Тут у адвоката изложена история взыскания компенсации морального вреда. В которой заданы вполне нормальные вопросы:
На один из двух вопросов я ответил:
Вот какой диаложек получился с неким комментатором:
Замечательное рассуждение. Знаете что оно мне напоминает? Рассуждение внутри заданной аргументирующем альтернативы между люстрой и хересом:
... И меня оставили. Я, чтобы не очень тошнило, принялся рассматривать люстру над головой… Хорошая люстра. Но уж слишком тяжёлая. Если она сейчас сорвётся и упадёт кому-нибудь на голову – будет страшно больно… Да нет, наверное, даже и не больно: пока она срывается и летит, ты, ничего не подозревая, пьёшь, например, херес. А как она до тебя долетела – тебя уже нет в живых. Тяжёлая это мысль: …ты сидишь, а на тебя сверху – люстра. Очень тяжёлая мысль… Да нет, почему тяжёлая?.. Если ты, положим, пьёшь херес, если ты уже похмелился – не такая уж тяжёлая это мысль… Но вот если ты сидишь с перепою, и еще не успел похмелиться, а хересу тебе не дают – вот это уже тяжело… Очень гнетущая мысль. Мысль, которая не всякому под силу, особенно с перепою. А ты бы согласился, если бы тебе предложили такое: мы тебе, мол, принесём сейчас 800 граммов хереса, а за это мы у тебя над головой отцепим люстру и…
Ну, в цитате-то о хересе и люстре рассуждение принадлежит человеку в состоянии тяжелейшей алкогольной абстиненции, с глубокого бодуна, говоря проще. И вот возникает вопрос: а что, все эти альтернативщики тоже пишут с большого бодуна? К тому же, между прочим, «Русская правда» также не имеет в себе принципа талиона. Но то ладно, может, комментатор об этом документе только слышал, но не читал его. Правда, в таком случае не совсем понятно какого дiдька лисого надо писать о том, чего не знаешь. Ну, замечание о классовом расслоении, которое, понимаешь ты, оказывается, конституции создают... говорить даже и как-то неприлично, чай не попугай я, чтобы повторять одно и то же для всевозможных йолопов и невежд. Правда, тут ещё некая вариация: есть пассажиры, которые всерьёз, вон, полагают, что классы вообще Карл Маркс изобрёл (или создал?). А тут, оказывается классовое расслоение проистекает из Конституции. Ну да, а почему не из мужа её — Константина? Господи, какого же чёрта этих больных из психушек-то повыпускали?!
Нет, правда, а ничего так, что законодательство всё же учитывает некоторое расслоение: например, по возрасту, например, по гражданству, по времени проживания на той или иной территории, по полу?
Меня вообще изумляет с какой лёгкостью рассуждающий не просто себя загоняет в некоторую им же придуманную альтернативу, но ещё, ко всему прочему, отчего-то полагает, что все окружающие как бараны пойдут в этот загон вслед за ним. При этом никто не намерен предварительно доказывать, что обозначенная им альтернатива является неизбежной.
Я постоянно сталкивался с этим, кстати, на Украине в разговоре именно с юристами.
Если бы так рассуждали, скажем, математики, то, поверьте, математика бы никуда не сдвинулась со времён, надо полагать, Пифагора. Смотрите. Пифагорейцы постулировали, что в основе всего мироздания лежат натуральные числа и ноль, то есть решительно всё может быть выражено через них. Они упорно находили этому вполне осязаемые подтверждения. Любые целые числа нормально выражаются через натуральные числа и ноль вариациями знака числа, любые рациональные числа или, как говорили тогда, пропорции, элементарно записываются в виде пары опять-таки целых чисел, а последние, как мы видели, нормально записываются с помощью чисел натуральных, а когда Гиппас вдруг взялся решать задачу, обратную теореме Пифагора, он натолкнулся на то, что ...
— Ага! — решили пифагорейцы, дело обстоит так: или он признаёт правоту нашего Пифагора или он отвергает его правоту и всё его учение, но он среди нас и значит он — изменник. Зрада! Ату его!
