Давайте наконец вернемся на узкие дорожки Донского некрополя.
Первая часть здесь, вторая — здесь.
Писала недавно в ТГ-канале, что опробовала обзорную экскурсию по монастырю. Заказать можно здесь. Вообще хотела попасть на "Надгробия в русской культуре", но, видимо, не набрали группу, и потому предложили мне экскурс по трем храмам. Не пожалела, но на "Надгробия" все равно хочу сходить. Запишусь на следующую экскурсию, авось повезет.
Ценность посещенной экскурсии была прежде всего в том, что нас водили в голицынскую усыпальницу, расположенную в церкви Архангела Михаила.
Попасть туда можно или во время службы, или благодаря экскурсии, в остальное время вход закрыт.
Собственно, сегодня о ней и поговорим.
На территории монастыря когда-то располагалась выстроенная в 1714 году больничная церковь в честь св. Евфимия Великого. За почти столетие своего существования она порядком обветшала, так что в 1806-1809 гг. была радикально перестроена в церковь Архангела Михаила, а бывшее больничное крыло стало трапезной (которая, впрочем, для приема пищи никогда не использовалась).
Перестройка осуществлялась на деньги Анны Александровны Голицыной, в девичестве Строгановой, и была названа в честь небесного покровителя ее супруга, Михаила Михайловича Голицына. Кстати, в числе приданого Анны Александровны была известная усадьба Кузьминки.
А еще в этом браке родилось 10 детей.
Пока не ушли далеко от старой больничной церкви, хочу заметить, что и Евфимиевская церковь исполняла роль усыпальницы. Началась эта история 3 февраля 1714 года, когда в Сергиевском пределе Малого Донского собора был похоронен майор Ефим Иванович Дурново, погибший на войне. Безутешные родители выстроили церковь Евфимия Великого в память о нем, на свои деньги. Как вы понимаете, если бы не столь существенный вклад в развитие монастыря, то никто бы не стал хоронить майора на столь почетном месте.
Когда церковь была достроена, то буквально через 8 дней после ее освящения, 28 января 1715 года, там была похоронена мать майора, Пелагея Алексеевна Дурново. В дальнейшем там же был похоронен и отец, стольник Иван Иванович Дурново, а их сына Ефима Ивановича перезахоронили, — чтобы лежал рядом с родителями.
В Евфимиевской церкви также были похоронены: статский советник Богдан Васильевич Аладин (Оладьин) и его супруга Анна Даниловна, Феодосия Ивановна Сухотина (ее супруг, капитан Михаил Киприанович Сухотин, был прадедом Тургенева), генерал-майор Андрей Егорович Фаминцын с супругой Аграфеной Алексеевной, генерал от инфантерии князь Иван Федорович Голицын и другие. И если захоронение Ивана Федоровича было перенесено в усыпальницу после перестройки церкви, то что сталось с остальными захоронениями — не очень понятно. Судя по всему, Голицыны при перестройке церкви просто уничтожили предыдущие захоронения.
Сейчас в подклете церкви Архангела Михаила находится порядка 30 надгробий Голицыных, но, по словам экскурсовода, эти подвальные помещения требуют существенного ремонта, поэтому туда никого не водят. Хотя приезжали как-то потомки Голицыных из-за границы, и их все-таки сводили к гробам предков.
Но давайте наконец зайдем внутрь.
Федор Гордеевич Гордеев стал первым российским скульптором, который обратился к созданию художественных надгробий. Это не было каким-то уникальным новшеством, ибо еще в 1774 году французский скульптор Жан-Антуан Гудон, создал 2 памятника для усыпальницы Голицыных в Благовещенском монастыре. Но то понаехавший француз, а тут наш, российский, мастер.
Считается, что Гордеев начал создавать под влиянием идей Гудона. Хотя ко всему этому великолепию приложил руку и скульптор Федот Иванович Шубин, по рисунку которого Гордеев и создавал свое творение. Но рисунок Шубина не сохранился, потому оценить его вклад в итоговое произведение сложно.
Как бы то ни было, к 1780 году Гордеев создал надгробие Натальи Михайловны Голицыной. Сейчас никакой эпитафии у этой скульптуры нет, и я считаю нужным привести ее здесь:
"На сем месте погребена княжна Наталья Михайловна Голицына, дщерь фельдмаршала князя Михаила Михайловича Голицына, праводушная, в законе господнем непрестанно поучавшаяся, алчущих питательница, сирых покровительница, никого же никогда словом {не} озлобившая, защищающая добрых, а злых состраждующая, сердца своего к богатству не прилагавшая, но на помощь ближнего, елико возмогла, оного употреблявшая и на 82-м году добродетельной своей жизни скончавшаяся. Прохожий, помолись о ней и подражай ей".
