Комсомольское собрание было в самом разгаре. В битком набитом зале правления колхоза "Знаменский", всё гудело и шумело.
- Меня запишите, меня! - выкрикивая на весь зал, стараясь перекричать многоголосую молодёжную публику, бил себя в грудь Сеня Рябинкин. - Я хочу в патрульные, тока чтоб мне командовать моей пятёркой, а иначе я не согласный. Всегда был старостой в классе, всегда за всех отвечал, вот и теперь, дайте покомандовать!
Валентина и сидевшие в президиуме члены правления колхоза смеялись над этим азартным парнем за длинным столом, накрытым кумачовой скатертью. Валентина даже подтолкнула в бок сидевшего рядом Ставрогина:
- Видишь, как лихо отзываются на наше предложение?! А ты всё канючил, что никто не будет записываться на патрулирование, мол, испугаются!..
- Да, я что? Я ничего такого не говорил...
- Но думал, я же видела по твоей физиономии, когда эту тему обсуждали. А у нас парни не робкого десятка оказались, - она подмигнула через стол председателю, который уселся с краю, так как пришёл на собрание последним. - Василий Степанович, давайте формировать пятёрки и распределять им места для дежурства по графику... Ну, кто первый решил записаться?
К столу тут же ринулись через зал десятки желающих...
Василий Моторин не забыл какую выволочку ему устроила Валя Богданова на первом партсобрании. Шустрая девка, и вчера провела комсомольское собрание на высшем уровне, значит любит и умеет работать. Ребят распределили по пятёркам и наметили график их дежурства, это хорошо, но... Надо ли всё это? В душе председатель не очень-то верил во всякие разговоры про внезапные нападения лесных бандитов, так как родился и жил до 1939 года на Орловщине, он всё ещё по старинке надеялся на здравый смысл тех, кто жил рядом с ним. Ведь закончена такая страшная и кровавая бойня, длившаяся четыре года и теперь-то надо уж жить по-человечески и строить общее счастье, ну, а думать о безопасности, разве колхозники должны? Есть же власти: райком партии, народная милиция, пограничники в конце концов. А его дело - это порядок налаживать и не допускать таких разговоров про себя, а то подумают ещё, что председатель только лишь ругаться и писать рапортички умеет. И Василий начал действовать со свойственной ему рьяностью.
Ещё не рассвело, когда он с фонариком в руках уже трусил верхом на лошадёнке по раскисшей после растаявшего первого снега дороге.
"Погляжу своими глазами, что и как вчерась сделали, и встречу людей с утра не на конном, а на поле. Пусть люди знают: как бы рано они не выехали, председатель уже в поле. Одна мысль об этом будет подгонять народ лучше всех приказов и выговоров".
Светлый круг от зажжённого фонаря плыл, вздрагивал, выхватывал из темноты то коряжину, то могучую еловую ветку с тяжестью опускающуюся до самой земли. За границами этого круга тьма сгущалась ещё больше и стояла плотным, непроницаемым кольцом.
Василий осмотрел колхозную лесосеку. Посреди молоденьких сосенок лежали брёвна, приготовленные к вывозке. Были они ровные, длинные, очищенные от сучков и веток. Моторин спешился, снял рукавицу и провёл ладонью по шероховатой поверхности, которая была покрыта тонкой шелковистой плёночкой и показалась Василию тёплой на ощупь. Не брёвна видел председатель в этот тёмный утренний час в лесной глуши, видел он осенний ясный день и горы зерна, и новенький ладный и светлый ток посреди колхозных полей. Это был не просто ток, а электрифицированный, и рядом с ним - новенькая сторожевая вышка, и сторож, и инвентарный склад.
Это было его мечтой, такой дорогой, что он даже стеснялся подробно о ней рассказывать. Там у холма, где вместо тока стоял плохонький навес, крытый соломой, мысленно воздвигал Василий своё любимое сооружение.
- И всё-таки от сучков очистили плохо, - встрепенулся он. - И хворост с вечера не убрали. Видать, спешили на своё собрание.
С лесосеки он проехал на поле и здесь тоже обнаружил неполадки. Навоз сваливали небольшими рыхлыми кучами по краям поля, возле дороги.
