Несколько лет назад я подумал, что никогда не читал нормального фэнтези на основе русской мифологии. "Чукча - писатель", - прошептал я себе под нос, и решил написать книгу, где действующими лицами будут привычные с детства герои. Но, как говорится: легко слова говорятся, да нелегко дела делаются. В итоге я застрял процентах на семидесяти и забросил недописанную книгу пылиться на диске D:. А получалось неплохо. Вот я и решил начать ее выкладывать по чуть-чуть, а если вдруг наберется пару десятков читателей, то для меня это будет отличной мотивацией, чтобы закончить когда-то начатое. Закончить и сказать словами Льва Толстого после семи лет работы над "Войной и миром": "Как же она меня зае....ла!!!"
Итак ловите пролог:
Пролог
По лесу, рассекая его темно-зеленую массу, шла широкая прямая просека. Тут и там горели костры, в которых лесорубы сжигали ветви от поваленных деревьев. Тяжелая техника увозила толстые бревна прочь, а им на смену, не выдерживая неравного боя с надрывно ревущими бензопилами, падали новые и новые стволы. Просека росла, все глубже уходя в древний дремучий лес. Потом на смену лесорубам сюда придут монтажники, чтобы построить линию электропередач. Люди работали не покладая рук, ночуя здесь же в наскоро возведенных бытовках. По вечерам они собирались вокруг костра и, потягивая дымок из папиросок или попивая крепкий чай, до ночи травили байки, в которых зачастую правды было не больше, чем вымысла.
- Захожу я на крыльцо, – стучу в дверь, - рассказчик – пожилой одутловатый мужик с густыми седыми усами сделал паузу, наслаждаясь тягучей тишиной, что повисла вокруг костра. Слушатели как один, затаив дыхание, устремили свои взоры на мужика, захватившего без остатка их внимание, в ожидании продолжения.
- Ну?! – не выдерживает наконец самый молодой – двадцатилетний безусый парень, обычно все свои силы тративший на то, чтобы казаться старше, чем он есть. Забывшись, он выказал свою юношескую нетерпеливость, - что дальше было?
Рассказчик усмехнулся:
- Слышу шаги, значит – кто-то еле плетется с той стороны, ногами по полу шаркает. Открывается дверь. Я-то ждал, что вот сейчас выйдет краля эта, за которой я гнался, а оттуда вываливается старуха такая древняя, что с нее можно пыль сдувать. Я ей говорю: «Бабушка, позови девушку, что только что в дом забежала!» А она мне отвечает: «Куда прешь? Нет тут никакой девушки – одна я живу!» И дорогу мне перегораживает. А меня как будто кто-то подменил – перед глазами как живая девушка эта стоит – вот я и пру в дом, чтобы убедиться, что врет старая ведьма. А она встала и не пускает. Я ее молю: «Бабушка, пусти ради Бога, мне только два слова ей сказать!» А сам бочком-бочком мимо нее, а она как даст своим посохом мне в лоб – аж искры из глаз.
Вокруг раздался дружный хохот. Когда он утих, молодой парнишка спросил:
- Чем дело-то кончилось? Нашел ты ее?
Мужик тяжело вздохнул и крякнул, поправив рукой свои усы.
- Искры из глаз у меня так и посыпались, - проговорил он серьезным голосом, а когда я проморгался, то обнаружил, что сижу на диване в доме своем в Твери.
Он оглядел ошарашенные лица слушателей и добавил:
- И главное жена из кухни меня такая спрашивает, сколько пельменей мне варить, как будто ничего не случилось и все идет, как идет.
- Да ну, брешешь! – пробасил мужик справа от него.
- Вот те крест! – перекрестился усатый, - но это еще не все!
Он подался вперед и сам не менее слушателей увлеченный рассказом.
