? Ежики вообще не разговаривают! Тут еще и проверяющий из Хантов приехал, его сегодня нужно везти в Ханкалу к командующему…
И еще раз, хлебнув водички, Олег пошел умываться.
Барсуков вдруг перестает чистить зубы, и смотря в зеркало, замирает:
-Постой! Постой! Камыш, это же глушитель радиосигналов. Он установлен на командирскомУАЗике. Мангуст его не включает, так как поползли слухи, что несколько водил заболели раком головного мозга после командировки, потому что, ездили постоянно с включенным прибором. Радиус действия «камыша» до ста пятидесяти метров вокруг. Глушит все. И радиосигналы и телефоны. Естественно и радиосигнал к заложенному фугасу. Проверяющий, решил сегодня ехать на бронированном автомобиле, на нем «Пелены» и «Камыша» нет. Нужно его в свой простой УАЗ посадить.
Полковник из Ханты – Мансийска, по настойчивой просьбе Барсукова, все таки сел на заднее сидение его УАЗа.
Выехали.
-Мангуст, вруби «камыш» ,- попросил Барсуков.
Прибор пискнул, загорелись лампочки. Подъезжая к пятой комендатуре, Олег увидел в боковое зеркало черное облако разрыва, взрывное устройство сработало в метрах двухстах позади них. Следом пришел и приглушенный грохот разрыва.
-Блин, ну Гоша, ну засранец! Ну, спасибо тебе лопоухий! – вырвалось у Барсукова.
-Что? Что?- не понял проверяющий.
-В рубашке родились – отозвался Мангуст, тоже увидавший разрыв в зеркало заднего вида.
-Выключай «камыш» Мангуст, а то еще раком заболеем, - улыбнулся Олег, прикуривая фильтром вперед сигарету…
Позже, полковник – начальник управления кадров, ответит взаимностью и отблагодарит Олега за свою спасенную жизнь. И через несколько лет после этого случая, первым предложит уволить по выслуге лет Барсукова.
"СИБИРЯК"
Ночь. Барсуков проверив посты, возвращаются с Удавом на крыльцо штабного здания ПВД.
Присаживаются в курилке. Закуривают.
- Найда воет уже полночи, не к добру это,- вздыхает Удав.
- Кончай каркать - свекровка.
- А что каркать? Никогда не выла так.
- Отвяжи её. Ночью чужие не ходят.
Слава, увидев Демчука, громко ему говорит:
-Толян, да отвяжи ты её, всю душу вымотала.
Демчук проходит в курилку. Присаживается. Найда подбегает к Толяну. Он её гладит.- Она с вечера отвязанная. И не пойму что развылась.
Обращается к собаке:
- Иди к щенкам, что бросила их?
Собака ластится к своему другу. Не уходит. Барсуков встает с лавочки.
- Ладно, пойду я спать. А то полшестого вставать, командующему докладывать.
Не знаю, чувствуют ли собаки беду или нет. Может, это было обычное совпадение? Но к полудню следующего дня Барсукову позвонили из Ханкалы. Звонил Максим Лузин. Он сообщил, что погиб Сибиряк - Олег Геринг. Сослуживец Олега по Нефтеюганску.
17 мая 2006 год. Курчалоевский район. Чечня.
Автомобили УАЗ – батончики медленно поднимаются по дороге. По обочинам густая растительность. В зеленке заняв позиции, расположились боевики. Сквозь листву видно борта машин. Поднимается гранатометчик, производит выстрел по головной машине. УАЗ вспыхивает как факел. Далее все семеро боевиков открывают огонь по второму УАЗИКУ. Сделав свое дело, боевики убегают вглубь зеленого массива.
Их появления в этом районе ждали. До населенного пункта Ники-Хита оставалось минут пять езды. Перед въездом в село "бойки" устроили засаду. Расстреливали в упор. Граната, выпущенная из РПГ, попала в бензобак. Олег, сидевший на переднем пассажирском сидении, погиб мгновенно. Второй УАЗ изрешетили из стрелкового оружия. В этой засаде погибли два сотрудника милиции и три сотрудника ФСБ. Раненные сотрудники, оказали сопротивление, поэтому нападавшие не решились подойти ближе и скрылись.
Их потом вычислят. Живым возьмут только одного. Который «случайно» погибнет, совершив попытку бегством при проведении следственного эксперимента, зацепив растяжку установленную «неизвестными лицами».
ЗА НЕДЕЛЮ ДО ГИБЕЛИ.
Май 2006 года.
Барсуков и Геринг сидят в кубрике. Сибиряк собирается уезжать.
Олег настойчиво требует:
- Давай, давай, давай, давай.
И вытаскивает из «разгрузки» друга оборонительную гранату Ф-1.
Сибиряк соглашается:
-Ладно. Гони свою РГДшку. Уговорил.
- Махнем не глядя! На память. - объявляет полковник, пряча «феньку» в своей «разгрузке»).
Обнимаются рядом с УАЗИКОМ.
Тут же прыгает Найда.
- Анатольич, перед отъездом заеду.
Олег Геринг гладит ластящуюся к нему Найду.
- Вон как полюбила! Аж слезы на глазах! – удивляется Барсуков.
Сибиряк смеется:
- Это потому, что раньше тебя дембельнусь. Мне-то всего месяц остался. А тебе еще до октября тут пыхтеть.
Олегу оставался месяц до конца командировки.
А Барсукову около четырех.
В Грозный Геринг заехал по делам, заскочив к другу на часик поболтать и забрать посылочку из дома. «Позывной» Сибиряк, он носил еще с прошлой командировки.
Когда-то они работали операми в Нефтеюганске.
Оба были родом из Петропавловска.
Оба Олеги.
В Чечне встретились вновь.
Зачем тогда Барсуков выпросил гранату? До сих пор он не мог понять. Ведь у старшины хранилось ведра два такого добра.
Наверное, просто на память.
Ведь Сибиряк мог и не заехать попрощаться в связи с занятостью. Из горного района редко навещали Грозный.
"СУВЕНИР ИЗ ГРАНАТЫ"
Заканчивалась очередная командировка. Полковник вытаскивал из разгрузки все лишнее.
Проверял каждый кармашек, каждый шов. Не дай Бог патрон, закатится, и его найдут на «шмоне» перед посадкой в бронепоезд.
Олег задержал в руках подарок, гранату, которую подарил ему Сибиряк.
Это была память о погибшем друге.
Не мог он расстаться с гранатой.
УДАВ и Барсуков сидят в кубрике. Олег проверяет вещи. Выкладывает на стол содержимое карманов разгрузки. Рассматривает гранату.
- Отдай Исаеву Андрюхе, он сувенир из нее сделает, - предлагает ему командир СОГ.
- Точно. Зови Фиксу.
Боец по позывному Фикса, зАдень распилил её ножовкой по железу, и, удалив взрывчатое вещество, положил на стол перед Борсуковым.