Оглядев поля, он подъехал к развилке дорог спешился и привязал коня к сосне. По этой дороге колхозники должны были проезжать в лес и поле. Выезд был назначен на восемь часов, а было уже начало девятого.
" Скоро проедут, - думал председатель, - Вот-вот должны показаться. Перехвачу их здесь".
Чуть пробивался рассвет и поля голубовато светились меж чёрными перелесками. Молчали сосны. Было пустынно, сиротливо тихо и только листья сметал лёгкий ветерок в небольшие кучки под ногами.
"Что же они не едут? Скоро ли?.." - думал он.
Чтобы не замёрзнуть под зябким с лёгким морозцем ветром, он ходил большими шагами от телефонного столба мимо кучи хвороста, сваленного у дороги, до большой корявой сосны с двумя вершинами. Он выпрямился и посмотрел на эти две макушки вверх... Но что это на небе, будто сверкнуло что-то? Моторин пригляделся - так и есть, над дальней кромкой леса в стороне болот на предрассветном небе вырисовывалось оранжевое зарево. Оно померцало с полминуты и погасло. Председатель вздрогнул и поправил воротник своего полушубка, выпрямился, сдвинул шапку на затылок, даже рот приоткрыл, подставив лицо холодному и сырому воздуху.
- Что это там? Что там может быть? - спрашивал себя он. - Неужто показалось? Нет, я же видел зарево, взлетело вверх веером и тут же погасло... Чудно! Может быть охотники греются? Хотя, какая сейчас к чертям собачьим охота?!
Его мысли вслух прервали послышавшиеся вдали заливчатые песни, и на увал выбежала лошадёнка. Правил Макар, родственник Валентины, а в телеге сидели девчата.
"На полчаса опоздали!" - с досадой подумал Василий, но сдержал досаду, поднял фонарь и бодро окликнул:
- Стой! Кто едет?
Он не ругал их, а только посветил фонарём в глаза и показал часы:
- Половина девятого! Полчаса за вами! Это вы, невесты, хворост на лесосеке не убрали вчера? Глядите, буду замуж выдавать - пожалуюсь женихам! Они у меня, скажу, неприберихи, с вечера до утра в избе сор берегут!
- Да мы ж, Василий Степанович, вчерась поздно кончили и на собрании ещё подзадержались. Мы думали вы нас похвалите, что первыми выезжаем, а вы к нам с укором.
- На полчаса опоздали и хотят, чтобы я их похвалил! Не выйдет, девчата! Завтра увижу на дороге в эту пору - в лес не пущу!
Телега скрылись за поворотом, всё глуше слышались девичьи голоса. Как только телега отъехала, улыбка исчезла с лица Василия. Упрямо и сумрачно ходил он по утоптанной тропе, и в свете фонаря всё мелькали тяжёлые ветви старых сосен. И мысли одолевали такие же тяжёлые, как эти ветви: что же он всё же видел там над кромкой леса? И кому это можно будет рассказать?
Когда уже совсем рассвело, показались три подводы: Евдокия, Пётр и Ксюша везли навоз в поле.
Василий быстрым шагом подошёл к своему коню, когда медленный выход на работу закончился, и поехал на лесосеку. Побалагурил там с лесорубами и надоумил их сделать скат для брёвен с другой стороны холма и возить брёвна ближней дорогой.
- Да ведь по той дороге канава, - попробовал протестовать Матвеич, бригадир лесорубов, которому досадно было, что сам он не додумался до этого.
- Канава вначале осени была, а теперь я приказал засыпать и занесло её белой глиной.. Ещё хворосту покидать и глиной выровнять - полный порядок будет!
Василий доехал до канавы и помог её выровнять. Он шутил и балагурил во время работы, а в уме бились тревожные мысли.
Когда в обеденный перерыв он вместе с колхозниками приехал на конный двор, то узнал, что выгрузка навоза после переделки коробов пошла быстрее и, что по новой дороге леса вывезли за полдня столько же, сколько вчера за весь день. Люди были оживлённей, чем обычно, с непривычной теплотой смотрели на него и он им улыбался.
Наконец ему удалось уединиться с Матвеичем за углом длинного навеса. Председатель рассказал бригадиру о увиденном сегодня утром непонятном явлении, и тот, почесав в затылке произнёс:
- Можа болота так светятся?
