Начало здесь: https://dzen.ru/a/ZShPvGlcjgPIqVg-
Предыдущая часть здесь: https://dzen.ru/a/ZdZG09roaF5PfG1y
В самом сердце заповедника далеко от человеческих глаз находилось озеро, которое отсутствовало на человеческих картах. Это сказочное место было недосягаемо для людей. К нему не вели дороги, и даже тайные тропы не вели. Во все времена озеро было самым охраняемым местом на планете Земля. Когда много лет назад люди решили, что через заповедный лес нужно провести линию электропередач, они об этом не знали. Работы начались, но чем дальше рабочие продвигались внутрь леса, тем больше странных, а порой и пугающих препятствий встречалось на их пути. Сперва перестала работать техника. Никто не мог разобраться, в чем тут дело. Стоило выйти за пределы леса, и все работало как часы. Но внутри аномальной зоны техника опять отказывала. Потом пропал один лесоруб. Его искали, но поиски ничего не дали. Списали на несчастный случай. Происходили и другие случаи: люди встречали в лесу непонятных сущностей, которых пугались до смерти. Дошло до того, что произошла забастовка – никто не хотел заходить в этот чертов лес ни на один шаг. Из центра усмирять взбунтовавшуюся толпу приехал один из крупных боссов. Угрозами и подачками тот сумел вывести рабочих в смену. Только как у них там дело пошло, никто не знает – вечером не вернулся никто.
Такое событие не могло пройти мимо внимания в самых высоких кабинетах. Разбираться с ситуацией послали боевое подразделение службы безопасности страны. Когда вооруженный отряд спецназовцев с поддержкой милиции и служебных собак готовился войти зону операции, из леса им навстречу вышло два субъекта. Один из них был одет в белые мятые льняные штаны и цветастую рубашку, не застегнутую на голом торсе. На ногах у него были светлые сандалии из мягкой замши ручной работы. Сандалии были украшены серебряной застежкой в виде замысловатой руны из тонких замкнутых линий. Он весело размахивал тростью из слоновой кости с резным набалдашником в виде головы орла. Его одеяние соответствовало его внешности: у него были светлые, коротко стриженные волосы, которые он зачесывал в сторону, такая же светлая довольно длинная бородка, и глаза настолько светлые, что было не понятно – то ли они голубые, то ли зеленые. Его напарник был полной противоположностью ему. Как будто одного из близнецов распечатали на фотографии в негативе. Он весь был черный и вид имел такой боевой и целеустремленный, что все военные, не осознавая, нацелили свое оружие именно на него. У чернеца тоже была борода, но только цвета вороного крыла. И даже трость была похожа на трость его спутника, только черная и с головой волка вместо орла.
Они весело приближались к военным, направляясь к полковнику, которого безошибочно приняли за главного, не смотря на отсутствие у того знаков отличия. При их приближении милицейские собаки стали странно себя вести – поджимать хвосты и скулить, прячась за своих хозяев.
Белобог и Чернобог под дулами автоматов подошли к полковнику и предложили себя в качестве переговорщиков с той стороны.
- Что за сторона? – задал правильный вопрос полковник.
Чернобог ему объяснил. Эту встречу, а также последовавшие вскоре переговоры между высшим руководством страны и двумя господами в белом и черном полностью засекретили. За то, чтобы все свидетели, заканчивая самым последним милиционером и даже его собакой, никому никогда ничего не рассказали, отвечал лично Чернобог.
Через месяц вышло постановление правительства о придании лесу статуса государственного заповедника. И с тех пор никто, кроме нескольких человек в самых высших эшелонах власти, не знали, что именно представляет из себя этот лес.
Посредине леса было озеро. Оно было овальным и не слишком большим – два с половиной километра в длину. По центру находился небольшой остров, густо заросший высокими древними дубами. С западной стороны в озеро впадала речушка. Так – ручеек, а не речушка. На берегу озера расположилась деревня Березино. Речка, что странно, под названием Березина, делила деревню пополам. Всего здесь было с дюжину одноэтажных домов. Единственным двухэтажным была таверна Вия, стоявшая у самой речки на берегу озера. На первом этаже располагалось питейное заведение, где меж столиков, обслуживая посетителей, сновали ловкие официанты. Среди них два лесных эльфа и один человек. На втором этаже находились отдельные кабинеты для клиентов, желающих сохранить приватность, а также несколько комнат для постояльцев. Сам Вий стоял за барной стойкой. Не смотря на полную слепоту (у него были очень длинные верхние веки, которые свисали до самых щек), он ловко смешивал для клиентов коктейли из медовухи, кваса и травных настоев; браги, имбирной водки и лосиного молока; лесных ягод, грибов и мха. Также он принимал заказы от официантов и громко кричал кухарке, что и кому нести. Например, так:
- Бифштекс из ондатры под соусом из лопуха, опят и брусники для мадмуазель Олли!
