Валя обожала приключения. Вот только большая часть этих приключений происходила в ее голове. Она часто мечтала о том, как отправится покорять Алтай, погоняет на коньках по льду Байкала, своими глазами посмотрит на вулканы Камчатки. Сидя дома днями напролет она проглатывала одно за другим увлекательные трэвел-шоу, снятые так, что не оторваться. Посмотрела, ну и все, можно считать, что сама съездила туда. Дальше знай себе спокойно занимайся своими делами – мой посуду да полы, пеки пироги и чисти унитаз.
– Сегодня смотрела Лядова, про староверов, – говорила она за ужином усталому Андрею, – Представляешь, они без телефонов живут!
Валя интересовалась всем на свете, и уж ей-то без телефона было не прожить. Она ухитрялась слушать аудиокнигу, общаться в бесчисленных чатиках, смотреть видео про путешествия, а потом еще одним глазом почитать что-нибудь важное с экрана. Информация сплеталась в Валиной голове такими причудливыми клубками, что сны ей снились – хоть кино снимай. Несчастное подсознание всю ночь извергалось инфокашей, превращая ее в немыслимые сюжеты.
Андрей всегда заходил домой после работы с единственным желанием – полежать в тишине. Сегодня все было как обычно. Тяжелый и долгий день в больнице, несколько простых операций, две посложнее. Много плачущих малышей и нервных родителей. Потом три приема в частной клинике – там Андрей почти отдыхал, оперировать не нужно было, только осмотры. Пока Андрей ехал за рулем, надежда на моральный отдых еще оставалась, но уже в лифте он понимал, что ему ничего не светит. Валька сидит дома целый день, дуреет от безделья и сейчас вонзится в его измученный мозг своей болтовней.
«Господи, ну зачем в лифтах вешать зеркало?» – думал Андрей, поднимаясь на свой этаж. Ему хотелось брезгливо отвернуться от самого себя, но он продолжал мазохистически разглядывать отечный второй подбородок под совсем не волевым первым, челочку несвежих волос на лбу, блеклые глазки и зеленовато-голубые круги под ними. Как только родители доверяют такому человеку беззащитные ушки и носики своих детей? Андрей и сам бы себе не доверился. Хорошо, что его профессиональная часть живет своей жизнью, и в ней он уверен.
– Тебе же всего 35, – сказал он замученному отражению, – Что с тобой не так? Может ты просто…
– Восьмой этаж! – радостно сообщила красотка из динамика. Это был всего лишь голос, но Андрею представлялось, что говорит настоящая красотка.
– Мда, такая бы на тебя даже не глянула, – скривившись, сказал он себе и, бросив последний взгляд на двухдневную щетину, вышел.
А какая, собственно, такая? Разве у тебя плохая жена? Ну, торчит дома, занимается фигней, выносит мозг, но ведь красивая? Красивая. Была, как это говорят, двадцать килограмм тому назад. А ты что, не расплылся что ли? Тоже вон брюшко заметное. А у Вальки жопа от бесконечных печенек и шоколадок только лучше стала. Жопа женщину прекрасно характеризует. Говорят, чем шире бедра, тем легче родит. Может действительно ребенка заделать, чтоб занять Вальку чем-то полезным?
За два шага от дверей лифта до квартиры Андрей успел принять решение. Стану отцом! А чего, ведь 35 уже, пора. Только вот отдохнуть бы сначала…
Но жена с порога не оставляла шансов:
- Не поверишь, что мне сегодня приснилось!
Теперь же, лежа в палатке, Андрей закрывал и снова открывал глаза. За день все ужасно утомились от непривычной ходьбы в гору. И вот бы уснуть в одну секунду, но сон не торопился утолить усталость доктора. Стоило прикрыть веки и расслабиться, как снаружи доносилось сопение. На десятый раз Андрей признался себе, что ему не мерещится – кто-то дышит прямо за полотняной стенкой, в нескольких сантиметрах от палатки.
– Чертовщина какая-то, – довольно громко сказал Андрей, он начал нервничать.
– Ммм? – промычала Валя, ее коса по-змеиному зашевелилась в потемках.
– Ничего, спи.
