Ну и история со мной вчера приключилась. Армянское кино.
Проводила с утра мужа на работу. Кофе глотнула, суечусь на кухне. Курицу расчленила, из костей поставила бульон варить.
Вспомнила, что Масленица началась - тесто на блины навела. Напекла одних без ничего, других с маслом и сахаром, как моя Бабушка делала.
Накормила детей.
Свеклу помыла и вариться отправила - на вечерние салаты-шмалаты.
Дай, думаю, в ретирадную комнату схожу да в душ, а то что-то уже приустала, надо взбодриться.
И тут слышу: Муся лает. Я сначала значения не придала - сейчас коты гуляют, она постоянно на них тявкает. А тут как раз ещё и близнецы у себя в комнате заверещали -обнаружили, что пока они блины лопали, Бамбатик совершил дерзкий налёт на их пластилиновый стол и практически уничтожил Дремучий Лес.
Пошла успокаивать. Ещё не успела вскипеть до состояния педагогических подзатыльников, как слышу - Муся зашлась с какой-то яростью. А следом дверь наша входная открывается и голос чей-то раздаётся.
Я метнулась в прихожую - там Бабушка стоит. Нет, к счастью, не моя. Хотя и не сказать, что совсем незнакомая - она в соседнем переулке обитает, по которому наш путь в магазин проходит.
Однажды мы с детьми там шли, она стояла. Мы, конечно, поздоровалась. Она тоже. А потом как давай с нами беседовать по-армянски. Рассказывает что-то, в глаза заглядывает... Сколько мы не пытались тактично объяснить, что её не понимаем - бесполезно.
Мы товарищи трепетные, не смогли просто так развернуться и уйти от пожилого человека. Тем более, она что-то рассказывала с таким искренним вдохновением. И сама такая - маленькая, сгорбленная, беззубая...
В общем, стояли мы, слушали, улыбались, кивали. Потом она, видимо, вспомнила несколько русских слов и спросила у Коробка - мать твоя живая?..
Он ответил - да, мол, живая, в России. Она почему-то обрадовалась, заулыбалась. Перекрестился нас, кажется. Мы распрощались и пошли.
А в конце переулка два мужика стояли и всю эту картину наблюдали. Посмотрели на нас, заухмылялись и говорят - мол, вы с этой бабушкой лучше не здоровайтесь, а то потом полчаса уйти не сможете. Мы её тут называем Баба Яга (что характерно - ударение на "я", а не на "а").
Мы поблагодарили за совет и дальше пошли.
Это было месяца три назад.
А сегодня эта Бабушка появилась у нас на пороге. Видимо, Коробок так от любимой семьи на работу торопился, что калитку неплотно прикрыл. Да в принципе, её и с улицы можно открыть, если постараться - засов снаружи отодвигается.
В общем, стоит Бабушка посреди прихожей, улыбается, что-то мне по-армянски рассказывает, а потом протягивает чёрную куртку демисезонную и женские полусапоги. Я начинаю отказываться, она меня хватает за руки, что-то внушает, головой мотает. Моих познаний в языке хватает, только чтобы понять, что это подарок, денег ей не надо, что она от души, для детей...
Дети, кстати, тут как тут - Бамбатик за моей спиной прячется, близнецы вышли, поздоровалась по-армянски. Бабушка берёт куртку и набрасывает на Луку.
- Это мне? - удивляется ребенок.
Бабушка усиленно кивает, жестикулирует - показывает, чтобы надевал. Лука послушно ныряет в куртку, застегивает. Рукава ему длинноваты, но он вежливо говорит:
- Спасибо, мне очень нравится.
Бабушка тем временем пытается обувь на меня полусапоги, которые мне и в лучшие времена только на полноги налезли бы. Я тщетно пытаюсь отказываться, выяснить, чьи это вещи и почему она их нам принесла. Бабушка улыбается и продолжает стрекотать.
Потом гладит Бамбатика по голове, спрашивает что-то по-армянски. Я цепляясь ухом за слово "тата", интуитивно понимаю вопрос и отвечаю, что бабушка у Бамбатика есть, в России. Она радуется и идёт на выход. Мы с Бамбатиком её провожаем, закрываем калитку, он долго машет рукой, лопочет: "Бабуська усья".
Возвращаемся. Я снимаю пену с перекипевшего бульона, доливаю воды в кастрюлю со свеклой и снова решаю посетить уборную.
Но тут Муся опять начинает лаять.
Бабушка вернулась. На сей раз принесла ворох одежды (надеюсь, что своей). С калиткой не справилась, мне пришлось опереться и впустить её.
Бамбатик радостно верещит: "Бабуська винуясь! ", близнецы в лёгком недоумении, я начинаю чувствовать себя в каком-то артхаусе.
Бабушка улыбается, что-то рассказывает про своего брата, который "Большой горец" (больше я понять не смогла), я пытаюсь её чаем с блинами напоить, она отказывается, улыбается и уходит.
Я провожаю её, запираю калитку изнутри. Возвращаюсь в дом. Выключаю бульон - все равно ничего путного из него уже не выйдет.
Лука говорит:
- Какая хорошая бабушка! И такую куртку классную мне подарила.
Я ему осторожно отвечаю, что куртку и все остальное, скорее всего, придется вернуть.
Лука не понимает.
Объясняю про деменцию, что Бабушка, вероятно, не совсем отдаёт себе отчет в своих действиях... Про то, что куртка вообще-то женская, разумеется, молчу.
Лука кивает задумчиво. Да, говорит, теперь надо её родственников найти и как-то так вещи вернуть, чтобы Бабушка не обиделась.
Я его обнимаю.
Выключаю свеклу.
Иду наконец-то, куда собиралась.
И весь день потом вспоминаю - и эту Бабушку, и мою, и Маму, и всех остальных.
Ещё:
______________________
- Подписка на канал, лайки и репосты строго приветствуются.
- Чтобы не пропускать новые материалы, подписывайтесь на бесплатный канал в Телеграме.
- Чтобы читать посты в режиме реального времени, задавать вопросы и комментировать в атмосфере тепла и дружеской поддержки - на приватный Телеграм-канал.