Старая толстая кухарка – домовой эльф, жившая в таверне со времен ее постройки, орала в ответ еще громче:
- Бифштекс какой прожарки, с кровью?
- Ильза, милая моя, - все также громко кричал Вий, - мадмуазель Олли – волколак, так какого лешего ты меня спрашиваешь, а?
- С кровью? – громко уточняла кухарка.
- Дааа! – не выдерживая, срывался Вий. – И хватить орать, - добавлял он уже тише, - я слепой, а не глухой. И кухарка наконец молча принималась готовить бифштекс.
В послеполуденный час в таверне было не так много посетителей. Один столик был занят стайкой ведьм, которые щебетали между собой словно птички на электрических проводах в солнечную погоду. Периодически их стол взрывался хохотом, и тогда в их сторону неодобрительно посматривала семейная пара оборотней, которые прибыли в Березино из Франции. Мадмуазель Олли, ожидавшая свой бифштекс, посматривала на мужа, который доедал огромный стейк, запивая его пивом из двухлитровой кружки. Еду все не приносили, а она была голодна, и потому веселье за соседним столом раздражало еще больше.
Кроме них за столиком в темном углу сидел Болотник в компании с Водяным и присоединившимся к ним кентавром по имени Полкан, который стоял задом ко входу и нервно размахивал хвостом. Водяной в отличие от своего кругленького братца был тощ, как рыбья кость и высок, а потому в своей висевшей на нем, как тряпка, холщовой робе и своими жидкими светлыми волосенками, он был похож на огородное пугало, что состоит из натянутой на деревянные палки старой одежды и головы из драной подушки с соломой вместо волос. Глаза у него и правда были какие-то водянистые, вполне оправдывая его сущность. Смотрел он ими все время как будто сквозь собеседника, словно бы был не силах хоть на секунду сосредоточить свой взгляд.
Троица играла в покер, и Полкану жутко не везло. Ему было невдомек, что лошадиное тело выдавало его с потрохами. Когда он блефовал, то хвост начинал махать по крупу, сгоняя невидимых мух, а если карты были хороши, то правое заднее копыто непроизвольно отбивало дробь по деревянному полу таверны. И Водяному и его двоюродному братцу это было давно известно, так что соревнование шло не между ними, а по тому принципу, кто сильнее обдерет полуконя.
Полкан был изумительно красив собой. Его могучему человеческому торсу на теле лошади мог позавидовать сам Геркулес, а венчала туловище голова с лицом, сошедшим с античных изображений Аполлона, обрамленная светлыми вьющимися волосам, спускающимися до самых плеч. Сейчас его аристократическое лицо было задумчиво, но проигрыш не слишком-то его тревожил. Он был достаточно легкомысленным, чтобы играть в азартные игры, но при этом ему хватало ума, чтобы, проигрывая, не принимать это близко к сердцу. Ведьмочки из-за своего стола то и дело поглядывали в его сторону, и, видимо, именно обсуждению его достоинств и недостатков был посвящен их бурный разговор, а также частый смех. Кентавр этого не видел, или не хотел видеть, и это задевало их самолюбие, поскольку все они были писаными красотками.
Ведьмочки были не местными. Судя по одежде и поведению - из городских. Березино было местом паломничества разных существ со всего мира. Взять хотя бы тех же оборотней, приехавших из далекой Европы. Паломников привлекала близость к Мировому Древу, которое росло здесь поблизости - на острове посередине озера.
