Багиров едва заметно усмехнулся:
- Да, Елена работает. В библиотеке. А как ваши парни, Александр Александрович? «Мерседес» подошел, помещаются они в нем еще?
О детях Антонов готов был говорить всегда.
- Они у меня моряки! Им скоро семь месяцев, они уже крепко стоят в своих кроватках, как на мостике корабля! А за коляску спасибо тебе! Жена до сих пор вспоминает, как только собирается гулять: если бы не ты, не знаю, что и делал бы. Уже собирался из двух обычных что-то мастерить! А как тут у вас дела? Что говорят о «сухом» законе?
Моряки переглянулись и, не сговариваясь, засмеялись:
- Неужели моряк не найдет где и чего выпить? А вы, товарищ капитан первого ранга, здесь по какому вопросу?
- Я в командировке, вызван в Главный штаб ВМФ.
- По чему-то серьезному?
- Да, - будто нехотя ответил Антонов. – Обсуждение результатов расследования известных вам событий позапрошлого года.
Все помолчали, вспоминая не самые приятные часы и дни мая восемьдесят четвертого. Антонов разлил из графинчика коньяк, все выпили.
- Да, сейчас вспоминаю, даже жутко становится, как подумаю, чем это могло бы кончиться, - продолжил Александр. – Я до сих пор во сне вижу, как командую кораблем, который нужно срочно вывести в море, а он никак не оторвется от стенки. Даже подскакиваю во сне.
- А я помню, как побежали многие из города, на дороге в область даже пробки образовались, - с улыбкой произнес Багиров.
- Да, только на следующий день на «разборе полетов» многие поплатились погонами. Командующий был вне себя, если бы был автомат близко, наверное, пострелял бы всех, - продолжил Антонов.
Он вспомнил, как Надежда рассказывала ему потом, когда через три дня они встретились, что она пережила в тот день.
...Она переходила дорогу, когда, взглянув влево, увидела, как над сопкой поднимается клуб дыма, будто от взрыва. И через минуту последовал звук именно взрыва. Надежда перешла дорогу, быстро пошла домой. Неясная тревога охватила ее. Юля была в школе – она училась во вторую смену, Женя – в садике.
Войдя в квартиру, она услышала сирену и вышла на балкон. По дороге в область шла вереница машин. Надежда даже не представляла, что в городе столько собственных автомобилей. Среди них выделялись огромные трехосные грузовики с фургонами для перевозки людей, которые тоже двигались в ту сторону. Навстречу им с сиренами мчались пожарные машины.
Надежда быстро вошла в квартиру, задернула гардину, шторы и в это мгновение сильный взрыв тряхнул дом, стекла из окна, балконной двери полетели внутрь. Надежда отскочила от балконной двери. Если бы она задержалась на балконе на несколько секунд, все стекла полетели бы в нее. Гардина была словно разрезана ножницами на ленты, дырки появились и на шторе.
Быстро одевшись, Надежда выбежала на улицу. Толпы людей шли из двора на улицу, переговариваясь.
- Видели – это Окольная взрывается? Там все склады оружия, вот, говорят, и взорвали их.
- Да кто взорвал?
- А кому надо, тот и взорвал.
На краю сопки, над болотом, собралась толпа, наблюдающая за тем, что происходит за высокими сопками. А там один за другим раздавались взрывы, огромные клубы дыма поднимались в небо, через какое-то время по направлению к месту взрывов проехали открытые автомобили с желтыми табличками, на которых был изображен черный трилистник – знак радиации.
Снова прогремел сильный взрыв, и зазвенели стекла, сыпавшиеся из окон. Надежда ждала из школы старшую дочку, но ее не было. Она решила дойти до школы, чтобы встретить ее по пути или забрать с уроков. Она добежала до школы, преодолев заграждения, выставленные на перекрестках, но в школе, которая тоже стояла без стекол, никого не было.
Надежда вдруг заметила, что по улице бежали женщины с детьми, часто не совсем одетые, в домашних халатах и тапочках. Кто-то бежал по трапу, ведущему вверх по склону сопки. Надежда спрашивала, не видели ли девочку в ярко-желтой курточке. Одна из женщин сказала ей, что каких-то детей, идущих из школы, собрали в грузовик и повезли в сторону КПП. Надежде не оставалось ничего, как просто ждать.
Только около полуночи на перекрестке около их дома остановился «Москвич», и из него выбежала Юля, увидев мать, стоящую на автобусной остановке, бросилась к ней. Потом она рассказала ей, как они с подружкой шли домой, вдруг остановилась большая машина, матросы подхватили их, посадили в кузов, где уже было много людей. А потом, когда все утихло, их отправляли в город с попутными машинами.
Антонов тряхнул головой, освобождаясь от воспоминаний. Его собеседники тоже были погружены в те события, ведь они были не простыми наблюдателями, а участниками всего этого.
Багиров служил тогда на большом противолодочном корабле, только что вернувшемся из похода. Места у стенки не было, и корабль стоял на бочке на рейде. Команда немедленно выйти из залива в море прозвучала неожиданно, так что командиру пришлось переспросить, правильно ли он понял. Но взрывы, которые уже были слышны везде, дали ответ на его вопрос. Корабли один за другим устремлялись к выходу из залива.
А Сергей служил на крейсере «Киров», стоявшем у причала, и часть экипажа готовилась к сходу на берег. Когда прозвучала команда «Отставить сход!», многие недовольно заворчали, однако поняли, что корабль, имевший на борту систему противоракетной обороны должен был защитить город от разлетавшихся ракет.
Им, вспоминавшим те события, было совсем не стыдно говорить о них – поведение каждого было почти безупречно, они оставались на своих местах и продолжали выполнять свои обязанности. Однако были и другие офицеры, которые в «час икс» показали себя не с лучшей стороны. Многие из них уже были наказаны, и теперь антонов прибыл на совещание, посвященное завершению расследования.
Они просидели в ресторане почти до его закрытия: им было что вспомнить, хотя лично они не были знакомы до встречи в Ленинграде.
...Вардан спешил в больницу: вчера доктор сказал, что состояние Сурена критическое. К сожалению, все, что было предпринято, результата не дало: сказывался и возраст, и образ жизни, и состояние организма больного.
Вардан спросил, можно ли пройти к Сурену Ашотовичу, но получил отказ. Он не стал настаивать на своем желании, которое, к слову сказать, было не совсем искренним. Он давно был недоволен им: Георгий практически ничего не делал, но дядя платил ему больше чем ему, на котором было столько обязанностей, что порой ему некогда было подумать о личной жизни. Сейчас Гога был не способен не то чтобы управлять компанией, но даже понимать, что происходит вокруг него. Вардан понимал, что сейчас его время, и если он не воспользуется им, то тогда все в руки возьмут многочисленные родственники Сурена, которые пока живут в Армении. Арсен, который был с Гогой в то время, когда они выполняли приказ дяди по поводу той девки, вел себя очень тихо, боясь, что Вардан выгонит его совсем.