- Всё, можешь забирать командир, дома, как память на рабочем столе поставишь.
- Сыну Олега отвезу, ему нужнее.
- А как сына зовут?
- Виталька. Он в сентябре поступил в Омскую Академию. Закончит её, получит звание, будет на рабочем столе гранату держать, как память об отце.
- Правильно командир. Пойду я тогда, запал смастерю, чтобы как настоящая была.
Фикса исчезает за дверью.
СЕНТЯБРЬ 2008 ГОДА.
НЕФТЕЮГАНСК. СОРЕВНОВАНИЕ ПО АРМЕЙСКОМУ РУКОПАШНОМУ БОЮ. ТУРНИР им. ГЕРИНГА О.Р.
Речь Главы города.
Вступительное слово пятого заместителя начальника УВД.
Дальше к микрофону подходит еще человек пять, и, толкаясь, ждут своей очереди.
Представитель партии «Единая Россия» плетет что-то о патриотизме, о служебном долге.
За ним сотрясает воздух «Справедливая Россия», далее соловьиная песня представителя «ТНК».
Выступают спонсоры турнира.
Нескончаемая очередь к микрофону...
Инспектор по СМИ обращается к Барсукову:
- Слово скажете?
- Нет, Наташа, боюсь, расплачусь еще. Там и без меня горлопанов хватает.
Олег подходит Галине Геринг, которая скромно стоит с сыном в ряду приглашенных. Барсуков, вынув гранату из кармана кителя, кладет её в руку курсанта первого курса:
- Держи, это твоего отца.
- Спасибо дядя Олег, - тихо шепчет Виталька, наверно боясь заглушить очередную речь у микрофона…
СЕНТЯБРЬ 2006.
- Демчук, собаку на новое место не брать! Там частный сектор. Дети бегают,
коровы, куры. Пусть остается с ОМОНОМ, тем более ощенилась.
- Она умная!
- Дура она, из-за неё людей подорвут, или обстреляют ночью. Где живешь,
там нельзя пакостить! И ты, должен это понимать.
Прошло две недели после переезда.
Барсуков выходит на крыльцо, и к нему подбегает собака. Трется об его ноги.
Демчук улыбаясь сидит в курилке.
- Кто привез собаку? Где Демчук?
- Здесь я!
Подходит старшина и, виновато улыбаясь, говорит:
- Она сама нас нашла, через весь Грозный по одному, всех щенят перетаскала.
- Твою Машу! Еще и щенята!
"СОБАКИ НЕ ПЛАЧУТ. СКАЗКА О КОЗЕ И ОМОНЕ"
Утро.
К ПВД подходят УРАЛЫ.
Прибыла смена.
Сотрудники новой группы разгружают имущество.
Найда бегает за Демчуком, куда бы он не пошел, ровно догадываясь о предстоящей разлуке.
Сотрудники старой оперативной группы размещаются в кузовах автомобилей.
Барсуков и Демчук уезжали на следующее утро.
В обед предстояла погрузка на поезд.
Олег погладив и потрепав за холку на прощание подругу старшины, садится в Уазик.
Толян сидит на корточках, и, зажав морду между коленями, в засос целует мокрый нос любимой собаки.
Водитель сигналит.
Старшина не обращает на гудки никакого внимания.
Старшина знал. Они с Найдой больше никогда не встретятся.
Это была последняя для Анатолия Ивановича командировка в Чечню.
Прапорщику исполнилось пятьдесят лет, и после отпуска, его обязательно выгонят на пенсию.
Барсуков открывает дверь автомашины.
- Иваныч! Хватит облизываться! Давай в машину!
Смотря себе под ноги, Толик прыгает на заднее сидение УАЗика.
- Трогай командир, - хриплым голосом просит он, - попрощались.
УАЗИК выезжает за ворота.
Найда выбегает следом и садится на мешках.
Собака с тоской глядит вослед удаляющемуся УАЗИКУ.
Демчук смотрит на дорогу в заднее стекло автомобиля.
По щекам прапорщика текут слезы.
Найда выбежала вслед за машиной, и вспархнув на мешки с песком села, печальным взглядом провожая удаляющийся УАЗИК.
Смотря вослед автомобилю, собака не плакала.
Ведь, правда? Умные собаки не плачут!
Они же не такие глупые люди как Демчук? Который через заднее стекло автомобиля полными слёз глазами, смотрел на дорогу, и удаляющуюся подругу...
НАШЕ ВРЕМЯ.
СТАНИЦА ЕССЕНКТУКСКАЯ.
Салават, Олег и Слава пьют чай.
- Обычно курьезы и слезы, как любовь и разлука, не ходят одна без другой.
Вспомнил один смешной случай! Только не со мной это было. Я припоздал
чуть-чуть. Можно сказать, прибыл к шапочному разбору. Но нахохотался
вволю, - улыбается друзьям Барсуков.
- Опять про собаку? – отхлебнув чай, усмехнулся Слава.
- Нет, это сказка о козе и ОМОНЕ.
- О какой козе?
- О белой козочке, как у Виктора Гюго. Работали мы тогда под Кизляром.
Лето. Жара под сорок. Подъехали к переезду. Закрыт он был не только
автоматическим шлагбаумом, но еще и проезд перекрыли БТРом. Очередь машин сорок, и военные и гражданские стоят. Двери открытые.
Кое-где по обочинам бойцы сидят курят. В машинах не усидеть ведь, - жарко.
Барсуков выходит из УАЗИКА – батончика. Идет в направлении переезда. Дорогу перекрыл БТР. На броне сидят ОМОНОВЦЫ. Впереди несколько УРАЛОВ с солдатами.
-Привет бродяги! Что там? Когда переезд отроют?
Прапорщик, сидя на траве у обочины отвечает:
- Да фиг его знает, сами сидим уже минут двадцать. Вроде эшелон с техникой пройти должен. Вот и перекрыли. Там ОМОНОВЦЫ стоят, у них и спроси.
- А что туда ходить-то. Перекрыли, значит перекрыли.
Барсуков прикуривает сигарету. Идет назад к своим коллегам, которые уже развалились на траве у обочины. Мимо, навстречу Барсукову идут два аксакала. Один из них ведет маленькую козочку на веревке. Поравнявшись с полковником, козочка опускает голову и бежит на него. Барсуков отпрыгивает в сторону. Козочка останавливается из-за того что веревка натянулась. Солдаты, лежащие на обочине хохочат. Смеется и Барсуков.
Дедушка подтягивает упрямую козочку к себе и продолжает движение.
Коза, поравнявшись с лежащими солдатами, вновь опустив голову, бросается уже на них. Военнослужащие с хохотом разбегаются.
Так продолжается почти у каждой машины.
Около переезда аксакалы остановились.