Полкан раздавал карты, когда в таверне появились два домовика. Посетители едва удостоили их своим взглядами, и Кряж с Ваней прошли мимо столика оборотней, и устроились неподалеку от картежников. Заказав легкие закуски, Кряж принялся изучать публику. Водяного он приметил еще при входе, и пока в ожидании еды обдумывал линию поведения. Ваня был в таверне впервые. Он крутил головой из стороны в сторону, переводя взгляд с одного стола на другой. Особенно его интересовал бармен, но на Вия он взглядывал лишь искоса, боясь привлечь внимание полубога. Отец рассказывал ему, что Вий, не смотря на слепоту, видит все насквозь, а в случае чего может и сжечь своим взглядом, если поднимет сросшиеся веки и посмотрит прямо на тебя. Из-за этого своего свойства, говорят, он и пострадал еще ребенком, когда от его испепеляющего взгляда не было спасенья. И тогда его отец, бог Чернобог, взял иголку и нитки у богини судьбы Макоши, и сшил ею веки ребенка, пока тот не спалил к чертовой бабушке весь белый свет.
Домовикам принесли еду. Ваня жевал копченые колбаски с ржаными сухариками, запивая их клюквенным морсом, и украдкой рассматривал Вия. В очередной раз, когда Ваня опять посмотрел на него, Вий вдруг резко повернул голову в его сторону, и навел на него свои сросшиеся веки. Ваня от испуга втянул голову в плечи и с удвоенной силой начал жевать. Через минуту он осмелился вновь поднять глаза и был вынужден их снова опустить – Вий все так же «смотрел» в его сторону. Ваня совсем скис, и сделал вид, что увлечен своей закуской, стараясь не поднимать голову от стола. На его счастье Вий отвлекся на новую посетительницу, что только что зашла в таверну.
- Приветствую хозяина! – сказала она при входе.
- Очень рад в свою очередь, Марья Моревна! – ответил ей с поклоном Вий. По его тону становилось понятно, что он действительно рад видеть Марью и испытывает к ней как минимум симпатию, - вам подать как обычно?
- Я буду наверху, - ответила Марья, что подразумевало утвердительный ответ.
- Я в курсе, - подтвердил Вий, - вас там ожидают.
Марья поднялась по скрипящей лестнице и скрылась за одной из дверей. Весь этот путь она провела в полной тишине под пристальным вниманием находящихся в зале существ. Ведьмы за своим столом притихли и провожали Марью завистливыми взглядами. На фоне марьиной красоты они казались не более, чем симпатичными. Даже горделивый кентавр повернул свою аристократическую голову в ее сторону, забыв про карты. Ваня впервые наблюдал, какое оглушающее действие может производить красивая женщина на все вокруг и почувствовал что-то вроде гордости за тот факт, что Марья его соседка. Хотя до этих пор он и не понимал, насколько она хороша, ведь провел по соседству всю свою жизнь и попросту привык. А Кряж поглядывал по сторонам и ухмылялся, как будто и он приложил руку к успеху соседки.
Марья зашла в небольшую комнату, почти полностью занимаемую деревянным столом с массивными резными ножками. По бокам от стола стояли широкие лавки с настеленными на них покрывалами и подушками вместо спинок. Стол был приставлен вплотную к витражному окну, через цветные стекла которого в комнату попадал дневной свет. Окрашенный в разные оттенки он создавал в комнате атмосферу праздничности и волшебства. Присутствующие за столом гости чувствовали это, и неосознанно становились более открытыми и добрыми друг к другу. Еще одной причиной охватившей всех обоюдной симпатии, могли стать напитки, что плескались в многочисленных бокалах и бутылках, многие из которых уже пустыми или полупустыми стояли на столе и под столом. Стол был заставлен многообразной снедью, уже изрядно пострадавшей под натиском ножей и вилок.
За столом сидело пять человек, если принадлежность к человеческому роду можно было бы определять только по внешнему виду. Естественно, никто из них человеком не являлся. Двое мужчин сидели у окна напротив друг друга, и отражались друг в друге, словно в зеркале. Только один был весь черный, а другой совсем белый. Третий мужчина был более всего похож на обычного человека. Если такого встретишь случайно в городе, то никогда не подумаешь, что он из Нави. Своим внешним видом, а также одеждой и манерами он был похож на богатого бизнесмена или политика. Одет он был не броско, но со вкусом: в серый с блеском костюм, сшитый по фигуре и белую рубашку. На ногах у него были надеты остроносые ботинки из блестящей толстой кожи. Единственное, что могло вызвать подозрение – это то, что в лацкане его пиджака торчала серебряная игла с набалдашником в виде человеческого черепа. Человек был до измождения худощав. Его щеки пересекали глубокие вертикальные морщины. Бороды он не носил, и выставлял вперед, словно гордясь, мощный гладковыбритый подбородок с глубокой ямкой посередине. Его маленькие глаза глубоко сидели в глазницах, похожих на черные жерла пушек. На вид ему было лет пятьдесят пять. Редкие седые волосы он собирал вместе, и закалывал в один жидкий хвостик на спине. Сейчас он был тоже навеселе, и смотрел не так колюче, как в своем обычном состоянии.