- Не похоже, да и чему там светиться-то? Они все обмелели уже и зачахли поди. Ещё в прошлый год сушь стояла такая, что они все аж задымились, и теперь топко лишь по середине, а с краю уж и дорогу пора прокладывать к старому закутью, где когда-то овощи хранили.
- А что там было-то? Не припомню я, - спрашивал Матвеич.
- Там же в низине овощехранилище когда-то стояло, когда ещё речка вверх не поднялась, Казанка-то... Как она только из берегов вышла после обвала песчаной сопки, так и затопило там всё, потом болото когда образовалось, вода стала вытеснять наши постройки. А ведь туда не токмо наши из села овощи свозили, но и из Микитова приезжали, и Началок. Помнишь поди, аль нет?
- Да, что-то припоминаю, когда это было-то? Ещё до войны, а у меня тот отрезок из головы улетучился, будто всё разрезало на прошлое и настоящее, - отвечал бригадир и вспомнил свою семью потерянную за время войны и так не нашедшуюся.
- Дядь Василий, - вынырнула Фроська из-за угла и подскочила к председателю.- Я слышу, как вы тут об сооружении гутарите, что на болотах, а вдруг они сгодятся нам для наших с вами споров по поводу белой глины, а? Ведь мы с вами наметили гончарную мастерскую восстановить, а глина была бы кстати сейчас.
- Чу, сказилась!.. Какое там хранилище-то? Там и ничего не осталось. Как только вода пришла, сразу всё оттуда повывезли, чтобы добро не пропало и затопило всё... Там ещё рядом были вырыты большие погреба, но так их и не использовали после подтопления. Промокло бы всё, - Василий смотрел на эту деваху с большими распахнутыми до отказа глазами.
- Ну, вот я гутарю, что может быть посмотрим там, а? Может там и есть какие-нибудь незатопленные ямины? - не унималась Фроська.
- Я понял, о чём ты, - Моторин переступил с ноги на ногу и закурил самокрутку. - Глину эту белую надо черпать из карьера как песок, а потом, чтобы она была годна для работы с ней, отстаивать в буртах и ты хочешь для этой цели те ямины старые использовать... Так нет там их уже давно завалило и крыши внутрь рухнули, там и не восстановишь их теперь, если даже вода отошла.
- А мы попробуем, бригадой-то! - Фроська подмигнула Матвеичу.
- Ты, что это мне тут устраиваешь?! Ведь знаешь, что нема людей лишних, тут и лесосека и коровник восстанавливать и ток строить, а тебе вынь да положь эти ямины заново рыть... Нет людей, на следующий год весной, если всё у нас получиться, как наметили со строительством, обещаю вернуться к этой теме с глиной, вот тогда и посмотрим, а теперь - забудь про то! Поняла?! - строго приказал он голосом не терпящим возражения и пошёл с Матвеичем тихонько переговариваясь, в сторону правления.
Тамара вошла в светлую приёмную медпункта и прошла к стойке регистратуры.
- Мне бы к врачу попасть, к Елене Леонидовне, - попросила она. - Сегодня эта врач принимает?
- Да, подходите ко второму кабинету и садитесь в очередь, - был ответ. - Вы у нас впервые?
- Да.
- Тогда карточку на вас врач сама заведёт, если будете у нас лечиться.
- Хорошо, спасибо!
Тамара прошла по коридору и села у второго кабинета на низкий стульчик рядом с женщиной, повязанной в широкий цветастый платок с длинными кистями. После того, как та прошла в кабинет, Тамара достала из сумочки зеркальце и как следует себя оглядела, состроив удручённую физиономию.
Она очень скромненько вошла в кабинет врача, бочком, и встала к стеночке, спрятав руки за спиной и опустив вниз глаза. Елена подняла на неё взгляд и попросила пройти к столу.
- Садитесь, - Григорьева отодвинула от себя карточку предыдущего больного и обратила всё своё внимание на вошедшую девушку. - Я вас слушаю, с чем вы пришли ко мне?
- Не хорошо себя чувствую в последние два дня. Болит поясница и низ живота... Может подняла что тяжёлое? Мы с матушкой работаем в столовой для строителей на той стороне. Я из Перемышля, но прихожу сюда в Бурташ к своему жениху, мне и пропуск сделали... Вот сегодня пришла к нему, а он ещё на заставе, не сменился, а я совсем расхворалась, больно даже стоять...
