Часть 5.
- Светланка, ты яйца накладывай сколько тебе надобно. А я пойду посмотрю кто там пожаловал. Заодно с летней кухни и банку молока для тебя прихвачу. Представь кот Тимошка уже третий день, как домой не кажет, пойди псы, разорвали. Горе то какое для внучка «маго», коли оно так, - разговор доносился из сенцев, другого пути пробраться в дом не было, если только через окно, но бабушка, как правило их на ночь запирала.
- Баба Шура, ради Бога прости, что я ни свет, ни зоря. Гости вчера из города нежданно пожаловали на последней электричке прибыли, без предупреждения. А у меня, как назло шаром дома покати. Огород сейчас сами знаете не в поддержку. Картошка прошлогодняя и хлеб. Тем и довольствовались. Надо мне перед городскими реабилитироваться, а то вернутся в город и начнут рассказывать, какой скудное существование я веду в деревне. Не приведи Господи эти слухи до моих родителей дойдут. Они и так не в восторге от моего направления на работу от института. Пока гости спят, я блинов напеку и к завтраку им целую сковороду яичницы из домашних яиц нажарю. Они сознание потеряют, в «каменных джунглях» продукты натуральные днём с огнём не сыщешь, - делилась Светлана Николаевна, бережно укладывая яйца в небольшое плетеное лукошко.
Я как завороженный застыл на месте, любуясь учительницей по химии, жадно впитывая в себя каждое сказанное ею слово, моментом позабыв об «опасности своего положения». Как же она напоминает мне маму. Мама приезжая в деревню к родителям, облачалась в такой же ситцевый халатик, на скорую руку сшитый для неё бабушкой, повязывала на голову вот такой же платочек, обязательно концами назад, из-под которого постоянно смешно выбивались её белоснежные локоны. Папа бережно предпринимал попытки заправить их под платок, так, как мамины руки были вечно чем-то заняты, то она месила тесто, то взбивала фарш на котлеты. Но локоны были упрямы, и папа так ни разу их и не победил. От приятных воспоминаний, мои глаза самопроизвольно закрылись, а может от усталости и перенесенных переживаний, кто знает. В памяти всплыло воспоминание из не далёкого детства. Мы приехали, кажется это было в конце июля, я в тот год собирался в первый класс, в деревню. Дедушка с бабушкой собирались, как у них говорится «пойти по чернику». Я сию ягоду никогда не кушал, да, что там не кушал, в глаза не видел, подгоняемый любопытством, как будущий «октябренок-ленинец», я проявил не дюжую настырность и увязался за родителями своих родителей. По сему случаю, дед соорудил для меня некую конструкцию, с виду напоминающую шляпу пчеловода, с лицевой части олицетворяющую собой маску фехтовальщика, примерив сей головной убор, я почувствовал себя средневековым рыцарем, не хватало только кольчуги, об этом видимо дед не подумал, а как оказалось в последствии зря. В 30-ти градусную жару, это днём, стартовали то мы по раннему утру, немногочисленный наш «отряд» выдвинулся в пеший поход, так сказать на сбор ягоды, облачившись лишь в шерстяные спортивные костюмы. Я, войдя в лес, сразу подобрал палку, которая послужила мне мечом-кладенцом, лихо орудуя ей я сбивал кусты крапивы, свисающие со всех сторон, по пути нашего шествия. К моему сожалению, минут через 15-ть нашего воинственного продвижения по «заколдованному лесу», бабуля объявила, что поход окончен, указав рукой в сторону непонятных зеленеющих кустиков, на которых совершено с первого взгляда не наблюдалось ягоды. Дед, накрутив на своей голове девичий платок, чем несказанно меня удивил, надев на лицо маску ныряльщика, вручив мне некий совок с зубчиками, повлек за собой. Бабушка приобрела такой же, как и дед «космический облик». Старший из нашего мужского рода, то бишь мой дед Ваня, продемонстрировал мне, издавая невнятные звуки, из туго повязанного вокруг его лица платка, что мне следует дальше делать. Я заработал «грабельками», ягодки охотно посыпались, вместе с листочками, в моё ведёрко. Я ликовал. Я добытчик! Мой пыл угас примерно минут через 5-ть. Комары и мошка, меня одолели, не помогал ни спортивный костюм с начёсом, ни конструкция на голове, явно не хватало кольчуги. Я опрометью выскочил на дорогу, уводя за собой войско «противника», которое на сквозняке быстренько капитулировало, позорно бросив своих «солдат». Сев на перевернутое ведро, я принял выжидательную позу, наверно, как Наполеон направивший своё войско на Москву. Домой мы вернулись целыми и вполне здоровыми. Мамочка моя, к нашему приходу подготовила песочное тесто. Вкуснее пирога я не ел. Дед в тот вечер, поставил самовар на щепках и раздувал его сапогом. Мята. Мятный чай. Непрерываемый вкус.