Один ОМОНОВЕЦ спрыгивает с брони и подходит к старикам.
Проверив содержимое мешка у одного из них, пробует погладить козочку.
Та хоть и маленькая, но опустив рожки, отважно кидается на уходящего милиционера.
А веревка длинная.
И боец, получив вдогонку пару ударов чуть ниже поясницы, влетает на БТР как пингвин.
-У курва! – под смех остальных сослуживцев, возмущается он.
Так продолжалось раз пять. Как только к переезду подходили гражданские люди, один из бойцов, спрыгивал с брони. И производил досмотр.
Но, только он поворачивался спиной к козе, сразу же, получал с разгону рогами в мягкое место. И под смех своих товарищей, и гогот вояк и гражданских, мухой залетал на БТР.
Козе совершенно не нравились красные «поджопники» на камуфляжной форме.
Когда старшему эта комедия надоела, он крикнул аксакалу:
- Эй, уважаемый! Привяжи-ка свою козу подальше от БТРа, а то расстреляю я твою террористку без суда и следствия.
Старик потянул упирающуюся козу за бронемашину. Та, мотала головой и брыкалась.
Кое- как, дедушка, под хохот всей колонны, утащил её за броню.
Сам же вышел назад, и продолжал разговаривать со своим земляком.
Прошло еще минут пятнадцать томительного ожидания.
Вдруг дребезжащий эшелон появился у переезда.
Громыхая стальными колесами, на большой скорости, замелькали платформы с войсковой техникой.
Водители побежали с обочин к своим автомобилям.
Завелись двигатели.
БТР с ОМОНОВЦАМИ выпустив сизое облако выхлопных газов, сдал назад, освобождая дорогу транспорту.
Поднялся автоматический шлагбаум.
Барсуков отхлебнув чай. Продолжает рассказывать:
-А почему не едем? Выглянул я из машины...
Впереди нас, выпавший из кабины УРАЛА, солдат-контрактник катался в пыли по дорожному покрытию. Он хохотал.
Колонна машин, с парализованными водителями стояла на месте.
Около шлагбаума на земле валялись и ОМОНОВЦЫ.
И только гражданские люди помогали старику держать козу за ноги, не давая ей до конца удавиться.
А она, высунув язык и закатив глаза, хрипела в петле.
Болтала ногами, и мочилась на голову своего хозяина, который по запарке привязал её к автоматическому шлагбауму.
Водитель БТРа быстро включает переднюю передачу и подъезжает к шлагбауму.
Боец ОМОНА встает на броню и перерезает веревку.
Коза спасена.
Но новый звонок извещает, что шлагбаум закрывается.
ОМОНОВЕЦ кричит старику:
- Дед, беги быстрей через переезд, еще раз поймаю, тебя вместо козы вздерну!
Аксакал, таща на обрезке веревки упрямую козочку, бежит через рельсы.
Показался новый эшелон.
Когда состав прошел, деда с козой уже не было.
НАШЕ ВРЕМЯ.
СТАНИЦА ЕССЕНКТУКСКАЯ.
Бывшие друзья по училищу сидят за столом.
Слава вспоминает:
- У нас, в Чечне, в девяносто шестом году ежик жил, любил он женские колготки из кубриков у связисток таскать по казарме.
Барсуков поперхнулся чаем. Ставит чашку на стол. Кашляет. Салават стучит ему по спине.
Хрипя и кашляя, Олег спрашивает:
-Гоша?
- Гоша вроде его звали, его связистка одна из Новосиба с собой привезла.
"ФОТО ИЗ ПРОШЛОГО"
Барсуков наконец-то прокашлялся. Он вопросительно смотрит на Славу.
Салават обращается к Барсукову:
- Не твой ли ежик объявился?
- Слава, а как связистку звали?
- Да я и не помню. Меня тогда контузило, и я в Ростове полгода валялся.
Потом комиссовали.
- А где вы стояли?
- Так прямо на Минутке и стояли. Как из Ханкалы едешь по левую сторону
при въезде на площадь.
- Вот это да. Рядом были и не встретились.
- Тогда все рядом были. И бойки и наши, и мордва и чувАши.
- Ты мне адресок войсковой части чиркни. Женщину я одну ищу с девяносто
третьего года. И кажется, нашел. Женькой зовут.
Слава поднимается:
- У меня фотки где-то были. Она там со своим ежом снята на одной. Сейчас
пошарюсь.
Слава уходит в другую комнату и через минуту возвращается с фотоальбомом.
Открывает первую страницу перед Барсуковым и Насыровым. Все трое рассматривают фотографии.
- Олег, что так в холостяках всю жизнь и ходишь?
Барсуков рассматривая фотографии:
- Так и хожу.
- Что, никого и не было?
- Ну почему. Были, конечно. Я же не монах и не евнух гаремский.
- И что?
- Да ничего. То она храпит, то я пукаю. Вот и не срастается личная жизнь. Кстати я на эту тему анекдот вспомнил про Ивана Дурака и про Василису Прекрасную.
- Давай, трави.
- Жила, была, на свете Василиса Прекрасная. А замуж не могла выйти. Пукала
сильно. Вот и нашли ей жениха Ивана Дурака, у него нос перебит и запахов
не чувствует. В новобрачную ночь просыпается Василиса, а Ивана нет
рядом. Осмотрелась, а он голову в форточку высунул и плачет.
Василиса тут и возмутилась! Обманули меня! Говорили, что ты запахов не
различаешь! - Нет,- говорит Иван Дурак, запахи я не чувствую, просто ты так сереешь, что глаза как сваркой режет!
Друзья смеются.
Слава открывает следующую страницу альбома. Барсуков перестает смеятся и вырывает из рук Вячеслава альбом. Он смотрит на фотографию.
На фотографии стоят несколько девчат в форме, и в середине группы улыбаясь запечатлена Женька. Его Женька. С Гошей на руках. Ежик смотрит на Барсукова с черно-белой фотографии вызывающим взглядом. Буд-то спрашивая: Ты где был? Где тебя носило?
Под фотографией надпись февраль 1996 года.
Барсуков перелистывает до конца весь альбом. Но больше фотографий его Евгении нет. Он откладывает его в сторону. Допивает остывший чай.
- Слава, а как навести справки? Может, кто знает, где разыскать её?
-Тогда с Новосибирска и Иркутска много было народу. Я посмотрю адреса
по записным книжкам. Может чем и помогу.
- Давно уж, поди замуж вышла. Она же не может с ежиком всю жизнь жить, - предположил Салават.
- Да я, и не надеюсь ни на что. Но разыскать нужно.
Олег вдруг вспомнил цыганку в Минводах. Что ж она в спину кричала? Убей, не помню. Что-то про любовь потерянную.
Слава рассматривает фотографию. Показывает пальцем на рядом стоящую девушку:
- Вот это Катя, она и сейчас в Моздоке служит. Номера телефона у меня
конечно нет. Но сгонять в Моздок не сложно. Тем более вы на машине.