- Давайте вас осмотрю, раздевайтесь и ложитесь на кушетку, - Елена прошла к раковине и вымыла руки.
Тамара легла на холодные простыни и огляделась по сторонам. В кабинете было совсем тихо, но рядом шла работа, кипела вовсю за окном стройка нового больничного корпуса. Елена закрыла окно плотнее и подошла к девушке, села рядом с ней. Она приподняла кофточку и осторожно надавила на живот ладонью.
- Так болит? - ласково спросила она и улыбнулась. - Не пугайтесь, я вижу, совсем вы зажались... Боитесь врачей?
- Боюсь, немного...
- Напрасно!.. Ну, что - не больно, когда нажимаю?
- Нет...
- Тогда поднимитесь медленно и сядьте на кушетке, - Елена помогла Тамаре сесть, придерживая её рукой за талию. - Ну?
- Ой, больно поясницу, когда сажусь, - зажмурилась Тамара и прикусила губу.
- Ясно, у вас защемление поясничного нерва, который отдаёт в живот. Видимо, от подъёма тяжести, как вы и говорите... Присядьте к столу! - Григорьева посмотрела на Тамару внимательней. - Мне ваше лицо, кажется, знакомо. Я вас не могла видеть на заставе?
- Да возможно. Мой молодой человек, как раз сын коменданта с седьмой - Андрюша Волынцов, - радостно с улыбкой, заявила Тамара.
- А, вон оно что? И свадьба скоро?
Тамара залилась краской и отвернулась с улыбкой в сторону окна, утвердительно кивнув головой.
- Так, ладно, я выпишу вам согревающую мазь, если только в этом дело... Вы с Андреем долго встречаетесь?
- Не очень, но дружим с весны, - был ответ.
- Живёте уже вместе?
- Нет, свадьбы ещё не было мы не женаты, - она ещё больше покраснела.
- Ну, бывает же, мы все живые люди, а законов природы никто не отменял, - Григорьева что-то писала в раскрытую толстую тетрадь. - Значит контактов с противоположным полом не было?
- Не было, сейчас не было, а вообще... - и Тамара закрыла лицо ладонями, её плечи затряслись и она тяжело и горько всхлипнула.
Григорьева наклонилась к ней и попробовала успокоить.
На перерыв в столовую для строителей, что была рядом с дорогой, они выходили уже вместе. Шли рядышком, как две давние подруги и о чём-то увлечённо беседовали. Тамара незаметно для своей новой знакомой ещё раз как следует осмотрела и дорогу, по которой они шли, с проезжающей мимо на стройку гудящей техникой, и небольшую площадку для стоявших в низинке легковых машин, окинула взглядом здание медпункта, откуда они только что вышли и пробежала глазами на пустырь с поднимающейся к ущелью узкой горной тропе. Она умела находить общий язык с новыми знакомыми и быстро сближаться. Её внешнее обаяние и открытость подкупали, казалось, что эта девушка просто не умеет врать и скрытничать. Она всегда на вид была очень искренней и дружелюбной. Вот и с Еленой все эти качества её новой подруги сыграли злую шутку. Ей тоже, как и Андрею весной, захотелось помочь этой несчастной девушке, подсказать добрым советом и просто быть рядом в трудную минуту. А Тамара всё расчётливо расставила, и когда бежала по дороге на свой горный хутор, всё уже взвесила и проговорила в уме все ответы для своего грозного хозяина.
Фроська вечером после работ на полевом стане быстренько забежала в школу к своим подружкам. Обе молодые учительницы Маша и Любаша сидели вместе в большом и просторном классе и проверяли тетрадки своих учеников - Любаша старших классов, а Мария - младших, которые занимались все вместе с первого по четвёртый в одном кабинете при её строгом руководстве.
- Девчата! - весело крикнула она, вбегая в раскрытую дверь. - Председатель обещался весной заняться гончарной мастерской. Сама с ним утром седни гутарила. Вы же говорили, что и для школы это надобно...