Еще за столом сидели две женщины. Одна светленькая, а другая брюнетка. Брюнетка сидела рядом с тощим джентльменом, и, судя по всему, являлась его женой. При первом взгляде трудно было ее назвать красивой, но было в ее облике что-то притягательное и даже завораживающее, что, взглянув на нее, уже трудно было отвести глаз. У нее была классическая внешность: прямой нос, крупные темные глаза, высокий лоб. Она использовала черные тени вокруг глаз, тем самым делая их визуально еще больше. Она была высока ростом: не менее одного метра семидесяти пяти сантиметров и носила при этом высокие каблуки. На ней была надета широкая юбка и кофта глубокого, переходящего в черный, синего цвета и синяя же шляпка без полей, украшенная черными блестящими жемчужинами. Вторая женщина была по сравнению с ней малышкой и почти ничем, кроме больших глаз, не походила на первую. У нее были густые светло-русые волосы, которые она заделывала в пучок на затылке, мягкие черты лица, имевшего такое выражение, как будто она либо собирается, либо только-только закончила улыбаться. Она была немолода: мелкие морщинки, словно лучики солнца, вылетали из уголков ее глаз василькового цвета, и была одета в простую вязанную кофту и юбку, говорящую о том, что она предпочитает комфорт изысканности. Никаких аксессуаров, только плетенная сумка, которая теперь стояла на лавке рядом с ней. Из сумки торчал клубок ниток, с воткнутыми в него спицами. Женщина маленькими глоточками пригубливала вино из своего фужера, и больше молчала, чем говорила, иногда тихонечко смеясь смехом, похожим на перезвон колокольчика, реагируя на чью-нибудь удачную шутку.
Когда отворилась дверь, и на пороге появилась Марья, мужчины дружным криком возвестили о своем удовольствие видеть ее за своим столом.
- Теперь нас будет поровну, - первая сказала брюнетка. Она похлопала по месту рядом с собой, приглашая к себе, - а то Чернобогу не досталось никого, за кем можно было бы поухаживать.
Чернобог стрельнул глазами в брюнетку, которую звали Морена, как будто прочитав в ее словах двойной смысл, потом улыбнулся Марье, и протянул ей бокал, куда налил до краев игристого белого вина.
- Штрафную рюмочку! За встречу!
Тем временем Полкан совсем проигрался, и на том решил, что с него хватит. Болотник долго тряс ему руку при прощании и все громко повторял:
- Повезет в любви! Повезет в любви!
Ведьмы за своим столом отреагировали на эти слова дружным смехом. Полуконь озадаченно посмотрел на них, попрощался с Водяным, и, осторожно лавируя между столами, вышел из таверны на улицу. Ведьмы синхронно проводили взглядом его скрывшийся за дверьми голый круп, и опять прыснули от смеха. Кряж между тем оставил сына, и подсел за столик к Водяному и Болотнику.
- Что, тоже сыграть хочешь? – спросил его Болотник.
- Не, я с эльфом играть не буду, - вставил свое слово Водяной. Его большие, всегда будто бы чуть косившие от алкоголя глаза, смотрели неприязненно. Впрочем, сейчас он и вправду был немного под парами.
- Все эльфы – шулера, - добавил он громко, привлекая внимание других посетителей.
- Я не собираюсь играть, - поспешил его успокоить Кряж, - у меня совсем другое дело к вам есть.
- Какое-такое дело? – спросил Болотник. Он был весел после удачной игры и, как всегда в подобном состоянии, открыт для общения с кем бы то ни было.
- Тут такое дело, - начал Кряж, - мы с сыном и женой вот уж как седьмой год домовые эльфы. Кряж сделал паузу и горделиво выпятил грудь. Он всегда так делал, когда вспоминал про свой статус.
- Ну и что? – прервал его Водяной.