Барсуков вновь рассматривает фотографию:
-Три года прошло, поправилась немного. И чего её на войну-то понесло? Мне запрещала, а сама лукнулась в тоже лукошко. Я когда в Россию приехал, первое время около окошка не курил. Боялся, что на огонек медная муха прилетит. Потом привык конечно. Думал хоть здесь все нормально. Оказалось, нет. Год не прошел, как и в России заполыхало. Короче, сменил шило на мыло. Тогда еще, чуть в плен не попал. Осенью девяносто четвертого, я машину грузовую в Гудермес с нефтяным оборудованием сопровождал. С нами парень был Айса, из местных. В Гудер приехали, гости собрались, нас с водилой на почетные места посадили. А утром я пошел на почту дать телеграмму в ГОВД, доложить что доехал, да начальника с днюхой поздравить. Поэтому и запомнил число двадцать пятое ноября . Иду в форме милицейской, пистолет на заднице. Улыбаюсь
солнышку осеннему. А люди идут на встречу и волками смотрят. Хмуро
так, исподлобья. На почте девушка, телеграмму принимала, мне записку
чиркнула и незаметно в руки подает. Вышел, развернул, читаю и чувствую,
как шкура дыбом встала. «Если вы русский спасайтесь, Вас сейчас
убьют. Россия напала на Чечню, все русские объявлены вне закона».
Салават и Слава смеются. Барсуков продолжая рассматривать фотографию, рассказывает дальше.
- Оказывается, наши придурки послали колонну танков, забыв, что капитан
милиции посередине страны находится. Иду я, значит по Гудеру. В форме и
на левом рукаве шеврон наклеен «МВД РОССИИ». А идти мне мимо Железнодорожного Вокзала. Перед ним митинг какой-то. Ну, думаю, попал ты Барсуков как хрен в рукомойник. Сейчас тебя будут бить как кота дизентерийного. Как они не пронюхали врага Вайнахского народа, до сих пор удивляюсь. Только бежит Айса навстречу, взял меня под руку, ровно барышню, и провел к дому. Этой же ночью мы прыгнули в Камаз и по лесной дороге выскочили на Кизляр. Домой приехали, а там никто ничего не знает. Я рассказываю: - Война там началась! Все: - да ну на…,да ну на… А в январе уже и в правду началась. Вот те и ну на…
- По тому и не тронули, что ты в милицейской одежде был. У них это уважают. Я помню, война кругом идет. Техника сгоревшая всюду. Выскакиваем на перекресток, а там пост ГАИ стоит. Ни одной отметки от пули или осколков. Все стекла целые, и два ГАИШНИКА работают, как ни в чем не бывало. Стригут себе бабло – да стригут. Кому война, а кому и мать родна,- согласился Салават и продолжил:
- В девяносто пятом на штурм Грозного милицейский батальон прибыл со щитами и дубинками. Тут техника горит, бои идут. А они со свистками приехали, умора.
- Да, тогда только вэвэшники и прибыли подготовленными, и обученными. Поэтому минимальные потери и были. Восьмой БРОН из Нальчика до Минутки дошел без потерь. А Красная Армия собиралась как ополчение Минина и Пожарского. Саша Коршунов рассказывал, что при нем генерал – красноармеец орал по радиостанции:
-Ставь в строй поваров, каптерщиков, музыкантов, водителей! И чтоб утром в Грозном все были! Я за три дня дивизию собрал! А ты за неделю один полк не можешь! Разжалую, мать твою!
- Вот они, повара и музыканты, на штурм и пошли, - согласился Слава и добавил:
-Голодные, грязные, оборванные. Подойдет к нам бывало солдатик и жалобно блеет: Дяденьки, миленькие, подайте хлебушка Христа ради…
- Слава звонит по телефону.
Салават и Олег рассматривают фотографии.
- На счет формы и удостоверений, что любят, это точно. В двух тысячи
четвертом зашли бойки в Грозный со стороны совхоза Гикаловский, встали
на перекрестках и давай машины останавливать. У кого ксивы были всех
расстреливали. А там, ведь через одного удостоверения. Ну и на обочину! Типа враг народа. Операция возмездие кажется называлась. Потом по задам так же вышли из города. По дороге наш ПВД и пятую комендатуру обстреляли. Там их вертолет МИ-8 ждал. Потом улетели, наверно в Грузию. Пока мы
сообразили, что почем их и след простыл, - наливая чай, вспоминает Барсуков.
- Слышал я эту историю. Говорят, что могли и выходцы из Грузии быть,
акцент был горный, рассказывали, те, кого отпустили.
- Думаешь, найти свою Женьку?- интересуется у друга Салават.
- Да я ее уже почти нашел.
- Как сказать. Столько лет прошло. Она-то твой адрес знала?
- Женя знала адрес моих родителей в Петропавловске. Она у них две ночи
ночевала, когда поезд в Новосибирск ожидала.
- И что? После этого даже не написала?
- Я же в ноябре девяносто третьего на север подался. А мама в январе
девяносто пятого умерла. Отца я перевез в Ставрополье к сестренке.
Вот и концы в воду. А адреса Женьки у меня и не было. Куда писать-то? На
деревню девушке?
- В Паспортный стол запрос надо было сделать.
- А в какой город? В какую деревню? В воинскую часть свою писать, так ее
расформировали. Да еще в розыске был. В декабре девяносто третьего года бабаи к родителям заявились, меня искали. Я и позвонил из Свердловска, чтоб мой адрес никому не давали. А дальше в такой глухомани служил, не только бабаи, но и руководство найти не могло.
Подходит Вячеслав. Кладет на стол листок с номером телефона. Салават и Олег смотрят вопросительно на него, переставая разговаривать.
- В Моздоке она служит. В роте связи. До самой Кати я не дозвонился, а с ее командиром пообщался. Он Катю найдет и мне перезвонит.
1996 ГОД. АВГУСТ.
Грозный.
Уличные бои. Слышны пулеметно-автоматные очереди. Доносится эхо разрывов. В угловой квартире пятиэтажного дома, расположились боевики. Хорошо укрепленная огневая точка. В бывшей ванной комнате в ящике лежат выстрелы к гранатометам. Сложено стрелковое оружие. Друг на друге стоят ящики с цинками. Временное затишье. В квартире находятся до пятнадцати боевиков. Каждый занят своим делом. На ящиках сидят два наемника. Говорят с легким украинским акцентом.
- Бачу москали сегодня больше не полезут. Уже темнеет. Главное чтобы те, кто в окружении не прорвались.
- Не прорвутся. Они, правда, пытаются пробить коридор для вывода своих,
но пока ничего не выходит. Это им не Грузия девяносто третий, сейчас
воевать умеем. Да и тогда , мы с тобой, Сашек, в составе украинского батальона "Арго" москалей потрепали добряче.