- Как это он сподобился? - подняла голову от стола Мария. - Я ему ещё с прошлого года талдычила, что и нам такая глина нужна для лепки, а то художник приезжает к нам на занятия, а мы ему не можем тут даже студию нормальную организовать, чтобы с выставками и прочее остальное... А ребятам хочется самим научится лепить, вот я и просила, что, мол, глина такая ценная лежит под ногами и даром пропадает, а Моторин всё отнекивался... А теперь что же согласный, что ли?
- Согласный... Сама слышала ненароком, как с Матвеичем он разговаривал насчёт схронов в лесу. Ну тех, что до войны ещё там были, у болот. Там ведь когда-то овощи на зиму складывали, есть вырытые подземные бункера, глубокие, но как Моторин говорит, затопленные, потому и не используемые сейчас. А Матвеич отвечал ему, что уже там всё просохло и можно будет их снова привести в порядок и использовать. Я предложила сейчас же приступить, а Моторин говорит, что людей сейчас на строительство всех задействовал, но что весною займётся и обработает под глину эти глубокие помещения. Может там и одно такое всего, пригодное-то, но для глины хватит, чтобы выстаивалась, - Фроська подошла к столу и села рядом с подругами.
- А чего годить? - Любаша улыбнулась своей белозубой улыбкой. - Давайте сами сходим туда и проверим заранее, что можно там использовать, а что нельзя. Где это, Фрося, далеко ли? Самим можно туда добраться?
- Да, на болотах. Там когда-то выселки были для каторжных, но это ещё в прошлом веке. Потом деревушка небольшая примостилась в лесу, а потом вот болота всё покрыли, когда Казанка из берегов вышла. Отсюда, лесом если идтить, километров десять будет не далече... Мы вон, сюда в Городищи, когда росли-то, в школу из Стукалова вёрст пятнадцать каждый день отмахивали... Так что, можем сходить в выходной и всё там на месте доглядим. Слухай, - она посмотрела на Любашу, - давай ты своему обскажешь всё, ну Макару. Он же теперь в пятёрках охранных состоит, пусть и проводит. Ему даже ружьё носить положено охотничье, дед Капитон его пятёрке эту защиту предоставил.
- Ну, во первых, он не главный там, у них пятёрку возглавил Семён Фалько, а во вторых - что ему наши бабские дела и разговоры, он не больно-то к ним охотник. Слова не вытянешь лишний разок, - она с обидой произнесла эту последнюю фразу, потому как понимала, что отдаляется от неё Макар почему-то, но причину она понять, как ни старалась не могла.
- Ладно, если ты не хочешь, то я сама его попрошу, мне-то не откажет! - с ухмылкой произнесла Фроська и увидела, как Любаша посмотрела на неё с обидой.
Но в воскресный день с утра, как только они вышли в сторону Гречонок, как когда-то называлась опустевшая деревня на выселках, у опушки леса их догнал Макар с ружьём на плече, и встав поперёк дороги, остановил девчат с улыбкой их окликнув:
- Куда это, красавицы, собрались? Чай не на базар?!
- Идём на выселки к заболоченной Казанке, - весело ответила Фроська, поправляя на себе серый новый ватник. - Можа с нами двинешь, паренёк, веселее будет дорогу коротать?
Макар, оглядевшись по сторонам, поправил ремень ружья на плече:
- Чу, скаженные!.. Далече же вы собрались. А там дороги после дождей размыло, как спускаться-то в низину будете? Заболочено всё, никак не пройти, - он стоял вплотную к девчатам и не пускал их вперёд. - Кто вас туда идти надоумил, чай председатель?
- Нет, он как раз против того, чтобы мы сейчас там работы начинали, но осмотреться надо, - ответила Мария. - До весны, грит, обождите...
- Какие ещё работы? - с улыбкой, но в то же время настороженно, спросил Макар. - Что там тоже стройка намечается?
- Нет, там вишь ли, есть подземные бункера для хранения овощей, но после затопления они пришли в негодность, вот мы и пошли оглядеться, что можно там использовать для выстаивания белой глины, а что нельзя. Про гончарную мастерскую слыхал, что мы предлагали председателю ещё на прошлом активе восстановить? - спрашивала веселая и румяная Фроська.
- Ну, кажись, да! Что-то было...
