В 1095 году Алексий Комнин, император Византии, направил серию отчаянных посланий папе Урбану II в Рим. Составленные в изысканном стиле того времени и подробно описывающие проблемы Комнина, послания можно было бы резюмировать одним словом: "Спасите". Свирепые турки-сельджуки Азии завоевали обширные анатолийские владения императора и были почти у ворот Константинополя. Комнин сказал папе Римскому, что без его помощи малочисленная армия Византии не сможет выстоять, и Константинополь, оплот христианского мира на Востоке, наверняка падет перед турками.
Урбан решил помочь ему. В ноябре 1095 года он не только собрал войска, чтобы спасти Константинополь, но и начал серию "священных войн", чтобы освободить Святую Землю и Иерусалим от 400-летнего мусульманского правления. Это были войны позже будут названы Крестовыми походами. И во время этих войн родился великий правитель. Им был Аль-Малик ан-Насир Салах ад-Дунийа ва-д-Дин Абуль-Музаффар Юсуф ибн Айюб, более известный как Саладин.
К тому времени, когда Саладин родился, все самые безумные мечты Урбана стали явью. Крестоносцы спасли Константинополь, завоевали Святую Землю и правили тем, что они называли Латинским королевством, в течение 70 лет. Крестоносцы были крошечным меньшинством в море враждебных мусульман, и им было нелегко жить среди врагов. С другой стороны, поскольку исламские племена были раздроблены, власть крестоносцев казалась нерушимой.
Саладин, сын высокопоставленного курдского офицера в армии Нур ад-Дина, был арабом по культуре, языку и склонностям. Родился в Тикрите в 1138 году. Его звали Юсуф ибн Айюб (Юсуф, сын Айюба), но позже он взял дополнительное имя Салах ад-Дин (исправитель веры). Он стал одним из немногих мусульман того времени, чьё имя получило свой европейский аналог. Крестоносцы, а затем и вся Европа сократила ‘Салах ад-Дина’ до ‘Саладина’, и под этим именем он позже был романтизирован на Западе в бесчисленных поэмах и легендах.
В конце 1168 года Саладин принял участие в экспедиции, которой командовал его дядя и которую Нур ад-Дин отправил в Египет, чтобы предотвратить захват власти франками. Солдаты Нура победили франков и вошли в Каир как освободители. Дядя Саладина умер два месяца спустя, и в марте 1169 года Саладин в возрасте 31 года был назначен султаном Египта. Арабские хронисты рассказывают, что в это время Саладин отказался от вина и других удовольствий и дал обет освободить Святую Землю от франков.
Два года спустя умер последний халиф Фатимидов, и Саладин основал свою собственную династию Айюбидов. Используя Египет в качестве базы, он начал объединять исламские племена.
Затем последовал 18-летний период, в течение которого Саладин привел в порядок свою египетскую базу, два его главных соперника — король Иерусалима Амальрик и его бывший сюзерен Нур ад-Дин — умерли, а Саладин объединил страну. Это был период спорадических столкновений с войсками Прокаженного короля Иерусалима Балдуина IV и его преемника, короля Ги де Лузиньяна, и перемирий, неизменно нарушаемых франками и восстанавливаемых благодаря легендарной терпимости Саладина. Открытой войны он тщательно избегал. Но затем, в 1186 году, вероломный Реджинальд Шатильонский, рыцарь-разбойник и хозяин замка Керак в Иордании, который ранее дал понять, что намерен завоевать саму Мекку, напал на большой караван, путешествующий по пустыне. Для Саладина это стало последней каплей. Он провозгласил священную войну против крестоносцев и поклялся убить Реджинальда собственной рукой.
4 июля 1187 года огромные силы под знаменем Саладина разгромили франкскую армию в битве при Хаттине, в которой Саладин, как и обещал, сразил захваченного Реджинальда. Затем 2 октября, почти через 90 лет после того, как первые крестоносцы захватили Святой город, наступил высший момент в жизни Саладина — взятие Иерусалима.
Однако это знаменательное событие вызвало волну негодования по всей Европе и привело к Третьему крестовому походу, возглавляемому Ричардом Львиным Сердцем и королем Франции Филиппом II. Пять лет спустя, после периода сражений, осад и дипломатических переговоров, Саладин и Ричард подписали мирный договор, в соответствии с которым мусульмане удерживали Иерусалим и внутренние районы, а крестоносцам было разрешено еще ненадолго сохранить свое слабое влияние на прибрежные города. Саладин, исполнив свою клятву, удалился в Дамаск, где в возрасте 55 лет умер, уже будучи героем и вскоре став легендой.
Легенда, конечно, была приукрашена после его смерти такими мифами и такими романтическими подробностями, что Саладин почти превратился в вымышленного персонажа. К счастью, арабские историки, которые были его современниками, и латинские летописцы, жившие в Святой Земле, сохранили более реалистичную картину.
