Маша проснулась в комнате, похожей на одноместный гостиничный номер. На стенах были бежевые обои с золотистым узором-бордюром, тянущимся полосой по центру. У окна стоял пушистый фикус. На стене напротив кровати висел телевизор. И только по капельнице, тянущейся тонкими трубками к руке, Маша предположила, что находится в больничной палате.
Девушка села в кровати. Сразу закружилась голова. Затем опустила ноги на пол и попыталась подняться. Мышцы отозвались болью, но Маше удалось принять вертикальное положение. Она взялась за капельницу и прошла с ней к окну. Это был второй этаж. Напротив располагался ещё один корпус. Там над входом была вывеска «Приёмное отделение».
«Всё-таки больница», — подумала Маша.
Она посмотрела на себя. На ней была серо-синяя больничная пижама. Руки были красными, как от обморожения. Маша задрала штанину пижамы. Ноги были такими же красными и покрытыми коркой раздражённой кожи.
«Откуда это? Надеюсь, не навсегда» — Маша чувствовала себя растерянно и никак не могла сообразить, что происходит.
Она осмотрелась в поисках своих вещей: одежда, телефон — ничего не было. И тут нахлынули воспоминания о случившемся, проникли извивающимися червями в мозг и в сердце.
«Алекс! Макар! Что с ними? Где все и чем всё закончилось?»
Маша прошла к двери и дёрнула за ручку. Оказалось заперто. Она потянула ещё раз. Постучалась. Крикнула: «Эй! Меня кто-нибудь слышит?».
Через пять минут в двери провернулся замок. В палату вошёл пожилой мужчина с седыми волосами и в белом халате. Объяснил, что Машу привезла скорая, а её родня позаботилась, чтобы её разместили в вип-палате. Состояние, как заверил доктор, у Маши стабильное. Привезли её так как она была без сознания. Но, кроме небольшого обморожения кожи, низкого уровня глюкозы и общего истощения, никаких более серьёзных проблем со здоровьем не нашли. Пока она спала всю ночь и утро, ей прокапали физраствор.
«Извините, но вы поступили без личных вещей», — сказал доктор. — «Завтра вас выпишем».
Маша осталась одна. До вечера она не знала, чем себя занять и не находила себе места. Она хотела кому-нибудь позвонить, но во-первых, не помнила ни одного номера Адамосов, а во-вторых, она даже не знала, кому можно набрать. Оставшийся день Маша то гуляла по больнице, то смотрела телевизор у себя в номере.
Наутро девушку осенило, что должно быть тот, кто определил её в вип-палату, оставил свои контакты. И каково же было удивление Маши, когда медсестра передала ей телефон Виктории Адамос.
…Вика приехала в обед.
— Ты правда не видела, как во двор набежала полиция? — спросила Вика, когда они уже были в палате.
— Я потеряла сознание. Наверное, это случилось после. А кто их вызвал?
— Соседи, когда услышали крики и выстрелы. Всех забрали. Демиду, Дамасу и Аяксу сразу выдвинули обвинения за убийство.
Маша подскочила в кровати.
— Боже! Алекс и Макар, — у Маши задрожал голос. — Неужели, они?..
— Наша дорогая свекровь поехала кукухой и сдала всю семью полицейским. Она рассказала им всё! В том числе про смерть бабки. Это конец! — Вика всплеснула руками. — Им грозит максимальный срок. Поганая бабка.
— Кто? Таисия Ивановна? Вика, а что с Алексом?
Но Вика как будто не слышала вопросы об Алексе.
— Нет. Ифиджиния. Ненавижу её. Она была больной фанатичкой. Это она поддерживала Гектора в этой страсти к ритуалам. Боже! Мы тут по струнке ходили под её указкой. Каждый год она решала, кто пойдёт на ритуал. Называли их встречами. — Вика закатила глаза. — Каждый раз она увеличивала время под водой. Такая отверженность. Она заботилась о муже, хотела, чтобы мужчины получали больше ответов. Мучила и себя и нас заодно. Последний раз просила погружать её снова и снова и держать под водой как можно дольше. И сдохла. Дура. Как же я её ненавижу! Господи!
— Боже. — Маша закрыла рот рукой.
— Ладно. Теперь всё закончилось. Мне не хочется это признавать, но если бы ты не всколыхнула эту воду, Алекс так и не решился бы нам помочь.
— Вика, что с Алексом?! Он? Он?..
— Аякс всё же толкнул Демида, когда он стрелял. Пуля задела Алексу только плечо. Так что да, он жив. — Вика ухмыльнулась. — Интересные у вас отношения. Он рискует всем ради тебя, ты и слушать ничего не хочешь, пока не узнаешь о его судьбе. Даже не хочу думать, как и зачем ты крутила роман с двумя братьями.
— Я не крутила.
— Конечно. — Вика состроила саркастическую гримасу.
— А Макар?
— Тоже жив. Был в коме несколько часов, но пришёл в себя.
— Господи!
— Представляешь, мой муж пытался убить двоих и оба раза не вышло. Надо же, — она посмеялась. — А ты молодец. Достойно выдержала ритуал. И выглядишь бодренько. Даже не заболела. Крепкая. Сохранись вся эта система, тебя бы так каждый год отправляли. С таким-то здоровьем.
— Я бы не согласилась так жить.
— Я тоже так думала, по-началу. Но когда тебе сначала говорят, что ты ничего не должна делать, что это всё по желанию. А через годы начинают угрожать, что отнимут ребёнка и вышвырнут без копейки в кармане. Твоё мнение меняется.
— Мне жаль. Вам столько лет приходилось страдать. Слава Богу всё закончилось.
— Да. Кстати, это не все новости. По дороге в больницу Гектору стало плохо с сердцем. Он не выжил.
— С ума сойти.
— После всех его зверств… Считаю, легко отделался.
— Думаю, ему непросто было наблюдать, как рушилось всё, что он строил. Своё он получил.
— Так что-о, — протянула Вика. — Свекровь в психушке.
— Да ладно…
— Я же сказала, свихнулась. Дед отъехал. Моему мужу грозит огромный срок. Моя дочь крутит роман с помощником повара. И ты это знала!
— Прости, — Маша опустила взгляд.
— Не хочу говорить об этом. — Вика поднялась. — Перемены по-полной. Мрак. Алекс уехал в участок. Ему тоже выдвинули обвинения. Не знаю, чем всё кончится. Аякса не видела с ночи, не знаю, что с ним. Наверное, они свяжутся с тобой сами, если захотят. И если смогут. Вообще-то, это не моё дело. Вот твои вещи. — Вика положила на прикроватный столик пакет. — Тапочки, косметичка, Роза собрала в твоей комнате.
— Спасибо.
Вика ушла, как обычно, оборвав разговор на середине, не попрощавшись. Она не любила эти церемонии и формальности. Сделала всё, что нужно и исчезла.
Маша развернула пакет с вещами. Комплект одежды, телефон, косметика, книга. Видимо, Роза побросала первое, что попалось под руку. Маша потянула за корешок книги. Это была Собака Баскервилей Алекса.
Маша пролистнула несколько затёртых страниц. На глаза навернулись слёзы. Она всхлипнула. Что теперь будет? Куда ей сегодня идти? Не вернётся же она в особняк Аламосов. Где ночевать? Ехать в Москву? Или оставаться здесь и ждать, что Алекс захочет выйти на связь? А если не захочет? Или не сможет? А их договор с Аяксом? Наверняка, он теперь не состоится. И нужно будет как-то развестись…
«Что ж всё так сложно?» — Маша вытерла слёзы и решительно поднялась с кровати. Но она знала, что будет делать.