- Через год я вернулся в эту деревню. Уж больно мне эта девушка в душу запала – только о ней и думал. Даже с женой развелся, - мужик вздохнул, как будто о чем-то сожалея, - приехал я в это Пограничное, а там ни старухи, ни девушки, ни даже дома этого нет, и как будто никогда и не было – пустырь заросший вместо него. Я поспрашивал местных, а они на меня как на убогого посмотрели. Уехал я, не солоно хлебавши, а потом война началась и жизнь закрутила так что забросил я про это думать. А сейчас вот вспомнил, потому что Пограничное это и есть тут прямо под боком.
Он мотнул головой в сторону, где в паре километров через лес находился ближайший населенный пункт с тем самым названием. Мужики загалдели, обсуждая рассказанную историю, и только молодой парень, которого звали Алексей, о чем-то крепко задумался. Вскоре мужики разбрелись по своим бытовкам – завтра предстоял еще один день, полный простого и тяжелого труда.
- А как ее звали, девушку эту? – спросил Алексей перед уходом.
- У нее было очень интересное имя – Ядвига, - ответил травивший байку мужик и замолчал, о чем-то крепко задумавшись.
Наутро едва рассвело на окраине деревни истошно завопил петух. Алексей, который только-только выбрался из подлеска и проходил мимо плетня, на котором устроилась дурная птица, вздрогнул от неожиданности.
- Фу ты, - плюнул он в петуха.
Петух недовольно заклокотал, но с места не сдвинулся. Алексей огляделся. Деревня живописно расположилась на крутом берегу реки, привольно растянувшись вдоль ее течения. Лишь около церкви домики сплотились кучнее, обступив ее со всех сторон словно утята утку. Алексей находился в самом конце улицы, состоящей из одинаковых приземистых домиков с покатыми крышами, крытыми шифером или железом. С крыльца ближайшего дома за парнем пристально следила черная кошка, но Алексей ее не замечал. Он и сам не знал, зачем сегодня проснулся так рано, чтобы успеть до начала смены добраться до этой деревни? Размышляя по дороге на эту тему, он решил: для того, чтобы убедиться, что деревня из рассказа мужика вообще существует. И вот теперь, убедившись, что это так, он не знал, что делать дальше. Ему уже пришла в голову мысль, что вся эта затея изначально была несусветной глупостью, и нужно отправляться в обратный путь. Но тут его отвлек раздавшийся со стороны дома голос:
- Парень, тебе кого?
Алексей обернулся и увидел, что с крыльца дома на него смотрит женщина, одетая в простое выцветшее платье с повязанными косынкой волосами. На руках она держала, словно защищаясь ею, большую черную кошку. Женщина была немолода, но очень красива.
- Вполне могла бы оказаться той девушкой из рассказа спустя тридцать лет, - мелькнула мысль в голове Алексея.
- Вы не знаете, - неожиданно для самого себя спросил он, - где здесь Ядвига живет?
Женщина внимательно поглядела на Алексея, будто оценивая, а потом видимо удовлетворившись результатом, спросила:
- А тебе зачем она нужна?
Алексей замялся. Рассказывать историю, что поведал накануне мужик, почему-то было стыдно, а что придумать, он не знал – ничего не приходило в голову.
- Не знаю, - сказал он, - будто бы привело меня сюда что-то.
Женщина слегка улыбнулась, как будто именно этот ответ она и ждала.
- Ну я Ядвига, - сказала она и спустила кошку с рук. Та размеренным шагом проследовала сквозь открытую дверь внутрь дома, - заходи, коль пришел!
Алексей неуверенным шагом прошел мимо женщины в дом. Ядвига провела его через сенцы в кухню, где большую часть пространства занимала русская печь. Алексей по деревенской привычке бросил взгляд в красный угол, но вместо икон встретился взглядом с той самой кошкой, которая расположилась на полке под потолком и внимательно наблюдала за происходящим. От ее взгляда ему стало немного не по себе.
- Да ты садись-садись, - Ядвига пододвинула ему стул и поставила на стол половину круглого пирога с мясной начинкой. От пирога шел пряный дурманящий запах, вызвавший у давно отвыкшего от нормальной еды Алексея, спазмы в животе.
