Значение политических реформ, которые Екатерина Вторая попыталась было ввести у подданных калмыков, степняки не понимали. Великий хан со своими приближёнными их тихо саботировал. Он расценивал любые указы и советы императрицы по поводу управления народом, находящимся под его властью, как попытку вмешаться извне в свободную, традиционную жизнь кочевого племени. И всячески урезать вековые законные права калмыцкого предводителя.
В этой связи, в уме хана Убаши стала постепенно вызревать мысль совсем уйти с подвластными людьми из Российской империи… В поисках лучшей доли для себя и своего народа. Для лёгких на подъём и особо не привязанных к конкретной территории степных кочевников эта задача представлялась несложной.
Хан Убаши предполагал перебраться сначала за Волгу. А если и там ему не понравится, то национальный лидер поведёт свой народ ещё дальше на восток... Туда, где жили похожие на калмыков племена, почитающие многие просветлённого Будду.
Покинув кавказскую армию и дерзкого наглеца генерал-майора, великий хан стал собирать свой степной народ на правом берегу Волги. И готовиться к массовой переправе через широкий водораздел. Многие десятки тысяч кочевников с семьями, повозками, стадами заполонили равнинную прибрежную местность…
Калмыки пересекли Волгу в самом начале зимы 1771 года. И с огромным обозом медленно двинулись через казахские степи, в Джунгарию.
Яицкое войско Российской империи, возмущаемое недовольными властью местными казаками, в то время уже начинало волноваться. Весь Урал, Башкирия и Среднее Поволжье бурлили накануне Пугачёвского восстания и кровавого крестьянского бунта.
Высоким чиновникам царского правительства и старшим офицерам яицкого войска, на чьих глазах разворачивался исход калмыков из России, было тогда не до перемещения многих тысяч кочевников за пределы государства... Массовое переселение целого народа никто всерьёз остановить не пытался.
Хану Убаши на восточной границе империи особо не препятствовали… Несмотря на секретный циркуляр Екатерины Второй всячески противодействовать перекочёвке степняков из России в полную для калмыков неизвестность.
Большие чиновники империи абсолютно не старались образумить хана Убаши – «уходит, ну и черт с ним». Жестокий калмыцкий тиран и надменный гордец не вызывал у русской знати никаких симпатий.
Впрочем, и без активного противодействия предводителю степняков со стороны вооружённых сил империи, у уходящей в суровую зиму орды кочевников обнаружилось множество своих проблем… И в первую очередь – враждебное отношение к калмыкам представителей тех народов, на чьи угодья и пастбища бесцеремонно вторглись многие тысячи переселенцев, направляясь на восток. Дело нередко доходило до кровавых, ожесточённых столкновений кочевников с местными жителями.
Тем не менее, хан Убаши, ценой больших усилий и жертв, сумел добраться до самых границ Китайской империи. С ним вышло из русских владений только одних запряжённых повозок - двадцать восемь тысяч! А ещё огромное количество людей, от младенцев до стариков, мужчин и женщин… Составлявших не меньше двух третей от всего числа этого степного народа. По примерным подсчётам – 180 тысяч человек.
Увы, столь массовый, плохо подготовленный исход в неизведанную даль, завершился для калмыков настоящей трагедией. Множество их погибло ещё в пути - от болезней, частых стычек с местными жителями, жуткого холода, хронического перенапряжения сил и скудного походного рациона.
Да и там, куда добрались, и решили, наконец, остановиться уцелевшие люди(не более 20 тысяч человек!), переселенцев совсем не ждали… Это были земли новой маньчжурской империи Цин. И встретили здесь подвластных великого хана Убаши неласково…
Ушедшие из России калмыки вскоре бесследно растворились в разнообразных и многочисленных китайских этносах. А на Северном Кавказе вся бескрайняя степь между низовьями Волги и почти до Кубани совсем обезлюдела… До такой степени, что когда абрек мурза Арсланбек Сокур-Аджи Карамурзин, старшина ногаев Касай-аула, сделал свой очередной набег на пограничные русские земли, то был просто поражён увиденным.
Он предпринял вооружённый поход, объединившись с союзниками - частью непримиримых кабардинцев. Эти адыгские владельцы с подвластными людьми принародно поклялись на Коране и дали обет, что пока живы, всячески будут мстить проклятым гяурам, не соблюдающим законы гор… Распоряжающимся, по-хозяйски, чужими родовыми землями на Северном Кавказе, освобождающими беглых рабов и привечающими в своих поселениях чужих холопов.
Татары с кабардинцами спокойно дошли до самой территории Донского казачьего войска. Практически не встретив на своём пути ни единой живой души!
Наткнувшись, наконец, в безлюдной степи на одиноко расположенную станицу Романовскую, абреки окружили её… Состоялся жестокий, неравный бой. Поселение было захвачено, разграблено и сожжено дотла.
В плен попало живыми 54 казака... Не считая многих женщин и детей. Но дальше отходить от Кубани и родных гор в столь опасную даль захватчики не решились. Они предпочли на этом закончить свою победоносную вылазку на российскую территорию. И повернули обратно.
…Медленно отходящих восвояси с награбленным добром и пленниками абреков, встретили в прикубанской степи поднятые по тревоге и примчавшиеся из Моздока гусары. Во главе этой пожарной команды находился майор Криднер.
Дать полноценный бой врагу малый летучий отряд не смог… Не в силах гусар было и спасти угоняемых в рабство людей.
Подчинённые майора Криднера несколько дней и ночей преследовали налётчиков с гружённым доверху обозом, кружили до самой Кубани вокруг отступающего и контратакующего противника… Изматывая его постоянными перестрелками и внезапными наскоками со всех сторон.