- Я вообще приехал в Грузию под видом инженера по ремонту чае-уборочных
машин.
- Такая же хрень. УНА -УНСО отправило. Мы там четырнадцать человек тогда потеряли.
- Нужно пошариться по подбитой технике. Может, что съестного найдем.
Баранина уже достала, а пайки Пентагоновские в горло не лезут. Сейчас бы
сала кусочек.
Второй наемник рассматривает ковер, висящий на одной из стен:
- А ты дай объявление, типа меняю ковер три на четыре – на такой же кусок
сала. Может, какой ни будь арапчонок и клюнет.
На улице вновь активизируется стрельба. Несколько боевиков ведут огонь из автоматов. Колонна из трех автомобилей ЗИЛ-131 пытается проскочить опасный участок. Из окон ведется интенсивный огонь из стрелкового оружия. Со стороны многоэтажек Российские подразделения открывают огонь по окнам, где обозначились огневые точки. Два автомобиля проскакивают опасный участок. Один ЗИЛ с убитым водителем за рулем сбавляет ход и замирает, докатившись до тротуара. Глохнет. К ЗИЛУ из подъездов осторожно подходят боевики. Боевик открывает дверь кабины, оттуда вываливается тело водителя. Другие тарабанят прикладами автоматов в закрытую дверь кунга. Предлагают выйти.
- Пийду, сбегаю, посмотрю, мож пожрать шо надыбаю.
- Давай Сашек, а то другие перехватят.
Сашек берет автомат и выбегает в подъезд из квартиры. Стрельба постепенно затихает.
"В боях кровавых мы сполна,
Свои партвзносы заплатили."
1975 ГОД.
НОВОСИБИРСКАЯ ОБЛАСТЬ.
Школьный клуб. На первых рядах сидят учителя и ветераны. Сцена украшена красными флагами. Висит плакат «Да здравствует Великий Октябрь!». На последующих рядах школьники в школьной форме. Мальчишки в костюмах и белых рубашках. Девочки в белоснежных фартуках. Идет праздничный концерт.
На сцену выходит ведущий. Блестя глазами и комсомольским значком, он объявляет:
- Октябрь семнадцатого года. Слова Матусовского. Читает Евгения Калиниченко. Шестой «Б».
На сцену как птичка взлетает школьница. В парадной форме. На шее красиво завязан пионерский галстук. Женька, приподнимаясь на носки, подносит руку для пионерского салюта. Начинает читать. В зале стоит тишина.
(женский, детский голос)
Когда пылало все вокруг,
Мы, шли, встречая жаркий ветер.
Считай, что мы с тобою друг,
Три жизни прожили на свете.
Евгения набирает воздуха и продолжает:
Идут нелегкие года,
Шумит над миром не погода,
Он не кончался никогда, он ни кончался никогда,
Октябрь семнадцатого года.
Когда в наш край пришла беда,
И все померкло в тучах пыли,
В боях кровавых мы сполна,
Свои партвзносы заплатили.
Зал заворожено слушает.
Чтоб не случилось мы бойцы,
И мы до той поры солдаты,
Покуда Зимние дворцы,
Еще не все на свете взяты.
Женька на последнем дыхании читает последний куплет.
Лежит, захватывая дух,
Простор пред нами бесконечный,
И значит мы с тобою друг,
Мобилизованные вечно!
Зал взрывается аплодисментами. Первым встает директор школы. За ним поднимаются все присутствующие. Счастливая Женька, сделав поклон, убегает за кулисы. Аплодисменты не прекращаются. Они переходят в оглушительные овации. Женя вновь выбегает на сцену.
Овации постепенно переходят в грохот ударов прикладов о борт машины связи. Женька сидит в углу рядом с шипящими радиостанциями. В руках у нее граната Ф-1, с выдернутой чекой. Боевики долбят прикладами по двери КШМки, требуют открыть двери…
Школьная сцена. Женька выбегает на БИС. Торжественно салютует и читает один из куплетов:
Когда в наш край пришла беда,
И все померкло в тучах пыли,
В боях кровавых мы сполна,
Свои партвзносы заплатили.
Зал аплодирует. Аплодисменты вновь перерастают в стук прикладов по будке машины связи…
"ПРОСТИ СНЕЖАНА"
Разбив аппаратуру ЗАС, сложив шалашиком документы и подпалив их, Женя, забившись в угол, отрешенно смотрела на пламя. Она понимала, что её не просто убьют. Её ждет более страшная участь, которую только и можно ожидать от этого сброда, состоящего из отрепья, съехавшегося со всего мира. В дверь стучали, требовали открыть. Из пулевых пробоин в корпусе будки пробивались лучики света, которые проходя сквозь сизый дым, рисовали замысловатые узоры. Убедившись, что документы догорают, Женька достала из нагрудного кармана целлофановый пакет, открыв его свободной рукой, вытащила фотографию маленькой светловолосой девочки снятой у новогодней елочки в костюме снежинки и поцеловав ее, медленно положила фотографию на тлеющую черную кучку догорающих документов.
Сашек выбежав из подъезда дома, пригнувшись, подбежал к КШМке, в боковую дверь которой стучалось человек пять вооруженных бандитов. Нижняя петля была уже сорвана. Знакомый наемник повернулся к Сашку, и улыбаясь, объявил:
- Ханум там, мой ханум, я его поискал.
- Да я бабами и не интересуюсь, мне пожрать треба.
- Ты ему сказать, что чакун – чакан только моя делать будет.Я ее возьмилю Больше нет никто. Пусть граната давай и инжеби.
- Сейчас скажу, чтобы выходила. Только гляну трохи. Может мене тоже
понравится.
В нижнем углу оторванной двери показалась довольная рожа Сашки. Присмотревшись и привыкнув к полумраку будки, он разглядел сидевшую на полу, прижавшуюся спиной к противоположной стенке молодую, красивую женщину в форме.
- Привет красавица. Давай, не майся дурью, вставляй чеку и выходи, ничего тебе не будет, они с бабами не воюют.
- А ты? С кем и за кого ты воюешь?
- Не лечи меня. Выходи лучше по-хорошему. Все равно деваться тебе
некуда. А не сдашься, из граника долбанут по твоему будану, и все, прощай
мама. Так что если сама выйдешь, под моей охраной будешь, никто тебя не тронет, я в авторитете у них. Хочешь, на кресте поклянусь? Мамо повязала.
Сашек протиснулся глубже, засунул левую руку себе под футболку и, достав крестик на капроновом шнурке, показал его Женьке.
- Давай выходи. Клянусь, никто не тронет.
- Крестом не клянись, он тебя и погубит убийца наемный. Руки у тебя в крови, чтоб его трогать.