К слову, Мартос первое надгробие создал только через 2 года.
На одну из работ Мартоса тоже можно полюбоваться в усыпальнице. Это надгробие Марфы Петровны Собакиной, созданное в 1782 году.
Марфа Петровна (не путать с Марфой Васильевной Собакиной, супругой Ивана Грозного) была дочерью князя Петра Яковлевича Голицына, вышла замуж за премьер-майора Петра Александровича Собакина, но успела прожить совсем недолго, всего 30 лет. Родила супругу двоих детей. Он на десятилетия пережил свою жену, но его непримечательное надгробие, расположенное около усыпальницы, не идет ни в какое сравнение с прекрасным творением в честь Марфы Петровны.
Возможно вы уже заметили, что эти надгробия создавались раньше, нежели была выстроена усыпальница. Все верно, они переносились сюда уже в советское время, для защиты от повреждений. Я уже писала, что в Голицынской усыпальнице был устроен своего рода музей, по аналогии с Благовещенской усыпальницей в Санкт-Петербурге. Так, Марфа Петровна была изначально похоронена в Малом Донском соборе, и, как я понимаю, в церковь Архангела Михаила перенесли только надгробие, оставив прах усопшей на своем месте.
Около алтаря размещен памятник работы еще одного непревзойденного скульптора эпохи классицизма — Степана Степановича Пименова.
Скульптура была создана в 1810 году, через 4 года после смерти князя. А его супруга Анна Александровна как раз и усыпальницу эту выстроила, и упокоилась в 1816 году рядом с мужем.
Из Малого Донского собора в Голицынскую усыпальницу перенесли надгробие Михаила Михайловича Измайлова и его жены Марии Александровны, урожденной Нарышкиной. Как я понимаю, автор надгробия неизвестен.
Михаил Михайлович (1722-1800) выстроил впечатляющую карьеру при дворе: начав камергером при Елизавете Петровне, он стал генералом-майором при Петре III, а при Екатерине II — дослужился до генерала-поручика, а затем и до действительного тайного советника. При Екатерине Великой он присматривал за строительством казенных зданий в Москве, в том числе Судебной палаты и Окружного суда. И даже недолго, под закат жизни, побыл московским главнокомандующим.
Хочу заодно отметить, что в подмосковном селе Быково находится уникальная Владимирская церковь, памятник русской готики XVIII века работы Баженова. Это село принадлежало Измайлову, ну и церковь соответственно была выстроена им.
Еще одно надгробие неизвестного мастера конца XVIII века в этом собрании было перенесено из Малого собора. Оно было размещено над захоронением генерала-поручика Александра Васильевича Римского-Корсакова (1729-1781).
С именем Александра Васильевича связана мутная история с человеком в железной маске с попыткой освобождения Ивана VI. В 1764 году Римский-Корсаков командовал Смоленским пехотным полком, неся службу в Шлиссельбургской крепости.
В то время там содержался сын великой княжны Анны Леопольдовны, несчастный ребенок, который должен править (формально он и правил первый год после рождения, сначала регентом был Бирон, после его мать) — но в 1841 году, когда ему исполнился всего лишь год, в результате дворцового переворота на престол взошла Елизавета Петровна. До 1756 года ребенок содержался в заточении сначала в Риге, потом в Холмогорах, на севере. После чего его перевезли в одиночную камеру в Шлиссельбурге.
В 1764 году некий поручик Василий Яковлевич Мирович предпринял попытку освобождения Ивана VI. К тому времени уже царствовала Екатерина II, и она не стала церемониться. Ходят слухи, что даже весь этот шум был спровоцирован именно императрицей, которой не нужны были "конкуренты". Как бы то ни было, Иван VI был заколот стражниками в возрасте 23 лет.
Мирович схвачен и казнен.
А Римский-Корсаков долго "отмывался" после этой истории, так как попытка освобождения была осуществлена его подчиненным. Да так и не отмылся до конца: не смотря на все его заслуги и хлопоты многочисленной родни (а его честолюбивая супруга была из рода Волконских), чин полного генерала Александр Васильевич так и не получил.