- Когда мы обрели дом, - начал Кряж, - нашими хозяевами была молодая семья. Так вот: вскоре хозяйка пропала. И долго ходили слухи, что она потонула в болоте…
- Тебе-то что? – вдруг посерьезнел Болотник.
- Тут такое дело, - поспешил сказать Кряж, - хочется знать на всякий случай так это или не так? Просто если она у тебя в услужении живет, то хоть она и не в Яви, то все равно хозяйкой дома остается. А если она померла, так тогда получается, что нету хозяев у дома. А значит, что и мы не домовые эльфы тогда. Верой ее звали?
Болотник молчал, обдумывая слова Кряжа, который старался не дышать, чтобы не спугнуть удачу.
- Вера, говоришь? – сказал он наконец, - была такая, точно. Только я ее проиграл в кости.
Кряж перевел взгляд на Водяного.
- Чего уставился? – отбрил его Водяной, - я тут ни при чем.
- А кому тогда? – спросил, не ожидавший такого поворота эльф.
- Кощею, - хмуро сказал Болотник, - я с тех пор с ним за один стол не сажусь. Чтоб ему сухо было!
У Кряжа упало сердце. Он виновато посмотрел на сына. Видать не суждено ему сдержать обещание, ведь связываться с Кощеем себе дороже.
- Точно у Кощея она? – переспросил он.
- А ты иди, раз такой умный, сам и спроси, - ответил вместо брата Водяной, - Кощей вон на втором этаже сидит. Сам видел, - Водяной кивнул в сторону двери, что вела в приватную комнату на втором этаже.
Кряж отрицательно покачал головой и вернулся за стол к сыну.
- Все слышал? – спросил он у Вани.
Ваня кивнул. Слезы накатывали у него на глаза. Кряж не знал, как успокоить сына.
- Видать не судьба, - сказал он, - но у Кощея ей, поди, даже лучше живется, чем в сырости и грязи в болоте?
Но это не сильно утешило мальчика. Кряж это понимал, и потому, когда они вместе направились к выходу, он был удручен и задумчив.
- Мальчик! – послышался голос Вия, когда Кряж уже приоткрыл входную дверь.
Ваня, который следовал за отцом, неосознанно повернулся на призыв хозяина таверны.
- Да-да, ты, мальчик, подойди-ка ко мне, – слипшиеся веки Вия были обращены в сторону Вани, так что ошибки быть не могло.
Ваня недоуменно посмотрел на отца. Тот кивнул в ответ: мол делай, что говорят.
Маленький эльф подошел вплотную к барной стойке и встал, скукожившись под тяжелым «взглядом» Вия. Все в таверне прекратили разговоры и уставились в их сторону. Даже волколаки, ни слова не понимавшие на незнакомом языке, прекратили жевать и отставили кружки с питьем. Одновременно на втором этаже открылась дверь, и из нее показался тощий джентльмен с булавкой в лацкане костюма. Он достал из кармана пиджака длинную коричневую сигару, прикурил, и, облокотившись на перила, присоединился к зрителям. Ваня стоял и ждал, что будет дальше, боясь поднять голову. Кряж смотрел то на Вия, то на сына, и на его душе скребли кошки от нехорошего предчувствия.
- Ты кто такой? – спросил наконец Вий.
- Меня зовут Ваня. Я живу с родителями и братом в доме на окраине Пограничного.
- Он мой сын, - поспешил добавить Кряж.
- Я тебя не спрашиваю, - оборвал его Вий, не отвлекаясь от Вани. – Ты ведь не эльф? – то ли спросил, то ли подтвердил Вий.
Ваня от удивления захлопал ресницами и перевел взгляд на отца, ища поддержки. Но старшему эльфу самому поддержка не помешала бы в этот момент. Он побледнел и едва-едва сдерживал дыхание и отчаянно бьющееся сердце.
- Ты не эльф! – на этот раз сомнений не оставалось – Вий знал правду.
Ваня молчал, потому что не знал, что ему делать в этой ситуации. Признаться во всем? Но родители говорили, что надо хранить это в секрете. Но как тут не признаешься, когда над тобой нависает жуткий слепой полубог, которому, кажись, и так все известно. Ваня еще сильнее втянул голову в плечи.
- Эльф?! – Вий повернулся к Кряжу.
Домовик под «взглядом» Вия присел так, что почти коснулся пола пятой точкой, и побледнел еще больше, хотя больше уже было некуда.