Представить себе, что никакой предустановленной альтернативы нет, пифагорейцы вот никак не могли. Кстати, если бы они остановились и подумали, то обнаружили бы, что находка Гиппаса, а нашёл он ничто иное как иррациональное число, которое, как легко может доказать каждый, кто хотя бы учился в седьмом классе школы, действительно не выражается дробью из целых чисел, вовсе не противоречит их святой вере. Вот только надо выйти из альтернативы именно дробей. Дело в том, что любое иррациональное число легко описывается наборами именно целых чисел: это набор коэффициентов степенного уравнения, корнем которого является то или иное наперёд взятое иррациональное число. Но ведь пифагорейцы сами загнали себя не только в альтернативу натуральных чисел и ничто, но и в альтернативу деления и ничто. А расплатился за это жизнью Гиппас. И на определённом этапе — математика, между прочим.
Та же точно история происходит, когда мы пытаемся понять некоторые вещи, которые считаем проблемами математики (на самом деле вовсе не только математики), особенно если загоняем себя в некоторую альтернативу и при этом не вполне даже сознаём это.
Классический пример такой проблемы, над которой ломали мозги, порою сходя с ума, целые поколения математиков: знаменитый пятый постулат Евклида о единственности прямой, параллельной заданной (то есть нигде не пересекающей её), проходящей через заданную точку, определённую вне заданной прямой. Самое при этом удивительное, что до Я. Байяи и Н.И. Лобачевского, все уже прекрасно знали о кривизне пространства, которая может быть и нулевой, и положительной и отрицательной. Достаточно только было помыслить отрицательной кривизной, не замыкаясь на нулевой кривизне, как мы получаем вот такое:
А вот если бы попытались выпрыгнуть из евклидовой плоскости, то получили бы, как минимум, геометрию Лобачевского, которая вовсе не противоречит геометрию Евклида, а обобщает её, так как при стремлении кривизны поверхности к бесконечности, геометрические соотношения на этой поверхности стремятся к... евклидовым. То есть евклидова геометрия есть просто частный, предельный случай геометрии неевклидовой. Кстати, вот тут можно уже и сообразить, что кривизна поверхности может быть не только нулевой (Евклид), не только отрицательной (Байяи и Лобачевский), но и положительной. И мы получаем сразу же иные эффект, ни в чём, между прочим, не повреждая евклидовой теории, если только не загонять себя в альтернативу, которой на самом деле не существует.
А между тем, вот что, например, по поводу работы Н.И. Лобачевского писал некто С.С. в издании «Сын Отечества»:
Ничего Вам эта аргументация не напоминает? А мне напоминает аргументацию целого сонмища мракобесов. Кстати, тут С.С. приводит аргументы другого известного математика — М.В. Остроградского, который почему-то был буквально взбешён работами Н.И. Лобачевского: «Вот нет и всё!»
Вот точно так же, выходя из навязанных альтернатив, рассуждал и Г.В.Ф. Гегель, строя свою диалектическую логику. Если все остальные логики до него останавливались там, где видели, справедливо, кстати, видели, противоречие, то Г.В.Ф. Гегель просто задался вопросом: а почему, собственно, надо остановиться внутри альтернативы: или непротиворечиво, или неверно? А почему, собственно, противоречиво означает неистинно? И получил, между прочим, мощный инструмент, которым, к сожалению, до сих пор владеют не все.