И последнее мраморное надгробие в этой усыпальнице было установлено над захоронением лейб-гвардии капитан-поручика князя Василия Михайловича Голицына (1731-1797).
Вроде как барельеф создан неким де Педри, но я нигде не могу найти о нем какой-то информации. Если найду, допишу.
Таким образом, после того, как в советские годы тут пытались сделать музей, "всё смешалось" после возвращения монастыря церкви. Частично надгробия сохранились на своих местах. Частично были перенесены в музейные фонды, как, например, надгробие С.С. Волконской: созданный Мартосом барельеф был перемещен из Малого собора в Голицынскую усыпальницу, а потом переехал в Третьяковскую галерею. А частично надгробия были перемещены из Малого собора, да так и остались в усыпальнице. О том, что осталось в Малом соборе, я расскажу в следующий раз.
Кроме того, в пол Михайловской церкви кое-где вмонтированы надгробные плиты, и хотя бы они "не переезжали". Остановлюсь подробнее на этом захоронении.
Здесь лежат рядом Владимир Борисович Голицын (1731-1799) и его супруга Наталья Петровна Голицына, в девичестве Чернышёва (1739-1837). И если Владимир Борисович, честно говоря, особого интереса не представляет (немножко повоевал, немножко позанимался дипломатией...), то его дражайшая вторая половина — совсем другое дело.
С Натальи Петровны Голицыной А.С. Пушкин писал свою "Пиковую даму".
Личность это была незаурядная. В молодости она блистала в качестве фрейлины в свите Екатерины II, и так была по нраву императрице, что та лично украшала невесту перед свадьбой и присутствовала на венчании в 1766 году. После свадьбы Голицына взяла в руки управление разболтанным хозяйством мужа, укрепив его и существенно преумножив.
После супруги уехали во Францию, и жили там достаточно долго, засветились и в Англии, а потом, в 1790 году, вернулись в Россию. Дети (их было пятеро, впрочем первенец прожил не слишком долго) успели подрасти, получили отличное образование... И Наталья Петровна, видимо с чувством выполненного долго, принялась блистать. При дворе ее продолжали любить, и уже в 1806 году она стала статс-дамой.
Ф.М. Толстой описывал ее приемы так:
"К ней ездил на поклонение в известные дни весь город, а в день её именин её удостаивала посещением вся царская фамилия. Княгиня принимала всех, за исключением государя императора, сидя и не трогаясь с места. Возле её кресла стоял кто-нибудь из близких родственников и называл гостей, так как в последнее время княгиня плохо видела. Смотря по чину и знатности гостя, княгиня или наклоняла только голову, или произносила несколько более или менее приветливых слов. И все посетители оставались, по-видимому, весьма довольны".
А В.А. Соллогуб вспоминал:
"Почти вся знать была ей родственная по крови или по бракам. Императоры высказывали ей любовь почти сыновнюю. В городе она властвовала какою-то всеми признанною безусловной властью. После представления ко двору каждую молодую девушку везли к ней на поклон; гвардейский офицер, только надевший эполеты, являлся к ней, как к главнокомандующему".
С равными по положению Наталья Петровна была крайне надменна, а с семьей — сурова. Ее сын Дмитрий, участник Отечественной войны, герой, ставший московским генерал-губернатором, не осмеливался сидеть в присутствии матери!.. И когда она выдавала замуж дочерей, то дала за ними приданое в 2000 душ, в то время как сыновьям приходилось жить на свою зарплату. Только после смерти матери, на закате собственных лет, последний оставшийся в живых сын Дмитрий успел пожить несколько лет хоть как-то достойно, получив богатейшее наследство в 16 тысяч душ.
Дмитрий Владимирович (1771—1844) управлял Москвой 24 года. При нем был устроен Александровский сад (тогда он назывался Воскресенский), заложен храм Христа Спасителя, открыты Ново-Екатерининская больница и Городская клиническая больница № 1 (тогда Первая Градская), создана Триумфальная арка.
Вместе со своей супругой Татьяной Васильевной, в девичестве Васильчиковой, они лежат в Голицынской усыпальнице с другой стороны колонны от властной матушки Дмитрия.
В завершение всей этой длинной истории (что-то я подустала от многочисленных Голицыных, но мы еще вернемся к этому семейству, например когда будем виртуально прогуливаться по некрополям Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге), так вот, в завершении истории покажу еще немного фотографий усыпальницы.
Традиционно благодарю за внимание.
Надеюсь, вам было интересно.