- Экх-мм-м, - едва проговорил он дрожащим голосом, - Ваня мой сын. Я – эльф, и он – эльф. Вы же видите? Ой! - добавил он, поняв какую глупость сморозил.
- Я-то как раз все вижу! – голос Вия разнесся по таверне подобно грому, - как тебе только в голову пришло врать? И кому врать? Тому, кто видит суть любых вещей: скрытых и явных. Или ты не знаешь кто я?
На шум, поднятый хозяином таверны, из комнаты вывалила вся честная компания, что заседала на втором этаже. Также открылась другая дверь, и оттуда вышел грузный под два метра ростом поп в черной рясе и золотым крестом на груди. Он, видимо в одиночку, справлялся с дикой уткой, но был спугнут криком Вия, и теперь, спешно дожевывая кусок мяса, с интересом смотрел на происходящее внизу.
- Я…, я…, я, - начал заикаться Кряж.
- Я, кажется, знаю в чем тут дело, - неожиданно взял слово Чернобог.
Все присутствующие удивленно обернулись к нему и ждали продолжения его речи.
- В доме, в котором живут эти эльфы, раньше жила человеческая семья, - начал говорить Чернобог, - Папа, мама, годовалый сын – как это бывает у людей. - А шесть лет назад родители погибли, оставив младенца одного. И хитрый эльф, - Чернобог указал пальцем на Кряжа, - придумал хитрый план.
Все повернули головы вслед обвиняющему персту Чернобога. Эльфу хотелось провалиться сквозь землю. Про Ваню как будто забыли, и он, распахнув глаза, со страхом и удивлением смотрел за разворачивающейся сценой, и, не подозревая, что вся жизнь, которую он знал, рушится до основания.
- А план был такой, - продолжил Чернобог, - ребенок без родителей пропал бы, а вместе с ним можно было прощаться с, полной привилегий, жизнью домовых эльфов, а этого никак нельзя было допустить. И эльф заплатил бабе Яге, чтобы та провела обряд, который убил мальчика в Яви, превратив его в домовика.
- Так было дело? – грозно спросил Вий.
- А чего его спрашивать, - усмехнулся Чернобог, обернувшись к Марье, - можно у Марьи Моревны спросить?
Марья и бровью не повела и сказала ровным голосом:
- Так и было.
Кряж умоляюще переводил взгляд с Марьи на Чернобога.
- Мы из сострадания – погибло бы невинное дитя, - залепетал он, - а у нас правило – нельзя нам, эльфам, вмешиваться, вот и пришлось пойти на хитрость.
- Ха-ха-ха, - саркастически хохотнул Чернобог, - из сострадания! Да вам просто не хотелось терять статус домовых эльфов, а на ребенка было наплевать. Нашли бы его люди, спасли. Не сомневайся. А вы его, значит, лишили людской судьбы. Вы подумали, к чему это может привести?
- Папа, это правда? – Ваня ошарашенно смотрел на отца, надеясь, что тот опровергнет все обвинения. Но Кряж глядел на него и молчал, и это молчание говорило больше, чем слова.
Ваня бросился мимо отца к двери, ведущей на улицу, и выскочил вон.
- Сынок! – Кряж сделал слабую попытку его остановить, но Ваня был уже снаружи.
Кряж повернулся назад. Все, находившиеся в таверне люди и существа, смотрели на него.
- Вот что, - сказал выступивший из-за спины Чернобога Белобог, - эльф, я так понимаю, вины не отрицает?
Кряж утвердительно покачал головой в ответ.
- Хорошо, - сказал Белобог, - тогда так: оставлять мальчика в Нави нельзя, потому что он был слишком взрослым для такой трансформации. Линии его судьбы прочно переплелись с судьбами других людей в Яви, и без последствий этот клубок уже нельзя распутать. А последствия могут быть самыми катастрофичными не только для мальчика, но и для всего мира. А вдруг у него на роду было написано стать пророком или президентом страны? Вдруг его насильно оборванная человеческая жизнь должна была повлиять на судьбы всех людей в мире? Ты об этом подумала, когда обряд проводила, а? Марья?
Все перевели взгляд на Марью. Та немного стушевалась, но все-таки ответила:
- Сиротой он остался, мог погибнуть!
- Слишком вы с Ягой человеколюбивые стали, когда не просят! – в сердцах выругался Белобог.
