Глава 11.
Как большинство людей, я была уже в раю. И этот рай - мое детство. Воспоминания о нем у меня уже никто не отнимет.
В 1958 году мы переехали в Тушну, довольно большое село, окруженное меловыми горами, скорее высокими холмами с круглыми, белыми от обнаженного мела макушкам.
Молодого, подающего надежды литератора, нашего папу назначили директором Тушнинской средней школы. Ему было всего навсего 28 лет. В Тушне мы прожили шесть лет. Я прекрасно помню и само село, и большой учительский дом. Он был очень длинный. Мы жили в большой трехкомнатной квартире, наши окна выходили на так называемую площадь, посередине которой был обелиск с именами земляков, погибших в Великую отечественную войну. В директорской квартире была родительская спальня, где стоял комод и высокая кровать с блестящими никелированными шишечками, детская комната с двумя кроватками и зал с диваном, покрытым светлым чехлом, круглым столом и шкафом. А еще у нас была просторная кухня и длинный коридор, в котором стоял мамин сундук. На нем мы с Таней любили играть.
Вечерами у нашего дома царило веселье. Мы ставили спектакли, устраивали концерты, играли в прятки, в лапту, в войну. Оружием были пистолетики, скрученные из стальной тонкой проволоки наподобие булавки, которые стреляли ягодами паслена, именуемыми бороняшкой. Долетая до цели, ягоды разбивались вдребезги, что было в них самым ценным.
В прятки и лапту с нами играли и взрослые, которые бегали с нами, как маленькие, забывая, что иногда нужно поддаться, что бы у нас не пропал интерес. Папа, играя с нами, перепрыгивал через заборы, прямо-таки перелетая их. Однажды с ним случился казус. Он решил продемонстрировать свое мастерство перед сидящими на лавочке женщинами и прыгнул через соседский плетень, поджав под себя ноги, как курица. Но на грех и грабли стреляют. Как-то неловко зацепившись ногами за плетень, он рухнул плашмя в сухой бурьян и через мгновение предстал перед изумленными соседками весь в репьях, в занозах от прошлогодней крапивы, в навозе и в пыли.
А еще нам, как всем детям, безумно нравилось делать штабы, для чего в школьных сараях отыскивалась клетушка и отмывалась до блеска. В нее стаскивались книжки, игрушки, найденные в сараях портреты вождей, старые дырявые барабаны, знамёна и ржавые горны. Сараи тянулись вдоль всего школьного участка, им не было числа. Все чердаки, все сараи были исследованы вдоль и поперек.
В Тушне протекает мелкая речушка Атца. Самое глубокое место в ней по колено. Атца - любимое место купания ... Свиней и коров. Вода в ней мутная от из отходов жизнедеятельности. На нее нас не пускали, а ставили в жару у колодца на пришкольном участке среди смородных кустов с кислыми недозревшими, но очень вкусными ягодами, оцинкованные корыто и ванну. Доставали из колодца ледяную воду, наполняли ей приготовленную тару до краев и.... начинались страдания. Как же мы ждали, когда вода нагреется, и нам будет позволено залезть в нее! Большего блаженства мы не могли себе представить!
Мы с Таней долго были одного роста, и одевали нас одинаково, только сестра была темноволосая, а я – светленькая. Таня лицом вышла вся в Ваняшиных, и за это ее любила бабуся. Я была другой породы – Кисуринской. Все говорили, что я похожа на маму. Обе были хороши, каждая по-своему. Маме завидовали: «Ой, Шура, какие девчонки-то у тебя красивые! Ну, прямо, куклы!»
Кстати, о куклах. Помнится, как нам с сестрой подарили по большой кукле. Посадили их утром у дверей нашей комнаты. Куклы были, как говорила мама, гуттаперчевые, абсолютно голые и божественно красивые. Танюша, быстро сообразив, схватила голубоглазую красавицу и назвала ее Аленкой. Мне тоже нравилась и ее кукла, и имя Аленка. Но мне ничего не оставалось, как взять кареглазую, убеждая всех, а, в первую очередь себя, что эта кукла мне сразу больше понравилась. Я нарекла ее Ясей.
Никогда не забыть наших походов за ягодами в Мокрые враги. Впереди гордо шагал отец семейства, за ним маршировали дочери, замыкала колонну полненькая запыхавшаяся мамочка. Мы стучали в битоны, горланили: «Солдаты в путь, в путь, в путь….» и радовались встрече с самым настоящим лесом, предвкушая чудесную сладость клубники, растущей на солнечных полянках, и ароматную нежность земляники, прячущейся в тени деревьев.
Но вот папа заметил среди ржаного поля островок, на котором росло несколько могучих раскидистых дубов. Он пошел к ним, пробираясь через рожь, которая ему была выше пояса. Не прошло и пяти минут, как мы услышали его призывные радостные вопли. Боже! Сколько там было ягод! И каких ягод! Мы быстро заполнили всю посуду, наелись до отвала крупной душистой клубники, напились вкусной ломящей зубы воды из бьющего здесь же родника и растянулись под сенью дуба. Райское воспоминание!
Зимними вечерами учительские семьи собирались в школе вокруг чуда достижения науки и техники – малюсенького телевизора «Волхов». В Тушне телевизоров больше не было ни у кого. Взрослые и дети дружно рассаживались перед крохотным экранчиком и смотрели все подряд: новости с полей, документальные и художественные фильмы, «Голубые огоньки», «Музыкальный киоск». С замиранием сердца ждали мы выступлений модного тогда Робертино Лоретти.
Я прекрасно помню и первый просмотренный фильм, забыть его просто невозможно. Это было такое волшебство. Как-то летним днем мы с Танюшей крутились возле клуба, по-моему, даже не осознавая, что там может быть что-то интересное. На нас были старенькие песочники (трусишки с передничками на бретельках перекрещивающихся на спине), сшитые мамой, и сандальи на босу ногу. И вдруг, как в сказке, открылась какая-то дверь, и чья-то рука втащила нас внутрь. Мы оказались в кромешной темноте. Подняв головы, мы увидели огромный мерцающий экран. На нем совершалось чудо. Прекрасный замок, маленький принц, бегущий сломя голову по ступенькам. Начинался фильм, который я люблю до сих пор – «Алые паруса».