Андрей дождался, пока Валя утихнет в глубинах спальника и вылез наружу. Лагерь в ночи выглядел не так, как вечером, когда все укладывались спать. Клочки тумана заблудшими призраками медленно парили между палатками. Андрею стало совсем не по себе. Чтобы отвлечься он стал размышлять о своих сопоходниках. Народ расположился подальше друг от друга: Ян с Бирмой дальше всех – их палатка едва заметно белела глубоко между двух старых елей, Роза и Рамиль встали возле здоровенного камня, в пушистой траве, с утра насквозь мокрые проснутся от росы. Он сам выбрал место открытое и утоптанное, недалеко от костра. И только сейчас Андрей заметил, что Проводник вообще не установил палатку, а обошелся спальником у огня. Большое полено уже дотлевало, становилось совсем темно и зябко. Почему же он не поддерживает костер? Уснул что ли? Андрей шагнул к костру и присмотрелся к неподвижному кокону. Ничего было не разглядеть.
– Эй, ты спишь? – громким шепотом спросил Андрей.
Нет ответа. Андрей взял из кучи хвороста длинную палку, переломил ее пополам и положил рядом с поленом на тлеющие угли. Последний раз, когда он разводил костер, был лет 15 назад, не меньше. Андрей помнил – если что-то еще тлеет, то это можно раздуть до пламени. Конечно, в том последнем походе он большей частью раздувал конфликты с Илоной. Так хотелось расстаться с этой приставучкой. Сейчас он понимал, что все ссоры провоцировал специально, подводил ее под монастырь и прикапывался по мелочам. Бедная девчонка. И почему нельзя было просто предложить расстаться и взять на себя эту ответственность? Вел себя не как мужик. Да и не был тогда мужиком. А сейчас ты мужик?
Погрузившись в привычные самокопания, Андрей перевел глаза на спящего Проводника. И встретился с его неподвижным взглядом. В бликах разгорающегося заново огня лицо Проводника было жутким, обведенное кромкой капюшона, оно будто смотрело из жерла огненных подземелий. Доктор ахнул и как-то по-женски приложил руку к ключицам. В груди резко толкнулась тяжелая птица, но клетка выдержала, и Андрей воскликнул:
– О Господи!
– Чего не спишь, болезный? – насмешливо, как показалось Андрею, спросил Проводник.
– Я не болею, я лечу, – обиженно пробурчал Андрей.
– Велика разница. Так чего бдишь? Работу мою проверяешь? Ну, задремал, с кем не бывает. Заморозил что ли вас?
– Нет, я… Да не знаю, не спится. Непривычно в таких условиях.
– Сегодня ночь спокойная, зря ты, спал бы и спал. Все дрыхнут, даже доходяга с хиппушкой уже дотрахались и уснули.
Андрей покраснел, вспомнив, как Ян незаметно для всех жамкал Бирму за зад. И снова у него возникло впечатление, что Ян хотел, чтобы это заметил именно Андрей. Проницательный Проводник тем временем продолжал:
– Чего смущаешься? Кто-то же должен быть в ладу с инстинктами. Старички погрязли в бытовухе, – он кивнул в сторону большого камня, рядом с которым спали Рамиль и Роза, – Твоя подруга вся насквозь заблокирована. А сам ты промерз до неприличия, в середине груди только немного живого осталось. Но и оно скоро зарастет ледышкой, если продолжишь в том же духе.
– Какие же они старые, им чуть за сорок, – тихо сказал Андрей.
– Ты не это хотел сказать. Спрашивай лучше, пока я готов отвечать.
– Что значит – насквозь заблокирована?
– Мда, если не начнешь задавать правильные вопросы, будущего у тебя нет. Еще попытка тебе.
Андрей почувствовал, как горло пересохло, губы слиплись, а по затылку побежал табун мерзких мурашек. Сжав зубы, он с усилием проглотил жалкую каплю слюны и сиганул со скалы:
– В каком духе мне нельзя продолжать? – получилось очень хрипло.
– Ну, слава богам, ты не совсем безнадежен, как я думал. Знаешь, как я порой рад тому, что ошибаюсь.
И замолчал. Андрей ждал, птица за грудиной обнаружила выход через горло и теперь рвалась не вперед, а вверх. В затылке что-то заломило, слюны вдруг стало слишком много, и Андрей понял, что через две секунды его вырвет. Но он не успел. Неожиданно раздался страшный треск, будто задрожал весь лес, или даже сама гора, и в одну из старых елей ударила молния. Поляна на неуловимые мгновения озарилась желтым светом, в котором Андрей отстраненно заметил, что Проводник спит безмятежным сном.