- Ну и что с этим делать теперь? – спросила Марья.
- Я скажу, что мы будем делать, - встрял Чернобог, - у эльфов свои порядки, поэтому пусть они в своем сообществе решают, как поступить с нарушителем правил.
Кряж при этих словах сник, понимая, что не быть ему больше домовиком, но Чернобог, не обращая на него внимания, продолжал:
- А с ребенком пусть Макошь разбирается – это по ее части.
Все обратились к невысокой женщине с васильковыми глазами, которая стояла чуть в стороне. Она ничуть не смутилась, выдерживая общее внимание.
- Мы с сестрами сможем распутать ниточки судьбы этого мальчика, - улыбнувшись сказала она, потом немного помолчала и добавила, - только будущее его будет чистым листом, который кому-то из нас придется наполнить.
- Ты же вьешь нитки судьбы, - сказал Чернобог, - вот и сделай ему новую человеческую жизнь.
- Все на самом деле немного сложнее, чем кажется, - улыбнувшись возразила Макошь, - я и сестры – мы всего лишь пряхи. Наше дело – ниточки, а сплетает их в свою жизнь каждый сам как хочет, а точнее как умеет. Мы найдем и заново свяжем все ниточки, что были перерезаны в результате действий Марьи и Яги. Но дальше – не наше дело.
- Я не понимаю, - дрожащим голосом спросил Кряж, - что с ним будет.
- Я вижу несколько направлений, куда потечет его человеческая жизнь, - сказала Макошь, - самое вероятное, если ты хочешь знать, таково: он попадет в детский в дом, вырастет, станет обычным человеком и никогда не вспомнит ничего из своего детства.
- Ничего? – воскликнул эльф.
- Да, - подтвердила Макошь и, поймав взгляд своего соседа – тощего джентльмена, и добавила, - но есть и другие варианты…
- У меня есть родственники в Москве, - сказал тот вдруг, будто опомнившись, - они – люди. Хорошая, в общем, семья. Только детей у них нет, и не будет. Я думаю, они будут рады взять его себе. У них ему будет хорошо.
Все замолчали, переваривая информацию, полученную от Кощея.
- Это приемлемо? – спросил Белобог, обращаясь к Макоши.
Та коротко кивнула в знак согласия.
- Тогда так и порешим, - подытожил Белобог, - а что касается тебя, - он повернулся к Кряжу, - суд над тобой будет через неделю в полдень. Место ты знаешь, там и увидимся.
И он величественно вернулся в комнату, а за ним и остальные его товарищи. Макошь заходила последней, и, прежде чем закрыть за собой дверь, послала ласковую улыбку поникшему эльфу, все так же стоявшему у выхода из таверны.
Наконец, Кряж как будто проснулся, и выбежал из таверны. Он побежал вдоль улицы, озираясь по сторонам, и облегченно вздохнул, обнаружив Ваню на берегу Березины. Тот сидел на сырой траве и бросал камешки в небольшую заводь, образовавшуюся здесь из-за водяной мельницы, что молотила воду большим скрипучим колесом, сколоченным из дубовых досок. Кряж подошел к сыну и со вздохом присел рядом. Ваня посмотрел на папу – его глаза давно уже высохли от пролитых слез, и смотрел он робко и без обиды.
- Это ведь не правда, то что сказал Чернобог? – спросил он.
- Понимаешь, - сказал Кряж после паузы, - это и правда и не правда одновременно.
- Как так! – воскликнул Ваня, - либо правда, либо кривда, третьего не дано?
- Так получается, - вздохнул Кряж, - что одно без другого не ходит. Правда, что мы после смерти твоих родителей хотели и дальше оставаться домовыми эльфами, но правда и то, что мы пожалели тебя, и то, что теперь любим тебя не меньше Грима, понимаешь?
Ваня кивнул головой:
- И что теперь будет?
Кряж тяжело вздохнул. Он не знал, какие слова подобрать, чтобы смягчить удар. Он не был уверен, что такие слова вообще существуют. Наконец, он обнял сына, и все ему рассказал.
- Ваня, что бы ни случилось – ты всегда будешь для нас сыном. Вот возьми, - Кряж протянул небольшой округлый камень зеленоватого цвета с отполированными за столетия боками. Ваня открыл было рот, но Кряж его перебил, - бери-бери, не спорь!