Женя отрешенно смотрела на порог двери. Почему-то она вспомнила про шуруп, который торчал из пола. Сколько она не просила прапорщика – старшего по узлу связи его убрать, тот так его и не закрутил. И при мытье полов девчата вечно ранили руки о его торчащую шляпку.
Сашек был опытным воином, он понимал, что рано или поздно граната в руках этой женщины будет причиной взрыва. Но если учесть время на горение замедлителя, он вполне может за три –четыре секунды выпрыгнуть из будки. Он уже проделывал такие фокусы и не раз, когда нарывался на расставленные растяжки и примитивные ловушки.
Поэтому наемник вылез наружу из щели между косяком и дверью, резко потянул вбок дверь КШМки. Дверь со скрежетом сорвалась с последней петли, и упала на землю. Сашек подтянувшись на руках, по пояс влетел, скользя животом по полу в кунг, и, схватив руками за ботинки женщину, потянул её наружу.
Наемник тянет за ноги связистку. Граната Ф-1 выкатывается из ее руки и крутится перед лицом Сашки.
Сашек отпускает ноги женщины, и, оттолкнувшись руками, пытается резко выпрыгнуть задом из будки. Но не может сдвинуться с места.
Женька, поджав ноги, закрыла лицо руками. За три секунды, мысли пронеслись вихрем:
-Прости меня дочка! До 4 сентября , твоего дня рождения, осталось всего-то
полторы недели. Прости Снежана!
- Мамо! - Завизжал Сашек, лежа на животе в кунге, уставившись на
крутящуюся перед его носом шипящую гранату, осознав, что он наглухо
зацепился шнурком от крестика за какой-то шуруп, торчащий из пола.
Шла последняя, четвертая, секунда его никчемной жизни...
МОЗДОК 2011 ГОД.
Барсуков и Салават сидят за столом на летней веранде. Женщина средних лет накрывает на стол. Расставляет чашки, ставит чайник. Уходит в дом. Приносит бутылку водки. Насыров и Барсуков рассматривают фотографии в маленьком подарочном альбоме. Вот и общее фото с датой февраль 1996 года.
Катя подходит, присаживается рядом, смотрит на фото и поясняет:
- Это еще февраль. Потом в марте все и началось, а в августе закончилось. Мы тогда из комплекса правительственных зданий прорывались. Страшно было, кругом взрывы, стрельба, но еще страшнее попасть в лапы этих ублюдков. Я на хозяйке ехала с вещами, а Женя в машине связи. На третьей, последней машине, еще какие- то журналисты выезжали. Мы-то проскочили, и уже перед Ханкальским мостом через железную дорогу встретили своих. Там и поняли, что ЗИЛ в котором ехала Женя отстал. Меня тогда тоже зацепило, в живот осколок попал. Сразу на операционный стол и попала. Врачи сказали, что еще бы час - полтора и не успели бы меня с того света вытащить.
- Ведь мы рядом были. Ну, надо же так. Я ведь в Октябрьском районе стоял.
Через нас все и выходили, -тяжело вздохнув, проговорил Барсуков.
- Обидно то, что с марта девяносто шестого по всем каналам говорили, что в
Грозном незначительные перестрелки с разрозненными группами боевиков.
- Ага, с разрозненными федеральными силами. Там такое творилось! Мама не горюй.
Катя достает следующую фотографию. На карточке Женя с дочерью. Женя в праздничном платье присела на корточки, перед ней стоит маленькая девочка в платье снежинки. Позади наряженная новогодняя елочка. На обратной стороне надпись « Я и моя Снежинка, Новосибирск 1995 год».
Катя внимательно посмотрела на Олега. Потом, достала фотографию уже восемнадцатилетней девушки, как две капли воды похожую на Женю. Посмотрела внимательно на Барсукова, снова внимательно вгляделась в фотографию, и охнула. С карточки на Катю смотрели, зеленые глаза Барсукова.
Катерина, не подавая в руки Олегу карточку взрослой девушки. Задает вопрос Барсукову и Насырову.
- А вы знаете, почему Женя назвала дочку Снежаной?
Салават пожимает плечами: - Ну, она мама, это её право. Красивое имя и необычное.
- Женя всегда рассказывала, что её Снежинка это результат любви Деда
Мороза и Снегурочки. Поэтому и назвала Снежинкой.
Барсуков медленно встал из-за стола и отошел к забору. Положив руки на уголок, обрамляющий забор, он смотрел на проезжую часть улицы. В горле его стоял ком, глаза уже ничего не видели. Последний раз полковник плакал в далеком детстве, когда его выпороли за шоколадного зайца.
Катя тихо подходит сзади. Кладет ладонь на плечо Барсукова. Немного помолчав, поясняет:
- Женя в последний момент закрыла лицо руками, поэтому оно оказалось не тронутым осколками. Наверное, каждая настоящая женщина об этом заботится, хочется выглядеть хорошо даже в последний момент. Я не сопровождала тело Жени в Новосибирск, лежала в госпитале. После выписки, взяла билет и полетела к её маме и Снежанке. Снежане исполнилось одиннадцать лет, как не стало и бабушки. Я её увезла в Моздок, тут Снежинка и школу окончила.
-Так она в Моздоке?
- Нет. Снежана школу закончила и уехала в Новосибирск. Поступила в
институт. Там же у нее дом от бабушки остался. Да и сын мой Лешка
окончил ваше училище во Владикавказе и его в Новосибирскую область
распределили. Они ведь дружили, вот так бывает. Снежана школу закончила и сразу к Алешке и уехала.
- Там мы теперь сваты, получается?
Катя улыбается:
- Выходит так. И не только сваты, а еще и бабушка с дедушкой. Внук у меня, то есть у нас, родился два месяца назад. Егоркой назвали.
- Гошей значит.
- Гошей. Гошей. Догадался дед - пердун в честь кого?
- А Гошка-то куда потерялся?
- Он у меня в Моздоке жил, до приезда Снежаны. Потом ушел. Старый
совсем стал, седой. Ушел и не вернулся. А Снежанке я сейчас позвонила,
сказала, что отец нашелся. Они тебя ждут в гости. Хочешь? Позвони сам.
- Нет, звонить не буду. Лучше поеду. Адрес напиши. Завтра же выезжаю.
На следующее утро Насыров провожал Барсукова в Минеральных Водах на поезд. Олег не пожелал лететь самолетом, ему нужно было время подготовиться к встрече.
Купе поезда.
Барсуков закрыв глаза, откинувшись на стенку, вспоминает.
Из далекого прошлого звучит строевая песня.
- Сквозь леса густые, белые снега,
Шли полки на запад по следам врага…
1985 год.
ОРДЖОНИКИДЗЕ.
Темнеет.
К воротам летнего центра, брякая замками бортов, подъехал ЗИЛ-131 с кузовом крытым брезентовым тентом. Скрипнули, зашипев тормоза. Раздался настойчивый сигнал.