— Ага, — решили те, кто только что и читал работы классиков как догмы, раз нельзя оперативно планировать по натуральным показателям, ну просто не справляется Госплан, постоянно давая сбои, кстати, в основном из-за позднего получения и неточности первичных данных, то значит, надо вводить элементы товарности, так как товарное обращение имеет саморегулирование (что, в принципе, верно). Что получили? Получили реформу Либермана-Косыгина, которая в конце концов и привела к 1991 году. И нет, нельзя сказать, чтобы никто не видел, что что-то идёт не так и даже начали «сворачивать» эту реформу, но вот в действительности никто ничего не сворачивал, а просто, оставаясь на почве товарности, пытались ввести новые корректирующие элементы. Но при этом как истинные догматики не желали понимать, что социализм и товарность — вещи несовместные и либо социализм уничтожит товарность, либо товарность — социализм. Вот эта альтернативность как раз была вовсе не бездоказательной, она как раз доказательство имела. И становилось только хуже. А вот если бы вышли из идиотской альтернативы, в которую сами себя и всю страну посадили, то всё же приняли бы, например, предложение В.М. Глушкова об общегосударственной автоматизированной системе сбора и обработки информации для учёта, планирования и управления народным хозяйством (ОГАС). Но последняя требовала двух элементов: создания такой системы и... элементарного понимания того, что предлагалось. А вот последнего задумчивые деятели Политбюро ЦК КПСС не имели вообще. Для них это была какая-то мистика... впрочем, не надо сильно заноситься, уверен, что это — мистика и для большинства моих читателей.
— Вы против современных судов? Ага, значит, вам по душе «тройки». Причём имеются в виду, конечно «тройки НКВД». То есть альтернатива такая: или назначаемые президентом судьи, ведущие процесс единолично, или «тройки НКВД», ну да... конечно... ага. А в голову не приходит, что дело тут даже не в числе три, а в том, что необходимо иметь избираемых судей с народным представительством, а не метаться взбесившейся барынькой между будуаром (современные суды) и молельной («тройки НКВД»)?
— Вы против капитализма, против всего буржуазного? Ага, значит вы за товарный дефицит. Почему? А потому что социализм означает товарный дефицит. А в голову не приходит, например, то, что как раз уклонение от закономерностей строительства коммунистического общества, даже тех закономерностей, которые мы не знаем, между прочим, пока не знаем, но которые в действительности существуют, как раз и приводит к товарному дефициту в условиях продолжения коммунистического строительства?
Карл Маркс и Фридрих Энгельс рассматривали переход в коммунистическое общество только в рамках всей Планеты, а В.И. Ленин «подверг ревизии» марксизм, «установив», а на самом деле — доказав, что начало строительства коммунизма, то есть самая революция, — а революция вовсе не сводится к перевороту, революция это процесс, — возможна и в отдельно взятой стране. «Ага, — говорят балбесы, — или всемирное восстание, или никакого». В действительности же В.И. Ленин никогда нигде и не утверждал, (в отличие от Н.С. Хрущёва), что можно построить коммунистическое государство. Тем более, что никакого коммунистического государства и быть не может в принципе, ибо коммунизм и государство — вещи совершенно несовместные. Он писал иначе, он говорил о возможности строительства коммунизма в отдельно взятой стране, а не о коммунистическом государстве отдельно взятом. Поэтому, именно поэтому, он, согласно и марксизму вполне даже говорил о государстве диктатуры пролетариата, а не о коммунистическом государстве. И никогда не мыслил диктатуру пролетариата как законченный коммунизм, разумеется, а исключительно как средство установления коммунистического общества на Планете.
Историки веками пытались объяснить течение истории, исторические процессы, исключительно мечась между всякими народами и религиями, между ландшафтами и климатом. И только те из них, которые во Франции обратили внимание на большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определённой системе общественного производства, по их отношению к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают, вот только представив именно таким образом историю, то есть выйдя из ситуативных часто альтернатив народов и религий, только эти историки действительно совершили прорыв в понимании тех или иных именно исторических процессов, представив историю именно как борьбу классов.
Пока мыслящие люди оставались в альтернативе: рынок или классовая борьба, они также никак не находили никакого разрешения, оставаясь в чисто буржуазном мышлении: «А давайте скажем, что никакой классовой борьбы уже нет!» (ну потому что рынок-то дорог им до невозможности), и только К. Маркс вдруг ...