Саладин был стройным мужчиной среднего роста со смуглым цветом лица, темными волосами, глазами и бородой и довольно меланхоличным выражением лица. У него была потрясающая выносливость и простые вкусы в еде. Он любил свежие фрукты и шербет, пил ячменную воду и наслаждался вареным рисом. Когда он не был в поле, ему больше всего нравилось проводить вечера в окружении ученых, друзей и поэтов, обсуждая теологию и право или слушая чтение Корана, которое могло растрогать его до слез. Он держал в кармане маленькую книжечку, в которую записывал цитаты своих любимых авторов.
Хотя Саладин имел в своем распоряжении все богатства Египта и Сирии, атрибуты власти не привлекали его. Например, когда он стал верховным правителем Египта после смерти халифа Фатимидов, он предпочел небольшой простой дом сказочному дворцу халифа (4000 комнат, библиотека объемом 120 000 томов и мешки с драгоценностями). Однако, зная, что другие любят показуху, он раздал большую часть содержимого дворца.
В отличие от красочно одетых крестоносцев, Саладин обычно носил простой шерстяной или льняной плащ. В юности, опасаясь предателей, которые таились за каждым египетским занавесом, он носил кольчугу под одеждой. Его личная свита состояла из верных людей, готовых умереть за него, и они часто это делали. В последние годы он носил стеганое пальто, когда ездил верхом, чтобы защититься от холода.
В отличие от почтения, проявляемого к другим автократам, в присутствии Саладина не было необходимости лебезить. Игнорируя протокол, он внушал верность своим личным поведением и примером, своим мягким характером и великодушием. Например, во время аудиенций толкающиеся просители часто наступали на ту самую подушку, на которой часто сидел султан. Но он никого не наказывал за это.
Его отношения со своими офицерами и главными эмирами ещё интереснее. Во время одной длительной инспекционной поездки его друг Баха ад-Дин ехал впереди султана и нечаянно забрызгал его грязью. Но султан в ответ на это только рассмеялся. На одном офицерском собрании султан попросил выпить, но никто не обратил на это никакого внимания. Ему пришлось несколько раз повторить свою просьбу, прежде чем ему принесли воды.
Мало что известно о жене Саладина, за исключением того, что он женился на ней в Египте, что она всегда была рядом с ним и родила ему 16 сыновей. Нет никаких записей о том, что Саладин когда-либо брал четырех жен, разрешенных исламом. Очевидно, что он сильно любил свою жену. Он любил сидеть в прохладных садах своего дворца в Дамаске, играя со своими младшими детьми.
Он был также неординарным генералом. В дополнение к своим талантам полководца, стратега и планировщика, Саладин был рыцарственным до безобразия. Именно эта черта характера сделала его знаменитым на Западе.
Хотя он мог быть непреклонным и даже жестоким, когда того требовали обстоятельства, он искренне не любил кровопролития. Фактически, единственным пятном на его послужном списке была казнь около 300 рыцарей двух главных военных орденов (тамплиеры и госпитальеры) в Тверии за несколько месяцев до того, как он захватил Иерусалим. И даже этот поступок, если рассматривать его в контексте тех неспокойных времен, не был ужасным преступлением. Когда крестоносцы впервые заняли Иерусалим в 1099 году, они убили тысячи людей, включая женщин и детей. Когда Саладин отбил город, он запрещал убивать иноверцев и осквернять святые места, и христианским паломникам был разрешен свободный доступ к местам их поклонения.
Султан, отнюдь не опьяненный властью, казалось, чувствовал, что его новые обязанности требуют все большей и большей сдержанности. Во время знаменитой осады Акры самый колоритный из противников Саладина, Ричард Львиное Сердце, нарушил соглашение и уничтожил весь гарнизон города численностью 3000 человек. Саладин, по-видимому, простил Ричарду это злодеяние: во время стычки перед Яффой лошадь Ричарда была убита под ним, и Саладин послал ему коня.
Саладин всегда предпочитал переговоры и дипломатию борьбе.
Война для него была средством достижения определенных целей — последним средством, когда мирные переговоры ни к чему не приводили. Чрезмерная снисходительность к врагам и несколько наивная вера в их клятвы считались его недостатками, и он неоднократно сталкивался с трудностями из-за своих усилий вести гуманную войну. Хотя на Западе его изображали в качестве злейшего врага христианского мира, у него, похоже, не было злобы к христианам. Он никогда не колебался в своем рвении изгнать франков из Святой Земли и восстановить знамя ислама над Иерусалимом. Но, имея дело с отдельными христианами, он проявлял уважение и даже восхищался их верованиями, о чем свидетельствует его решение не сносить храм Гроба Господня, а, наоборот, разрешить священникам проводить там молитвы и принимать паломников из-за моря.