Дневальный по КПП, в шинели с курсовками второго курса на рукаве, со штык - ножом на солдатском ремне. Выходит из здания КПП и, взглянув на номера ЗИЛА, открывает ворота, впуская машину.
Автомобиль, проехав немного по нижней дороге мимо находящегося слева спортгородка, останавливается.
Из кузова через задний борт ловко по-спортивному, выпрыгивает курсант.
Он одет в офицерскую полевую форму ПШ. На нем ремень с новенькой скрипящей портупеей. На голове полевая фуражка с опущенным поводком. Через плечо ремешок с плащ-накидкой.
В руках у старшекурсника офицерская полевая сумка.
Там явно не тетрадки.
Махнув рукой водителю, курсант весело благодарит знакомого солдата:
- Рахмет Еркен!
Военный водитель – солдат срочной службы, призванный из Казахстана, выглядывая в боковое окно, игриво предупреждает:
- Счастливо. Смотри, не спались зема!
Автомобиль трогается.
Курсант, проводив ЗИЛ, осматривается, и, шагнув с дороги, растворяется в темноте спортивного городка.
Шли и днем и ночью, в дыме и огне,
Шли полки на запад позабыв о сне…
1985 год.
ПОЛУОСТРОВ МАНГЫШЛАК.
Лейтенант в синих армейских трусах, встает с кровати и на цыпочках (босиком) походит к двери общаги.
Звуки за дверью продолжаются :
-Чам, чам, чам. Топ, топ. Чам, чам. Хрусть, хрусть, топ, топ.
Он потихоньку приоткрывает дверь на улицу.
ЗВУКИ. Топ, топ, топ.
Действие: Между ног Барсукова кто-то, громко топая, пробегает в комнату. Лейтенант подпрыгивает от неожиданности и поворачивается.
ЗВУКИ. Топ, топ, топ. ( уже в комнате)
Барсуков закрывает дверь и включает свет на кухне. Осматривает. Проходит в комнату включает свет. Вдоль плинтуса стены обнюхивая щели, бежит ёжик. Он забегает под кровать. Выбегает с другой стороны. Пробегает под табуретом, на котором сидит удивленный лейтенант.
- Хоть бы представился.
Ежик, услышав голос, подходит к ногам лейтенанта. Обнюхивает их, и, развернувшись, бежит на кухню. Там гремят кастрюльки и пустые бутылки. Потом затихает.
- Хрусть, хрусть. чам, чам
Шагать осталось нам немного,
Вдали виднеется она -
Железная дорога,
Родная сторона.
ВОЕННЫЙ ГОРОДОК
КОНЕЦ 1992 ГОДА.
- Стихи-то, какие-нибудь знаешь про Новый год?
- Зима крестьянин торжествуя, (икает) надел тулуп и в ус не дует!
Женька становится лицом к Барсукову. Отряхивает его от снега. Кладет на грудь свои ладошки. Наставляет:
-Ты, главное молчи! Я сама стишки прочитаю детям, и тихо выйдем, может быть, командир и не увидит, что ты уже хорошенький.
- Буду молчать, как рыба об лед!
Идут дальше. Снегурочка держит Деда Мороза под руку.
- Барсуков! А ты ничего! Столько накатил, а еще дышишь!
- А я ничего, я, стоя, лежа, с колена!
- Вижу. Вижу. Ладно, давай, подтянись, все-таки к командиру полка идем.
И бросался первым в ливень огневой
Молодой разведчик, парень боевой
Смерть его не косит, пуля не берет,
А он идет все дальше, дальше и поет.
На столе лежит сломанный карандаш. Раздаются звуки духового оркестра.
Это роты выходят на плац, для торжественного построения. Провожают сводный отряд.
Барсуков закрыв дверь, быстро сбегает по подъездной лестнице. Хлопает дверь.
Пружина, прибитая к косяку, издает жалобный вой. Вскоре она успокаивается.
И в подъезде становится тихо. Только на площадке третьего этажа кто-то тихо и жалобно всхлипывает. Женька сидит на корточках. Плачет.
Барсуков становится в строй. Звучат торжественные речи. Под оркестр сводный отряд торжественным маршем проходит мимо трибун. Уходит с плаца на аллею. Где стоит техника под посадку.
Звучит команда:
-По машинам!
Колонна проходит через КПП. Машина за машиной.
На КПП дневальный, приложив руку к головному убору, провожает сослуживцев.
Проезжает БТР. Барсуков сидя на броне, отдает честь дневальному.
Подъезд. Плачущая Женька встает и выбегает на улицу. Мимо КПП тянется колонна машин.
Женька стоит у обочины. Мимо нее проходит хвост колонны. Водовозки. Хозяйки с походными кухнями.
Колонна уходит.
Женька возвращается в комнату. Садится на кровать.
К ней подходит ушастый ежик и тычется носиком в ноги. Женька берет его на руки. И поднеся его к лицу, целует в носик.
Шагать осталось нам немного,
Вдали виднеется она -
Железная дорога,
Родная сторона.
ТАДЖИКИСТАН. 1993 ГОД.
Свист падающей мины. Два разрыва подряд. Саламатшоева и Барсукова засыпает землей и мешками.
Тишина.
Медленно как в мультфильме «Ежик в тумане», появляется Гоша.
Он подходит нос к носу к Барсукову и говорит человеческим голосом:
- Ну, ты что развалился тут? Нас с Женькой совсем не любишь? Я тебе покажу Нас Кун!
Гоша подбегает к ногам Барсукова, и, вцепившись зубами, как когда-то в колготки Евгении с силой тянет его за штаны.
Рядом хохочет Женька.
-Давай, тащи его! Тащи! Поднимай балку! Осторожней!
Бойцы, за ноги, вытаскивают контуженного Барсукова из-под завала.
Санинструктор, прислоняет капитана спиной к стенке окопа. Дает нашатырь. Перевязывает левую руку. Ставит укол, Барсуков открывает глаза. Пытается поднять ногу и стряхнуть противного ушастого ежика, который вцепился мертвой хваткой в его штанину.
- Гоша! Пошел вон, зараза!
- Тихо, тихо. Сидите. Я не Гоша, а рядовой Егоров. Не надо, товарищ
капитан, обзываться…
Барсуков теряя сознание, улыбается:
- Рядовой Егоров! Гоша…
Колонна стоит. Вокруг суетятся военные. Десантура лезет в горы.
Саламатшоева и Барсукова грузят на носилках в Ми-8.
ОСЕНЬ 1993.
Колонна спускается с гор. Медленно идет по серпантину. Два вертолета сопровождения сопровождают пехоту. Барсуков едет в кабине УРАЛА. Впереди движется БТР с оленьими рогами на башне. Рога примотаны к люку синей изолентой.
Колонна останавливается.
АВГУСТ 1996 ГОДА.