- Вот, а теперь мы хотим, чтобы быстрее это дело сталось, и идём туда проверить всё ли там так, как Моторин сказывает, - она топталась на месте, поправляла платок и во все глаза, как и Любаша, смотрела на Макара.
- Дурни-то, а, вот дурищи! - он сплюнул на тропинку. - Чо надумали на зиму глядя!..
- Ты, что это ругаешься тут, тоже мне, активист! - рявкнула на него Машка. - Не хошь идти, а ну-ка, пусти, сами дойдём, - и она отодвинула его локтем с тропинки.
Он забежал снова вперёд и, сняв ружьё с плеча, выставил его в строну девчат, снова поперёк закрывая им дорогу.
- А вот не пущу вас и только... Я не согласный с вами в таком разе, и не чего вам там делать. Я патрульный и могу вас задержать, потому как туда на болота за десять вёрст ходить пока небезопасно. Ясно вам, гражданочки? Я же за вас буду головой отвечать, ежели что получиться!.. Нас и снарядили с ребятами в патрульные, потому как непонятки ещё в округе и всякие странные элементы по окрестностям разгуливают, а они на выселки собрались! Не стыдно? - он крепко держал ружьё в руках и толкал им назад непослушных и бойких девчат.
- И правда, что на рожон лезем, - первой сдалась Машка. - Коль не положено туда, то и не нужно, до весны потерпим, не раскиснем.
- А я не согласная, - всё ещё упиралась Фроська.
- Ладно, - миролюбиво проговорил парень. - Я сам туда схожу но не один, а с Борей Руденком, а потом вам по порядку обо всём отчитаюсь, что видел, как там можно или нельзя что-то восстановить и вообще, всё, что прикажете вам разведую, но только вас туда одних не пущу, не велено. Боязно мне, что такие хорошие дивчины на неприятности нарвутся.
- Спасибо, Макарушка, - Любаша подтянулась на мысочках и поцеловала парня в правую щеку. - Я верю, что так и будет, всё нам подробно обскажешь... Когда пойдёте-то? Побыстрее бы, а то мы уже должны что-то запланировать и Валентине рассказать на собрании. У нас уже есть задумка про это.
- Хорошо, девчата! Сегодня, как сменюсь с дежурства, так к Борьке и пойду, попрошу его мне составить компанию, это ближе к вечеру будет, думаю что затемно управимся, - с улыбкой на губах ответил Макар, а сам ласково и внимательно разглядывал свою Любашу, давая ей понять, что сегодня бы не мешало встретиться. Она поняла этот взгляд и, проводив своих товарок обратно в село, вернулась к Макару.
Они долго бродили по лесной опушке на месте его постоянного патрулирования по графику, что приняли на комсомольском собрании. Рядом с ними в видимой близости находились их товарищи.
- Так и в выходные будете и во все дни тут ходить? А девчат почему не приняли в патрульные? - хихикала Любаша, шмыгая покрасневшим носом.
- Куда вам, только ворон да галок пугать! - рассмеялся Макар. - Да ты не обижайся, Любушка, я потому говорю, что не девчачье это дело. Вот спокойно пока тут, но ведь всякое может статься. А вы девки!.. Случись чего, так и не отобъётесь, пока к вам подмога подойдёт!..
- Как ты нас низко ценишь-то, Макар!.. А почему всё же не пропустил сегодня к болотам? - она настороженно на него смотрела, не веря до конца в его рассказы, про размокшие дороги.
- Говорю же, что опасно там, вот и не пропустил. Потом, как оправдываться буду перед нашими, что не уберёг, - он прижал к себе Любашу и так они в обнимку гуляли возле низких сопок, выходящих своим внешним обводом к колхозным амбарам, пока вторая пятёрка ребят не пришла им на смену.
Они вышли на дорогу и пошли по Центральной улице села, здороваясь по ходу с местными жителями, спешащими по своим воскресным делам.
- Ладно, Любаша, я пошёл договариваться с Борей. Может он составит мне компанию. Тогда и выйдем вскорости, а ты жди меня попозже с отчётом, как и договорились, - он снова притянул Любашу к себе и чмокнул её в щёчку на прощание.
Она проводила его глазами до хаты его приятеля, и пошла обратно к себе в дом, но не дойдя до околицы, повернула обратно и почти бегом побежала к Борькиной хате.