- Да я вообще-то…, - начал он.
- Ты поешь-поешь, - прервала его Ядвига, - прежде чем разговоры вести, гостя надо накормить, напоить, баньку истопить. Марья! – неожиданно громко позвала она так, что Алексей чуть не подавился куском пирога.
Раскрылась дверь, и из соседней комнаты появилась девушка, при виде которой у Алексея помутилось в рассудке. Никогда в своей жизни он себе и представить не мог, что такое бывает. «Гений чистой красоты» - в голове промелькнули строчки Пушкина, что когда-то зубрил в школе.
- Чего, мам? – спросила девушка, не глядя на Алексея.
- Чего-чего, гость у нас или не видишь? Иди баньку затопи, ишь какая непонятливая!
- Да какая еще банька?! – запротестовал Алексей, - мне уж скоро возвращаться пора, а то на смену опоздаю.
- Это ничего, - прервала Ядвига, пристально глядя в его глаза, - никуда ты не опоздаешь, поскольку уже пришел, куда надобно.
Алексей почувствовал вдруг, что не сможет отвести взгляд, даже если бы от этого зависела его жизнь. В глазах Ядвиги, хотя они и выглядели обычно, было что-то до жути страшное, что-то такое, для чего он не мог подобрать слов, но что заставляло его бояться так, что на спине и бедрах выступили мурашки. А если бы он смог, то понял бы, что пугает его в глазах Ядвиги полное отсутствие каких-либо эмоций. Так уставшие глаза дряхлого старика смотрят на суету муравьиной тропы, проложенной рядом с лавкой, на которой тот ежедневно греет под солнцем свое древнее тело. Так акула проплывает мимо своей жертвы, которой в этот раз повезло в том, что акула уже набила свое брюхо. Но жертве все равно страшно, потому что глаза акулы холодны и безразличны в независимости от того – сыта она или нет.
- Так что без баньки в таком деле никак, - услышал он вдруг слова Ядвиги так, словно проснулся по середине ее речи.
Девушка куда-то делась, а за окном было слишком темно для раннего и ясного утра, которое стояло на улице, когда он зашел в этот дом. Алексей выворачивал шею, выглядывая в окно и пытаясь понять, что к чему. «Гроза что ли?» - подумал он.
- Так уж вечер, - будто отвечая на его мысли, сказала Ядвига.
И тут у Алексея все поплыло перед глазами.
- Чтобы пройти туда, не знаю куда, человек должен быть чист и телом, и душой, - услышал он шепот Ядвиги над своим ухом и осознал, что лежит голышом на полатях под потолком в жарко натопленной бане.
Ядвига выплеснула ковш воды на раскаленные камни, и баню заволокло душным жгучим паром, пропитанным пряным запахом трав, от которого в глазах Алексея опять начало двоиться. Он видел, как Ядвига мерно вздымает и опускает руки, хлеща дубовыми вениками все его тело, начиная от кончиков ног и заканчивая макушкой. Он видел, как в такт движениям рук мягко колышутся под тонкой сорочкой ее груди, и ему чудилось, что временами Ядвига превращалась в ту девушку, что он видел с утра, и уже она хлестала и хлестала его вениками, а иногда на их месте оказывалась древняя старуха с крючковатым носом. И пар становился все жарче и пахучее, и сознание Алексея становилось все более прерывистым, пока не исчезло совсем.
Вечером того дня, уже под звездами, бригада, где работал Алексей, собралась у костра. Лица мужиков были задумчивы и усталы. Весь день они провели в поисках Алексея, но так его и не нашли. Настроение было паршивое и баек больше никто не травил. Костер отбрасывал на окружающие деревья и кусты пугающие тени, заставляющие разыгрываться воображение. Каждый по-своему в силу своей чувствительности ощущал угрозу, что таил этот лес. И никто не мог, да и не хотел знать, что принесет им завтрашний день.