ЧЕЧНЯ. ГРОЗНЫЙ.
ОКТЯБРЬСКИЙ РАЙОН, ЧАСТНЫЙ СЕКТОР. РАЙОН РУССКОГО КЛАДБИЩА.
Над пунктом временной дислокации громко крича, летела стая красивых, белоснежных птиц. Бойцы отряда с любовью смотрели в синее военное небо.
Один только майор, не обращая на эту неземную красоту, занимался стиркой обмундирования.
Пункт Временной Дислокации. В пулеметных гнездах несут службу постовые. Мимо ворот ПВД, проходят бортовые КАМАЗЫ. В кузове боевики. Они стреляют в воздух. Празднуют Хасавюртовское соглашение. Один из них из ПК дает длинную очередь по воротам ПВД. Грузовики уходят. В небе летит стая лебедей.
Майор поднимается по лестничному проему. Открывает люк на крышу. Крыша плоская. Вешает на телефонный провод постиранное обмундирование. Смотрит на дорогу ведущую мимо ПВД.
В начале улицы вновь появляется грузовик.
В кузове вооруженные люди. С зелеными повязками на головах. Они кричат лозунги. Развиваются флаги. Радуются. Стреляют из стрелкового оружия вверх.
Приближаются к воротам ПВД.
Но тут с крыши здания, из двух стволов начинает работать зенитная установка.
Перед машиной разрывается посланная очередь.
Грузовик резко тормозит.
Сдает задом.
Разворачивается и удаляется.
Зенитка лупит ему вдогонку.
Слышаться крики (Кричат Барсукову из расположения):
-Прекратить стрельбу! Прекратить! Открытие ответного огня запрещено! Приказ Лебедя!
Стволы зенитки поднимаются, и она дает длинную очередь в след лебединой стае. Но они уже далеко. В кресле установки Барсуков.
СЕМИДЕСЯТЫЕ.
НОВОСИБИРСКАЯ ОБЛАСТЬ.
Школьный клуб. На первых рядах сидят учителя и ветераны. Сцена украшена красными флагами. Висит плакат «Да здравствует Великий Октябрь!». На последующих рядах школьники в школьной форме. Мальчишки в костюмах и белых рубашках. Девочки в белоснежных фартуках. Идет праздничный концерт.
На сцену выходит ведущий. Блестя глазами и комсомольским значком, он объявляет:
- Октябрь семнадцатого года. Слова Матусовского. Читает Евгения
Калиниченко. Шестой «Б».
На сцену как птичка взлетает школьница. В парадной форме. На шее красиво завязан пионерский галстук. Женька, приподнимаясь на носки, подносит руку для пионерского салюта. Начинает читать. В зале стоит тишина.
Когда пылало все вокруг,
Мы, шли, встречая жаркий ветер.
Считай, что мы с тобою друг,
Три жизни прожили на свете.
Когда в наш край пришла беда,
И все померкло в тучах пыли,
В боях кровавых мы сполна,
Свои партвзносы заплатили.
Девочка переводит дух, и продолжает:
Зал заворожено слушает.
Чтоб не случилось мы бойцы,
И мы до той поры солдаты,
Покуда Зимние дворцы,
Еще не все на свете взяты.
Женька на последнем дыхании читает последний куплет.
Лежит, захватывая дух,
Простор пред нами бесконечный,
И значит мы с тобою друг,
Мобилизованные вечно!
Зал взрывается аплодисментами. Первым встает директор школы. За ним поднимаются все присутствующие. Счастливая Женька, сделав поклон, убегает за кулисы. Аплодисменты не прекращаются. Они переходят в оглушительные овации. Женя вновь выбегает на сцену.
Овации постепенно переходят в грохот ударов прикладов о борт машины связи. Женька сидит в углу рядом с шипящими радиостанциями. В руках у нее граната Ф-1, с выдернутой чекой. Боевики долбят прикладами по двери КШМки, требуют открыть двери…
Заметает вьюга дальние пути,
Девушки любимой парню не найти.
По щеке тяжелая катится слеза
Золотые косы, синие глаза.
"ОТСЛУЖИЛ СОЛДАТ СЛУЖБУ РАТНУЮ,СЛУЖБУ РАТНУЮ БЕЗ ЗАРПЛАТНУЮ"
Перрон Новосибирского вокзала. Проводница, протерев поручни, спускается из вагона. Из тамбура по одному выходят пассажиры.
Звучит песня (слова Симонова К. музыка Блангера М.) Как служил солдат.
Отслужил солдат
Службу долгую,
Отслужил солдат
Службу ратную.
Двадцать лет служил,
И ещё пять лет -
Генерал-аншеф
Ему отпуск дал.
Из вагона выходит Барсуков с сумкой. Прощается с проводницей, берет ремень сумки на плечо и направляется к переходу.
И пошёл солдат
Во родимый край,
И нашёл солдат
Избу русскую,
Едет на такси. За окном мелькают улицы Новосибирска. Такси въезжает в частный сектор. Снежана, качает Егорку в кроватке. Слышится звук тормозов. Она смотрит в окошко. И видит, как высокий седой мужчина выходит из такси.
На крыльце сидит
Молода жена -
Двадцати годов
Как и не было.
"Ты, видать, жена,
Хорошо жила,
Хорошо жила,
Не состарилась!"
Такси отъезжает. Барсуков подходит к калитке, но открывать передумывает. Присаживается на деревянную лавочку и закуривает сигарету.
А жена ему
Говорит в ответ,
Говорит в ответ,
Сама плачет вся:
"Не жена твоя
Я законная,
А я дочь твоя,
Дочь сиротская.
А жена твоя
Вот уж пятый год
Во сырой земле
Под берёзонькой".
Барсуков сидит на лавочке. Под ногами валяются штук семь окурков. Он достает новую сигарету, задумчиво разминает и прикуривает.
И зашёл солдат
В избу русскую,
Приказал подать
Зелена вина.
Пил всю ночь солдат,
По усам его
Не вино текло -
Слёзы горькие.
К сидящему на лавочке Барсукову выходит Снежана, на руках в одеяле ребенок. Присаживается рядом по левую руку. Молчат.
Пил всю ночь солдат,
По усам его
Не вино текло -
Слёзы горькие.
Олег поворачивает голову в сторону Снежаны:
- Посмотреть можно?
Снежана улыбается:
- Можно, конечно.
Молодая мама открывает уголок у конверта. Барсуков отбрасывает сигаретку в сторону и разглядывает внука.
- Похож, - усмехается Олег.
- На кого?
- На Гошу.
Снежана прикрывает уголком личико ребенка, и, наклонив голову, прижимаясь щекой к плечу Барсукова, шепчет:
- Папка, здравствуй.
***
Данное повествование не является автобиографией. Все совпадения случайны.
С уважением Олег Борисенко. 2009 год.