Боря Руденок был дома, но принял Макара неприветливо.
- Ты чего пришёл? - спросил он с насупленными бровями.
- Да просто так, зашёл тебя проведать, - ответил тот низким голосом. - Что холодно встречаешь? Может мне уйти тогда?
- Сиди уж, коль пришёл, - Борька сидел за столом и хлебал из чашки жидкую гречневую кашу. - Будешь? - он кивнул на чугунок, стоявший на столе.
- Нет, я пришёл о давешнем поговорить...
- А что говорить? Заявление у меня в комсомол приняли, но ничего путного не обещали, и ты не поддержал, - с укром поглядел на него Руденок.
- Так ведь я же не комсомолец, и не могу за тебя ручаться-то. Я только твой приятель...
- А по-приятельски, нельзя было? Ты же смолчал и ничего на комиссии не ответил. А мог бы обсказать, как я с тобой летом в полях работал и дурь не гонял, и не впаривал лодыря... Мог бы но не схотел, а почему? Не из-за Любки?
- Что ты дурь-то гонишь? При чём здесь она? - Макар сел рядом и посмотрел в глаза своему приятелю. - А если она для тебя что-то много значит, то я отступлюсь, только скажи. Мне твоя дружба и товарищеская честь дороже всякой мудрой и привлекательной девахи.
- Так это... Но, выбрала-то она тебя, Макар. Она мне сразу глянулась, как приехала сюда, но.. Городская барышня, я и не смел к ней подойти, а ты смог... Молодец, не побоялся! - улыбнулся Борис. - Но не в Любке дело тут. Я, видишь ли, уехать отсюда желаю, а родители против... Учиться дальше хочу в городу, на электрика, как Ставрогин, а потом вернусь сюда уже специалистом. А они против... Вот сижу и думаю, не поговорить ли с председателем? Но сор из избы выносить неохота...
Они проговорили около часа, а Любка всё сидела под окнами Руденка на покатом бревне и ждала Макара. Но заскрипели половицы, брякнул засов в двери и на крыльце показался её любимый, но он был почему-то один. Парень спустился во двор, прошёл к калитке, толкнул её, поглядел вдоль дороги и пошёл, как и обещал в сторону леса на выселки. Люба не поняла, почему они не сговорились с Борисом и ей показалось это весьма странным. Потому что Борька был парнем безотказным, а тут вдруг оставил Макара одного. Или Макар не просил его с ним пойти? Эти путанные мысли в голове не позволили Любашке раскрыться, и она незаметно для Макара проследовала за ним до опушки леса и углубилась в еловую чащу.
Он шёл быстрым шагом, и она почти не поспевала за ним, семеня ногами по валежнику и осыпавшимся хвойным иглам. Она старалась, чтобы он не заметил её у себя за спиной. Куда он шёл, если не было рядом провожатого Бориса? Туда ли куда обещался, или нет... Её кольнуло в сердце обычная бабская ревность. В голову стали приходить мысли одна пошлее другой. А вдруг ему сегодня нужно встретиться с какой-то девушкой, в тайне от всех, вот он и не позвал с собой Бориса, а ей наврал, что пойдёт в лес на болота. Сам же сейчас торопиться к своей незнакомой крале, может же быть такое? Любашке сразу стало душно, и она сдёрнула шерстяной платок с головы. Вот Макар сворачивает на большую поляну и останавливается, ну конечно же, он тут будет кого-то дожидаться. Но, Макар закурил и сел на поваленное дерево между корявых сучков. Опустил голову и стал глядеть себе под ноги. Так продолжалось несколько минут, потом он тяжело поднялся, огляделся по сторонам, прислушался и пошёл дальше в густую чащобу, отодвигая руками низкие ветви ёлок и путаясь ногами в сплетённых тугих корнях деревьев на незаметной тропке. Любаша, продираясь сквозь эти самые ветви, с любопытством и азартом в глазах, неотступно шла за ним, пытаясь разгадать его тайну и успокоить свои путанные мысли. Вот и густота оборвалась, сквозь просветы в еловой чаще впереди замаячила широкая поляна, спускающаяся уступом вниз. "Это та самая низина, за которой болота начинаются", - смекнула Любаша и поспешила за Макаром.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