- Дело говоришь. По такому случаю, я тебе кусок сала дарую. Утрёшь нос городским! Еще порося с покойным моим Ванечкой забивали. Скоро полгода будет, как он на тот свет управился, а тоска не отпускает. При Максимке, что есть сил держусь, а как он за порог, так в подушки падаю и в голос рыдаю, что есть мочи. Проорусь, себя пожалею и поверь, легче становится. Невозможно всё в себе держать. И любви у нас, как в современных романах, отродясь не было. Пришли от него и сосватали, на том принципе, что у них семья работящая, под стать моей и уродцев в наших родах никогда не было. Так и женили. И ведь прожили сколько годков, душа в душу. Он меня на сквозь видел, а я его. Крест даю, ни разу по-серьёзному не поругались. Берег он меня, а я его. Но вышло так, что не уберегла я никого, ни дочь, ни мужа, – баба Шура, спешно вытерев слезы и руки о фартук, деловито вразвалочку направилась к двери сеней, ведущих на двор.
Ещё немного и она бы сорвалась, рассказав, как жить после того как похоронила дочь с любимым зятем, в след за ними отнесла мужа на погост, с которым прожила «как за каменной стеной» и осталась одна с внуком, одна одинешенька, которого до поры до времени толком то и не знала, так, как он «городской». И что с ним делать, как его воспитывать и по сей день не ведала. Что парню требуется мужская рука, а взять-то её не откуда и многое ещё чего.
- Матерь родненькая! Ты откудова такой? – воскликнула бабуля.
- Ба, не кричи так, тише, все хорошо.
- Оно и видно то, как всё хорошо, - закачав головой, бабуля схватилась за грудь.
- Ба, я решил искупаться на озере, но кто-то подшутил надо мной, украв мою одежду, - я на ходу придумал оправданье.
Всё бы ничего, но заглянув за спину бабули, я увидел Светлану. Выражение её лица я не забуду никогда. То ли оно выражало жалость, то ли брезгливость, я не понял. Я опрометью метнулся в горницу. Полный провал. Позор. Что она теперь обо мне подумает?! Зачем она пришла к нам именно сегодня? Наверное, я проклятый!
Мои ладони горели, белые волдыри расползались по ним буквально на глазах. Я открыл холодильник, выгреб из морозилки на леденевший снег, смял его наподобие снежка. Стало немного легче. Снег быстро таял, превращаясь в воду, капли просачиваясь через мои пальцы гулко ударялись о дно металлической раковины умывальника. Я попытался вытереть руки о вафельное полотенце висящее на гвоздике сбоку самодельного «мойдодыра», мне показалось, что я натираю ладони наждачной бумагой «крупным зерном». Так дело не пойдёт. Из буфета я достал коробку – «аптечку», на самом её дне я нашёл таблетки «Но-шпа», к сожалению, с просроченным сроком годности, плевать, хуже уже не будет, я выпил три штуки. Лёг на свою койку и неожиданно для самого себя быстро «отрубился». Мне снилась ночная лесная погоня. Я прятался за деревья, кусты, валуны, падал в ямы, но преследователи каждый раз нагоняли и вычисляли моё место «схрона». В какой-то момент я устал играть в прядки и вышел. Пусть будет, что будет! На меня из-за кустов вылетел Игорёк, в руках его опасно поблёскивал лезвием перочинный ножик. Мы закружились в смертельном танце. Его застывшие глаза с расширенными глазами смотрели в звездное небо. Я проснулся. Дятел, вставай и собирайся, за тобой скоро придут, промелькнула мысль в моей голове. Я встал открыл шкаф, достал сумку, аккуратно сложил в неё веди первой необходимости, приготовившись к визиту милиции. Часики-ходики отсчитывали время.
Продолжение следует...
Начало здесь:
#месть#обида#романтика#трагедия#любовь#одиночество#безисходность#