Саладин был особенно галантен по отношению к женщинам и детям. Однажды он осаждал замок и даже сумел захватить его. Маленькая девочка, сестра правителя Алеппо, пришла в его лагерь, и Саладин принял ее и дал ей целую кучу подарков. Как и все маленькие девочки, она попросила об ещё одном подарке: о замке, который он только что захватил. Не раздумывая ни минуты, Саладин отдал ей крепость, которая стоила ему 38 дней осады.
Во время одного из своих нападений на замок Керак Саладин узнал, что внутри идет свадебная вечеринка. Он вежливо осведомился, в каком крыле она проходит, а затем направил свои катапульты в другое место (невеста в знак благодарности прислала ему торт). После взятия Иерусалима вдова его коварного врага Реджинальда Шатильонского попросила Саладина освободить ее заключенного сына. Он согласился при условии, что она прикажет гарнизону Керака сдать замок, который до сих пор оставался неприступен. Чтобы показать свою добрую волю, Саладин освободил пленника и вернул его матери — заранее. Вдове не удалось убедить гарнизон сдаться, и она отправила своего сына обратно к Саладину. Когда гарнизон Керака, наконец, был вынужден сдаться, Саладин вернул сына матери и в довершение всего вознаградил гарнизон за храбрость в бою: он выкупил их жен и детей у местных бедуинов.
Французские романы 14 века пытаются изобразить Саладина влюбленным в леди Сибиллу, жену принца Антиохии Боэмунда III. На самом деле нет никаких доказательств того, что Саладин когда-либо действительно встречался с этой леди, но был, по крайней мере, косвенный контакт. Некоторые хронисты говорят, что она действовала как шпион Саладина в лагере крестоносцев, предоставляя ему ценную информацию о внутреннем соперничестве и спорах между франкскими королями и баронами. Ее мотивы остаются неясными. Она была уроженкой этой страны, и ее репутация, как говорили, была далеко не безупречной; есть даже предположение, что Боэмунд был вынужден жениться на ней после развода со своей первой женой. Возможно, она больше сочувствовала мусульманам, чем народу своего мужа. Имад ад-Дин, историк того времени и канцлер султана, сообщает, что Саладин вознаградил ее за информацию щедрыми подарками.
Использование такой высокопоставленной шпионки-женщины указывает на хорошее полководческое мастерство Саладина. Но существует еще одно доказательство его мастерства. Хотя он был верховным главнокомандующим мусульманской армии, которая порой насчитывала до 70 000 человек, его офицеры часто спорили со своим владыкой. Саладин всегда был открыт для предложений. Скромный медник из Дамаска однажды выступил вперед и заявил, что он обнаружил химическое соединение, которое может разрушить якобы несгораемые осадные башни франков у стен Акры. Саладин позволил молодому человеку испытать свое открытие, и, к удивлению франков, это химическое соединение разрушило башни.
Помимо того, что Саладин был главным символом ислама в то время, когда ему угрожали извне и изнутри, он помогал своему народу более фундаментальными способами. Он призвал к созданию высших учебных заведений в Каире, Дамаске и Иерусалиме. Он также учредил суды общей юрисдикции. В отличие от других властителей, Саладин не ставил себя выше закона. Один торговец однажды подал иск против султана, утверждая, что Саладин захватил собственность своего бывшего раба под предлогом того, что раб когда-то принадлежал ему. Торговец предъявил документы в подтверждение своего обвинения и потребовал, чтобы Саладин вернул имущество. Если бы Саладин не был тем человеком, которым он был, торговец исчез бы с лица земли за такую наглость. Но Саладин нанял адвоката и сам явился в суд, где сел рядом с торговцем и засвидетельствовал, что раб всегда принадлежал ему. Затем адвокат взял дело в свои руки и представил свидетелей, которые доказали, что документы торговца были подделкой, и торговец проиграл дело.
Саладин, как обычно, сжалился над побежденным. Он дал торговцу мантию и достаточно денег, чтобы покрыть расходы на суд и его поездку домой.
После заключения мира с франками Саладин отказался от планов паломничества в Мекку, чтобы заняться государственными делами, которыми пришлось пренебречь во время войн.
Можно с абсолютной точностью сказать, что Саладин был человеком подлинного величия, в нем не было ничего низкого, тщеславного или мелочного. Всю свою жизнь он вёл себя благородно, и даже его враги крестоносцы (которые часто хвалили его) утешали себя тем, что они были побеждены таким великим человеком.
Подписывайтесь на наш канал и ставьте лайк, если вы нашли эту статью интересной и хотите узнать больше о культуре и традициях разных народов. Давайте вместе строить мир, где уважение и терпимость являются основой для общения и взаимопонимания.