- Но это же семейный оберег?!
- Да, - кивнул Кряж, - именно для этого он и нужен – оберегать членов семьи, нуждающихся в защите. Если попал в беду, потри его ладошкой и попроси о помощи, и помощь придет, где бы ты ни был, хоть на краю Земли или даже в подлунном Мире.
Ваня с осторожным любопытством рассматривал семейную реликвию, передававшуюся из поколения в поколение сотни лет.
- Но если Макошь перепишет мою судьбу, - с сомнением произнес он, если я… все забуду, то как я смогу вернуть камень?
Кряж улыбнулся и погладил сына по спине.
- Боги слишком тщеславны, чтобы интересоваться примитивной магией нашего народа. Поверь – этот обережный камень найдет способ вернуться в семью.
Они еще долго сидели на берегу реки, насыщая свои сердца последними совместными минутами перед неизбежной разлукой, пока не наступил вечер. Закатное солнце, уходя за горизонт, оставляло длинные кривые тени на траве от двух эльфов, которые молча обнимали друг друга, пока совсем не стемнело.
Тем временем таверна Вия закрылась для посетителей, и только в одной комнате наверху горел тусклый свет от газовой лампы. От компании, что заседала здесь днем, остались только двое. Два старых приятеля в черном и белом воспользовались гостеприимством Вия, который в общем-то не любил держать кухню допоздна, но этим двоим даже он предпочитал не отказывать. Старая кухарка-домовик поворчала для приличия, но вновь растопила печь, когда он ей приказал сготовить что-нибудь съедобное.
- Не нравится мне то, что ты задумал, - проговорил Белобог.
Он сидел, развалившись на мягких подушках, и белая рубашка была наполовину расстегнута, открывая широкую грудь с редкой порослью седых, блестящих на свету волос. На его лице читалась усталость и безразличие, словно ему сотни раз ранее приходилось уже вести этот разговор.
- Что именно? – усмехнулся Чернобог.
- Да всё!
- Ты даже не знаешь, о чем речь.
- Так уж и не знаю? – устало парировал Белобог. Он взял краюшку черного пахучего хлеба и старым серебряным столовым ножом стал намазывать сверху толстый слой утиного паштета. – У тебя вечно одно и то же. Либо войну очередную среди людей намутить хочешь, либо о господстве Нави над Явью мечтаешь.
Белобог резко поднял глаза от получившегося бутерброда, и по секундному замешательству Чернобога понял, что попал в точку.
- А если и так, - зло сказал тот, - тысячу лет, как люди забыли про нас, и мы вынуждены жить на правах приживалки в лесу, словно индейцы в резервации. Такой судьбы по-твоему мы достойны?
- Людям свойственно забывать своих богов, - вздохнул Белобог, - забудут и нынешних. А нам надо с ними как-то жить.
- Вот я и говорю, - перебил Чернобог, - нужно взять под контроль их правительства. Создать структуру, которая будет управлять всеми ими. А мы будем исподволь контролировать это новое мировое правительство.
- А зачем? – устало спросил Белобог.
- Как зачем? – возмутился Чернобог, - чтобы возглавить, чтобы жить, как прежде, как раньше.
- Как раньше не будет, - вздохнул Белобог, - вот станешь ты тайным мировым правителем, и что дальше? Пойми: люди нас забыли. Они не боятся Чернобога, и не приносят жертвы, чтобы ты обошел стороной их дома. Они больше не просят меня оградить их от болезни и несчастья. Единственное на что мы еще годны, так это быть героями их сказок, да и тут Яга с Кощеем нас обскакали.
Чернобог ожесточенно опрокинул рюмку рябиновой настойки и со стуком поставил ее на стол.
- Разные мы с тобой, - с горечью сказал он, - я – огонь, а ты – вода. Только огонь – всегда огонь, а от застоявшейся воды за версту тухлятиной несет.
- Даже тухлая вода с легкостью побеждает огонь, - ухмыльнулся Белобог, смачно откусывая от своего бутерброда.
- Это мы еще посмотрим, - Чернобог встал со своего места и с грохотом выскочил из таверны мимо меланхоличного Вия, с невозмутимым видом натиравшего ветошью до блеска гладкую дубовую поверхность барной стойки.
Продолжение здесь: https://dzen.ru/a/Zgxbg6MHYVyfIj3V