Наконец, абреки со своей добычей добрались до юго-западной границы Российской империи. Пересекли условный рубеж… И затерялись на землях, контролируемых Османской Портой.
***
Оттолкнувшись от удачного для русского оружия 1770 года, империя продолжила и дальше стремительно развивать свой успех в войне с турками и их союзниками на основных фронтах. Регулярные армейские силы под командованием генерал-аншефа князя Василия Михайловича Долгорукова, действовавшие в Крыму, уже летом следующего, 1771 года, захватили Перекоп, Кафу, Керчь, и Еникале. А полное изгнание турецких войск с полуострова завершил, чуть позже, другой славный русский полководец - граф Александр Васильевич Суворов.
После этого, осенью, 1 ноября 1771 года, был подписан мирный договор между Екатериной Второй и крымским ханом. По его условиям, полуостров теперь полностью становился независимым от Турции. И подпадал под покровительство Российской империи.
Впрочем, взбешённые такой крупной потерей лакомой вассальной территории, османы, поддерживаемые и тайно науськиваемые европейскими союзниками, во главе с Францией и Великобританией, категорически отказались признавать изменившийся статус Крыма. Порта перегруппировалась, собралась… И продолжила военную компанию против России с новой силой и яростью.
…Генерал-майор фон Медем скоро испытал всю невыгоду для себя разлада с ханом Убаши. В душе граф, наверное, не раз пожалел о своей несдержанности и прямолинейности в случившемся последнем неприятном разговоре с обидчивым калмыком. Да только сделанного было уже не воротить…
После ухода многотысячного войска степняков, составлявшего основную силу армии генерал-майора фон Медема, она ослабла настолько, что командующий вынужден был перейти от активных наступательных действий на Северном Кавказе исключительно к оборонительной тактике. Граф сосредоточил теперь всё своё внимание на защите вверенной его заботам моздокской пограничной линии.
И уже до самого конца этой русско-турецкой войны он не предпринимал больше никаких длительных армейских походов во враждебные земли, расположенные за пределами урочища Мез-догу. Генерал-майор отныне не рисковал оставлять надолго без присмотра, порученный ему такой важный и такой беспокойный участок имперской границы.
Слух же о том, что калмыки навсегда покинули русскую армию и ушли из страны, чуть ли не все до единого, далеко за Волгу, вскоре облетел весь Северный Кавказ. Обрадованные недруги империи необычайно воодушевились… И поспешили немедленно воспользоваться выгодной для себя ситуацией в регионе.
Они справедливо видели в свирепой степной орде главную силу кавказской русской армии графа фон Медема. Теперь же, потирали руки возрадовавшиеся враги, с малочисленным войском гяуров и их новой недостроенной до конца крепостью на Тереке справиться будет несложно!
Противник быстренько собрал на азиатской стороне Керченского пролива и в прилегающих горных ущельях шесть тысяч лучших воинов, в основном из черкесов и татар… И вновь двинулся на Моздок, в надежде уничтожить, наконец, эту проклятую русскую цитадель, продолжающую укрепляться ударными темпами, не смотря ни на что. Стереть крепость с лица земли, со всем её разросшимся предместьем.
И знатно поживиться на развалинах поселения… Пока это ещё не поздно сделать ценой сравнительно небольших собственных потерь. Впрочем, богатая добыча, в случае успешного похода, того стоила.
Но и граф фон Медем в урочище тоже не дремал. Благодаря своей разведке и широкой сети агентов, из дружественных России аборигенов, проживавших в селениях Прикубанья и Большой Кабарды, командующий армией вовремя прознал про надвигающуюся на Моздок беду... И принял предупредительные меры.
Войско генерал-майора, размещавшееся тогда палаточным городком вблизи цитадели, снялось ночью и скрытно выступило навстречу врагу. А впереди основных своих сил командующий послал авангард, под началом майора Фромгольда. Этот отряд состоял из одного эскадрона гусар, полторы сотни казаков и двух орудий с обслугой и боезапасом.
Неподалёку от горы Бештау произошла первая встреча враждебных войск… Столкнулись два, примерно равных по силе, авангардных подразделения, опередившие свои армии на полдня пути. Однако тактическое преимущество и воинская удача оказались на стороне майора Фромгольда. Русский отряд первым обнаружил противника и ударил по врагу неожиданно, из засады.
В результате скоротечного боя авангард неприятеля был разбит наголову… А остатки вражеского передового отряда отступили к своим основным силам, продолжавшим с обозом медленно двигаться к Тереку.
Русский авангард тоже отошёл… И соединился с армией генерал-майора фон Медема. Войско графа принялось готовиться к решающему сражению…
Случившееся фиаско несколько остудило пыл самонадеянного противника. И самое главное, - первое боестолкновение показало налётчикам, что их поход отнюдь не является для врага сюрпризом... Русские, оказывается, уже успели подготовиться к жестокой драке. И неплохо сражаются, даже без калмыцкой конницы!
А когда неприятель узнал, что их передовой отряд столкнулся лишь с разведывательной группой армии гяуров, выступившей во всеоружии навстречу врагу и затаившуюся теперь непонятно где – призадумался… Внезапного нападения на Моздок не получилось. И теперь, каждый дальнейший неосторожный шаг налётчиков вперёд грозил им новым попаданием в засаду. Подобно той ловушке, где чуть было не погиб весь передовой отряд завоевателей!
Хитрые русские, наверняка, устроили воинам Аллаха и другие коварные препоны на пути к своей крепости. До которой налётчикам ещё идти и идти по диким, неразведанным местам!
Конец 38 части...