Впрочем, вот что он прямо написал в письме Иосифу Вейдемейеру:
Мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определёнными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов
И далее:
…всякая историческая борьба — совершается ли она в политической, религиозной, философской или в какой-либо иной идеологической области — в действительности является только более или менее ясным выражением борьбы общественных классов, а существование этих классов и вместе с тем и их столкновения между собой в свою очередь обусловливаются степенью развития их экономического положения, характером и способом производства и определяемого им обмена.
— К. Маркс. «Восемнадцатое Брюмера Луи Бонапарта»
Вот что значило выйти из навязываемой альтернативы.
Альтернатива, если рассуждаете в ней и считаете её необходимой, не допускающей выхода из неё, всегда должна быть,
во-первых, осознана,
во-вторых, выражена в понятиях, то есть понята,
а
в-третьих, доказана.
И нечего тут разводить турусы на колёсах, пытаясь выставлять всех читающих тексты полными олухами, которые не способны заметить каждый раз бездоказательную альтернативу, в которую недобросовестный комментатор или оратор пытается ставить своих слушателей или читателей.
Мне уже говорили, что большевики безнравственны потому уже, что до конца не разработав теорию строительства коммунизма в масштабах, надо так понимать, Планеты, они обрекли, в данном случае говорящего... впрочем, я не понял даже на что этого небогу обрекли большевики. В этом безмерно мерзком рассуждении о большевиках, которые этому рассуждающему чего-то там, оказывается, были должны, как будто те же большевики до мозолей на языке не повторяли, что коммунистическое строительство есть живое творчество масс, а вовсе не партии, причём повторяли даже тогда, когда часть их сами не просто в это не верили, а относились к этому как к ритуальному камланию, есть ровно одно рациональное зерно: да, выход из альтернативы всегда сопряжён с риском ошибочного суждения. Да, да, да! И всесильным этот выход может быть только тогда, когда он верен. (Кстати, именно так и только так и следует понимать знаменитую фразу В.И. Ленина о марксизме. И я не вижу в ней решительно ничего смешного).
Да, верность надо доказывать. И это правда, как правда и то, что именно работа мозга у человека затрачивает 20% всей энергии от той, которую тратит организм человека. То есть это самая удельно энергозатратная работа всего одного органа человеческого организма. Но в том-то и дело, что человек вообще ровно в той мере именно человек, а не просто белково-клеточное образование, что у него есть прямая потребность работать именно мозгом при всей энергозатратности такой работы. А это, поверьте, ещё надо уметь! Этому надо учиться, учиться и учиться. Даже не всю жизнь, а целыми поколениями.
PS Между прочим, знаменитое «Если не Путин, то кто?» — всё из той же самой оперы. И «Чей Крым?» — тоже. И предложение выбирать гражданство между Украиной (не УССР, а Украиной) и Россией — всё то же самое; или те элиты, или эти — оттуда же, между прочим.
И да, мне, например, мало и России и Украины, мне даже СССР мало, мне, например, нужен весь мир... но вот такое отчего-то альтернативщиками вообще не рассматривается. Зато вот там, где альтернатива является строго доказанной: или коммунизм (в любой его стадии) или капитализм, или коммунизм или смерть человечества, или войны или соединение пролетариев всех стран — вот такое как раз альтернативщикам, несмотря на прямые доказательства этих альтернатив, не устраивает.
И я скажу почему: потому именно, что эти альтернативщики исходят исключительно из буржуазного, а следовательно, именно человеко-вторичного понимания. Первичным для них является «эффективность», представляемая как богатство, как прибыль для себя, любимого, а самой страшной трагедией — потеря богатства, убытки. Вот в какой альтернативе в действительности сидят эти альтернативщики и в какую паутину они тянут всех остальных. Те, кто осознают это, становятся или фашистами или коммунистами. И вот тут уже третьего не будет. Из такой альтернативы выпрыгнуть... а попробуйте!.. либертарианцы вон пытаются. Пусть докажут, что это возможно, а вот марксизм-ленинизм доказал и доказывает, что нет.